Интервью с контр-адмиралом Джихатом Яйджи о морской безопасности и развитии ВМС Турции
В первом номере журнала «Экспорт вооружений» за 2021 год опубликовано интервью с контр-адмиралом Джихатом Яйджи - начальником штаба военно-морских сил Турецкой Республики в 2017-2020 гг. Представляем вашему вниманию полный текст беседы.
Джихат Яйджи (Cihat Yaycı) - начальник штаба ВМС Турции в 2017-2020 гг. (с) Müşerref Yaycı
Какими Вы видите угрозы морской безопасности Турции в ближайшей и отдаленной перспективе?
Турция столкнулась с угрозами своей морской безопасности с первых лет существования республики. Хотя многие вопросы, касающиеся Адаларского (Эгейского) моря, были решены Лозаннским мирным договором 1923 г., Греция, начиная с 1936 г., уклонилась от соблюдения положений этого договора. С тех пор Греция продолжает предъявлять Турции незаконные требования, идущие вразрез с международным правом. Соответственно, Греция предприняла незаконные шаги, предъявив претензии на EGAYDAAK (острова, островки и скалы, суверенитет которых не был передан Греции договорами), расширение территориальных вод за пределы того, что было установлено Лозаннским договором, и милитаризацию островов, которые должны были находиться в демилитаризованном статусе в соответствии с решениями Лондонской конференции 1912-1913 гг., Лозаннским мирным договором 1923 г., а также Парижским мирным договором 1947 г. Более того, Греция является единственной страной во всем мире, чье воздушное пространство выходит за границу территориальных вод! Давайте вместе представим себе то, что я только что сказал. Ваш корабль может следовать в международных водах на удалении 6 морских миль от греческого острова, но вы не можете поднять с него вертолет, потому что греческое воздушное пространство, вопреки всякой логике, простирается дальше границы греческих территориальных вод - на 10 морских миль от береговой линии…
В дополнение к тому, как складывается обстановка вокруг Адаларского (Эгейского) моря. Греция и ее давний партнер, образованное греками-киприотами правительство Южного Кипра, попытались навязать Турции Севильскую карту. Севильская карта была подготовлена университетом Севильи в начале 2000-х гг. при поддержке Европейского Союза. Ее цель - показать морское пространство, находящееся под юрисдикцией государств-членов Европейского Союза, включая так называемое морское пространство Южного Кипра и Греции в Восточном Средиземноморье. Судя по Севильской карте, Греция и Южный Кипр хотят запереть Турцию, страну с самой протяженной в Восточном Средиземноморье береговой линией в 2280 км, в заливе Анталья, площадь акватории которого составляет 41 тыс. кв. км. Их главная цель - размыть, в нарушение всех принципов международного и морского права, права других прибрежных государств, в том числе права Турции, на морское пространство, подпадающее под ее юрисдикцию. Я написал много статей о том, как эта Севильская карта распределяет в пользу Греции и Южного Кипра морское пространство других прибрежных государств, таких как Ливия, Египет и Израиль, принадлежащее им на законных основаниях.
Несмотря на то, что Греция не имеет береговой линии в восточной части Средиземного моря, Европейский Союз и другие государства региона (часть из которых подвержена действию разрушительной политики Южного Кипра и Греции), к сожалению, продолжают поддерживать незаконный максималистский курс Греции и Южного Кипра в Восточном Средиземноморье. Давайте не будем забывать, что Греция - это не островное государство (государство-архипелаг), а материковое государство с островами, которые, с точки зрения международного морского права, представляют собой две совершенно разные реальности.
Итак, Турция сталкивается с морской угрозой в Адаларском (Эгейском) море из-за ревизионистских и максималистских притязаний Греции. То же самое можно сказать и о Восточной части Средиземного моря в силу совместных максималистских устремлений Южного Кипра и Греции. При этом следует заметить, что Турция не будет страной, которая откажется от своей морской юрисдикции, и ее права прочно закреплены международным правом.
В связи с ухудшением отношений с Европой и США, какими Вы видите перспективы сотрудничества Турции с НАТО? Должна ли Турция оставаться членом НАТО?
Во-первых, Турция является авторитетным членом НАТО. Турция не только обладает второй по величине армией в НАТО, но и внесла большой вклад в реализацию основных целей альянса со времени присоединения к нему в 1952 г. Турция участвовала в бесчисленном количестве мероприятий оперативной и боевой подготовки в рамках НАТО, направленных на укрепление альянса и его идентичности как организации. Как это часто подчеркивает генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, мы являемся одним из важнейших членов альянса. В этом смысле сотрудничество Турции с НАТО является неоспоримым фактом. Я думаю, что ставить под вопрос членство Турции в НАТО в принципе нельзя. Государства-члены альянса могут иметь отличные взгляды и политику по разным вопросам, но, в сущности, всякая международная организация приветствует разномыслие и балансирует между полюсами мнений, стремясь прийти к положению, в наибольшей степени устраивающему всех ее членов.
Во-вторых, России выгодно иметь такого друга, как Турция, в качестве члена НАТО. Поэтому я бы сказал, что не только Турции, но и ее друзьям будет выгоднее, если Турция останется в НАТО. В конце концов, Турция - это элемент, стабилизирующий обстановку и способствующий поддержанию баланса сил в регионе.
Имеются ли в Турции планы по строительству океанского флота «дальнего действия» или действия ВМС Турции будут и впредь ограничиваться ближними морями?
Как и всякое развитое суверенное государство, Турция стремится расширить возможности своих военно-морских сил по присутствию в оперативно важных районах Мирового океана. Турция предпринимает конкретные шаги для реализации этой своей цели. Инициирован ряд кораблестроительных программ, предусматривающий проектирование и постройку силами турецкой судостроительной промышленности нескольких типов боевых кораблей. И этим дело не ограничивается; огромные усилия прилагаются для развития национальной научно-технической базы. Обладание океанским флотом «дальнего действия» станет венцом этого продолжительного процесса, к реализации которого Турция с готовностью прилагает всяческие усилия. Благодаря опыту, накопленному в процессе проектирования и строительства отечественных корветов, фрегатов и совсем недавно первого в Турции легкого авианосца/универсального десантного корабля Anadolu, Турция делает более чем многообещающие шаги в направлении создания океанского флота «дальнего действия».
В интересах ли и планах Турции строительство более крупных авианесущих кораблей (полноценных авианосцев) после постройки УДК типа Anadolu?
Турция стремится иметь флот, возможности которого можно охарактеризовать как «средний по боевому и численному составу флот, обеспечивающий присутствие в оперативно важных районах Мирового океана» (Medium Global Force Projection Navy). Для механизма вооруженной борьбы на море подобного уровня флоту необходим авианесущий корабль; да и с учетом целей турецкого государства, авианосец не только желателен, но и обязателен. Кроме того, если бы Турция имела авианосец в составе своих военно-морских сил, она бы с большей эффективностью оказывала стабилизирующее воздействие по всему земному шару. Вне зависимости от намерения Турции построить собственный авианосец, она вполне могла бы обойтись покупкой такового на время до реализации данного проекта.
Турция намерена построить собственный [универсальный] десантный и/или авианесущий корабль с целью внести свой вклад в обеспечение безопасности, мира и стабильности в глобальном и региональном измерениях. Турция стремится способствовать поддержанию региональной и глобальной безопасности. Подчеркну: устремления Турции не несут в себе никаких агрессивных намерений или угроз. Турция искренне стремится внести свой вклад в обеспечение мира, безопасности и стабильности в нашем регионе и во всем мире. Как сказал основатель Турецкой Республики Ататюрк, «мир дома, мир во всем мире». Это - кредо нашего государства.
Турция стремится добиться самообеспечения в области морских вооружений. Каковы дальнейшие направления этого самообеспечения?
Большинство забывает, что старт турецкому военному кораблестроению с опорой на национальную научно-производственную базу был дан еще в начале 1990-х гг. Так что идея не нова. В развитие этой идеи родилась программа MİLGEM (национальный корабль). Целеполагание Турции состояло в том, чтобы развивать потенциал национального военного кораблестроения параллельно наработке компетенций. Точка, в которой отрасль находится сегодня, выглядит весьма многообещающе, ибо в настоящий момент Турция не только строит корабли для собственных нужд, но и поставляет их на экспорт. Номенклатура продукции не ограничивается одними лишь боевыми надводными кораблями; в ней присутствуют также сторожевые и ракетные катера, а также подводные лодки типа Reis, которые строятся на мощностях отечественного судпрома.
Другие государства-члены НАТО занимаются ровно тем же, о чем мы здесь рассуждаем: Франция, США, Германия, Италия, Великобритания и другие страны располагают национальной научно-технической базой для удовлетворения собственных потребностей и выполнения иностранных заказов. В этом смысле, безусловно, достижения оборонной промышленности Турции не вредят ее отношениям с НАТО. Эта деятельность обусловлена не только стремлением сделать рывок в укреплении национальной безопасности Турции, но и необходимостью соблюдения стандартов НАТО. Турция является могущественным и суверенным государством и имеет те же права, что и любое другое государство-член НАТО, которое производит свое собственное вооружение. И это опять же неоспоримая реальность.
При этом Турция всячески приветствует совместный подход к разработке платформ-носителей оружия морского и воздушного базирования.
В чем заключается морская стратегия Турции?
Главная цель Турции в ее морской стратегии - защита морских рубежей отечества. Морские рубежи отечества - термин, который охватывает территориальные и внутренние воды Турции, а также морское пространство, находящееся в ее юрисдикции - исключительная экономическая зона и континентальный шельф. Как я уже говорил, Турция сталкивается с иррациональным подходом к данному вопросу со стороны Греции в Адаларском (Эгейском) море, со стороны Южного Кипра и Греции, а также ряда других государств-членов Европейского Союза, таких как Франция, в Восточном Средиземноморье. Противостоя подобному иррациональному подходу, Турция защищает свои права и интересы в прилегающих морях с использованием комплекса мер в рамках доктрины защиты морских рубежей отечества, которая прочно опирается на международное право. То, что стараются навязать Турции в Адаларском (Эгейском) море и Восточной части Средиземного моря, есть попытка делимитации, которая нарушает основные принципы международного права, регулирующие собственно сам процесс делимитации морских пространств национальной юрисдикции. Эти принципы называются соразмерностью, пропорциональностью, непосягательством и принципом господства суши над морем. За Турцией стоит целый перечень дел Международного суда ООН (ICJ) и Международного арбитражного суда при Международной торговой палате (ICA), которые поддерживают ее позицию. Таким образом, зная, что право на ее стороне, Турция решительно выступает против любых попыток лишить ее граждан и последующие их поколения тех прав, которые вытекают из права и географии.
Турция также намерена нарастить возможности своих военно-морских сил по присутствию в оперативно важных районах Мирового океана, перейдя от концепции «средний по боевому и численному составу флот, обеспечивающий региональное присутствие» (Medium Regional Force Projection Navy) к концепции «средний по боевому и численному составу флот, обеспечивающий присутствие в оперативно важных районах Мирового океана» (Medium Global Force Projection Navy). В этом плане Турция будет стремиться внести свой вклад в установление мира и безопасности во всем мире с использованием полноценного океанского флота «дальнего действия».
Вы занимались вопросами разграничения морского пространства. Остаются ли, на Ваш взгляд, шансы на мирное разграничение Средиземного моря между Турцией и Кипром и другими странами региона?
В настоящее время в Восточном Средиземноморье основными игроками выступают образованное греками-киприотами правительство Южного Кипра и три прибрежных государства: Ливия, Израиль и Египет. Турция не признает образованное греками-киприотами правительство Южного Кипра и поэтому последнее не является нашим партнером по переговорному процессу. При этом если проблемы между Турецкой Республикой Северного Кипра и правительством Южного Кипра греков-киприотов будут решены, то Турция может признать последнее и вступить в переговорный процесс с ним. Но пока этого не произошло, оно не являются партнером Турции.
В Восточном Средиземноморье также активно действует ряд внешних акторов - Греция, Франция, Иордания и Объединенные Арабские Эмираты, которые образовали дипломатический альянс, выступающий против Турции. Основными целями этого альянса являются: (1) запереть Турцию в пределах залива Анталья, площадь акватории которого составляет 41 тыс. кв. км; (2) предпринять дипломатические усилия с целью помешать Турции воспользоваться своими законными правами.
Для этого ряд региональных государств и некоторые международные организации наладили сотрудничество, имея в виду изолировать Турцию в регионе. Это иррациональное и незаконное сотрудничество, которое исходит из того, что Турция, государство с самой протяженной в Восточном Средиземноморье береговой линией, должна быть ограничена в своей юрисдикции над морским пространством акваторией площадью 41 тыс. кв. км из-за одного греческого острова с площадью территории 10 кв. км, который невозможно даже точно определить на карте. В лучшем случае, это абсурд, а в худшем - злокозненность. Это странное образование следует антитурецкой политике и риторике везде, где это уместно и неуместно. Можно охарактеризовать это как неадекватную антитурецкую зацикленность, которая неизбежно будет мешать ее исполнителям.
Одним из конкретных примеров попыток изолировать Турцию в Восточном Средиземноморье является создание в Каире Восточно-Средиземноморского газового форума с участием членов и наблюдателей. Звучит нормально, не правда ли? Однако Турция, имеющая самое протяженное побережье в Восточном Средиземноморье, даже не была приглашена на этот форум. Следует отметить, что ни один проект, ни одна инициатива, которые осуществляются без участия Турецкой Республики или Турецкой Республики Северного Кипра, никогда не будут иметь шанса на успех в этом регионе. Это не угроза, а констатация факта, основанного на реальности.
Как Вы оцениваете потенциал Черноморского флота России? Особенно в сравнении с турецкими ВМС?
Военно-морские силы Турецкой Республики и Военно-морской флот Российской Федерации связывают дружественные и партнерские отношения на Черном море, поэтому я не хочу сравнивать их друг с другом. Расширение сотрудничества и повышение оперативной совместимости флотов наших государств взаимовыгодно. И поскольку они не являются соперниками, нет смысла их сравнивать.
Справка. Джихат Яйджи (Cihat Yaycı) - турецкий ученый, литератор, контр-адмирал (Tümamiral) в отставке и родоначальник турецкой концепции морской обороны. Родился в городе Элязыг в Восточной Анатолии в 1966 г. Окончил военно-морской лицей (Heybeliada Deniz Lisesi) в 1984 г., высшее военно-морское училище (Deniz Harp Okulu) в 1988 г. Проходил службу на различных надводных боевых кораблях ВМС Турции, последовательно занимая должности командира группы, дивизиона, боевой части, старшего помощника командира (ракетный фрегат Yavuz проекта MEKO 200TN Track I) и командира корабля (ракетный фрегат Kemalreis проекта MEKO 200TN Track II). В 2005-2006 гг. занимал должность офицера штаба дивизиона фрегатов, периодически выходя в море в качестве старшего на походе, а в период 2011-2012 гг. командовал 5 дивизионом фрегатов.
В 2000 г. окончил военно-морскую академию (Deniz Harp Akademisi), а в 2003 г. - академию вооруженных сил (Silahlı Kuvvetler Akademisi) структурно входящие в объединенную военную академию вооружённых сил Турции (Türk Harp Akademileri). В дальнейшем проходил службу в штабе командования флота (Donanma Komutanlığı) в должности начальника управления боевого применения родов сил, в главном штабе военно-морских сил (Deniz Kuvvetleri Komutanlığı) на должностях начальника управления инспекции и аттестации, начальника управления стратегии и военно-морских учебных заведений, а также начальника управления стратегии и договорно-правовой деятельности.
Защитил в Стамбульском университете диссертацию на соискание ученой степени доктора наук (PhD) в области международных отношений.
В 2012-2014 гг. проходил службу в должности военного, военно-воздушного и военно-морского атташе при посольстве Турецкой Республики в Российской Федерации. В дальнейшем занимал должности: в 2014-2015 гг. - командующего Южной военно-морской зоной (Güney Deniz Saha Komutanlığı) и одновременно начальника объединенного центра переподготовки специалистов в области безопасности на море. В 2015-12016 гг. занимал должность начальника объединенного центра разработки концепций боевого применения видов вооруженных сил, в 2016-2017 гг. - начальника управления кадров штаба военно-морских сил.
С 20 августа 2017 г. по 18 мая 2020 г. занимал должность начальника штаба военно-морских сил Турецкой Республики (Deniz Kuvvetleri Komutanlığı Kurmay Başkanı), сыграл решающую роль в процессе делимитации границ морского пространства между Турцией и Ливией в 2019 г., а также чистке военно-морских сил от 4 тысяч агентов влияния движения Гюлена (Hizmet Hareketi).
С 24 июля 2020 г. является директором основанного им же центра морской и глобальной стратегии при университете Бахчешехира (Bahçeşehir Üniversitesi Denizcilik ve Global Stratejiler Merkezi, BAU DEGS) и одновременно читает курс лекций в университете Анкары.
Джихат Яйджи (Cihat Yaycı) - начальник штаба ВМС Турции в 2017-2020 гг. (с) Müşerref Yaycı
Какими Вы видите угрозы морской безопасности Турции в ближайшей и отдаленной перспективе?
Турция столкнулась с угрозами своей морской безопасности с первых лет существования республики. Хотя многие вопросы, касающиеся Адаларского (Эгейского) моря, были решены Лозаннским мирным договором 1923 г., Греция, начиная с 1936 г., уклонилась от соблюдения положений этого договора. С тех пор Греция продолжает предъявлять Турции незаконные требования, идущие вразрез с международным правом. Соответственно, Греция предприняла незаконные шаги, предъявив претензии на EGAYDAAK (острова, островки и скалы, суверенитет которых не был передан Греции договорами), расширение территориальных вод за пределы того, что было установлено Лозаннским договором, и милитаризацию островов, которые должны были находиться в демилитаризованном статусе в соответствии с решениями Лондонской конференции 1912-1913 гг., Лозаннским мирным договором 1923 г., а также Парижским мирным договором 1947 г. Более того, Греция является единственной страной во всем мире, чье воздушное пространство выходит за границу территориальных вод! Давайте вместе представим себе то, что я только что сказал. Ваш корабль может следовать в международных водах на удалении 6 морских миль от греческого острова, но вы не можете поднять с него вертолет, потому что греческое воздушное пространство, вопреки всякой логике, простирается дальше границы греческих территориальных вод - на 10 морских миль от береговой линии…
В дополнение к тому, как складывается обстановка вокруг Адаларского (Эгейского) моря. Греция и ее давний партнер, образованное греками-киприотами правительство Южного Кипра, попытались навязать Турции Севильскую карту. Севильская карта была подготовлена университетом Севильи в начале 2000-х гг. при поддержке Европейского Союза. Ее цель - показать морское пространство, находящееся под юрисдикцией государств-членов Европейского Союза, включая так называемое морское пространство Южного Кипра и Греции в Восточном Средиземноморье. Судя по Севильской карте, Греция и Южный Кипр хотят запереть Турцию, страну с самой протяженной в Восточном Средиземноморье береговой линией в 2280 км, в заливе Анталья, площадь акватории которого составляет 41 тыс. кв. км. Их главная цель - размыть, в нарушение всех принципов международного и морского права, права других прибрежных государств, в том числе права Турции, на морское пространство, подпадающее под ее юрисдикцию. Я написал много статей о том, как эта Севильская карта распределяет в пользу Греции и Южного Кипра морское пространство других прибрежных государств, таких как Ливия, Египет и Израиль, принадлежащее им на законных основаниях.
Несмотря на то, что Греция не имеет береговой линии в восточной части Средиземного моря, Европейский Союз и другие государства региона (часть из которых подвержена действию разрушительной политики Южного Кипра и Греции), к сожалению, продолжают поддерживать незаконный максималистский курс Греции и Южного Кипра в Восточном Средиземноморье. Давайте не будем забывать, что Греция - это не островное государство (государство-архипелаг), а материковое государство с островами, которые, с точки зрения международного морского права, представляют собой две совершенно разные реальности.
Итак, Турция сталкивается с морской угрозой в Адаларском (Эгейском) море из-за ревизионистских и максималистских притязаний Греции. То же самое можно сказать и о Восточной части Средиземного моря в силу совместных максималистских устремлений Южного Кипра и Греции. При этом следует заметить, что Турция не будет страной, которая откажется от своей морской юрисдикции, и ее права прочно закреплены международным правом.
В связи с ухудшением отношений с Европой и США, какими Вы видите перспективы сотрудничества Турции с НАТО? Должна ли Турция оставаться членом НАТО?
Во-первых, Турция является авторитетным членом НАТО. Турция не только обладает второй по величине армией в НАТО, но и внесла большой вклад в реализацию основных целей альянса со времени присоединения к нему в 1952 г. Турция участвовала в бесчисленном количестве мероприятий оперативной и боевой подготовки в рамках НАТО, направленных на укрепление альянса и его идентичности как организации. Как это часто подчеркивает генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, мы являемся одним из важнейших членов альянса. В этом смысле сотрудничество Турции с НАТО является неоспоримым фактом. Я думаю, что ставить под вопрос членство Турции в НАТО в принципе нельзя. Государства-члены альянса могут иметь отличные взгляды и политику по разным вопросам, но, в сущности, всякая международная организация приветствует разномыслие и балансирует между полюсами мнений, стремясь прийти к положению, в наибольшей степени устраивающему всех ее членов.
Во-вторых, России выгодно иметь такого друга, как Турция, в качестве члена НАТО. Поэтому я бы сказал, что не только Турции, но и ее друзьям будет выгоднее, если Турция останется в НАТО. В конце концов, Турция - это элемент, стабилизирующий обстановку и способствующий поддержанию баланса сил в регионе.
Имеются ли в Турции планы по строительству океанского флота «дальнего действия» или действия ВМС Турции будут и впредь ограничиваться ближними морями?
Как и всякое развитое суверенное государство, Турция стремится расширить возможности своих военно-морских сил по присутствию в оперативно важных районах Мирового океана. Турция предпринимает конкретные шаги для реализации этой своей цели. Инициирован ряд кораблестроительных программ, предусматривающий проектирование и постройку силами турецкой судостроительной промышленности нескольких типов боевых кораблей. И этим дело не ограничивается; огромные усилия прилагаются для развития национальной научно-технической базы. Обладание океанским флотом «дальнего действия» станет венцом этого продолжительного процесса, к реализации которого Турция с готовностью прилагает всяческие усилия. Благодаря опыту, накопленному в процессе проектирования и строительства отечественных корветов, фрегатов и совсем недавно первого в Турции легкого авианосца/универсального десантного корабля Anadolu, Турция делает более чем многообещающие шаги в направлении создания океанского флота «дальнего действия».
В интересах ли и планах Турции строительство более крупных авианесущих кораблей (полноценных авианосцев) после постройки УДК типа Anadolu?
Турция стремится иметь флот, возможности которого можно охарактеризовать как «средний по боевому и численному составу флот, обеспечивающий присутствие в оперативно важных районах Мирового океана» (Medium Global Force Projection Navy). Для механизма вооруженной борьбы на море подобного уровня флоту необходим авианесущий корабль; да и с учетом целей турецкого государства, авианосец не только желателен, но и обязателен. Кроме того, если бы Турция имела авианосец в составе своих военно-морских сил, она бы с большей эффективностью оказывала стабилизирующее воздействие по всему земному шару. Вне зависимости от намерения Турции построить собственный авианосец, она вполне могла бы обойтись покупкой такового на время до реализации данного проекта.
Турция намерена построить собственный [универсальный] десантный и/или авианесущий корабль с целью внести свой вклад в обеспечение безопасности, мира и стабильности в глобальном и региональном измерениях. Турция стремится способствовать поддержанию региональной и глобальной безопасности. Подчеркну: устремления Турции не несут в себе никаких агрессивных намерений или угроз. Турция искренне стремится внести свой вклад в обеспечение мира, безопасности и стабильности в нашем регионе и во всем мире. Как сказал основатель Турецкой Республики Ататюрк, «мир дома, мир во всем мире». Это - кредо нашего государства.
Турция стремится добиться самообеспечения в области морских вооружений. Каковы дальнейшие направления этого самообеспечения?
Большинство забывает, что старт турецкому военному кораблестроению с опорой на национальную научно-производственную базу был дан еще в начале 1990-х гг. Так что идея не нова. В развитие этой идеи родилась программа MİLGEM (национальный корабль). Целеполагание Турции состояло в том, чтобы развивать потенциал национального военного кораблестроения параллельно наработке компетенций. Точка, в которой отрасль находится сегодня, выглядит весьма многообещающе, ибо в настоящий момент Турция не только строит корабли для собственных нужд, но и поставляет их на экспорт. Номенклатура продукции не ограничивается одними лишь боевыми надводными кораблями; в ней присутствуют также сторожевые и ракетные катера, а также подводные лодки типа Reis, которые строятся на мощностях отечественного судпрома.
Другие государства-члены НАТО занимаются ровно тем же, о чем мы здесь рассуждаем: Франция, США, Германия, Италия, Великобритания и другие страны располагают национальной научно-технической базой для удовлетворения собственных потребностей и выполнения иностранных заказов. В этом смысле, безусловно, достижения оборонной промышленности Турции не вредят ее отношениям с НАТО. Эта деятельность обусловлена не только стремлением сделать рывок в укреплении национальной безопасности Турции, но и необходимостью соблюдения стандартов НАТО. Турция является могущественным и суверенным государством и имеет те же права, что и любое другое государство-член НАТО, которое производит свое собственное вооружение. И это опять же неоспоримая реальность.
При этом Турция всячески приветствует совместный подход к разработке платформ-носителей оружия морского и воздушного базирования.
В чем заключается морская стратегия Турции?
Главная цель Турции в ее морской стратегии - защита морских рубежей отечества. Морские рубежи отечества - термин, который охватывает территориальные и внутренние воды Турции, а также морское пространство, находящееся в ее юрисдикции - исключительная экономическая зона и континентальный шельф. Как я уже говорил, Турция сталкивается с иррациональным подходом к данному вопросу со стороны Греции в Адаларском (Эгейском) море, со стороны Южного Кипра и Греции, а также ряда других государств-членов Европейского Союза, таких как Франция, в Восточном Средиземноморье. Противостоя подобному иррациональному подходу, Турция защищает свои права и интересы в прилегающих морях с использованием комплекса мер в рамках доктрины защиты морских рубежей отечества, которая прочно опирается на международное право. То, что стараются навязать Турции в Адаларском (Эгейском) море и Восточной части Средиземного моря, есть попытка делимитации, которая нарушает основные принципы международного права, регулирующие собственно сам процесс делимитации морских пространств национальной юрисдикции. Эти принципы называются соразмерностью, пропорциональностью, непосягательством и принципом господства суши над морем. За Турцией стоит целый перечень дел Международного суда ООН (ICJ) и Международного арбитражного суда при Международной торговой палате (ICA), которые поддерживают ее позицию. Таким образом, зная, что право на ее стороне, Турция решительно выступает против любых попыток лишить ее граждан и последующие их поколения тех прав, которые вытекают из права и географии.
Турция также намерена нарастить возможности своих военно-морских сил по присутствию в оперативно важных районах Мирового океана, перейдя от концепции «средний по боевому и численному составу флот, обеспечивающий региональное присутствие» (Medium Regional Force Projection Navy) к концепции «средний по боевому и численному составу флот, обеспечивающий присутствие в оперативно важных районах Мирового океана» (Medium Global Force Projection Navy). В этом плане Турция будет стремиться внести свой вклад в установление мира и безопасности во всем мире с использованием полноценного океанского флота «дальнего действия».
Вы занимались вопросами разграничения морского пространства. Остаются ли, на Ваш взгляд, шансы на мирное разграничение Средиземного моря между Турцией и Кипром и другими странами региона?
В настоящее время в Восточном Средиземноморье основными игроками выступают образованное греками-киприотами правительство Южного Кипра и три прибрежных государства: Ливия, Израиль и Египет. Турция не признает образованное греками-киприотами правительство Южного Кипра и поэтому последнее не является нашим партнером по переговорному процессу. При этом если проблемы между Турецкой Республикой Северного Кипра и правительством Южного Кипра греков-киприотов будут решены, то Турция может признать последнее и вступить в переговорный процесс с ним. Но пока этого не произошло, оно не являются партнером Турции.
В Восточном Средиземноморье также активно действует ряд внешних акторов - Греция, Франция, Иордания и Объединенные Арабские Эмираты, которые образовали дипломатический альянс, выступающий против Турции. Основными целями этого альянса являются: (1) запереть Турцию в пределах залива Анталья, площадь акватории которого составляет 41 тыс. кв. км; (2) предпринять дипломатические усилия с целью помешать Турции воспользоваться своими законными правами.
Для этого ряд региональных государств и некоторые международные организации наладили сотрудничество, имея в виду изолировать Турцию в регионе. Это иррациональное и незаконное сотрудничество, которое исходит из того, что Турция, государство с самой протяженной в Восточном Средиземноморье береговой линией, должна быть ограничена в своей юрисдикции над морским пространством акваторией площадью 41 тыс. кв. км из-за одного греческого острова с площадью территории 10 кв. км, который невозможно даже точно определить на карте. В лучшем случае, это абсурд, а в худшем - злокозненность. Это странное образование следует антитурецкой политике и риторике везде, где это уместно и неуместно. Можно охарактеризовать это как неадекватную антитурецкую зацикленность, которая неизбежно будет мешать ее исполнителям.
Одним из конкретных примеров попыток изолировать Турцию в Восточном Средиземноморье является создание в Каире Восточно-Средиземноморского газового форума с участием членов и наблюдателей. Звучит нормально, не правда ли? Однако Турция, имеющая самое протяженное побережье в Восточном Средиземноморье, даже не была приглашена на этот форум. Следует отметить, что ни один проект, ни одна инициатива, которые осуществляются без участия Турецкой Республики или Турецкой Республики Северного Кипра, никогда не будут иметь шанса на успех в этом регионе. Это не угроза, а констатация факта, основанного на реальности.
Как Вы оцениваете потенциал Черноморского флота России? Особенно в сравнении с турецкими ВМС?
Военно-морские силы Турецкой Республики и Военно-морской флот Российской Федерации связывают дружественные и партнерские отношения на Черном море, поэтому я не хочу сравнивать их друг с другом. Расширение сотрудничества и повышение оперативной совместимости флотов наших государств взаимовыгодно. И поскольку они не являются соперниками, нет смысла их сравнивать.
Справка. Джихат Яйджи (Cihat Yaycı) - турецкий ученый, литератор, контр-адмирал (Tümamiral) в отставке и родоначальник турецкой концепции морской обороны. Родился в городе Элязыг в Восточной Анатолии в 1966 г. Окончил военно-морской лицей (Heybeliada Deniz Lisesi) в 1984 г., высшее военно-морское училище (Deniz Harp Okulu) в 1988 г. Проходил службу на различных надводных боевых кораблях ВМС Турции, последовательно занимая должности командира группы, дивизиона, боевой части, старшего помощника командира (ракетный фрегат Yavuz проекта MEKO 200TN Track I) и командира корабля (ракетный фрегат Kemalreis проекта MEKO 200TN Track II). В 2005-2006 гг. занимал должность офицера штаба дивизиона фрегатов, периодически выходя в море в качестве старшего на походе, а в период 2011-2012 гг. командовал 5 дивизионом фрегатов.
В 2000 г. окончил военно-морскую академию (Deniz Harp Akademisi), а в 2003 г. - академию вооруженных сил (Silahlı Kuvvetler Akademisi) структурно входящие в объединенную военную академию вооружённых сил Турции (Türk Harp Akademileri). В дальнейшем проходил службу в штабе командования флота (Donanma Komutanlığı) в должности начальника управления боевого применения родов сил, в главном штабе военно-морских сил (Deniz Kuvvetleri Komutanlığı) на должностях начальника управления инспекции и аттестации, начальника управления стратегии и военно-морских учебных заведений, а также начальника управления стратегии и договорно-правовой деятельности.
Защитил в Стамбульском университете диссертацию на соискание ученой степени доктора наук (PhD) в области международных отношений.
В 2012-2014 гг. проходил службу в должности военного, военно-воздушного и военно-морского атташе при посольстве Турецкой Республики в Российской Федерации. В дальнейшем занимал должности: в 2014-2015 гг. - командующего Южной военно-морской зоной (Güney Deniz Saha Komutanlığı) и одновременно начальника объединенного центра переподготовки специалистов в области безопасности на море. В 2015-12016 гг. занимал должность начальника объединенного центра разработки концепций боевого применения видов вооруженных сил, в 2016-2017 гг. - начальника управления кадров штаба военно-морских сил.
С 20 августа 2017 г. по 18 мая 2020 г. занимал должность начальника штаба военно-морских сил Турецкой Республики (Deniz Kuvvetleri Komutanlığı Kurmay Başkanı), сыграл решающую роль в процессе делимитации границ морского пространства между Турцией и Ливией в 2019 г., а также чистке военно-морских сил от 4 тысяч агентов влияния движения Гюлена (Hizmet Hareketi).
С 24 июля 2020 г. является директором основанного им же центра морской и глобальной стратегии при университете Бахчешехира (Bahçeşehir Üniversitesi Denizcilik ve Global Stratejiler Merkezi, BAU DEGS) и одновременно читает курс лекций в университете Анкары.