Заместитель министра обороны США о военно-технологической стратегии Соединенных Штатов
Американское издание "Defense News" опубликовало небезынтересный текст заместителя министра обороны США по исследованиям и разработкам.Майкла Гриффина (Michael D.Griffin) под заголовком "The challenge of our time" ("Вызов нашего времени"), дающий наглядное представление об установках формирования военно-технологической стратегии Соединенных Штатов.
Заместитель министра обороны США по исследованиям и разработкам.Майкл Гриффин (с) министерство обороны США
9 ноября исполнилось 30 лет со дня падения Берлинской стены, события, за которым в течение нескольких лет последовало воссоединения Германии, распад Советского Союза и освобождение восточноевропейских вассальных государств. Фрэнсис Фукуяма думал, что мы достигли «конца истории», что глобальный конфликт великих держав подошел к концу, и что господство западной либеральной концепции стало общим будущим. «Мы победили в холодной войне», - так говорится во всех учебниках истории.
Побеждать здорово, за исключением той части, где побежденные отступают, переосмысливают, переобучаются и пробуют снова; в то время как победитель думает, что гонка выиграна раз и навсегда - именно поэтому Соединенные Штаты теперь оказываются позади в определенных аспектах сегодняшнего соперничества великих держав. Как мы сюда попали и что с этим делать?
Оказалось, что Фукуяма был оптимистом, Россия и Китай никогда не принимали западные идеалы в качестве стандартов будущего. Их приверженность авторитарным ценностям и поведению были, по большей части, купированы превосходством западного альянса после Второй мировой войны. Возрождение России и подъем Китая служат отрезвляющими напоминаниями о том, что свобода личности, права собственности, свободная торговля на открытых рынках, прозрачность и подотчетность в правительстве, верховенство закона и суверенитет наций не являются общепринятыми в качестве основополагающих принципов человеческого общества. Это привилегии, за которые каждое поколение должно заплатить высокую цену кровью и деньгами.
Там, где это возможно, Соединенные Штаты расплачиваются деньгами, а не кровью. Этим принципом мы руководствовались при ведении нашей политики в годы холодной войны. Зная, что мы не можем превзойти численностью наших противников, мы инвестировали в технологическое превосходство и выдержали этот порядок в течение правления восьми президентских администраций. Президент Рональд Рейган выиграл "холодную войну", пойдя ва-банк с той же политикой, что вели семь президентов - его предшественников. Председатель Михаил Горбачев проиграл, потому что Советский Союз не смог угнаться за нами.
Что мы купили с этими инвестициями? Сначала была ядерная триада: наши наземные межконтинентальные ракеты, подводные лодки с баллистическими ракетами и стратегические бомбардировщики. Эта сила не оставляла возможности противнику застать врасплох США и их союзников обезглавливающим первым ударом, потому что всегда оставалась уверенность в полном ответном уничтожении после такого удара.
Не менее важной была способность одержать победу над большей армией в обычном бою. США взяли свое преимуществом в точности, точности ударов обычных вооружений, что было достигнуто эталонными системами наведения. Глобальная навигационная система позиционирования, позволяющая проецировать силу в нужное место, стелс-технология, позволившая скрыть наши самолеты от вражеских радаров, высокоскоростная зашифрованная связь, обеспечившая превосходное командование и управление, радиоэлектронная борьба, лишившая наших врагов их преимуществ, беспилотные летательные аппараты, обеспечившие разведку и проекцию силы, а также неоспоримое доминирование в космической области. Собрав все это вместе, мы одержали верх.
Эти возможности были качественно новыми в тот момент, когда были впервые применены, они были в тот момент вне досягаемости любой другой страны на Земле. Но многие из них теперь стали доступны на коммерческом рынке, а другие, вроде технологий радиоэлектронной войны и стелс-технологии, теперь широко известны. Некоторые потенциально дающие качественно новые возможности технологии, такие как искусственный интеллект и машинное обучение, 5G и микроэлектроника, движимы ныне не оборонными заказами, а коммерческими интересами и не только нашей отечественной промышленной базой. В некоторых областях, где нет гражданских коммерческих приложений, таких как гиперзвуковой полет, мы просто отстаем. И в космических технологиях - некогда неоспоримом краеугольном камне военного превосходства США - мы сталкиваемся с вызовом со стороны русских и китайских возможностей и решимости этих стран оспорить наше превосходство. Короче говоря, Соединенные Штаты больше не обладают неоспоримым техническим превосходством, позволяющим доминировать в грядущей схватке.
В течение более чем одного поколения мы не предпринимали попыток системной модернизации оборонного потенциала, внося лишь незначительные улучшения в существующие возможности. Эти незначительные улучшения не позволяют повлиять на исход конфликта, к которому наши противники, зная, как мы воюем, готовились в течение поколения.
Однако мы знаем, что нам нужно делать. В Стратегии национальной обороны указаны основные направления инвестиций, которые мы должны сделать: возрождение ядерной триады, микроэлектроника, кибербезопасность, биотехнология, 5G, космос, гиперзвуковые технологии, искусственный интеллект, направленная энергия, автономные системы, сетевые коммуникации, противоракетная оборона, квантовая наука и другие. Превосходство в этих технологиях, вплетенных в новую военную архитектуру, которая бросает вызов нашим противникам, а не реагирует на их действия, является ключом к сдерживанию и победе в будущих конфликтах.
Налогоплательщики были щедрыми на оборонный бюджет, но неэффективно одновременно и покупать больше устаревших систем, и пытаться создать армию будущего. Поэтому мы должны решить: на какие краткосрочные риски мы готовы пойти, и от каких нынешних систем мы готовы отказаться, с тем, чтобы освободить ресурсы для инвестиций в технологии будущего, которые не позволят нашим противникам начать войну, потому что они будут уверены, что не смогут победить. Это важнейший вопрос национальной безопасности нашего времени.
Заместитель министра обороны США по исследованиям и разработкам.Майкл Гриффин (с) министерство обороны США
9 ноября исполнилось 30 лет со дня падения Берлинской стены, события, за которым в течение нескольких лет последовало воссоединения Германии, распад Советского Союза и освобождение восточноевропейских вассальных государств. Фрэнсис Фукуяма думал, что мы достигли «конца истории», что глобальный конфликт великих держав подошел к концу, и что господство западной либеральной концепции стало общим будущим. «Мы победили в холодной войне», - так говорится во всех учебниках истории.
Побеждать здорово, за исключением той части, где побежденные отступают, переосмысливают, переобучаются и пробуют снова; в то время как победитель думает, что гонка выиграна раз и навсегда - именно поэтому Соединенные Штаты теперь оказываются позади в определенных аспектах сегодняшнего соперничества великих держав. Как мы сюда попали и что с этим делать?
Оказалось, что Фукуяма был оптимистом, Россия и Китай никогда не принимали западные идеалы в качестве стандартов будущего. Их приверженность авторитарным ценностям и поведению были, по большей части, купированы превосходством западного альянса после Второй мировой войны. Возрождение России и подъем Китая служат отрезвляющими напоминаниями о том, что свобода личности, права собственности, свободная торговля на открытых рынках, прозрачность и подотчетность в правительстве, верховенство закона и суверенитет наций не являются общепринятыми в качестве основополагающих принципов человеческого общества. Это привилегии, за которые каждое поколение должно заплатить высокую цену кровью и деньгами.
Там, где это возможно, Соединенные Штаты расплачиваются деньгами, а не кровью. Этим принципом мы руководствовались при ведении нашей политики в годы холодной войны. Зная, что мы не можем превзойти численностью наших противников, мы инвестировали в технологическое превосходство и выдержали этот порядок в течение правления восьми президентских администраций. Президент Рональд Рейган выиграл "холодную войну", пойдя ва-банк с той же политикой, что вели семь президентов - его предшественников. Председатель Михаил Горбачев проиграл, потому что Советский Союз не смог угнаться за нами.
Что мы купили с этими инвестициями? Сначала была ядерная триада: наши наземные межконтинентальные ракеты, подводные лодки с баллистическими ракетами и стратегические бомбардировщики. Эта сила не оставляла возможности противнику застать врасплох США и их союзников обезглавливающим первым ударом, потому что всегда оставалась уверенность в полном ответном уничтожении после такого удара.
Не менее важной была способность одержать победу над большей армией в обычном бою. США взяли свое преимуществом в точности, точности ударов обычных вооружений, что было достигнуто эталонными системами наведения. Глобальная навигационная система позиционирования, позволяющая проецировать силу в нужное место, стелс-технология, позволившая скрыть наши самолеты от вражеских радаров, высокоскоростная зашифрованная связь, обеспечившая превосходное командование и управление, радиоэлектронная борьба, лишившая наших врагов их преимуществ, беспилотные летательные аппараты, обеспечившие разведку и проекцию силы, а также неоспоримое доминирование в космической области. Собрав все это вместе, мы одержали верх.
Эти возможности были качественно новыми в тот момент, когда были впервые применены, они были в тот момент вне досягаемости любой другой страны на Земле. Но многие из них теперь стали доступны на коммерческом рынке, а другие, вроде технологий радиоэлектронной войны и стелс-технологии, теперь широко известны. Некоторые потенциально дающие качественно новые возможности технологии, такие как искусственный интеллект и машинное обучение, 5G и микроэлектроника, движимы ныне не оборонными заказами, а коммерческими интересами и не только нашей отечественной промышленной базой. В некоторых областях, где нет гражданских коммерческих приложений, таких как гиперзвуковой полет, мы просто отстаем. И в космических технологиях - некогда неоспоримом краеугольном камне военного превосходства США - мы сталкиваемся с вызовом со стороны русских и китайских возможностей и решимости этих стран оспорить наше превосходство. Короче говоря, Соединенные Штаты больше не обладают неоспоримым техническим превосходством, позволяющим доминировать в грядущей схватке.
В течение более чем одного поколения мы не предпринимали попыток системной модернизации оборонного потенциала, внося лишь незначительные улучшения в существующие возможности. Эти незначительные улучшения не позволяют повлиять на исход конфликта, к которому наши противники, зная, как мы воюем, готовились в течение поколения.
Однако мы знаем, что нам нужно делать. В Стратегии национальной обороны указаны основные направления инвестиций, которые мы должны сделать: возрождение ядерной триады, микроэлектроника, кибербезопасность, биотехнология, 5G, космос, гиперзвуковые технологии, искусственный интеллект, направленная энергия, автономные системы, сетевые коммуникации, противоракетная оборона, квантовая наука и другие. Превосходство в этих технологиях, вплетенных в новую военную архитектуру, которая бросает вызов нашим противникам, а не реагирует на их действия, является ключом к сдерживанию и победе в будущих конфликтах.
Налогоплательщики были щедрыми на оборонный бюджет, но неэффективно одновременно и покупать больше устаревших систем, и пытаться создать армию будущего. Поэтому мы должны решить: на какие краткосрочные риски мы готовы пойти, и от каких нынешних систем мы готовы отказаться, с тем, чтобы освободить ресурсы для инвестиций в технологии будущего, которые не позволят нашим противникам начать войну, потому что они будут уверены, что не смогут победить. Это важнейший вопрос национальной безопасности нашего времени.