Четверть века назад Россия вышла на оружейный рынок Малайзии
Журнал "Профиль" опубликовал материал заместителя директора Центра анализа стратегий и технологий (Центра АСТ) Константина Макиенко под заголовком "Четверть века назад Россия вышла на оружейный рынок Малайзии, потеснив США и Великобританию", посвященный 25-й годовщине подписания контракта на поставку Королевским ВВС Малайзии 18 истребителей МиГ-29N. Наш блог публикует полную авторскую версию статьи.
Истребители МиГ-29N ВВС Малайзии (с) Tengku Bahar / AFP / East News
Чуть более четверти века назад - 7 июня 1994 года Россия заключила историческое соглашение на поставку Королевским ВВС Малайзии 18 истребителей МиГ-29N. Этот контракт занимает особое место в истории военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами. Во-первых, сделка примечательна финансовыми параметрами: ее стоимость составила 550 млн долл - солидную по меркам 1994 года сумму. Во-вторых, и в главных - именно в ходе работы по подготовке данного контракта сформировалась постсоветская система ВТС России, а российские экспортеры продукции военного назначения научились торговать на новых - коммерческих и деидеологизированных принципах. Впервые Россия осуществила крупную продажу за пределами привычного советского ареала - не участнику Варшавского договора и не традиционному клиенту Москвы среди развивающихся стран, а в бывшую британскую колонию, до тех пор покупавшую исключительно американскую и английскую военную технику. Впервые в практике отечественных экспортеров были осуществлены встречные закупки, реализована офсетная программа, взяты жесткие обязательства по послепродажному обслуживанию поставленной техники и ее модернизации.
Работа по подготовке контракта велась на фоне тяжелой внутриполитической ситуации в России, страна находилась буквально на пороге следующей после распада СССР национальной катастрофы. Вся драматургия малайзийского чуда развивались по двум параллельным линиям - с одной стороны, борьба с иностранными конкурентами, с другой - остросюжетные события в России, как общеполитические, так и в системе ВТС. Причем этот второй трек, возможно, оказывал на конечный результат даже более сильное воздействие, нежели перипетии внешней конкуренции.
Завязка: 1992 год
К началу девяностых годов перед Королевскими ВВС Малайзии встал вопрос о необходимости закупки истребителей четвертого поколения на замену устаревших Northrop F-5E/F Tiger II, которые были поставлены еще в 1975-1976 годах. Харизматичный и деятельный премьер-министр Махатхир Мохамад претворял в жизнь амбициозные планы по превращению Малайзии в регионального экономического, промышленного и технологического лидера, и частью этого курса была программа наращивания военных возможностей государства. На протяжении 90-х годов предполагалось тратить на военные нужды 6 процентов ВВП - весьма приличный процент для невоюющей страны в относительно спокойном регионе, где после окончания холодной войны прекратилось противостояние социалистического Вьетнама и антикоммунистического по своей генетике объединения АСЕАН. Очевидно, наращивание военных расходов позволяло не только интенсифицировать боевую подготовку, но и осуществить крупные по региональным меркам закупки современных вооружений. До начала 90-х годов Малайзия традиционно ориентировалась на приобретение ВВТ в США и Великобритании. По некоторым данным, в октябре 1991 года КВВС подписали с компанией McDonnell Douglas Меморандум о взаимопонимании касательно закупки истребителей F/A-18D. Рассматривалась также возможность приобретения более легких истребителей F-16 компании General Dynamics (которая чуть позже - в 1993 году - продала свой авиастроительный бизнес корпорации Lockheed Martin).
Однако тогда же, осенью 1991 года, в Малайзии было принято решение изучить помимо американской техники также и советский истребитель МиГ-29, который с 1988 года начал экспонироваться на различных международных авиасалонах и стал к этому времени визитной карточкой советского военного авиапрома. Неизвестно, насколько серьезным было это намерение на том этапе: нельзя исключать, что изначально малайзийцы желали всего лишь усилить конкурентное давление на американские компании. Но также возможно, что уже в тот момент высшее политическое руководство Малайзии в лице Махатхира Мохамада уже склонялось в пользу МиГ-29. Статус регионального лидера предполагает диверсификацию источников закупок вооружения и принятие некоторой дистанции в отношении США. К тому же президент США Буш-старший продемонстрировал в ходе визита малайзийского премьера в Вашингтон типичное американское высокомерие. Махатхир Мохамад к 1991 году был премьер-министром Малайзии уже почти десять лет. Под его руководством аграрная полуколониальная страна превратилась в динамично развивающегося азиатского тигра с темпами роста экономики, близкими к 9 процентам в год. Фактически после десяти лет руководства Малайзией Махатхир стал государственным деятелем мировой величины, и справедливо рассчитывал на более уважительный и соответствующий его роли в стране, регионе и мире прием в Вашингтоне. А встретил провинциальное невежество и самодовольный снобизм. Но все же политический фактор не мог быть единственным мотивом проявления интереса к советскому истребителю. Политическая система Малайзии исключает возможность единоличного решения премьер-министра по вопросам закупки вооружений. Без общеполитического консенсуса, одобрения соответствующих комитетов парламента и самое главное - без заинтересованности КВВС приобретение российских самолетов было бы невозможно.
Предположительно в конце 1991 года Главное инженерное управление (ГИУ) МВЭС получило запрос относительно возможности поставки в Малайзию истребителей МиГ-29. На начальном этапе речь шла о заказе 22 боевых и 4 учебно-боевых машин стоимостью до 1,2 млрд долл. В январе 1992 года проект контракта был специалистами ГИУ без особого энтузиазма подготовлен. Мало кто верил, что эта история получит развитие. С середины 1991 года советский, а потом российский военный экспорт летел под откос, валютная выручка провалилась на десятки процентов. Работа по подготовке новых контрактов зачастую велась по инерции, без большой надежды на реальное воплощение в жизнь. В такой обстановке заявка от страны, с которой никогда не было ВТС и рынок которой контролировали англосаксы, не казалась многообещающей. Тем не менее, в течение весны 1992 года Алексей Коцюбинский, начальник авиационного управления Внешнеторгового объединения «Оборонэкспорт», а чуть позже заместитель гендиректора объединения, в которое с января 1992 года было преобразовано ГИУ, трижды летал во главе делегаций на переговоры в Куала-Лумпур. С мая 1992 года главой ВО «Оборонэкспорт» стал генерал-майор Сергей Караогланов, он сразу оценил перспективность малайзийского сюжета и стал активно руководить подготовкой этого контракта.
В течение лета потенциальный покупатель не проявлял видимой активности, подтверждая предположения, что идея была мертворожденной. Однако осенью события резко ускорились. В начале ноября по просьбе малайзийцев в Куала-Лумпур вылетела группа сотрудников «Оборонэкспорта», к которой затем присоединились представители серийного производителя МиГ-29 Московского авиационного производственного объединения (МАПО) им. П.В. Дементьева. В течение месяца совместно с созданной КВВС Малайзии рабочей группой по ведению этого контракта (project team) россияне трудились над многостраничным проектом контрактного документа. Более того, малайзийская сторона высказала новые пожелания. В дополнение к МиГ-29 они запросили коммерческое предложение на поставку шести боевых вертолетов Ми-35, одного тяжелого транспортно-десантного вертолета Ми-26Т и одного самолета-заправщика Ил-78. К концу декабря 1992 года проект контракта на МиГ-29 был готов. Затем были быстро подготовлены контрактные документы на шесть Ми-35. Под новый 1993 год делегация «Оборонэкспорта» вернулась в Россию с заслуженным чувством добросовестно выполненной работы и уверенностью, что контракты будут подписаны в ближайшие несколько недель.
«Святые девяностые» (tm).
Пока сотрудники «Оборонэкспорта» работали в Куала-Лумпур, в России дела шли все хуже и хуже. Страна переживала социально-экономический коллапс. В конце 1992 года, спустя всего год после катаклизма 1991 года, замаячил призрак повторного крушения оставшегося от СССР обрубка государства. В декабре 1992 года, как раз в момент подготовки первой редакции контракта, VII Съезд народных депутатов России вступил в прямую конфронтацию с исполнительной властью и непосредственно с президентом, причем перепалки Бориса Ельцина и Руслана Хасбулатова транслировались по телевидению на весь мир. Как заметил модный в ту пору политолог Андраник Мигранян, «седьмой Съезд ударил Ельцина по харизме, и тот стал политически бесплоден». Конфликт на Съезде положил начало тяжелейшему политическому кризису, который развивался в течение почти всего 1993 года, и чуть было не привел к новому краху государственности и следующей итерации распада страны.
В условиях нарастающего общего хаоса в стране не хватало порядка и в системе ВТС. Полная экономическая свобода, которую фетишизировал ультралиберальный кабинет Егора Гайдара, оказалась не сильно полезной для торговли оружием. В СССР ВТС осуществлялось по линии трех имевших четкую специализацию организаций. Главное инженерное управление (ГИУ) занималось экспортом ВВТ, Главное техническое управление (ГТУ) - строительством за рубежом инфраструктуры, Главное управление по сотрудничеству и кооперации (ГУСК) работало с государствами-членами ОВД. Однако после освобождения от оков тоталитаризма преемники этих структур - ВО «Оборонэкспорт» (создан на базе ГИУ), ГВК «Спецвнештехника» (бывшее ГТУ) и ГУСК - выправили себе Уставы, которые позволяли им параллельно вести все виды деятельности по ВТС. Отказ от специализации закономерно привел к возникновению совершенно идиотской конкуренции, когда многочисленные российские «торговцы» брались предлагать на экспорт одну и ту же технику с одного и того же российского предприятия. Хуже того, откуда ни возьмись, появились мириады мутных посредников, суетливо предлагавших на внешний рынок вооружение из арсеналов бывшего СССР.
Возможность принять участие в сделке стоимостью более миллиарда долларов, разумеется, привлекла внимание массы уважаемых людей и организаций. Но хуже всего, что конкуренция возникла между профессионалами - «Оборонэкспортом» и «Спецвнештехникой». Вообще «Оборонэкспорт» оставался гораздо более мощной и компетентной структурой. И сами малазийцы собирались работать исключительно с наследником ГИУ. Однако внутрироссийский расклад был далеко не столь однозначным. Глава «Спецвнештехники» вице-адмирал Сергей Краснов имел поддержку влиятельного вице-президента Александра Руцкого, в аппарате которого работал брат адмирала.
В сделку пытались войти и другие, куда менее респектабельные персонажи. Много крови попортила возглавляемая Олегом Митволем фирма МИБА, подписавшая агентское соглашение со «Спецвнештехникой». Неожиданно возникла сюрреалистическая конкуренция между МАПО и его же филиалом - Луховицким машиностроительным заводом (ЛМЗ). Дело в том, что на площадке ЛМЗ простаивали около 70 построенных в 1991 году и впоследствии не востребованных и не оплаченных ВВС РФ машин. Директор ЛМЗ Севастяьян Тектониди добился у Бориса Ельцина разрешения на самостоятельную продажу этих истребителей на экспорт. Бумагу на подпись Ельцину занес большой приятель и любимейший собутыльник первого президента свободной России губернатор Московской области Анатолий Тяжлов. В 1990 году Тяжлов прошел в народные депутаты РСФСР по коломенскому национально-территориальному округу, и заботы расположенного недалеко от Коломны ЛМЗ были ему не чужды. Считается, что до возвышения в 1996 году дуэта Валентина Юмашева и Татьяны Дьяченко Анатолий Тяжлов был четвертым после Александра Коржакова, Михаила Барсукова и Шамиля Тарпищева фаворитом, способным подписать у Ельцина практически любой документ.
Получив разрешение на самостоятельный экспорт луховицких МиГ-29, Тектониди сначала пытался продать их в Иран, а когда возникла малайзийская тема - обратился за помощью к главе фирмы «Московит» Иосифу Кобзону. Авторитетный бизнесмен взялся за дело с присущей ему энергией и хваткой. Все попытки объяснить певцу, что КВВС Малайзии никогда не купят подзаборные самолеты без гарантии их сопровождения на протяжении 20 лет, что им нужны истребители в отличном от стандартных МиГ-29 техническом лице (чего ЛМЗ без участия МАПО и АНПК им. Микояна обеспечить не мог) не производили на Иосифа Давыдовича ни малейшего впечатления. Руководителю «Оборонэкспорта» Сергею Караогланову, а затем и первому Генеральному директору «Росвооружения» Виктору Самойлову пришлось потратить немало времени, сил и нервных клеток для решения этой проблемы.
Фактически сложилось два конкурирующих альянса. «Спецвнештехника» и работавшие с ней фирмы «Московит» и МИБА продвигали машины с ЛМЗ, а «Оборонэкспорт», получивший официальную санкцию правительства на продажу самолетов в Малайзию, - продукцию МАПО. Эта абсурдная конкуренция, возможно, стоила России и МАПО нескольких сотен миллионов долларов и привела позднее к сокращению заказа с первоначальных 26 до 18 истребителей.
Внезапную активность проявил также видный деятель демократического движения советник президента РФ по вопросам обороны и безопасности генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, который инициативно пытался навязать в посредники некую американскую фирму, якобы имевшую в Малайзии исключительные лоббистские возможности. Проверка показала связь этой фирмы с РУМО США, а также ее участие в продвижении на малайзийском рынке американской авиационной техники. Демократический генерал-полковник немедленно исчез с горизонта.
При этом малайзийская сторона и правительство России однозначно считали, что единственными уполномоченными агентами по продвижению МиГ-29 в Малайзию являются только ВО «Оборонэкспорт» и МАПО им. Дементьева. Однако наблюдаемые малайзийцами нарастание в России внутриполитической напряженности, экономические неурядицы и активность подозрительных компаний и личностей, которые все как один деловито трясли какими-то разрешениями и лицензиями, разумеется, не внушали потенциальному покупателю большого энтузиазма по поводу надежности России как поставщика. Не стоит удивляться, что оптимистические ожидания декабря 1992 года оказались преждевременными. После подготовки проекта контракта вновь наступает мучительная пауза почти на весь следующий 1993 год.
1993: страшный год
Одновременно с нарастанием запущенного на VII Съезде нардепов политического кризиса, который уже создал не самую благоприятную атмосферу для продвижения МиГ-29 в Малайзию, о прогрессе переговоров с русскими прознали американцы. В ход тут же пошло по американскому обыкновению беспардонное давление на премьер-министра и других малайзийских политиков. В прессу был вброшен фейк о личной финансовой заинтересованности Махатхира в этой сделке. Однако американцев как обычно подвел их великодержавный аутизм и нежелание понимать чужую культуру. Намеки на коррупцию вызвали у премьер-министра только холодную ярость и лишь усилили его родившуюся ранее благодаря стараниям Буша-старшего неприязнь к США.
Американцы не ограничились одними лишь внеэкономическими средствами конкурентной борьбы. General Dynamics сбросила цену на свои однодвигательные F-16 до 24 млн. долл., а компания McDonnel Douglas опустила стоимость более тяжелых двухдвигательных F/A-18D до 30 млн долл. Ценовые параметры американской продукции оказались теперь сопоставимы с российским предложением, что с учетом лучших ресурсных характеристик F-16 и F-18 делало их машины конкурентоспособными по стоимости. Однако у русских все равно оставалось важное для КВВС Малайзии преимущество - возможность поставки самолетов в течение 12 месяцев, в то время как американцам требовалось не менее 44 месяцев. Тем не менее, КВВС формируют для работы с американцами такую же рабочую группу, какая уже существовала для подготовки контракта на МиГ-29. Русские и американцы живут в одном отеле и нередко сталкиваются в лифте - у одних в руках пакеты с логотипом МиГ-29, у других - с «Хорнетами». При встрече делают вид, что не замечают друг друга.
В марте 1993 года Малайзию посетил вице-президент Александр Руцкой. Во время переговоров и официальных встреч бывший летчик, как мог, рекламировал МиГ-29. Хотя не обошлось без конфуза. На одной из презентаций вице-президент решительно отодвинул приготовленные для него материалы и стал нахваливать МиГ-29 «без бумажки». Через некоторое время присутствующие сотрудники МАПО и «Оборонэкспорта» с ужасом осознали, что генерал выкладывает малайзийцам характеристики не истребителя МиГ-29, а штурмовика Су-25. Постепенно стали вытягиваться лица и у ошеломленных хозяев. По окончании выступления Руцкого один из офицеров КВВС смущенно заметил, что до этого момента он имел слегка иные представления о характеристиках МиГ-29. Ситуацию спас гендиректор МАПО Владимир Кузьмин, который заявил оторопевшим потенциальным покупателям, что Его Превосходительство господин вице-президент рассказал о ТТХ первых версий МиГ-29 начала 80-х годов, и что предлагаемый КВВС современный МиГ-29 обладает совсем другими - гораздо более высокими - возможностями.
Основную нагрузку по удержанию позиций в это тяжелое время вынесла небольшая группа почти постоянно находившихся в Куала-Лумпур сотрудников «Оборонэкспорта», среди которых ключевую роль играли начальник Регионального управления Александр Аникин, а также Юрий Гордеев и Алексей Рощин, а от МАПО - Алексей Кучиев. Они организовывали противодействие нарастающему давлению американцев, обеспечивали показы МиГ-29 в Малайзии, работали с местными консультантами. Большую положительную роль сыграли эффектные показы МиГ-29, которые проводили шеф-пилот микояновской фирмы Валерий Меницкий. Очевидцы вспоминают, что когда Меницкий в качестве инструктора выполнял полеты на спарке с малайзийскими летчиками во второй кабине, сам он, будучи атлетического телосложения, садился в машину в светло-голубом комбинезоне, а после показа высшего пилотажа выходил в промокшем темно-синем. Местных же пилотов порой из кабины выносили.
В России между тем продолжалась борьба МАПО и ЛМЗ, под ногами по-прежнему путались многочисленные, но влиятельные или просто опасные проходимцы. В «Оборонэкспорте» и в МАПО прошлогодний энтузиазм сильно поубавился. На МАПО в это время чуть ли не единственным, кто по-прежнему был уверен в необходимости продолжать борьбу за контракт, оставался коммерческий директор Александр Безруков. В сентябре 1993 года малайзийская сторона, наконец, дала отмашку на заключение контракта. За несколько недель до подписания Ельциным Указа 1400 делегация «Оборонэкспорта» и МАПО вылетела в Малайзию. В Куала-Лумпур интенсивно готовится новая редакция контракта. При этом потенциальный заказ понес первые потери: вертолеты и воздушный заправщик из запроса малайзийцев исчезают. К третьему октября 1993 года документ был готов к подписанию. Четвертого октября малайзийцы переговоры прервали.
1994: последнее усилие и подписание.
Легко представить, в каком состоянии духа возвращались в Москву после этого фиаско россияне. Между тем именно после октябрьского катарсиса дела стали налаживаться. Малайзийцы очень скоро поняли, что события 3-4 октября - не только кровавый апофеоз, но и завершение политического кризиса в России. В ноябре 1993 года создается единый государственный посредник по торговле оружием «Росвооружение». В определенной степени именно малайзийская эпопея показала необходимость присоединения «Спецвнештехники» и ГУСК к «Оборонэкспорту» и ликвидации таким образом внутренней конкуренции.
В декабре 1993 года во время проведения авиасалона на острове Лангкави Махатхир официально заявляет о скором подписании контракта на закупку МиГ-29. США делают последнее усилие помешать сделке. Тема скорого окончательного краха России становится после 4 октября не вполне убедительной, и поэтому американцы инициировали протесты оппозиции по поводу закупок истребителей в стране, которая якобы занимает в боснийском конфликте просербскую антимусульманскую позицию. Представитель правительства Малайзии в ответ еще раз подтверждает, что МиГ-29 будут закуплены несмотря на возражения оппозиционеров.
В январе 1994 года делегация «Росвооружения» и МАПО снова летит в Малайзию. Но и на этой финальной стадии русских ждали сюрпризы. Количество закупаемых МиГ-29 сокращается с 26 до 18 единиц. Вместо военных и технических специалистов в малайзийской project team на первый план вышли юристы и финансисты, а вместо Минобороны и КВВС - Министерство финансов Малайзии. Возникает требование о необходимости встречных закупок пальмового масла и об офсетах. Снова остро встает вопрос о недостаточном ресурсе некоторых агрегатов МиГ-29, особенно двигателей РД-33. Заказчик требует увеличить их ресурс с 750 до 2000 часов. Напряжение достигает предела, работа переговорщиков ведется по 16 часов в сутки. На этом этапе в переговоры активно включается заместитель Генерального директора «Росвооружения» Станислав Филин. Кроме того, на протяжении всех двух с половиной лет ключевым участником эпопеи был главный эксперт 11-го Управления ГИУ ГКЭС (на момент подписания контракта - уже ФГУП «ГК «Росвооружение») Михаил Сычев.
Контракт был заключен 7 июня 1994 года. На церемонию заключения соглашения вылетела весьма представительная делегация, которую возглавил заместитель Председателя Правительства России Олег Сосковец. В ее состав вошли также Председатель Центрального банка Виктор Геращенко, министр внешних экономических связей Олег Давыдов, заместитель министра обороны Андрей Кокошин, главнокомандующий ВВС РФ генерал-полковник Петр Дейнекин. Такой звездный состав отражал огромное значение, которое придавалось подписанию этого контракта.
С российской стороны контракт подписали генеральный директор «Росвооружения» Виктор Самойлов и генеральный директор МАПО Владимир Кузьмин. Интересно, что документ подписывался не в Министерстве обороны и не в штабе КВВС, а в Министерстве финансов, что косвенно говорит о том, за каким ведомством было последнее слово при решении о закупке МиГ-29.
Нужно заметить, что контракт был заключен на экваторе самого спокойного периода «святых девяностых» - в середине 1994 года. То есть полгода спустя после принятия Конституции РФ и первых выборов в Госдуму, легитимизировавших новую политическую систему России, и за шесть месяцев до развязанной Ельциным первой чеченской войны, которая вновь ввергла страну в кризис и уничтожила остатки ее престижа в мире, особенно в исламских странах. Если даже вегетарианская позиция Москвы по боснийской проблеме вызвала протесты малайзийской оппозиции, можно представить, какое сопротивление сделке возникло бы, если бы она не была подписана до начала ельцинской авантюры на Северном Кавказе. Вообще любопытно, что малайзийцы тормозили работу по контракту точно в моменты усиления нестабильности в России. С высокой степенью вероятности можно утверждать, что именно внутриполитический хаос и внутрироссийская конкуренция стали причиной затягивания работы по подготовке контракта на два года, чем и воспользовались США, протолкнувшие на этот рынок 8 своих истребителей F/A-18D стоимостью почти 400 млн долларов. Легко заметить, что ровно на такое же количество машин - с 26 до 18, и видимо, на такую же сумму около 400 млн долларов, КВВС уменьшили российский заказ.
Контракт
Контракт предусматривал поставку 16 боевых МиГ-29N и двух учебно-боевых истребителей МиГ-2NUB. Стоимость составила 550 млн долларов. При этом российская сторона взяла на себя обязательство осуществить встречную закупку пальмового масла на сумму 110 млн долл ( что составляет 20 процентов стоимости контракта на поставку самолетов) и реализовать обширную офсетную программу. Документ с российской стороны подписали одновременно два экономических субъекта - государственный посредник ФГУП «Росвооружение» и МАПО им. Дементьева. Такая схема осталась единственной в своем роде в истории ВТС России с зарубежными государствами. При этом шестьдесят процентов обязательств, в том числе и офсетных, брало на себя «Росвооружение», 40 процентов - МАПО.
Стоит пояснить, что, во-первых, Малайзия не расплачивалась за истребители маслом, контракт был оплачен исключительно в СКВ. Но само подписание контракта на МиГ-29 было обусловлено министерством финансов Малайзии тем, что Россия примет встречное обязательство по закупке пальмового масла на сумму 110 млн долл. Утверждения о том, что Малайзия оплатила этим маслом 20 процентов контракта строго говоря являются неверными. На самом деле было одновременно подписано два контрактных документа - на поставку истребителей и на закупку пальмового масла. Первый контракт не был бы заключен без подписания второго соглашения, но еще раз - технически это были два разных юридических документа.
Во-вторых, закупка масла не означает его физического ввоза в Россию. Вся стомиллионная партия была тут же продана на бирже, и в Россию этот товар если и попал, то уже опосредованно через обычных поставщиков и импортеров и в обычных объемах, которые были необходимы на российском рынке. Причем вся эта программа встречной торговли была реализована успешно, досрочно и с прибылью.
Контракт содержал и ряд других условий, ранее в практике советских и российских экспортеров вооружений не встречавшихся. Сделка отличалась комплексным подходом к поставке специмущества. Были прописаны послепродажные статьи по обслуживанию самолетов, взяты обязательства по созданию сервисного центра. Впервые в истории была принята Программа индустриального сотрудничества из 11 пунктов, одним из которых стала передача технологии и локализация в Малайзии производства пневматиков шасси, в том числе и для применения на других летательных аппаратах.
Реакция на контракт
Поразительно, но российская пресса довольно холодно встретила новость о подписании контракта. Например, «Независимая газета» в колонке «Демпинговая дипломатия» утверждала, что прорыв в Юго-Восточную Азию осуществлен за счет ценового демпинга. Остается неизвестным, понимал ли автор, кстати, кандидат экономических наук, смысл термина «демпинг». Но, похоже он точно не знал, что контракт на поставку МиГ-29 в Малайзию был подписан на очень выгодных для МАПО финансовых условиях.
С горьким изумлением и нескрываемым раздражением встретила новость о русском успехе международная авиационная пресса. Сразу же начались инсинуации, что Россия условия контракта соблюсти не сможет. В октябре 1995 года, когда самолеты уже были поставлены и техническое лицо малайзийских МиГ-29 стало известно, в журнале Military Technology была опубликована статья, в которой русские обвинялась в том, что поставили в Малайзию МиГ-29 стандартной версии 9-12, а не перспективные МиГ-29М 9-15, как этого ожидали… Кто? Быть может, КВВС Малайзии? Нет - мировая авиационная общественность! В статье содержались прозрачные намеки на то, что россияне поставили совсем не тот самолет, который хотели бы видеть покупатели. То есть сначала международные авиационные эксперты сами себе придумали, какую версию МиГ-29 Россия должна была поставить Малайзии, а затем, когда реальность разошлась с их фантазиями, бесстрашно разоблачили неслыханное русское вероломство. Статья, в сущности, демонстрировала имманентно присущее англосаксам откровенно расистское отношение к малайцам. В подтексте явно просматривалось отношение к офицерам КВВС как непрофессионалам, якобы неспособным разобраться, какой же самолет они купили. Точно такой же интеллектуальное высокомерие очень заметно сегодня в комментариях западной прессы по поводу позволивших себе независимую позицию малайзийских официальных лиц в связи с крушением «Боинга» авиакомпании Malaysia airlines на Донбассе. Между тем за два с половиной года переговоров россияне неоднократно убедились в высочайшей компетентности и отличном образовании малайзийских военных, юристов, финансистов и политиков. Мало того, русские многому научились у своих партнеров.
Поставка и модернизация
Уникальной особенностью соглашения стал предусмотренный контрактом контроль производства со стороны офицеров КВВС Малайзии еще на этапе строительства самолетов. В контракте была прописана беспрецедентная процедура предварительной приемки истребителей на МАПО, а затем окончательная приемка в Малайзии. Первая партия наземного оборудования и другого имущества была отправлена заказчику уже в сентябре 1994 года, а в апреле 1995 года в точном соответствии с графиком в Малайзию была доставлена первая партия из 10 самолетов. Пятого июня накануне годовщины подписания контракта заказчик получил оставшиеся 8 самолетов, таким образом, поставочная часть контракта была завершена.
На первом этапе Малайзия получила МиГ-29 9-12 с минимальным объемом доработок. На самолетах было установлено новое оборудование связи и навигации и приемник спутниковой навигационной системы GPS. Шкалы приборов были отградуированы в английской системе счисления, все технические надписи выполнены на английском языке. Истребители получили подкрыльевые и подфюзеляжные подвесные топливные баки.
В контракте была прописана долгосрочная программа модернизации поставленных самолетов. К весне 1998 года был модернизирован радиолокационный комплекс, благодаря чему расширилась номенклатура применяемых авиационных средств поражения. Кроме того, на истребителях были установлены двигатели с увеличенным до 2000 часов ресурсом и система дозаправки топливом в полете. Облет доработанной машины был произведен летчиком-испытателем Романом Таскаевым 8 апреля 1998 года. Таким образом, были ликвидированы два основных недостатка русских машин по сравнению с американскими конкурентами - недостаточный ресурс двигателей РД-33 и ограниченный радиус действия. Наконец, на последнем этапе в состав вооружения малайзийских истребителей была интегрирована ракета «воздух-воздух» средней дальности РВВ-АЕ с активной радиолокационной ГСН. Кроме того, прицельная аппаратура самолета подверглась дополнительной модернизации для обеспечения залповой стрельбы двумя такими ракетами. Все это сделало истребитель МиГ-29N КВВС Малайзии вполне современными для конца девяностых годов боевым авиационным комплексом.
В целом малайзийский контракт стал ярчайшим событием в истории ВТС России. Подобных событий и тогда, в 1992-1994 годах, и в более позднее время было немало. Было открытие Китая и ОАЭ, непростое возвращение в Индию, была удивительная кипрская сделка на С-300. В последние десять лет был прорыв на рынок Венесуэлы и Ирака, а буквально на наших глазах разворачивается захватывающая история с закупкой Турцией ЗРС С-400. Но, пожалуй, по концентрации одновременно новизны, драматизма и непредсказуемости малайзийская закупка в России истребителей МиГ-29 до сих пор остается вне конкуренции.
Истребители МиГ-29N ВВС Малайзии (с) Tengku Bahar / AFP / East News
Чуть более четверти века назад - 7 июня 1994 года Россия заключила историческое соглашение на поставку Королевским ВВС Малайзии 18 истребителей МиГ-29N. Этот контракт занимает особое место в истории военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами. Во-первых, сделка примечательна финансовыми параметрами: ее стоимость составила 550 млн долл - солидную по меркам 1994 года сумму. Во-вторых, и в главных - именно в ходе работы по подготовке данного контракта сформировалась постсоветская система ВТС России, а российские экспортеры продукции военного назначения научились торговать на новых - коммерческих и деидеологизированных принципах. Впервые Россия осуществила крупную продажу за пределами привычного советского ареала - не участнику Варшавского договора и не традиционному клиенту Москвы среди развивающихся стран, а в бывшую британскую колонию, до тех пор покупавшую исключительно американскую и английскую военную технику. Впервые в практике отечественных экспортеров были осуществлены встречные закупки, реализована офсетная программа, взяты жесткие обязательства по послепродажному обслуживанию поставленной техники и ее модернизации.
Работа по подготовке контракта велась на фоне тяжелой внутриполитической ситуации в России, страна находилась буквально на пороге следующей после распада СССР национальной катастрофы. Вся драматургия малайзийского чуда развивались по двум параллельным линиям - с одной стороны, борьба с иностранными конкурентами, с другой - остросюжетные события в России, как общеполитические, так и в системе ВТС. Причем этот второй трек, возможно, оказывал на конечный результат даже более сильное воздействие, нежели перипетии внешней конкуренции.
Завязка: 1992 год
К началу девяностых годов перед Королевскими ВВС Малайзии встал вопрос о необходимости закупки истребителей четвертого поколения на замену устаревших Northrop F-5E/F Tiger II, которые были поставлены еще в 1975-1976 годах. Харизматичный и деятельный премьер-министр Махатхир Мохамад претворял в жизнь амбициозные планы по превращению Малайзии в регионального экономического, промышленного и технологического лидера, и частью этого курса была программа наращивания военных возможностей государства. На протяжении 90-х годов предполагалось тратить на военные нужды 6 процентов ВВП - весьма приличный процент для невоюющей страны в относительно спокойном регионе, где после окончания холодной войны прекратилось противостояние социалистического Вьетнама и антикоммунистического по своей генетике объединения АСЕАН. Очевидно, наращивание военных расходов позволяло не только интенсифицировать боевую подготовку, но и осуществить крупные по региональным меркам закупки современных вооружений. До начала 90-х годов Малайзия традиционно ориентировалась на приобретение ВВТ в США и Великобритании. По некоторым данным, в октябре 1991 года КВВС подписали с компанией McDonnell Douglas Меморандум о взаимопонимании касательно закупки истребителей F/A-18D. Рассматривалась также возможность приобретения более легких истребителей F-16 компании General Dynamics (которая чуть позже - в 1993 году - продала свой авиастроительный бизнес корпорации Lockheed Martin).
Однако тогда же, осенью 1991 года, в Малайзии было принято решение изучить помимо американской техники также и советский истребитель МиГ-29, который с 1988 года начал экспонироваться на различных международных авиасалонах и стал к этому времени визитной карточкой советского военного авиапрома. Неизвестно, насколько серьезным было это намерение на том этапе: нельзя исключать, что изначально малайзийцы желали всего лишь усилить конкурентное давление на американские компании. Но также возможно, что уже в тот момент высшее политическое руководство Малайзии в лице Махатхира Мохамада уже склонялось в пользу МиГ-29. Статус регионального лидера предполагает диверсификацию источников закупок вооружения и принятие некоторой дистанции в отношении США. К тому же президент США Буш-старший продемонстрировал в ходе визита малайзийского премьера в Вашингтон типичное американское высокомерие. Махатхир Мохамад к 1991 году был премьер-министром Малайзии уже почти десять лет. Под его руководством аграрная полуколониальная страна превратилась в динамично развивающегося азиатского тигра с темпами роста экономики, близкими к 9 процентам в год. Фактически после десяти лет руководства Малайзией Махатхир стал государственным деятелем мировой величины, и справедливо рассчитывал на более уважительный и соответствующий его роли в стране, регионе и мире прием в Вашингтоне. А встретил провинциальное невежество и самодовольный снобизм. Но все же политический фактор не мог быть единственным мотивом проявления интереса к советскому истребителю. Политическая система Малайзии исключает возможность единоличного решения премьер-министра по вопросам закупки вооружений. Без общеполитического консенсуса, одобрения соответствующих комитетов парламента и самое главное - без заинтересованности КВВС приобретение российских самолетов было бы невозможно.
Предположительно в конце 1991 года Главное инженерное управление (ГИУ) МВЭС получило запрос относительно возможности поставки в Малайзию истребителей МиГ-29. На начальном этапе речь шла о заказе 22 боевых и 4 учебно-боевых машин стоимостью до 1,2 млрд долл. В январе 1992 года проект контракта был специалистами ГИУ без особого энтузиазма подготовлен. Мало кто верил, что эта история получит развитие. С середины 1991 года советский, а потом российский военный экспорт летел под откос, валютная выручка провалилась на десятки процентов. Работа по подготовке новых контрактов зачастую велась по инерции, без большой надежды на реальное воплощение в жизнь. В такой обстановке заявка от страны, с которой никогда не было ВТС и рынок которой контролировали англосаксы, не казалась многообещающей. Тем не менее, в течение весны 1992 года Алексей Коцюбинский, начальник авиационного управления Внешнеторгового объединения «Оборонэкспорт», а чуть позже заместитель гендиректора объединения, в которое с января 1992 года было преобразовано ГИУ, трижды летал во главе делегаций на переговоры в Куала-Лумпур. С мая 1992 года главой ВО «Оборонэкспорт» стал генерал-майор Сергей Караогланов, он сразу оценил перспективность малайзийского сюжета и стал активно руководить подготовкой этого контракта.
В течение лета потенциальный покупатель не проявлял видимой активности, подтверждая предположения, что идея была мертворожденной. Однако осенью события резко ускорились. В начале ноября по просьбе малайзийцев в Куала-Лумпур вылетела группа сотрудников «Оборонэкспорта», к которой затем присоединились представители серийного производителя МиГ-29 Московского авиационного производственного объединения (МАПО) им. П.В. Дементьева. В течение месяца совместно с созданной КВВС Малайзии рабочей группой по ведению этого контракта (project team) россияне трудились над многостраничным проектом контрактного документа. Более того, малайзийская сторона высказала новые пожелания. В дополнение к МиГ-29 они запросили коммерческое предложение на поставку шести боевых вертолетов Ми-35, одного тяжелого транспортно-десантного вертолета Ми-26Т и одного самолета-заправщика Ил-78. К концу декабря 1992 года проект контракта на МиГ-29 был готов. Затем были быстро подготовлены контрактные документы на шесть Ми-35. Под новый 1993 год делегация «Оборонэкспорта» вернулась в Россию с заслуженным чувством добросовестно выполненной работы и уверенностью, что контракты будут подписаны в ближайшие несколько недель.
«Святые девяностые» (tm).
Пока сотрудники «Оборонэкспорта» работали в Куала-Лумпур, в России дела шли все хуже и хуже. Страна переживала социально-экономический коллапс. В конце 1992 года, спустя всего год после катаклизма 1991 года, замаячил призрак повторного крушения оставшегося от СССР обрубка государства. В декабре 1992 года, как раз в момент подготовки первой редакции контракта, VII Съезд народных депутатов России вступил в прямую конфронтацию с исполнительной властью и непосредственно с президентом, причем перепалки Бориса Ельцина и Руслана Хасбулатова транслировались по телевидению на весь мир. Как заметил модный в ту пору политолог Андраник Мигранян, «седьмой Съезд ударил Ельцина по харизме, и тот стал политически бесплоден». Конфликт на Съезде положил начало тяжелейшему политическому кризису, который развивался в течение почти всего 1993 года, и чуть было не привел к новому краху государственности и следующей итерации распада страны.
В условиях нарастающего общего хаоса в стране не хватало порядка и в системе ВТС. Полная экономическая свобода, которую фетишизировал ультралиберальный кабинет Егора Гайдара, оказалась не сильно полезной для торговли оружием. В СССР ВТС осуществлялось по линии трех имевших четкую специализацию организаций. Главное инженерное управление (ГИУ) занималось экспортом ВВТ, Главное техническое управление (ГТУ) - строительством за рубежом инфраструктуры, Главное управление по сотрудничеству и кооперации (ГУСК) работало с государствами-членами ОВД. Однако после освобождения от оков тоталитаризма преемники этих структур - ВО «Оборонэкспорт» (создан на базе ГИУ), ГВК «Спецвнештехника» (бывшее ГТУ) и ГУСК - выправили себе Уставы, которые позволяли им параллельно вести все виды деятельности по ВТС. Отказ от специализации закономерно привел к возникновению совершенно идиотской конкуренции, когда многочисленные российские «торговцы» брались предлагать на экспорт одну и ту же технику с одного и того же российского предприятия. Хуже того, откуда ни возьмись, появились мириады мутных посредников, суетливо предлагавших на внешний рынок вооружение из арсеналов бывшего СССР.
Возможность принять участие в сделке стоимостью более миллиарда долларов, разумеется, привлекла внимание массы уважаемых людей и организаций. Но хуже всего, что конкуренция возникла между профессионалами - «Оборонэкспортом» и «Спецвнештехникой». Вообще «Оборонэкспорт» оставался гораздо более мощной и компетентной структурой. И сами малазийцы собирались работать исключительно с наследником ГИУ. Однако внутрироссийский расклад был далеко не столь однозначным. Глава «Спецвнештехники» вице-адмирал Сергей Краснов имел поддержку влиятельного вице-президента Александра Руцкого, в аппарате которого работал брат адмирала.
В сделку пытались войти и другие, куда менее респектабельные персонажи. Много крови попортила возглавляемая Олегом Митволем фирма МИБА, подписавшая агентское соглашение со «Спецвнештехникой». Неожиданно возникла сюрреалистическая конкуренция между МАПО и его же филиалом - Луховицким машиностроительным заводом (ЛМЗ). Дело в том, что на площадке ЛМЗ простаивали около 70 построенных в 1991 году и впоследствии не востребованных и не оплаченных ВВС РФ машин. Директор ЛМЗ Севастяьян Тектониди добился у Бориса Ельцина разрешения на самостоятельную продажу этих истребителей на экспорт. Бумагу на подпись Ельцину занес большой приятель и любимейший собутыльник первого президента свободной России губернатор Московской области Анатолий Тяжлов. В 1990 году Тяжлов прошел в народные депутаты РСФСР по коломенскому национально-территориальному округу, и заботы расположенного недалеко от Коломны ЛМЗ были ему не чужды. Считается, что до возвышения в 1996 году дуэта Валентина Юмашева и Татьяны Дьяченко Анатолий Тяжлов был четвертым после Александра Коржакова, Михаила Барсукова и Шамиля Тарпищева фаворитом, способным подписать у Ельцина практически любой документ.
Получив разрешение на самостоятельный экспорт луховицких МиГ-29, Тектониди сначала пытался продать их в Иран, а когда возникла малайзийская тема - обратился за помощью к главе фирмы «Московит» Иосифу Кобзону. Авторитетный бизнесмен взялся за дело с присущей ему энергией и хваткой. Все попытки объяснить певцу, что КВВС Малайзии никогда не купят подзаборные самолеты без гарантии их сопровождения на протяжении 20 лет, что им нужны истребители в отличном от стандартных МиГ-29 техническом лице (чего ЛМЗ без участия МАПО и АНПК им. Микояна обеспечить не мог) не производили на Иосифа Давыдовича ни малейшего впечатления. Руководителю «Оборонэкспорта» Сергею Караогланову, а затем и первому Генеральному директору «Росвооружения» Виктору Самойлову пришлось потратить немало времени, сил и нервных клеток для решения этой проблемы.
Фактически сложилось два конкурирующих альянса. «Спецвнештехника» и работавшие с ней фирмы «Московит» и МИБА продвигали машины с ЛМЗ, а «Оборонэкспорт», получивший официальную санкцию правительства на продажу самолетов в Малайзию, - продукцию МАПО. Эта абсурдная конкуренция, возможно, стоила России и МАПО нескольких сотен миллионов долларов и привела позднее к сокращению заказа с первоначальных 26 до 18 истребителей.
Внезапную активность проявил также видный деятель демократического движения советник президента РФ по вопросам обороны и безопасности генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, который инициативно пытался навязать в посредники некую американскую фирму, якобы имевшую в Малайзии исключительные лоббистские возможности. Проверка показала связь этой фирмы с РУМО США, а также ее участие в продвижении на малайзийском рынке американской авиационной техники. Демократический генерал-полковник немедленно исчез с горизонта.
При этом малайзийская сторона и правительство России однозначно считали, что единственными уполномоченными агентами по продвижению МиГ-29 в Малайзию являются только ВО «Оборонэкспорт» и МАПО им. Дементьева. Однако наблюдаемые малайзийцами нарастание в России внутриполитической напряженности, экономические неурядицы и активность подозрительных компаний и личностей, которые все как один деловито трясли какими-то разрешениями и лицензиями, разумеется, не внушали потенциальному покупателю большого энтузиазма по поводу надежности России как поставщика. Не стоит удивляться, что оптимистические ожидания декабря 1992 года оказались преждевременными. После подготовки проекта контракта вновь наступает мучительная пауза почти на весь следующий 1993 год.
1993: страшный год
Одновременно с нарастанием запущенного на VII Съезде нардепов политического кризиса, который уже создал не самую благоприятную атмосферу для продвижения МиГ-29 в Малайзию, о прогрессе переговоров с русскими прознали американцы. В ход тут же пошло по американскому обыкновению беспардонное давление на премьер-министра и других малайзийских политиков. В прессу был вброшен фейк о личной финансовой заинтересованности Махатхира в этой сделке. Однако американцев как обычно подвел их великодержавный аутизм и нежелание понимать чужую культуру. Намеки на коррупцию вызвали у премьер-министра только холодную ярость и лишь усилили его родившуюся ранее благодаря стараниям Буша-старшего неприязнь к США.
Американцы не ограничились одними лишь внеэкономическими средствами конкурентной борьбы. General Dynamics сбросила цену на свои однодвигательные F-16 до 24 млн. долл., а компания McDonnel Douglas опустила стоимость более тяжелых двухдвигательных F/A-18D до 30 млн долл. Ценовые параметры американской продукции оказались теперь сопоставимы с российским предложением, что с учетом лучших ресурсных характеристик F-16 и F-18 делало их машины конкурентоспособными по стоимости. Однако у русских все равно оставалось важное для КВВС Малайзии преимущество - возможность поставки самолетов в течение 12 месяцев, в то время как американцам требовалось не менее 44 месяцев. Тем не менее, КВВС формируют для работы с американцами такую же рабочую группу, какая уже существовала для подготовки контракта на МиГ-29. Русские и американцы живут в одном отеле и нередко сталкиваются в лифте - у одних в руках пакеты с логотипом МиГ-29, у других - с «Хорнетами». При встрече делают вид, что не замечают друг друга.
В марте 1993 года Малайзию посетил вице-президент Александр Руцкой. Во время переговоров и официальных встреч бывший летчик, как мог, рекламировал МиГ-29. Хотя не обошлось без конфуза. На одной из презентаций вице-президент решительно отодвинул приготовленные для него материалы и стал нахваливать МиГ-29 «без бумажки». Через некоторое время присутствующие сотрудники МАПО и «Оборонэкспорта» с ужасом осознали, что генерал выкладывает малайзийцам характеристики не истребителя МиГ-29, а штурмовика Су-25. Постепенно стали вытягиваться лица и у ошеломленных хозяев. По окончании выступления Руцкого один из офицеров КВВС смущенно заметил, что до этого момента он имел слегка иные представления о характеристиках МиГ-29. Ситуацию спас гендиректор МАПО Владимир Кузьмин, который заявил оторопевшим потенциальным покупателям, что Его Превосходительство господин вице-президент рассказал о ТТХ первых версий МиГ-29 начала 80-х годов, и что предлагаемый КВВС современный МиГ-29 обладает совсем другими - гораздо более высокими - возможностями.
Основную нагрузку по удержанию позиций в это тяжелое время вынесла небольшая группа почти постоянно находившихся в Куала-Лумпур сотрудников «Оборонэкспорта», среди которых ключевую роль играли начальник Регионального управления Александр Аникин, а также Юрий Гордеев и Алексей Рощин, а от МАПО - Алексей Кучиев. Они организовывали противодействие нарастающему давлению американцев, обеспечивали показы МиГ-29 в Малайзии, работали с местными консультантами. Большую положительную роль сыграли эффектные показы МиГ-29, которые проводили шеф-пилот микояновской фирмы Валерий Меницкий. Очевидцы вспоминают, что когда Меницкий в качестве инструктора выполнял полеты на спарке с малайзийскими летчиками во второй кабине, сам он, будучи атлетического телосложения, садился в машину в светло-голубом комбинезоне, а после показа высшего пилотажа выходил в промокшем темно-синем. Местных же пилотов порой из кабины выносили.
В России между тем продолжалась борьба МАПО и ЛМЗ, под ногами по-прежнему путались многочисленные, но влиятельные или просто опасные проходимцы. В «Оборонэкспорте» и в МАПО прошлогодний энтузиазм сильно поубавился. На МАПО в это время чуть ли не единственным, кто по-прежнему был уверен в необходимости продолжать борьбу за контракт, оставался коммерческий директор Александр Безруков. В сентябре 1993 года малайзийская сторона, наконец, дала отмашку на заключение контракта. За несколько недель до подписания Ельциным Указа 1400 делегация «Оборонэкспорта» и МАПО вылетела в Малайзию. В Куала-Лумпур интенсивно готовится новая редакция контракта. При этом потенциальный заказ понес первые потери: вертолеты и воздушный заправщик из запроса малайзийцев исчезают. К третьему октября 1993 года документ был готов к подписанию. Четвертого октября малайзийцы переговоры прервали.
1994: последнее усилие и подписание.
Легко представить, в каком состоянии духа возвращались в Москву после этого фиаско россияне. Между тем именно после октябрьского катарсиса дела стали налаживаться. Малайзийцы очень скоро поняли, что события 3-4 октября - не только кровавый апофеоз, но и завершение политического кризиса в России. В ноябре 1993 года создается единый государственный посредник по торговле оружием «Росвооружение». В определенной степени именно малайзийская эпопея показала необходимость присоединения «Спецвнештехники» и ГУСК к «Оборонэкспорту» и ликвидации таким образом внутренней конкуренции.
В декабре 1993 года во время проведения авиасалона на острове Лангкави Махатхир официально заявляет о скором подписании контракта на закупку МиГ-29. США делают последнее усилие помешать сделке. Тема скорого окончательного краха России становится после 4 октября не вполне убедительной, и поэтому американцы инициировали протесты оппозиции по поводу закупок истребителей в стране, которая якобы занимает в боснийском конфликте просербскую антимусульманскую позицию. Представитель правительства Малайзии в ответ еще раз подтверждает, что МиГ-29 будут закуплены несмотря на возражения оппозиционеров.
В январе 1994 года делегация «Росвооружения» и МАПО снова летит в Малайзию. Но и на этой финальной стадии русских ждали сюрпризы. Количество закупаемых МиГ-29 сокращается с 26 до 18 единиц. Вместо военных и технических специалистов в малайзийской project team на первый план вышли юристы и финансисты, а вместо Минобороны и КВВС - Министерство финансов Малайзии. Возникает требование о необходимости встречных закупок пальмового масла и об офсетах. Снова остро встает вопрос о недостаточном ресурсе некоторых агрегатов МиГ-29, особенно двигателей РД-33. Заказчик требует увеличить их ресурс с 750 до 2000 часов. Напряжение достигает предела, работа переговорщиков ведется по 16 часов в сутки. На этом этапе в переговоры активно включается заместитель Генерального директора «Росвооружения» Станислав Филин. Кроме того, на протяжении всех двух с половиной лет ключевым участником эпопеи был главный эксперт 11-го Управления ГИУ ГКЭС (на момент подписания контракта - уже ФГУП «ГК «Росвооружение») Михаил Сычев.
Контракт был заключен 7 июня 1994 года. На церемонию заключения соглашения вылетела весьма представительная делегация, которую возглавил заместитель Председателя Правительства России Олег Сосковец. В ее состав вошли также Председатель Центрального банка Виктор Геращенко, министр внешних экономических связей Олег Давыдов, заместитель министра обороны Андрей Кокошин, главнокомандующий ВВС РФ генерал-полковник Петр Дейнекин. Такой звездный состав отражал огромное значение, которое придавалось подписанию этого контракта.
С российской стороны контракт подписали генеральный директор «Росвооружения» Виктор Самойлов и генеральный директор МАПО Владимир Кузьмин. Интересно, что документ подписывался не в Министерстве обороны и не в штабе КВВС, а в Министерстве финансов, что косвенно говорит о том, за каким ведомством было последнее слово при решении о закупке МиГ-29.
Нужно заметить, что контракт был заключен на экваторе самого спокойного периода «святых девяностых» - в середине 1994 года. То есть полгода спустя после принятия Конституции РФ и первых выборов в Госдуму, легитимизировавших новую политическую систему России, и за шесть месяцев до развязанной Ельциным первой чеченской войны, которая вновь ввергла страну в кризис и уничтожила остатки ее престижа в мире, особенно в исламских странах. Если даже вегетарианская позиция Москвы по боснийской проблеме вызвала протесты малайзийской оппозиции, можно представить, какое сопротивление сделке возникло бы, если бы она не была подписана до начала ельцинской авантюры на Северном Кавказе. Вообще любопытно, что малайзийцы тормозили работу по контракту точно в моменты усиления нестабильности в России. С высокой степенью вероятности можно утверждать, что именно внутриполитический хаос и внутрироссийская конкуренция стали причиной затягивания работы по подготовке контракта на два года, чем и воспользовались США, протолкнувшие на этот рынок 8 своих истребителей F/A-18D стоимостью почти 400 млн долларов. Легко заметить, что ровно на такое же количество машин - с 26 до 18, и видимо, на такую же сумму около 400 млн долларов, КВВС уменьшили российский заказ.
Контракт
Контракт предусматривал поставку 16 боевых МиГ-29N и двух учебно-боевых истребителей МиГ-2NUB. Стоимость составила 550 млн долларов. При этом российская сторона взяла на себя обязательство осуществить встречную закупку пальмового масла на сумму 110 млн долл ( что составляет 20 процентов стоимости контракта на поставку самолетов) и реализовать обширную офсетную программу. Документ с российской стороны подписали одновременно два экономических субъекта - государственный посредник ФГУП «Росвооружение» и МАПО им. Дементьева. Такая схема осталась единственной в своем роде в истории ВТС России с зарубежными государствами. При этом шестьдесят процентов обязательств, в том числе и офсетных, брало на себя «Росвооружение», 40 процентов - МАПО.
Стоит пояснить, что, во-первых, Малайзия не расплачивалась за истребители маслом, контракт был оплачен исключительно в СКВ. Но само подписание контракта на МиГ-29 было обусловлено министерством финансов Малайзии тем, что Россия примет встречное обязательство по закупке пальмового масла на сумму 110 млн долл. Утверждения о том, что Малайзия оплатила этим маслом 20 процентов контракта строго говоря являются неверными. На самом деле было одновременно подписано два контрактных документа - на поставку истребителей и на закупку пальмового масла. Первый контракт не был бы заключен без подписания второго соглашения, но еще раз - технически это были два разных юридических документа.
Во-вторых, закупка масла не означает его физического ввоза в Россию. Вся стомиллионная партия была тут же продана на бирже, и в Россию этот товар если и попал, то уже опосредованно через обычных поставщиков и импортеров и в обычных объемах, которые были необходимы на российском рынке. Причем вся эта программа встречной торговли была реализована успешно, досрочно и с прибылью.
Контракт содержал и ряд других условий, ранее в практике советских и российских экспортеров вооружений не встречавшихся. Сделка отличалась комплексным подходом к поставке специмущества. Были прописаны послепродажные статьи по обслуживанию самолетов, взяты обязательства по созданию сервисного центра. Впервые в истории была принята Программа индустриального сотрудничества из 11 пунктов, одним из которых стала передача технологии и локализация в Малайзии производства пневматиков шасси, в том числе и для применения на других летательных аппаратах.
Реакция на контракт
Поразительно, но российская пресса довольно холодно встретила новость о подписании контракта. Например, «Независимая газета» в колонке «Демпинговая дипломатия» утверждала, что прорыв в Юго-Восточную Азию осуществлен за счет ценового демпинга. Остается неизвестным, понимал ли автор, кстати, кандидат экономических наук, смысл термина «демпинг». Но, похоже он точно не знал, что контракт на поставку МиГ-29 в Малайзию был подписан на очень выгодных для МАПО финансовых условиях.
С горьким изумлением и нескрываемым раздражением встретила новость о русском успехе международная авиационная пресса. Сразу же начались инсинуации, что Россия условия контракта соблюсти не сможет. В октябре 1995 года, когда самолеты уже были поставлены и техническое лицо малайзийских МиГ-29 стало известно, в журнале Military Technology была опубликована статья, в которой русские обвинялась в том, что поставили в Малайзию МиГ-29 стандартной версии 9-12, а не перспективные МиГ-29М 9-15, как этого ожидали… Кто? Быть может, КВВС Малайзии? Нет - мировая авиационная общественность! В статье содержались прозрачные намеки на то, что россияне поставили совсем не тот самолет, который хотели бы видеть покупатели. То есть сначала международные авиационные эксперты сами себе придумали, какую версию МиГ-29 Россия должна была поставить Малайзии, а затем, когда реальность разошлась с их фантазиями, бесстрашно разоблачили неслыханное русское вероломство. Статья, в сущности, демонстрировала имманентно присущее англосаксам откровенно расистское отношение к малайцам. В подтексте явно просматривалось отношение к офицерам КВВС как непрофессионалам, якобы неспособным разобраться, какой же самолет они купили. Точно такой же интеллектуальное высокомерие очень заметно сегодня в комментариях западной прессы по поводу позволивших себе независимую позицию малайзийских официальных лиц в связи с крушением «Боинга» авиакомпании Malaysia airlines на Донбассе. Между тем за два с половиной года переговоров россияне неоднократно убедились в высочайшей компетентности и отличном образовании малайзийских военных, юристов, финансистов и политиков. Мало того, русские многому научились у своих партнеров.
Поставка и модернизация
Уникальной особенностью соглашения стал предусмотренный контрактом контроль производства со стороны офицеров КВВС Малайзии еще на этапе строительства самолетов. В контракте была прописана беспрецедентная процедура предварительной приемки истребителей на МАПО, а затем окончательная приемка в Малайзии. Первая партия наземного оборудования и другого имущества была отправлена заказчику уже в сентябре 1994 года, а в апреле 1995 года в точном соответствии с графиком в Малайзию была доставлена первая партия из 10 самолетов. Пятого июня накануне годовщины подписания контракта заказчик получил оставшиеся 8 самолетов, таким образом, поставочная часть контракта была завершена.
На первом этапе Малайзия получила МиГ-29 9-12 с минимальным объемом доработок. На самолетах было установлено новое оборудование связи и навигации и приемник спутниковой навигационной системы GPS. Шкалы приборов были отградуированы в английской системе счисления, все технические надписи выполнены на английском языке. Истребители получили подкрыльевые и подфюзеляжные подвесные топливные баки.
В контракте была прописана долгосрочная программа модернизации поставленных самолетов. К весне 1998 года был модернизирован радиолокационный комплекс, благодаря чему расширилась номенклатура применяемых авиационных средств поражения. Кроме того, на истребителях были установлены двигатели с увеличенным до 2000 часов ресурсом и система дозаправки топливом в полете. Облет доработанной машины был произведен летчиком-испытателем Романом Таскаевым 8 апреля 1998 года. Таким образом, были ликвидированы два основных недостатка русских машин по сравнению с американскими конкурентами - недостаточный ресурс двигателей РД-33 и ограниченный радиус действия. Наконец, на последнем этапе в состав вооружения малайзийских истребителей была интегрирована ракета «воздух-воздух» средней дальности РВВ-АЕ с активной радиолокационной ГСН. Кроме того, прицельная аппаратура самолета подверглась дополнительной модернизации для обеспечения залповой стрельбы двумя такими ракетами. Все это сделало истребитель МиГ-29N КВВС Малайзии вполне современными для конца девяностых годов боевым авиационным комплексом.
В целом малайзийский контракт стал ярчайшим событием в истории ВТС России. Подобных событий и тогда, в 1992-1994 годах, и в более позднее время было немало. Было открытие Китая и ОАЭ, непростое возвращение в Индию, была удивительная кипрская сделка на С-300. В последние десять лет был прорыв на рынок Венесуэлы и Ирака, а буквально на наших глазах разворачивается захватывающая история с закупкой Турцией ЗРС С-400. Но, пожалуй, по концентрации одновременно новизны, драматизма и непредсказуемости малайзийская закупка в России истребителей МиГ-29 до сих пор остается вне конкуренции.