Про всё понемногу
День добрый, я - то существо, что появляется внезапно в френдленте вашей, чтобы вновь на время долгое затем исчезнуть. Или, если проще: часть силы той, что без числа, творит добро, всему желая зла. Но это не я сказал, а Мефистофель. Точнее Гёте. А ещё точнее - Пастернак.
Сегодня я хотел бы поговорить на такую актуальную и более-менее животрепещущую, тему как погода. Хотя, признаюсь, слово "животрепещущий" всегда пугало меня своей плотоядностью, напоминая некий гибрид палочки Коха и аллигатора, пребывающей в параноидальном броуновском движении.
Так вот, о погоде. Раньше всё было лучше, земля более плоской и черепахи, держащие её, были моложе. Осень в Минске была неспешной, как социалистическая экономика. Для всех планов существовала пятилетка, а для их реализации последняя неделя квартала. Социалистическая осень неспеша разноцветила листья на деревьях, позволяя им несколько месяцев задумчиво, со скоростью мокрого песка в песочных часах, опадать на землю.
За восемнадцать лет проживания в Берлине я так и не смог привыкнуть к тому абсурдному времени года, что здесь называют осенью. До конца октября продолжается более-менее лето, поют птички или что-то на них похожее, некоторые придурковатые цветы умудряются распуститься. В течении двух дней всё это безобразие внезапно прекращаются, хлорофил с тяжёлым вздохом выпадает из листьев, оставляя красный каротин в грустном одиночестве. Ровно неделю нетерпеливо болтаются красно-жёлтые листья вперемежку с зеленью. Вот, мол, вам ваша осень. В один вечер сомнительной прекрасности откуда-то с запада налетает ветерок и деревья, словно после солидной дозы пургена, вываливают на землю всё содержимое своих веток, оставляя только древесных клопов и успевших уцепиться лапами за сучья белок.
И, не дав населению понять, что же такое осень, город нетерпеливо заполняется ёлочными игрушками, хищно скалящимися в лопатообразные бороды Санта-Морозами, рождественскими ангелочками с томным взглядом порнозвёзд и прочими явлениями массовой предпраздничной истерии. Вот не буду в этом году игрушки-ёлки фотографировать. На зло мировому капитализму, ипериализму и вообще.
А на первой фотографии - Анна, с которой мы делали первые две инфракрасные фотографии. Приезжала дважды на фотосесии из небольшого городка под Берлином. Очень талантлива и как фотограф.
А ещё есть в наших широтах зверь такой - исторический фонд Берлина-Бранденбурга. Управляет он всеми древними недвижимостями в столице и окраинах. Окраины - это федеральная земля с забавным названием Бранденбург, неселённая преимущественно зайцами, оленями и недействующими заводами времён развитого социализма. Так вот, фонд этот зол и страшен, аки бизон, подавившийся кактусом. Фотографировать людёв на фоне исторических памятников нельзя под страхом быть заруганным до смерти очередным вахтёром.
Но всё это как в том анекдоте:
- Здесь курить можно?
- Нельзя!
- Так мужчина же вон курит!
- Так он и не спрашивает.
Вот так и тут - в старой берлинской крепости разрешение на фотосессии дают, начиная с трёхзначных сумм. Да только на неделе ни во внутреннем дворе, ни на стене ни души нету. Так что приезжайте к нам в крепость.
Лирическое отступление
Мне серия фотографий эта музыку навевает. И не какую-то, а вовсе конкртетную: Die verbannten Kinder Evas. Давно когда-то, в середине 90-х послушал их, скучно дюже показалось, да и непонятно, где у оной хвост, где грива. А намедни прослушал ещё раз. И ещё. И так уже пару месяцев слушаю. Куда лучше саундтрек к "Властелину колец" был бы чем нудная Энья. Кто не знет, советую вторую песню в списке: Dusk And Void Became Alive. Медитативно вовсе и успокаивает зело. Правда потом сны снятся депрессивные шибко. Но зато разноцветные.
Кто потяжелее музыку предпочитает, советую на другой проект того же музыканта, Р.Ледерера, взглянуть: Summoning. Более толкиенутой музыки я не слышал. Взять ту же Land of the Dead - старик Джон Руэл, послушав, тут же ещё, не вставая с кресла, ещё десяток томов написал бы, про хоббитов, орков, эльфов и их всевозможные гибриды.
А для любителей тёмного амбиента, ebm и прочей электронной ереси, у Ричарда есть великолепный проект Ice Ages. Недавно набрёл на слепленный любителем клип к песне "From Grey To...". Автор хорошо постарался натырить чужих картинок, а в конце зачем-то ещё и свастику приплёл. Кстати, Андрей nrey, твоими работами творец клипа щедро воспользовался, особенно где-то с четвёртой минуты. Думаю, если написать администрации ютьюба, должны снять. Для группы тоже приятного мало - клип с ворованными-то рисунками, да ещё и с абсурдной символикой.
Конец лирического отступления
Это была одна из последних фотосессий этой осенью, поскольку очень уж, знаете ли, холодно. Таня, однако, смело продержалась все три часа, что мы бродили в крепости. Только разве что на последних фотографиях цвет рук в синий слегонца ушёл.
Лирическое отступление
Ещё на этом месте хочу обратиться к некоторым несознательным товарищам. Незознательные товарищи! Интернет - это не колхоз. Всё, что лежит в сети, несмотря на остутствие злых собак, сигнализации и спрятанных арбалетов, кому-то принадлежит. И если воруете чужие фотографии, то по крайней мере упоминайте, где украли. Либо же не делайте это с чистой совестью! Я, вот, когда скачиваю пиратскую копию программы, всегда прилежно стыжусь.
Конец лирического отступления
Проезжали мимо Валентин с Ульяной. Затащил их в лес, не дал Валику пособирать грибы, заставил рефлектор держать. И хотя жёлтый цвет суггерирует зрителю тепло и сонце, замёрзли мы аки цуцыки. Нет, вру, это Уляна замёрзла, мы-то в толстые телогрейки были закутаны. Привезли они с собой чай с гречичным мёдом, то ли из Украины, то ли из России привезённый, не важно. Простите, товарищи западенцы, не со зла я. Так вот, о мёде - не знаю, на каком полигоне собирают урожай эти пчёлы, но одной ложкой такого мёда можно разозлить панду среднего калибра и ещё останется на воскрешение двух-трёх Лазарей.
Довелось поработать с Сюзаной, известным в Германии дизайнером средневековой, фантазийной и готической одежды. Но нормальных фотографий не сделали, ибо были сконцентрированы на заготовках для инфракрасных творений. Да и, повторюсь, холодно было, жуть!
В поезде на нас смотрели очень косо. Я с неповоротливым штативом для рефлектора и Сюзанна в её аутфите, да ещё с мечём, кокетливо торчащим из сумки.
Лирическое отступление
На этом месте безо всякой связи со всем сказанным хочу выразить своё громкое "фу" странице modelmayhem.com. Скажу сразу, что я крайне далёк от критики всего, что приходит из Штатов и вообще, я человек спокойный и испытываю проблески безграничной вселенской любви к индийским слонам, австралийским пигмеям и техасцам. Даже иногда к туркам. Но когда мне предлагают выбрать страну поиска и тут ж радостно спрашивают, какой штат в Германии меня интересует - Аляска или Алабама, всё это сдобренное гадскими футами и дюймами, у меня начинает подёргиваться левый глаз и вселенская любовь медленно вытесняется архаичными инстинктами, ехидно выползаюшими из таламуса.
Но это была лёгкая интерлюдия. Хм, есть что-то двусмысленное в этом слове. Интер-людия. Меж-людия. Да ладно, не об этом песнь моя.
Конец лирического отступления
Приежала в наш небольшой городок Ксения balsara, впечатления свои кратко изложила, назвав Берлин ебанутым городом. В хорошем смысле этого слова.
В принципе дело-то тут такое: любой город напоминает большой завод. Если знать, где проходят безопасные дороги, не путать их с конвеером, ведущим в литейный цех, если знать, где находятся комнаты для служащих и вместо них не зайти в морозильную камеру, то любой город может показаться вовсе даже спокойным и даже местами скучным. А вот ежели не знать оных правил, то даже небольшая деревушка может таить много забавных сюрпризов.
Ксения организовала фотосессию с Хейди cazgatita, которая в тот вечер прямо с дальней дороги поехала в студию. Фотосессия закончилась около полуночи, но у Хейди даже намёка на усталось не было. Мой большой комплимент ей.
К этой фотографии мне вот сказка придумалась. Жили, значит, в далёком-далёком лесу семьдесят семь гномов. Или семь, не важно. Однажды встретили они в лесу заблудившуюся Белоснежку. Гномы её привели домой, откормили, намыли .. нет, наоборот, отмыли, накормили, спать уложили.
Белоснежка после всех перенесённых стрессов проспала неделю, а проснулась - кругом гномы! Семьдесят семь! Ну или семь, не важно. Она их с перепугу взяла и превратила в перцы. Сушёные. Потом опомнилась, а обратного заклинания не знает. Ну, чтобы добро не пропадало, стала она их в пищу потреблять. По одному гному ... тьфу, по перцу, то есть, на завтрак.
Однажды шли мимо хижины охотники. Шли они из другой сказки и были на определённый сценарий запрограммированы. Услышали они, значит, крики. То Белоснежка кричала, очень уж жгучий перец ей попался. Ну охотники, шибко не разбираясь, в хижину вломились, Белоснежку убили, да живот ей распороли. А из живота как выпрыгнут семьдесят семь гномов, а может и семь - живые-здоровые. Да и побежали все с весёлым смехом в лес. Вместе с охотниками.
Так и бегают они до сих пор по лесу, смеясь, поскольку пребывание в желудке Белоснежки вызвало у них тяжёлые необратимые психические расстройства.
Вот так вот. А я опять в подполье ушёл. Не поминайте лихом... И пухом. И мехом. И чихом...