Три пули и тушёнка.
Забайкальский военный округ. Центральная Монголия.
Кругом сопки. Дивизия стоит небольшим гарнизонным городком. Несколько панельных многоэтажек для комсостава с семьями, деревянные одноэтажные бараки для холостых малопородистых офицеров и прапорщиков.
Казармы растянуты по периметру. Солдатам, сержантам и старшинам без специального разрешения в жилую зону вход запрещён.
В нескольких километрах город Баганур.
Мы с Ганкиным фотографы политотдела дивизии - на вершине солдатской биологической цепочки.
Долги Родине отдаём маленькими чёрно-белыми фотографиями для партбилетов. Обитаем в полуподвальном помещении полкового дома офицеров. В пространстве между складом культурных атрибутов (от школьного глобуса до библиотечных книг) и нашей небольшой фотолабораторией вешаем почти белую простынь, зажигаем пару ламп с алюминевыми отражателями и производим съёмку невесёлых лиц на коммунистические документы. Иногда снимаем праздничные события и передовиков-героев того времени.
Главный потенциальный враг - Китай тихо затаился и о себе не напоминает.
Служба идёт.
Иногда к нам заходил младший сержант Вовка Г.
В основном поболтать. Был в меру хитрожопый, активный, но сильно невезучий.
Нравом обладал добрым. Познакомились мы с ним в дивизионном госпитале. Я почти не поднимался с кровати, и он притаскивал из столовой мои обеденные пайки. Получая в ответ тихое "спасибо" и благодарное моргание. Служил в пехоте мальцевского полка, службой тяготился и старался пристроится в любую халявную шарашку.
В идеале - как мы с Ганкиным, но тут ему ничего не светило.
Какое-то время перекантовался в госпитале, помогая санитарам, но эта халява быстро кончилась, и тут неожиданно блеснул божественный свет удачи. Вроде удалось пристроиться в столярную мастерскую. Тепло, работы немного, вдали от начальства. Как-то незаметно он даже кровать свою из казармы перетащил в уголок столярки осторожно прикрыв ширмой.
Эта любовь к роскоши его и сгубила. Ротный, увидев проплешину в казарме удивился и возбудился. Выяснил детали, пошёл в столярную мастерскую и щедро раздал пиздюлей всем наглым, хуй на него положившим лицам. В тот момент я был недалеко и краем глаза видел Вовку со свёрнутым матрасом на плече, бредущем за капитаном в сторону своей казармы.
К вечеру он к нам заскочил и пожаловался на судьбу и ссука бля надо же таким неприятным капитаном быть.
Ночью произошло какое-то серьёзное ЧП, со стрельбой, мальцевский полк был поднят по тревоге.
Проблему с помощью двух взводов и одного БТРа быстро решили, но утром прибыл следователь из армейской прокуратуры. Майор.
Коротко о проишествии:
стрелковая рота поздно вечером возвращается со стрельб. Все при оружии, понурые, уставшие. Неожиданно один из бойцов разворачивается и тем же размеренным шагом идёт в противоположную сторону. Сержант замечает:
- Эй, козлина, куда попёр?
Тот, не обратив никакого внимания на возмущение низкорослого начальника идёт дальше.
Раздражённый сержант поворачивает в его сторону:
- Ты чё, снова по ебальнику захотел?
Внимания - ноль. Сержант уже вприпрыжку за ним:
- Пидарас черножопый, я тебе говорю!
Солдат развернулся, снял с плеча АКМ и, крикнув в ответ: -"заебал!" выстрелил не целясь в сторону сержанта короткой очередью.
Сержанту повезло.
Короткая очередь - это три пули.
Все три прошли мимо.
Задача фотографа документально зафиксировать места попадания.
Первая пуля попала в кирпичную стену полковой казармы, рядом с окном.
Вторая пуля пробила окно и сбила штукатурку, войдя в одну из бетонных колонн, подпирающих потолок.
Третья пуля попала в кромку кровати, той, которую неприятный капитан заставил Вовку притащить из столярки и рикошетом вошла в мякоть живота самого Вовки, к счастью не смертельно.
Майор из прокуратуры ведёт допрос сержанта.
Взгляд весёлый, на губах усмешка.
- Ну вот он выстрелил в тебя, а ты что?
- В смысле, что я?
- Ну, прыгнул, залёг, приготовил автомат, крикнул всем ложись!
- Неее. Я это, охуел. В смысле удивился.
- Ну и?
- Что и?
- Что дальше было?
- А дальше он пошёл в сторону бараков, где прапорщицы живут.
- А ты?
- А хули я? Немного постоял, подумал.
- Ну и что решил?
- Решил, в пизду эти приключения.
- Что так?
- В меня первый раз в жизни стреляли. Из автомата. Впечатлений хватило. Прошлись до казармы, доложили начальству, подняли тревогу. Вот и всё. Дальше этим мудаком другие занялись.
Майора позиция сержанта удовлетворила.
Солдат с автоматом в руках зашёл в ближайшую дверь барака, шмальнул в потолок, что бы ни у кого вопросов не было и мгновенно стал непререкаемым главнокомандующим пятерых заложников - четырёх визжащих прапорщиц и одного похотливого лейтенанта, нашедшего таки приключений на свою жопу.
Первое, что потребовал - пожрать. На столе были бутылка красного вина и немного закуски. Бойцу, весь день проведшему на стрельбище, а до этого месяцами жравшего картошку с капустой, хватило пожевать минут на десять. Стал интересоваться, что есть переодеться бы в гражданку.
В это самое время в штабе дивизии и мальцевском полку происходило бурление. Тревога, но мало кто понимал, что происходит.
Наконец сам подполковник Мальцев отказавшись от вызова спецподразделений и ещё раз выслушев очевидцев взял командование на себя и отправил к бараку БТР и два взвода наиболее толковых солдат с офицерами. Сам он тоже был где-то рядом, старясь не пропустить нюансы такого редкого в скучных степях шоу.
Через некоторое время события стали принимать весёлый идиотический оттенок.
Виновник торжества от алкоголя несколько осоловел, расслабился и на вставший у самых окон барака БТР особо не агрессировал.
С ним начали вести переговоры, он вяло что-то отвечал.
Преобладала фраза: - "на хуй".
Это словосочетание использовалось обеими сторонами почти в каждом предложении но с разными смысловыми оттенками.
- Отпусти к нам нахуй баб, что ты там с этими дурами делать будешь?
- Идите на хуй.
- Хуйнёй на страдай а, (мягким тоном) - ну правда, давай на что-нибудь поменяем. Чего ты там хочешь?
- Сгухи давно не жрал.
- Хочешь?
- Хочу. Ящик!
(после небольшой паузы)
- Жопа нахуй не слипнится? Есть четыре банки. Давай бабу за банку! Четыре бабы - четыре банки. Зачем тебе больше?
К тому времени общество не самых красивых, не молодых, но очень громких женщин его стало сильно раздражать. Слова "заложник" не было в лексиконе. Так, бабы-прапоры.
И он легко согласился на обмен.
- Ладно, давай! Хуй с вами.
Голос из БТР:
- У нас тут ещё банка тушёнки есть, давай её на лейтенанта?
(после небольшой паузы)
- Да нахуй забирайте!
Вечер снова становился томным.
В форточку полетели обещенные вкусняшки, банка за банкой.
Последними влетели световая граната и пара дымовых шашек.
Через минуту ослепшего и охуевшего от такого коварства недобандита выволокли и упаковали. Все были уверены, что никто не пострадал, поэтому и параллельных пиздюлей получил не сильно.
Мальцев сразу по рации доложил об окончании своей блестяще проведённой операции и поехал к начальству с докладом. Рассказывать ответственным лицам забавные детали.
Вовка Г. оказался самой пострадавшей стороной. Долго провалялся в госпитале, пропустив основные дембельские отправки.
Последний раз я его видел в поезде на Улан-Батор. Мы, сержанты отправились собирать железнодорожный эшелон с призывной молодёжью в Шелехов, под Иркутск, а он в одиночестве возвращался домой. Сел уже простуженным и вид имел болезненный. Перед монгольской столицей ему стало как-то совсем нехорошо. Порешили, что надо-бы врача. По прибытии все вышли на перрон для построения перед пересадкой, а он остался с проводницей, постоянно просил воды. Всем было не до него, думали - простуда, с кем не бывает. А по возвращении узнали, что он умудрился подцепить менингит и снова долго валялся в больнице.
Дальше его судьба затерялась.