Воскресное
Решила сходить сегодня на рынок. Вышла на улицу и умерла...
Отчетливо пахло осенью. Не городскими дождями, мокрым асфальтом и угаром из проезжающих машин.
Нет, все было не так.
Забытое чувство загородной земли, запах палых листьев, еще не прибитых многодневной льющейся с небес водой, легкий запах гари и забивающий все, потрясающий запах яблок. Откуда он в городской черте? Такой чистый, прозрачный, терпкий с кислинкой - как у меня в давно проданном доме моего детства. Они лежали на земле, кажется "снежный кальвин", под толстым древним деревом - робко желтые, с красными бочками и черными пятнышками по спинке. Их даже не надо было мыть. Подхватываешь, пробегая, одно, поспехом вытираешь о подол старого, "огородного" свитера и мчишься к костру, в котором сжигают мертвые листья. Яблоко - оно такое терпковато-сладкое, с неуловимой кислинкой, вязко похрустывает на зубах, наполняя рот осенью. В нем все: и долгие июльские дни, когда оно зеленое, до лицевых морщин горько-кислое, созревало на дереве, и обманчиво-теплый, прощальный август, медленно вливающий в него свою силу, и хохочущий сентябрь, все внимание отдающий румяным, красным яблочным собратьям, и наконец - октябрь - что преклоняет колени перед облетевшей короной, как верный подданый пред лицом последнего императора. И все в этой пятнистой, рыжебокой сфере, которая знать не знает, что за страсти бушуют вокруг нее.
А ты сидишь на кучке из обрезанных веток и листьев, похрумкивая этим осенним чудом, и смотришь, как пламя выплясывает магический танец, а родные бегают от вредного, едкого дыма, и даже не подозреваешь - что это все. Еще несколько неровных, сумбурных лет - и все закончится, и все исчезнет.
И этот час, это мгновение не повторится никогда, но навсегда останется в памяти, застыв в гагатовых городских воспоминаниях, напоминая о себе терпким яблочным звоном.
Отчетливо пахло осенью. Не городскими дождями, мокрым асфальтом и угаром из проезжающих машин.
Нет, все было не так.
Забытое чувство загородной земли, запах палых листьев, еще не прибитых многодневной льющейся с небес водой, легкий запах гари и забивающий все, потрясающий запах яблок. Откуда он в городской черте? Такой чистый, прозрачный, терпкий с кислинкой - как у меня в давно проданном доме моего детства. Они лежали на земле, кажется "снежный кальвин", под толстым древним деревом - робко желтые, с красными бочками и черными пятнышками по спинке. Их даже не надо было мыть. Подхватываешь, пробегая, одно, поспехом вытираешь о подол старого, "огородного" свитера и мчишься к костру, в котором сжигают мертвые листья. Яблоко - оно такое терпковато-сладкое, с неуловимой кислинкой, вязко похрустывает на зубах, наполняя рот осенью. В нем все: и долгие июльские дни, когда оно зеленое, до лицевых морщин горько-кислое, созревало на дереве, и обманчиво-теплый, прощальный август, медленно вливающий в него свою силу, и хохочущий сентябрь, все внимание отдающий румяным, красным яблочным собратьям, и наконец - октябрь - что преклоняет колени перед облетевшей короной, как верный подданый пред лицом последнего императора. И все в этой пятнистой, рыжебокой сфере, которая знать не знает, что за страсти бушуют вокруг нее.
А ты сидишь на кучке из обрезанных веток и листьев, похрумкивая этим осенним чудом, и смотришь, как пламя выплясывает магический танец, а родные бегают от вредного, едкого дыма, и даже не подозреваешь - что это все. Еще несколько неровных, сумбурных лет - и все закончится, и все исчезнет.
И этот час, это мгновение не повторится никогда, но навсегда останется в памяти, застыв в гагатовых городских воспоминаниях, напоминая о себе терпким яблочным звоном.