Старый фальварак Кастровицких. Конюшня.
У тетушки в деревне, куда я езжу за молоком и на почту оплатить дачный интернет (почему не оплатить в Минске, спросите вы меня, но у меня нет ответа, сама каждый раз удивляюсь), так вот в этой деревне есть панская усадьба и одно полуразрушенное старинное здание.
Там все как будто окружено легендами.
А вокруг этого красного здания у меня легенды не складываются.
Может, потому что оно намного моложе. Построено уже в начале двадцатого века.
Когда-то тут была панская конюшня.
А в советское время оно использовалось, как колхозный амбар.
Там хранили зерно и в жаркие времена сбора урожая старшеклассники после учебы в обязательном порядке приходили туда помогать перекидывать зерно лопатами. Благо, школа тут же, за забором.
Не стало колхоза и огромное здание стало никому не нужным.
Мне оно видится каким-то немым укором.
Каждый раз, приезжая на почту, я смотрю на это мощное когда-то строение, которое никак не сдается годам, и чувствую непонятные укоры и грусть.
Та самая почта, кстати.
Там внутри работает тетенька, еще со времен советский власти. Сейчас она бодро стучит по клавиатуре компьютера компьютера, пробивая чеки. И делает это с очень большим достоинством.
А видели бы вы с каким видом, которому вполне позавидовала бы королева, она спрашивает - у вас наличные или карточка? У нас есть терминал.
Все, заходящие по делам на почту односельчане, относятся к ней с большим уважением.
Ничего не осталось, все заросло быльем.
И бывшие комнаты и наша память.
А ведь в роду Костровицких - хозяев усадьбы - был даже знаменитый французский поэт Гийом Аполлинер.
Это он придумал термин "сюрреализм".
Он, конечно, не был в наших краях, но что-то, видимо, было уже в генах.
Поэзия Аполлинера оказалась, как по мне, излишне витевата и пафосна.
Но ему не чужды были обращения к прошлому, мысли о вечном и, конечно, любовь.
Отсутствие пунктуации - это новаторский ход Аполлинера. Это он придумал.
Над низкою стеной бриз пел и выл взахлеб
А мы болтали и читали то и дело
На камне выбитую надпись в память об
Убийстве Ты порой на камне том сидела
Гора вдали была обагрена закатом
Наш поцелуй как сок смородиновый тек
И ночь осенняя мерцающим агатом
В слезах падучих звезд легла у наших ног
Сплетались крыльями любовь и смерть над нами
Цыгане с песнями расселись у костров
Мчал поезд глядя вдаль открытыми глазами
Мы вглядывались в ночь прибрежных городов