Зинаида
Зинаида сменила постельное бельё. Теперь у Зинаиды, матери того человека, который был очень мнителен, и сейчас мнителен, есть свое счастье. Это счастье, счастье Зинаиды, безработного скульптора второго ранга, скрыто в чём-то, о чём страшно даже заговорить.
Ведь сейчас Зинаида бежит в гастроном. У Зинаиды обострился гастрит, и ей нужно попить кефиру. Вот так день. Ведь завтра Зинаида стоит на табурете и поправляет гардины. У нее, Зинаиды, основателя теории «Ступенчатого развития материи», завтра першит в горле. А там, в соседней комнате, в соседнем строении, в соседней стране, в соседней параллельной жизни соседний сосед относительно соседа из 12-ой квартиры совершенно относителен по отношению к круговороту явлений.
Зинаида послезавтра в кинотеатре смотрит пошлую комедию, предназначенную для зрителей-пастухов из серых микрорайонов. В том фильме вампир Джон, он же врач-окулист, кусает за шею подружку босса Энни. И у этих двоих упырей случается что-то вроде вампирской любви. Послепослезавтра Зинаида просыпается и понимает, что сегодня 1-е декабря. И, значит, завтра будет 2-е.
Зинаида сменила постельное белье, немного пожелтевшее, пропитанное запахом немытого женского тела, откровенно говоря, явно грязное белье. Теперь у Зинаиды, матери того человека, которого вряд ли можно причислить к людям порядочным, разболелся зуб. А завтра Зинаида вернется из поездки в Польшу, где она представляла минскую контркультуру, и подумает: «А ведь скоро 1-е декабря. Скоро я умру».
Послезавтра Зинаида не пойдет на работу, потому что у нее нет работы, и останется дома. Она будет лежать целый день в постели, смотреть фильм о любви вампиров, и делать белое белье желтым, пропитывая его запахом нечистоплотного тела.
Зинаида сменила постельное белье. Она находится в пределах комнаты. А в это время на улице, под окнами Зинаиды, продолжается то, что происходит обычно. Описывать это нет смысла, потому что действия, о которых мы умолчали, происходят каждую секунду. В них, конечно, можно искать скрытый смысл, отождествлять природные явления с определенными моральными и религиозными представлениями человека о мире, но лично нам не хватает той крылатости духа, коей наделен какой-нибудь слащавый поэт Мацкевич. Нам все заранее известно. И лишь Зинаида способна нас заинтересовать своими взглядами на происходящие в мире явления.
Зинаида совершенно лишена устоявшегося мнения о жизни. Она не утруждает себя мыслью, что это хорошо, а что это плохо. Зинаида просто не умеет так мыслить. Возможно, Зинаида форменная дура, но нам кажется, что она очень мудра и органична.
Ведь сейчас Зинаида бежит в гастроном. У Зинаиды обострился гастрит, и ей нужно попить кефиру. Вот так день. Ведь завтра Зинаида стоит на табурете и поправляет гардины. У нее, Зинаиды, основателя теории «Ступенчатого развития материи», завтра першит в горле. А там, в соседней комнате, в соседнем строении, в соседней стране, в соседней параллельной жизни соседний сосед относительно соседа из 12-ой квартиры совершенно относителен по отношению к круговороту явлений.
Зинаида послезавтра в кинотеатре смотрит пошлую комедию, предназначенную для зрителей-пастухов из серых микрорайонов. В том фильме вампир Джон, он же врач-окулист, кусает за шею подружку босса Энни. И у этих двоих упырей случается что-то вроде вампирской любви. Послепослезавтра Зинаида просыпается и понимает, что сегодня 1-е декабря. И, значит, завтра будет 2-е.
Зинаида сменила постельное белье, немного пожелтевшее, пропитанное запахом немытого женского тела, откровенно говоря, явно грязное белье. Теперь у Зинаиды, матери того человека, которого вряд ли можно причислить к людям порядочным, разболелся зуб. А завтра Зинаида вернется из поездки в Польшу, где она представляла минскую контркультуру, и подумает: «А ведь скоро 1-е декабря. Скоро я умру».
Послезавтра Зинаида не пойдет на работу, потому что у нее нет работы, и останется дома. Она будет лежать целый день в постели, смотреть фильм о любви вампиров, и делать белое белье желтым, пропитывая его запахом нечистоплотного тела.
Зинаида сменила постельное белье. Она находится в пределах комнаты. А в это время на улице, под окнами Зинаиды, продолжается то, что происходит обычно. Описывать это нет смысла, потому что действия, о которых мы умолчали, происходят каждую секунду. В них, конечно, можно искать скрытый смысл, отождествлять природные явления с определенными моральными и религиозными представлениями человека о мире, но лично нам не хватает той крылатости духа, коей наделен какой-нибудь слащавый поэт Мацкевич. Нам все заранее известно. И лишь Зинаида способна нас заинтересовать своими взглядами на происходящие в мире явления.
Зинаида совершенно лишена устоявшегося мнения о жизни. Она не утруждает себя мыслью, что это хорошо, а что это плохо. Зинаида просто не умеет так мыслить. Возможно, Зинаида форменная дура, но нам кажется, что она очень мудра и органична.