Блоха в театральном свитере. "Раймонда" в Мариинском театре. Дебют Екатерины Кондауровой
Экватор театральной жизни Екатерина Кондаурова ознаменовала дебютом в "Раймонде". Самая, пожалуй, нестандартная балерина Мариинского театра станцевала одну из вершин академической классики свободно и привольно, не без премьерского шика.
Странно было бы ожидать другого. Кондаурова не из тех балерин, которые обладают нестабильными сценическими эмоциями. Было бы странно ожидать от нее юношеской нервозности и танцев "невпопад". В то же время нет в ней и расчетливого любования собственной стабильностью. В "Раймонде", где нужна и юношеская наивность чувств и зрелое мастерство опыта, госпожа Кондаурова уверенно прошла лабиринт сложнейших классических вариаций, и демонстрировала трепетную взволнованность в дуэтном танце.
Сначала про вариации. В первом акте балерина вышла в пачке чайного цвета (раньше, Блохе казалось, танцовщицы были в розовой), в entree' она так ликующе пробежала в pas de bourree', что легко и быстро преодолела сценическое пространство. А также похвально аккуратно собрала цветы в идеальный букет (не в пример Олесе Новиковой). Pizzicato госпожа Кондаурова станцевала масштабно, сделав акцент не на кокетливой игривости острых pas de chats и амбуатэ, а на чуть продленной фиксации больших поз effacee', арабеск и аттитюд. Превосходно была исполнена вариация с шарфом - с приглушенной драматической экспрессией, со стремительными и эмоциональными взлетами вуали, в которых сублимировалась затаенная страстность благопристойной французской аристократки. Неожиданно эмоциональной оказалась "синяя" вариация II акта. Там, где балерины намекают на тонкую танцевальную насмешку над незваным гостем (Абдурахман), Кондаурова словно бы танцевала сожаление, что вынуждена отказывать восточному гостю в праве на ее руку. (Очень Блохе понравилась вторая часть вариации - балерина не выстреливала ногой в a la seconde на 180 градусов, а тактично поднимала ногу на 90, сопровождая переход к следующему движению легким красивым перегибом корпуса.) И такая трактовка была вызвана предшествующим адажио. Илья Кузнецов, исполнявший партию Абдерахмана, танцевал с такой нежностью и благоговением, он так деликатно и трепетно прикасался к руке партнерши, что вдруг проступил иной смысл их дуэта: не принуждение героини к танцам и ее вежливая горделивая отстраненность, но внезапный интерес, любопытство к неведомой доселе манере "говорить" женщине слова восхищения. И, похоже, госпоже Кондауровой эти "слова" восточного мужчины были куда интереснее, нежели та гора макулатуры, которую ей ежедневно притаскивают местные трубадуры. И в эпизоде смерти Абдерахмана, ужасно жалостливом в исполнении господина Кузнецова, Екатерина Кондаурова застыла, потрясенная, словно Ниобея, разве что лицо руками в шоке не закрыла, а не приторно складывала ручки на пачке, огорченно поводя плечиком, как это принято в приличном средневековом балетном обществе.
Ибо этот Абдерахман дал героине Кондауровой куда больше эмоций, нежели заглазно сосватанный кавалер. За Евгением Иванченко укрепилась репутация "полезного танцовщика". В дебютном спектакле Екатерины Кондауровой пользы от него было чрезвычайно мало. Отмеченная выше "трепетная взволнованность" балерины в адажио казалась следствием весьма грубоватого физического подхода кавалера к проблемам дуэтного танца, что можно определить как "поднатужился, поднапружился"... Про единственную вариацию в Grand pas III действия можно даже и не говорить: редко кому из солистов Мариинского театра удавалось в последнее время собрать в одной вариации столько танцевальных ляпов...
Кстати, "венгерскую" вариацию Екатерина Кондаурова станцевала на редкость бесстрастно: вероятно, она ясно представляла перспективы ее брачного союза...
И еще Блоха имеет вопрос: в Мариинском театре, что, прошел сбор металлолома? В балете ощущался явный недостаток аксессуаров. Во втором акте куда-то делась металлическая перчатка, бросаемая Жаном де Бриеном Абдерахману в знак вызова на поединок, а в финале действия не оказалось "золотого" венка, которым Раймонда увенчивала голову жениха. Или и здесь "Рособоронсервис" потрудился?
Странно было бы ожидать другого. Кондаурова не из тех балерин, которые обладают нестабильными сценическими эмоциями. Было бы странно ожидать от нее юношеской нервозности и танцев "невпопад". В то же время нет в ней и расчетливого любования собственной стабильностью. В "Раймонде", где нужна и юношеская наивность чувств и зрелое мастерство опыта, госпожа Кондаурова уверенно прошла лабиринт сложнейших классических вариаций, и демонстрировала трепетную взволнованность в дуэтном танце.
Сначала про вариации. В первом акте балерина вышла в пачке чайного цвета (раньше, Блохе казалось, танцовщицы были в розовой), в entree' она так ликующе пробежала в pas de bourree', что легко и быстро преодолела сценическое пространство. А также похвально аккуратно собрала цветы в идеальный букет (не в пример Олесе Новиковой). Pizzicato госпожа Кондаурова станцевала масштабно, сделав акцент не на кокетливой игривости острых pas de chats и амбуатэ, а на чуть продленной фиксации больших поз effacee', арабеск и аттитюд. Превосходно была исполнена вариация с шарфом - с приглушенной драматической экспрессией, со стремительными и эмоциональными взлетами вуали, в которых сублимировалась затаенная страстность благопристойной французской аристократки. Неожиданно эмоциональной оказалась "синяя" вариация II акта. Там, где балерины намекают на тонкую танцевальную насмешку над незваным гостем (Абдурахман), Кондаурова словно бы танцевала сожаление, что вынуждена отказывать восточному гостю в праве на ее руку. (Очень Блохе понравилась вторая часть вариации - балерина не выстреливала ногой в a la seconde на 180 градусов, а тактично поднимала ногу на 90, сопровождая переход к следующему движению легким красивым перегибом корпуса.) И такая трактовка была вызвана предшествующим адажио. Илья Кузнецов, исполнявший партию Абдерахмана, танцевал с такой нежностью и благоговением, он так деликатно и трепетно прикасался к руке партнерши, что вдруг проступил иной смысл их дуэта: не принуждение героини к танцам и ее вежливая горделивая отстраненность, но внезапный интерес, любопытство к неведомой доселе манере "говорить" женщине слова восхищения. И, похоже, госпоже Кондауровой эти "слова" восточного мужчины были куда интереснее, нежели та гора макулатуры, которую ей ежедневно притаскивают местные трубадуры. И в эпизоде смерти Абдерахмана, ужасно жалостливом в исполнении господина Кузнецова, Екатерина Кондаурова застыла, потрясенная, словно Ниобея, разве что лицо руками в шоке не закрыла, а не приторно складывала ручки на пачке, огорченно поводя плечиком, как это принято в приличном средневековом балетном обществе.
Ибо этот Абдерахман дал героине Кондауровой куда больше эмоций, нежели заглазно сосватанный кавалер. За Евгением Иванченко укрепилась репутация "полезного танцовщика". В дебютном спектакле Екатерины Кондауровой пользы от него было чрезвычайно мало. Отмеченная выше "трепетная взволнованность" балерины в адажио казалась следствием весьма грубоватого физического подхода кавалера к проблемам дуэтного танца, что можно определить как "поднатужился, поднапружился"... Про единственную вариацию в Grand pas III действия можно даже и не говорить: редко кому из солистов Мариинского театра удавалось в последнее время собрать в одной вариации столько танцевальных ляпов...
Кстати, "венгерскую" вариацию Екатерина Кондаурова станцевала на редкость бесстрастно: вероятно, она ясно представляла перспективы ее брачного союза...
И еще Блоха имеет вопрос: в Мариинском театре, что, прошел сбор металлолома? В балете ощущался явный недостаток аксессуаров. Во втором акте куда-то делась металлическая перчатка, бросаемая Жаном де Бриеном Абдерахману в знак вызова на поединок, а в финале действия не оказалось "золотого" венка, которым Раймонда увенчивала голову жениха. Или и здесь "Рособоронсервис" потрудился?