Мастерская молодых хореографов
В Мариинском театре в программе XVII фестиваля балета «Мариинский» прошла пятая по счету «Мастерская молодых хореографов». Побывавшая на второй сцене Мариинского театра Блоха зафиксировала рост творческой молодежи, повышение продюсерских амбиций, расширение танцевальных и географических горизонтов.
За пять сезонов «Мастерская», проводимая с 2013 года, эволюционировала от милого домашнего «междусобойчика», на который выдавались бесплатные билеты, до международного проекта с привлечением одного из ведущих театральных продюсеров Сергея Даниляна. К завсегдатаям «Мастерской» (Илья Живой, Максим Петров, Владимир Варнава) присоединились Ольга Васильева, бразилец Гильерме Масиел и американец Гарриетт Смит. Молодые хореографы нащупали идеальный формат вечера: неутомительные и непродолжительные композиции, в различных пластических формах утверждавшие богатый духовный мир классического (и не очень) танца, эмоциональная открытость и похвальная концентрированность изложения - концерт окончился через два часа.
28-летний бразилец Гильерме Масил уже имеет титул «Выдающийся хореограф», полученный на конкурсе Youth America Grand Prix, который обязывает его оберегать полученную репутацию и сочинять, что называется, «без провокаций». Классика для этого подходит беспроигрышно. Господин Масил представил две композиции («С лучшей стороны» на музыку Pas de deux из «Щелкунчика» и «Укрытие-2016» на музыку «Лебедя» Сен-Санса), в которых без ложной скромности самопрезентовался добросовестным эпигоном Петипа и Баланчина в одном флаконе. В первом номере три пары исполнителей (Анна Смирнова, Саломея Фигейредо де Сантана, Лаура Фернандс, Раманбек Бейшеналиев, Виталий Амелишко, Никита Корнеев) послушно следовали мелодическому рисунку, инициативно обыгрывая в шене и турах пике россыпь музыкальных пассажей и предсказуемо залихватски взмывая в кульминационном проведении главной темы. Во втором раскрывалась тема объятий как универсальный способ спасения от мирового зла. Насчет объятий затруднюсь выносить решение, но бесподобно красивые ноги Анастасии Лукиной (наша мариинская Лючия Ла Карра) спасут, может, и не мир, но их созерцание в медитативно-нераздражающем дуэте с самим хореографом, однозначно, повышают градус доброты во время просмотра.
В номере Максима Петрова «Tromba lontana» затеяли идеологическое сражение Елена Евсеева и Филипп Стёпин. Труба (балерина) звала и увлекала в острых настойчивых вскоках на пуанты, символизировавших крайнюю неустойчивость и нестабильность окружающего мира. Ее партнер пытался гармонизировать пространство, путем овладения трубой и приведением ее в горизонтальное положение, но в результате каждый остался при своем мнении.
Ольга Васильева предпослала своему номеру «Многословность» развернутую программу, в которой пространно рассуждала на тему «Что есть любовь?», включив в список Творчество, Создание, Ценность момента, Честность, Чувство, Музыку и т.д. Как водится, слов напечатанных было куда больше, нежели хореографических изъяснений. Дуэт растрепанной парочки (Нелли Смирнова, Андрей Арсентьев) , насыщенный элементами хореографического насилия (танцовщица страстно тыкала ногой в грудь партнеру), с эмоциональностью питекантропов выяснял отношения на тему «Ты меня уважаешь?», сопровождая пластические монологи движениями губ, хотя, может, они декламировали поэзию Бродского.
Первое отделение завершал номер «Небесное» Гарриетта Смита, заявленный им как фрагмент будущего большого балета «Степени величия», структурно напоминающего «Драгоценности» Баланчина. Щедрый на объяснения хореограф трактовал свой замысел как загробную встречу на балетной сцене («священное место») с уже ушедшими близкими. Судя по танцевальному изложению, несчастным артистам и после смерти не будет покоя: за ними придут преждепочившие солисты, которые, вместо заслуженного отдыха, начнут гонять новопреставленных по облакам, следя за идеальной выворотностью, точностью вращений и высотой прыжка. Впрочем, если там будет находиться Александр Сергеев, то балетный класс действительно покажется раем: мало кому из артистов удается исполнить стандартные для урока комбинации так, чтобы они стали гимном витальности.
Второе отделение концерта было отдано проекту Сергея Даниляна «Мечтатели», посвященному памяти Генри Сегерстрома, мецената, основателя Центра исполнительских искусств Южной Калифорнии в городе Коста-Меса и друга Мариинского театра. Возносить мечты на музыку Daft Punk определили тройку хореографов - Илью Живого, Максима Петрова и Владимира Варнаву. Каждый сочинил по своему фрагменту, а в заключительном, четвертом, перепели хореографические темы из первых трех.
Максиму Петрову досталась первая, презентационная, часть «Beyong». Хиты диско, под которые, возможно, оттягивались на дискотеке его родители, молодой балетмейстер оттанцевал с максимально возможным пиететом и уважением, с каким начинающий органист подступает к фугам Баха. Взращенные в академической традиции артисты Мариинского театра попытались быть раскрепощенными и дерзкими, но, кажется, рядовые студенты Калифорнийского колледжа искусств на своей вечеринке были бы более органичны в предлагаемых хореографических обстоятельствах. Милые гарцевания кордебалетных дев и настойчивые прыжки кордебалетных юношей не продемонстрировали отвязной свободы и пластического всесилия, но запомнились остроумным рисунком.
Самой оригинальной по антуражу выглядела вторая часть - «Within» в постановке Владимира Варнавы. Роковая красотка (Екатерина Кондаурова), вылезшая из ванны, роскошно охорашивалась и нервически докапывалась до глубин самосознания: действительно ли она милее всех на свете. Сверху, на всем протяжении ее монолога, в неоновом свете на лонже спускался голый Амур, удостоверивший, что она самая-самая и в отместку забравший ее с собой на облака.
В третьей части «Motherboard» (хореография Ильи Живого) шестерка мужчин и женщин радостно форсайтила, в танцевальном упоении расшвыривая на все четыре стороны батманы и туры, восторженно упадая в немыслимых позах на руки партнеров.
В четвертом разделе (балетмейстеры Илья Живой и Максим Петров) под восторженное качание детского хора телевидения и радио Санкт-Петербурга, исполнившего «Lose yourself to Dance», процитировали наиболее удавшиеся хореографические комбинации предыдущих трех частей. Всю вторую половину номера заняли поклоны в разных вариациях: солисты по отдельности, кордебалет, шестерки и двойки. Все, словно на воскресной церковной службе в Гарлеме, притопывали, прихлопывали, разнообразили сценический досуг раскованной мимикой. Продюсерские надежды разбила прагматическая реальность: диско-балеты в академической интерпретации, сочиненные хореографами, чья юность прошла под эстрадную попсу, пока еще остаются большой и светлой мечтой российского хореографического театра.
За пять сезонов «Мастерская», проводимая с 2013 года, эволюционировала от милого домашнего «междусобойчика», на который выдавались бесплатные билеты, до международного проекта с привлечением одного из ведущих театральных продюсеров Сергея Даниляна. К завсегдатаям «Мастерской» (Илья Живой, Максим Петров, Владимир Варнава) присоединились Ольга Васильева, бразилец Гильерме Масиел и американец Гарриетт Смит. Молодые хореографы нащупали идеальный формат вечера: неутомительные и непродолжительные композиции, в различных пластических формах утверждавшие богатый духовный мир классического (и не очень) танца, эмоциональная открытость и похвальная концентрированность изложения - концерт окончился через два часа.
28-летний бразилец Гильерме Масил уже имеет титул «Выдающийся хореограф», полученный на конкурсе Youth America Grand Prix, который обязывает его оберегать полученную репутацию и сочинять, что называется, «без провокаций». Классика для этого подходит беспроигрышно. Господин Масил представил две композиции («С лучшей стороны» на музыку Pas de deux из «Щелкунчика» и «Укрытие-2016» на музыку «Лебедя» Сен-Санса), в которых без ложной скромности самопрезентовался добросовестным эпигоном Петипа и Баланчина в одном флаконе. В первом номере три пары исполнителей (Анна Смирнова, Саломея Фигейредо де Сантана, Лаура Фернандс, Раманбек Бейшеналиев, Виталий Амелишко, Никита Корнеев) послушно следовали мелодическому рисунку, инициативно обыгрывая в шене и турах пике россыпь музыкальных пассажей и предсказуемо залихватски взмывая в кульминационном проведении главной темы. Во втором раскрывалась тема объятий как универсальный способ спасения от мирового зла. Насчет объятий затруднюсь выносить решение, но бесподобно красивые ноги Анастасии Лукиной (наша мариинская Лючия Ла Карра) спасут, может, и не мир, но их созерцание в медитативно-нераздражающем дуэте с самим хореографом, однозначно, повышают градус доброты во время просмотра.
В номере Максима Петрова «Tromba lontana» затеяли идеологическое сражение Елена Евсеева и Филипп Стёпин. Труба (балерина) звала и увлекала в острых настойчивых вскоках на пуанты, символизировавших крайнюю неустойчивость и нестабильность окружающего мира. Ее партнер пытался гармонизировать пространство, путем овладения трубой и приведением ее в горизонтальное положение, но в результате каждый остался при своем мнении.
Ольга Васильева предпослала своему номеру «Многословность» развернутую программу, в которой пространно рассуждала на тему «Что есть любовь?», включив в список Творчество, Создание, Ценность момента, Честность, Чувство, Музыку и т.д. Как водится, слов напечатанных было куда больше, нежели хореографических изъяснений. Дуэт растрепанной парочки (Нелли Смирнова, Андрей Арсентьев) , насыщенный элементами хореографического насилия (танцовщица страстно тыкала ногой в грудь партнеру), с эмоциональностью питекантропов выяснял отношения на тему «Ты меня уважаешь?», сопровождая пластические монологи движениями губ, хотя, может, они декламировали поэзию Бродского.
Первое отделение завершал номер «Небесное» Гарриетта Смита, заявленный им как фрагмент будущего большого балета «Степени величия», структурно напоминающего «Драгоценности» Баланчина. Щедрый на объяснения хореограф трактовал свой замысел как загробную встречу на балетной сцене («священное место») с уже ушедшими близкими. Судя по танцевальному изложению, несчастным артистам и после смерти не будет покоя: за ними придут преждепочившие солисты, которые, вместо заслуженного отдыха, начнут гонять новопреставленных по облакам, следя за идеальной выворотностью, точностью вращений и высотой прыжка. Впрочем, если там будет находиться Александр Сергеев, то балетный класс действительно покажется раем: мало кому из артистов удается исполнить стандартные для урока комбинации так, чтобы они стали гимном витальности.
Второе отделение концерта было отдано проекту Сергея Даниляна «Мечтатели», посвященному памяти Генри Сегерстрома, мецената, основателя Центра исполнительских искусств Южной Калифорнии в городе Коста-Меса и друга Мариинского театра. Возносить мечты на музыку Daft Punk определили тройку хореографов - Илью Живого, Максима Петрова и Владимира Варнаву. Каждый сочинил по своему фрагменту, а в заключительном, четвертом, перепели хореографические темы из первых трех.
Максиму Петрову досталась первая, презентационная, часть «Beyong». Хиты диско, под которые, возможно, оттягивались на дискотеке его родители, молодой балетмейстер оттанцевал с максимально возможным пиететом и уважением, с каким начинающий органист подступает к фугам Баха. Взращенные в академической традиции артисты Мариинского театра попытались быть раскрепощенными и дерзкими, но, кажется, рядовые студенты Калифорнийского колледжа искусств на своей вечеринке были бы более органичны в предлагаемых хореографических обстоятельствах. Милые гарцевания кордебалетных дев и настойчивые прыжки кордебалетных юношей не продемонстрировали отвязной свободы и пластического всесилия, но запомнились остроумным рисунком.
Самой оригинальной по антуражу выглядела вторая часть - «Within» в постановке Владимира Варнавы. Роковая красотка (Екатерина Кондаурова), вылезшая из ванны, роскошно охорашивалась и нервически докапывалась до глубин самосознания: действительно ли она милее всех на свете. Сверху, на всем протяжении ее монолога, в неоновом свете на лонже спускался голый Амур, удостоверивший, что она самая-самая и в отместку забравший ее с собой на облака.
В третьей части «Motherboard» (хореография Ильи Живого) шестерка мужчин и женщин радостно форсайтила, в танцевальном упоении расшвыривая на все четыре стороны батманы и туры, восторженно упадая в немыслимых позах на руки партнеров.
В четвертом разделе (балетмейстеры Илья Живой и Максим Петров) под восторженное качание детского хора телевидения и радио Санкт-Петербурга, исполнившего «Lose yourself to Dance», процитировали наиболее удавшиеся хореографические комбинации предыдущих трех частей. Всю вторую половину номера заняли поклоны в разных вариациях: солисты по отдельности, кордебалет, шестерки и двойки. Все, словно на воскресной церковной службе в Гарлеме, притопывали, прихлопывали, разнообразили сценический досуг раскованной мимикой. Продюсерские надежды разбила прагматическая реальность: диско-балеты в академической интерпретации, сочиненные хореографами, чья юность прошла под эстрадную попсу, пока еще остаются большой и светлой мечтой российского хореографического театра.