И вновь про Академию танца Бориса Эйфмана. Прошло 2,5 года с момента открытия
Академия танца Бориса Эйфмана, торжественно открытая осенью 2013 года, вновь оказалась в зоне моего внимания. Мой первый репортаж об этой школе был полон восторгов о столь прекрасно устроенном специализированном учебном заведении. Этой осенью я была удивлена, когда моя подруга не получила там рабочее место вследствие общения со мной. Мой третий репортаж об этой школе появился после обращения ко мне бывшего педагога этой Академии Марины Осиповой. То, о чем она рассказала (а также присовокупили родители и педагоги), может показаться черным пиаром или гнусной клеветой. Выводы делайте сами.
(картинку из интернета взяла)
Как известно, у меня лютая взаимность с Борисом Яковлевичем Эйфманом. Причем, я так люблю все, чем он занимается, что со стороны кажется, будто бы я преследую его и сочиняю всякие клеветнические истории, которые затем разносят вражеские голоса. С другой стороны, от любимого человека я готова слышать что угодно, лишь бы говорил! Поэтому представляю вниманию еще одну черную клеветническую историю.
Борис Яковлевич обладает уникальным даром: он зажигает всех, кто рядом с ним работает. Все счастливы быть рядом с ним, дышать одним с ним воздухом и наблюдать как Гений творит Великое Искусство. Правда, потом многие (а я знаю достаточное количество людей, работавших с Борисом Яковлевичем) признавались, что в их жизни было два самых счастливых дня: первый - когда они поступили на работу к Борису Яковлевичу, а второй - когда они уволились из заведения Бориса Яковлевича. Но, у всех, кто рассказывает о работе с ним (неважно, сколько счастливых дней было в их жизни - уже два или еще один), у всех горят глаза, на щеках румянец, а сердце бьется учащенно. От сопричастности. Так вот, история, рассказанная ниже, мне поведал человек, у которого было два счастливых дня в его жизни.
Организовал Борис Яковлевич балетную школу и стал ее художественным руководителем. Построил прекрасно организованную школу на улице Лизы Чайкиной. Пригласил прекрасных педагогов классического танца, которые танцевали в ведущих театрах и получили дипломы педагогов в Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Организовал наборы детей в два класса - в школу приняли детей 7 и 11 лет. Начались трудовые будни. И уже в первый же год обучения юные «эйфмановцы» приняли участие в творческом процессе: Борис Яковлевич занял своих первогодок на премьере балета «Реквием» (на музыку Шостаковича) - детки вышли в финале и многозначительно протянули руки к небу. Зрители в зале вытирали слезы (спектакль был показан в день 70-летия снятия блокады Ленинграда), родители умилялись, Борис Яковлевич ковал новые традиции…
Новая школа была заявлена как конкурент цитадели классического балета - Академии имени А.Я. Вагановой. На словах Борис Яковлевич превыше всего ценил в будущих выпускниках академическую выучку, а затем - готовность к его пластическим экспериментам. Для этого он пригласил в школу авторитетных педагогов классического танца, прошедших двойную строжайшую выучку на улице Росси - сначала они выпустились в качестве артистов балета, а затем, после окончания танцевальной карьеры, закончили педагогический факультет и стали педагогами классического танца. Учителя с жаром принялись за работу - их воодушевляла и школа, и личность Бориса Яковлевича, и радость созидания нового. Но к третьему году существования школы начались некоторые проблемы. Педагоги слишком хорошо преподавали классический танец детям: несколько учеников школы Эйфмана удачно прошли вступительные испытания и поступили в старейшую балетную школу на улицу Зодчего Росси. То, что в другом учебном заведении было бы воспринято как показатель высокого профессионализма, администрацией школы на улице Лизы Чайкиной сочли катастрофой и объяснили происками конкурентов.
Борис Яковлевич начал упрекать педагогов классического танца, что они «слишком хорошо учат классике» и чрезмерно следуют вагановской методике. А ему классические балерины не нужны, «Лебединого озера» в репертуаре театра Бориса Эйфмана не предвидится. И балетное образование в школе начало «перепрофилироваться». В школе начались занятия гимнастикой и акробатикой, пригласили двух педагогов акробатики, которые хорошо знают как воспитывать спортсменов, но плохо понимают особенности подготовки артистов балета, их интересуют «нормативы» и спортивные разряды. Более того, оценки по акробатике по значимости были приравнены к оценкам по специальности, и если ученик не демонстрировал выдающихся акробатических способностей, то и его танцевальное будущее подвергалось сомнению. И дети начали осваивать «колеса» (в том числе и на одной руке), сальто, флик-фляки и другие гимнастические премудрости. И вскоре у детей начались травмы: полетели колени, сворачивались шеи, зафиксирован разрыв мышцы плечевого сустава, микроразрыв мышцы паха. Несомненно, через 8 лет, когда состоится выпуск этих акробатических танцовщиков, Борис Яковлевич сочинит нечто грандиозное, с двойными сальто, а пока… Родители пытаются достучаться до администрации школы, возглавляемой директором Лали Отаровной Афанасьевой с просьбами хоть как-то корректировать занятия акробатики с занятиями классическим танцем - все-таки они детей своих отдавали в балетную, а не спортивную школу. Но разговор короткий: «Не нравится - забирайте документы!». Этому «совету» некоторые родители последовали.
Педагоги специальных дисциплин не могли спокойно смотреть на мучения их подопечных, ведь для них травмы учеников - словно свои собственные. Все попытки встретиться с Борисом Яковлевичем, объяснить чрезмерность акробатических упражнений, которые идут и во вред здоровью, и во вред танцевальной профессии, ничем не заканчивались - их уже на подступах пресекала Л.О. Афанасьева. Педагоги гимнастики продолжают учить воспитанников балетной школы делать колесо с одной руки и тренировать сальто. Зато педагоги, наиболее активно выступавшие против акробатики, нынче уволены.
И уволены в излюбленной манере Бориса Яковлевича - просто вышвырнуты на улицу по придуманным и сфальсифицированным мотивам. В их числе - Марина Осипова, которая работала в школе с момента ее открытия. Ой, нельзя у Бориса Яковлевича работать с горящими глазами и желанием работать - сначала нагрузят дополнительной неоплачиваемой работой, чтоб оправдать трудовой энтузиазм, а потом выставят, да еще и обвинят в непрофессионализме.
Когда торжественно открывали школу, Борис Яковлевич был героем дня - он принимал гостей, показывал свое детище, позировал перед камерами и фотоаппаратами. Но любой государственной школе (а школа танца Бориса Эйфмана - государственная, и средства на нее идут из бюджета Петербурга, а не из личного кармана Бориса Яковлевича) необходимо проходить всякие противные бюрократические инстанции в виде лицензирования и аккредитации. Дело, заключающееся в написании килограммов инструкций, учебных программ, методик и прочего. Причем, написать надо было все очень быстро и не на два набранных класса, а на весь восьми- и одиннадцатилетний цикл обучения. И представить программы предметов, которые будут преподаваться еще лет через пять (скажем, дуэтный танец). В общем, таких предметов оказалось 28. И госпожа Осипова (имеющая степень кандидата педагогических наук), помимо преподавания, подготовки и проведения уроков, репетиций номеров для отчетных концертов писала, создавала и разрабатывала эти программы. Борис Яковлевич был очень признателен педагогу и в ознаменование заслуг (после успешной процедуры лицензирования) возвел ее в ранг заместителя художественного руководителя и заведующего кафедрой классического танца. Но в 2015 году Марина Осипова очень неосторожно высказалась относительно необходимости усиленных занятий по акробатике. Борис Яковлевич вольнодумства не потерпел. Да и результаты преподавания классических дисциплин, как уже было сказано, огорчили господина Эйфмана: несколько мальчиков ушли из школы Творца и поступили к конкурентам - в Академию русского балета.
Борис Яковлевич бросил заслуженным педагогам классики, что в преподавание нужно внести «что-то новое», дать «больше экспрессии». По его мнению, вагановская методика безбожно устарела, выпускников Академии русского балета, которые приходят к нему в театр, надо долго переучивать, и вообще, «сделайте мне Сильви Гилем!». Сделать Сильвии Гилем, судя по всему, Борису Яковлевичу пообещала Алена Клочкова, выпускница Новосибирского хореографического училища, бывшая солистка Михайловского театра, обладательница диплома о высшем образовании Академии физической культуры имени Лесгафта. Именно она осенью 2015 года заняла место Марины Осиповой. Причем, уволив Марину Осипову с многочисленными нарушениями законодательства, администрация академии во главе, нет, не с Б.А. Эйфманом, а с директором Лали Отаровной Афанасьевой не гнушается ничем, даже подлогами и фальсификациями. Вплоть до того, что утверждают: якобы Марина Осипова вообще не работала ни заместителем Эйфмана по художественной части, ни заведующей кафедрой. С сайта стерли всю информацию о ней, но остались нотариально заверенный скрин и многочисленные фотоальбомы, где госпожа Осипова значится именно замом и завкафедрой, и которые администрация академии всячески пытается представить «ненастоящими».
Марина Осипова подала в суд на своего бывшего работодателя. Думаю, нам предстоит узнать еще много интересного о балетной школе Бориса Яковлевича Эйфмана.
Мнение родителей (они хотели выступить на судебном процессе свидетелями, но судья отказывает истцу в их вызове): Мы хотим донести до всех: директор Академии Лали Отаровна Афанасьева - страшный человек! И, к сожалению, Борис Яковлевич Эйфман очень мало времени сам проводит в Академии, отдав решения по многим вопросам, в т.ч. и творческим, в руки некомпетентного человека. Именно Л.О. Афанасьева решает: что правильно в преподавании, а что нет, именно она определяет: кто будет работать в Академии, а кто нет. Ведь травматизм - именно из-за некомпетентности директора, именно она определяет людей, которые ей выгодны, а кто ей мешает (и профессионализм ее волнует мало). У нее право решающего голоса при оценке физических данных детей и их танцевальности, хотя имеет экономическое (!) образование. Мы, родители учащихся надеемся только на самого Бориса Яковлевича, который вернет в Академию профессионалов, а у детей будет возможность выхода на великую сцену вместе с ним без травм, а только с горящими глазами и улыбкой на лице. Мы верим: Академия - это одно из самых великих творений Бориса Яковлевича.
Мнение педагога классического танца (свое имя просил не раскрывать). Первые 2,5 года жизни новой Академии танца Б. Эйфмана показали, что в ней происходит что-то неладное… Постоянно увольняют работников всех рангов, начиная с охраны и заканчивая педагогами специальных дисциплин: за два года уволено 12 (!) преподавателей, «неугодными» объявляют врачей и даже медсестер. Предметы, которые сначала были объявлены необходимыми для появления на свет «нового универсального танцовщика из будущего», вдруг становятся неэффективными и сокращёнными («исторический танец», «хип-хоп», «бальный танец», «введение в классический танец», гимнастика Князева и др.). Многие из детей первого показательного набора, были исключены за профнепригодность или ушли сами: из 80 человек покинули стены Академии более двадцати! Так в чём же корень проблем? Первый - президент Академии Б. Эйфман много лет вынашивал идею создания новой танцевальной школы (и даже назвал её своим именем), а вот концепцию её развития так и не смог внятно сформулировать. Второе - административное правление он доверил Лали Отаровне Афанасьевой, которая руководствуется правилом римских понтификов «разделяй и властвуй». Если бы она властвовала в хозяйственной части, может всё бы и обошлось. Однако г-жа Афанасьева принимает активное участие в обсуждениях профессиональных вопросов, что заставляет недоумевать педагогов-специалистов. Но, к сожалению, они вынуждены молчать, т.к. «непослушание» карается по закону, а, точнее, «по понятиям». Как известно, атмосфера создаётся руководителем. Вот и царит в Академии танца гнетущая атмосфера, страх быть «униженным и оскорблённым». Причём к последним относятся и ученики, и их учителя. Грустно…
Примечание от составителя: разумеется, все сказанное выше имеет характер субъективных заметок, и не ставит задачей очернить светлый образ Б.Я. Эйфмана, его прекрасной школы и ее высокообразованного директора Л.О. Афанасьевой.
(картинку из интернета взяла)
Как известно, у меня лютая взаимность с Борисом Яковлевичем Эйфманом. Причем, я так люблю все, чем он занимается, что со стороны кажется, будто бы я преследую его и сочиняю всякие клеветнические истории, которые затем разносят вражеские голоса. С другой стороны, от любимого человека я готова слышать что угодно, лишь бы говорил! Поэтому представляю вниманию еще одну черную клеветническую историю.
Борис Яковлевич обладает уникальным даром: он зажигает всех, кто рядом с ним работает. Все счастливы быть рядом с ним, дышать одним с ним воздухом и наблюдать как Гений творит Великое Искусство. Правда, потом многие (а я знаю достаточное количество людей, работавших с Борисом Яковлевичем) признавались, что в их жизни было два самых счастливых дня: первый - когда они поступили на работу к Борису Яковлевичу, а второй - когда они уволились из заведения Бориса Яковлевича. Но, у всех, кто рассказывает о работе с ним (неважно, сколько счастливых дней было в их жизни - уже два или еще один), у всех горят глаза, на щеках румянец, а сердце бьется учащенно. От сопричастности. Так вот, история, рассказанная ниже, мне поведал человек, у которого было два счастливых дня в его жизни.
Организовал Борис Яковлевич балетную школу и стал ее художественным руководителем. Построил прекрасно организованную школу на улице Лизы Чайкиной. Пригласил прекрасных педагогов классического танца, которые танцевали в ведущих театрах и получили дипломы педагогов в Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Организовал наборы детей в два класса - в школу приняли детей 7 и 11 лет. Начались трудовые будни. И уже в первый же год обучения юные «эйфмановцы» приняли участие в творческом процессе: Борис Яковлевич занял своих первогодок на премьере балета «Реквием» (на музыку Шостаковича) - детки вышли в финале и многозначительно протянули руки к небу. Зрители в зале вытирали слезы (спектакль был показан в день 70-летия снятия блокады Ленинграда), родители умилялись, Борис Яковлевич ковал новые традиции…
Новая школа была заявлена как конкурент цитадели классического балета - Академии имени А.Я. Вагановой. На словах Борис Яковлевич превыше всего ценил в будущих выпускниках академическую выучку, а затем - готовность к его пластическим экспериментам. Для этого он пригласил в школу авторитетных педагогов классического танца, прошедших двойную строжайшую выучку на улице Росси - сначала они выпустились в качестве артистов балета, а затем, после окончания танцевальной карьеры, закончили педагогический факультет и стали педагогами классического танца. Учителя с жаром принялись за работу - их воодушевляла и школа, и личность Бориса Яковлевича, и радость созидания нового. Но к третьему году существования школы начались некоторые проблемы. Педагоги слишком хорошо преподавали классический танец детям: несколько учеников школы Эйфмана удачно прошли вступительные испытания и поступили в старейшую балетную школу на улицу Зодчего Росси. То, что в другом учебном заведении было бы воспринято как показатель высокого профессионализма, администрацией школы на улице Лизы Чайкиной сочли катастрофой и объяснили происками конкурентов.
Борис Яковлевич начал упрекать педагогов классического танца, что они «слишком хорошо учат классике» и чрезмерно следуют вагановской методике. А ему классические балерины не нужны, «Лебединого озера» в репертуаре театра Бориса Эйфмана не предвидится. И балетное образование в школе начало «перепрофилироваться». В школе начались занятия гимнастикой и акробатикой, пригласили двух педагогов акробатики, которые хорошо знают как воспитывать спортсменов, но плохо понимают особенности подготовки артистов балета, их интересуют «нормативы» и спортивные разряды. Более того, оценки по акробатике по значимости были приравнены к оценкам по специальности, и если ученик не демонстрировал выдающихся акробатических способностей, то и его танцевальное будущее подвергалось сомнению. И дети начали осваивать «колеса» (в том числе и на одной руке), сальто, флик-фляки и другие гимнастические премудрости. И вскоре у детей начались травмы: полетели колени, сворачивались шеи, зафиксирован разрыв мышцы плечевого сустава, микроразрыв мышцы паха. Несомненно, через 8 лет, когда состоится выпуск этих акробатических танцовщиков, Борис Яковлевич сочинит нечто грандиозное, с двойными сальто, а пока… Родители пытаются достучаться до администрации школы, возглавляемой директором Лали Отаровной Афанасьевой с просьбами хоть как-то корректировать занятия акробатики с занятиями классическим танцем - все-таки они детей своих отдавали в балетную, а не спортивную школу. Но разговор короткий: «Не нравится - забирайте документы!». Этому «совету» некоторые родители последовали.
Педагоги специальных дисциплин не могли спокойно смотреть на мучения их подопечных, ведь для них травмы учеников - словно свои собственные. Все попытки встретиться с Борисом Яковлевичем, объяснить чрезмерность акробатических упражнений, которые идут и во вред здоровью, и во вред танцевальной профессии, ничем не заканчивались - их уже на подступах пресекала Л.О. Афанасьева. Педагоги гимнастики продолжают учить воспитанников балетной школы делать колесо с одной руки и тренировать сальто. Зато педагоги, наиболее активно выступавшие против акробатики, нынче уволены.
И уволены в излюбленной манере Бориса Яковлевича - просто вышвырнуты на улицу по придуманным и сфальсифицированным мотивам. В их числе - Марина Осипова, которая работала в школе с момента ее открытия. Ой, нельзя у Бориса Яковлевича работать с горящими глазами и желанием работать - сначала нагрузят дополнительной неоплачиваемой работой, чтоб оправдать трудовой энтузиазм, а потом выставят, да еще и обвинят в непрофессионализме.
Когда торжественно открывали школу, Борис Яковлевич был героем дня - он принимал гостей, показывал свое детище, позировал перед камерами и фотоаппаратами. Но любой государственной школе (а школа танца Бориса Эйфмана - государственная, и средства на нее идут из бюджета Петербурга, а не из личного кармана Бориса Яковлевича) необходимо проходить всякие противные бюрократические инстанции в виде лицензирования и аккредитации. Дело, заключающееся в написании килограммов инструкций, учебных программ, методик и прочего. Причем, написать надо было все очень быстро и не на два набранных класса, а на весь восьми- и одиннадцатилетний цикл обучения. И представить программы предметов, которые будут преподаваться еще лет через пять (скажем, дуэтный танец). В общем, таких предметов оказалось 28. И госпожа Осипова (имеющая степень кандидата педагогических наук), помимо преподавания, подготовки и проведения уроков, репетиций номеров для отчетных концертов писала, создавала и разрабатывала эти программы. Борис Яковлевич был очень признателен педагогу и в ознаменование заслуг (после успешной процедуры лицензирования) возвел ее в ранг заместителя художественного руководителя и заведующего кафедрой классического танца. Но в 2015 году Марина Осипова очень неосторожно высказалась относительно необходимости усиленных занятий по акробатике. Борис Яковлевич вольнодумства не потерпел. Да и результаты преподавания классических дисциплин, как уже было сказано, огорчили господина Эйфмана: несколько мальчиков ушли из школы Творца и поступили к конкурентам - в Академию русского балета.
Борис Яковлевич бросил заслуженным педагогам классики, что в преподавание нужно внести «что-то новое», дать «больше экспрессии». По его мнению, вагановская методика безбожно устарела, выпускников Академии русского балета, которые приходят к нему в театр, надо долго переучивать, и вообще, «сделайте мне Сильви Гилем!». Сделать Сильвии Гилем, судя по всему, Борису Яковлевичу пообещала Алена Клочкова, выпускница Новосибирского хореографического училища, бывшая солистка Михайловского театра, обладательница диплома о высшем образовании Академии физической культуры имени Лесгафта. Именно она осенью 2015 года заняла место Марины Осиповой. Причем, уволив Марину Осипову с многочисленными нарушениями законодательства, администрация академии во главе, нет, не с Б.А. Эйфманом, а с директором Лали Отаровной Афанасьевой не гнушается ничем, даже подлогами и фальсификациями. Вплоть до того, что утверждают: якобы Марина Осипова вообще не работала ни заместителем Эйфмана по художественной части, ни заведующей кафедрой. С сайта стерли всю информацию о ней, но остались нотариально заверенный скрин и многочисленные фотоальбомы, где госпожа Осипова значится именно замом и завкафедрой, и которые администрация академии всячески пытается представить «ненастоящими».
Марина Осипова подала в суд на своего бывшего работодателя. Думаю, нам предстоит узнать еще много интересного о балетной школе Бориса Яковлевича Эйфмана.
Мнение родителей (они хотели выступить на судебном процессе свидетелями, но судья отказывает истцу в их вызове): Мы хотим донести до всех: директор Академии Лали Отаровна Афанасьева - страшный человек! И, к сожалению, Борис Яковлевич Эйфман очень мало времени сам проводит в Академии, отдав решения по многим вопросам, в т.ч. и творческим, в руки некомпетентного человека. Именно Л.О. Афанасьева решает: что правильно в преподавании, а что нет, именно она определяет: кто будет работать в Академии, а кто нет. Ведь травматизм - именно из-за некомпетентности директора, именно она определяет людей, которые ей выгодны, а кто ей мешает (и профессионализм ее волнует мало). У нее право решающего голоса при оценке физических данных детей и их танцевальности, хотя имеет экономическое (!) образование. Мы, родители учащихся надеемся только на самого Бориса Яковлевича, который вернет в Академию профессионалов, а у детей будет возможность выхода на великую сцену вместе с ним без травм, а только с горящими глазами и улыбкой на лице. Мы верим: Академия - это одно из самых великих творений Бориса Яковлевича.
Мнение педагога классического танца (свое имя просил не раскрывать). Первые 2,5 года жизни новой Академии танца Б. Эйфмана показали, что в ней происходит что-то неладное… Постоянно увольняют работников всех рангов, начиная с охраны и заканчивая педагогами специальных дисциплин: за два года уволено 12 (!) преподавателей, «неугодными» объявляют врачей и даже медсестер. Предметы, которые сначала были объявлены необходимыми для появления на свет «нового универсального танцовщика из будущего», вдруг становятся неэффективными и сокращёнными («исторический танец», «хип-хоп», «бальный танец», «введение в классический танец», гимнастика Князева и др.). Многие из детей первого показательного набора, были исключены за профнепригодность или ушли сами: из 80 человек покинули стены Академии более двадцати! Так в чём же корень проблем? Первый - президент Академии Б. Эйфман много лет вынашивал идею создания новой танцевальной школы (и даже назвал её своим именем), а вот концепцию её развития так и не смог внятно сформулировать. Второе - административное правление он доверил Лали Отаровне Афанасьевой, которая руководствуется правилом римских понтификов «разделяй и властвуй». Если бы она властвовала в хозяйственной части, может всё бы и обошлось. Однако г-жа Афанасьева принимает активное участие в обсуждениях профессиональных вопросов, что заставляет недоумевать педагогов-специалистов. Но, к сожалению, они вынуждены молчать, т.к. «непослушание» карается по закону, а, точнее, «по понятиям». Как известно, атмосфера создаётся руководителем. Вот и царит в Академии танца гнетущая атмосфера, страх быть «униженным и оскорблённым». Причём к последним относятся и ученики, и их учителя. Грустно…
Примечание от составителя: разумеется, все сказанное выше имеет характер субъективных заметок, и не ставит задачей очернить светлый образ Б.Я. Эйфмана, его прекрасной школы и ее высокообразованного директора Л.О. Афанасьевой.