"Реквием" Бориса Эйфмана
Борис Эйфман из "Реквиема" 23-летней давности сделал полнометражный спектакль. К одноактному балету на музыку Моцарта (на мой взгляд - один из лучших его спектаклей!) присоединил еще один акт - на музыку Камерной симфонии Шостаковича по поэме Анны Ахматовой "Реквием". Премьеру показал в день 70-летия снятия блокады Ленинграда. И этим сделал сильный ход: потому как любое мнение, в котором этот спектакль не будет признан гениальным, рискует быть затоптанным и обвиненным в непатриотизме и прочих грехах.
А я вот скажу: моцартовский "Реквием" - произведение идеальное, шедевральное, читающееся, словно книга. В нем Эйфман - обыкновенный гений, способный языком абстрактного танца рассказать о жизни и смерти, о взрослении, борьбе с самим собой. Диалоги взрослеющего героя страшны тем подтекстом, что открывается в них. Мужчина, попирающий наивного Юношу, - тема отказа от иллюзорного взгляда на мир. Диалог Мужчины и Старика жуток обнаружением в себе немощи и признаков краха жизненных иллюзий. Сильнее "Реквиема" 1991 года Борис Яковлевич, как мне кажется, не поставил! К списку безусловных шедевров Б.Я. относится и "Идиот" в его премьерном исполнении - Валерий Михайловский (князь Мышкин), Джон Марковский (Рогожин), Алла Осипенко (Настасья Филипповна), Валентина Морозова (Аглая), но, увы, я этот состав не застала. Так вот, 23 года Борис Яковлевич ищет: с чем бы скомпоновать моцартовский "Реквием", ибо спектакль в одном акте самостоятельным вечером давать неприлично.
А тут и 70-летие снятие блокады. И тема Ахматовского "Реквиема" стучит в сердце. И доверенное лицо "кандидата № 5" на прошедших выборах. Как ни крути - патриотизм со всех сторон. И новый спектакль получился очень правильным и очень патриотическим. И на каждое танцевальное па ахматовские строки всплывают. И "мостики" пластические перекинуты - танцевальные цитаты из моцартовского "Реквиема", знаменитый проход с саночками (один из последних эпизодов балета на музыку Шостаковича - и этим же проходом начинается "Реквием" моцартовский). И валенки есть, и образ тюрьмы. И, конечно, распятие и оплакивание - Борис Яковлевич, кажется, без них в последние годы никуда. И тема героическая, и "никто не забыт и никто не забыто" звучит в финале (детки - воспитанники Академии танца Б.Я.) в финале составляют символические группы. И Мать сына оплакивает. И Жена с Мужем прощается. И Семья пытается спасти единственного сына. И спортсмены белоснежным строем ходят. И чекисты топчут сапогами собственный народ под перезвон кремлевских курантов (очень смелый ход!). Но подобная иллюстративность - словно комикс, книжка в картинках, без той доли абстракции и умения перевести всё в иной, надмирный план, которым блестяще владел Борис Яковлевич в 1991 году.
Кстати, второй показ ахматовско-шостаковичского "Реквиема" совпал с дискуссией: "А, может, вернем статую Дзержинского на Лубянскую площадь"... А вот премьера "Реквиема" Моцарта состоялась в дни августовского путча. Все-таки, умеет Борис Яковлевич даты премьер назначать!
А я вот скажу: моцартовский "Реквием" - произведение идеальное, шедевральное, читающееся, словно книга. В нем Эйфман - обыкновенный гений, способный языком абстрактного танца рассказать о жизни и смерти, о взрослении, борьбе с самим собой. Диалоги взрослеющего героя страшны тем подтекстом, что открывается в них. Мужчина, попирающий наивного Юношу, - тема отказа от иллюзорного взгляда на мир. Диалог Мужчины и Старика жуток обнаружением в себе немощи и признаков краха жизненных иллюзий. Сильнее "Реквиема" 1991 года Борис Яковлевич, как мне кажется, не поставил! К списку безусловных шедевров Б.Я. относится и "Идиот" в его премьерном исполнении - Валерий Михайловский (князь Мышкин), Джон Марковский (Рогожин), Алла Осипенко (Настасья Филипповна), Валентина Морозова (Аглая), но, увы, я этот состав не застала. Так вот, 23 года Борис Яковлевич ищет: с чем бы скомпоновать моцартовский "Реквием", ибо спектакль в одном акте самостоятельным вечером давать неприлично.
А тут и 70-летие снятие блокады. И тема Ахматовского "Реквиема" стучит в сердце. И доверенное лицо "кандидата № 5" на прошедших выборах. Как ни крути - патриотизм со всех сторон. И новый спектакль получился очень правильным и очень патриотическим. И на каждое танцевальное па ахматовские строки всплывают. И "мостики" пластические перекинуты - танцевальные цитаты из моцартовского "Реквиема", знаменитый проход с саночками (один из последних эпизодов балета на музыку Шостаковича - и этим же проходом начинается "Реквием" моцартовский). И валенки есть, и образ тюрьмы. И, конечно, распятие и оплакивание - Борис Яковлевич, кажется, без них в последние годы никуда. И тема героическая, и "никто не забыт и никто не забыто" звучит в финале (детки - воспитанники Академии танца Б.Я.) в финале составляют символические группы. И Мать сына оплакивает. И Жена с Мужем прощается. И Семья пытается спасти единственного сына. И спортсмены белоснежным строем ходят. И чекисты топчут сапогами собственный народ под перезвон кремлевских курантов (очень смелый ход!). Но подобная иллюстративность - словно комикс, книжка в картинках, без той доли абстракции и умения перевести всё в иной, надмирный план, которым блестяще владел Борис Яковлевич в 1991 году.
Кстати, второй показ ахматовско-шостаковичского "Реквиема" совпал с дискуссией: "А, может, вернем статую Дзержинского на Лубянскую площадь"... А вот премьера "Реквиема" Моцарта состоялась в дни августовского путча. Все-таки, умеет Борис Яковлевич даты премьер назначать!