День взятия Бастилии не впустую прошел
День взятия Бастилии не впустую прошел
14 июля, в день, когда французы взяли Бастилию, чтоб впоследствии написать на месте уничтоженного символа королевской власти «Здесь танцуют», международный фестиваль Dance open в средневековой крепости Святого Олафа в Савонлинне предложил свой вариант танцевального штурма.
Крепость Святого Олафа в России более известна как Нишлотская крепость, по имени которой назван знаменитый Ништадтский мир со Швецией в 1721 году. С исторической репутацией крепости соперничает ее репутация крупного оперного фестиваля в Савонлинне, проводящегося с 1912 года. С недавних пор к опере и музыке добавился балет - во многом благодаря усилиям международного фестиваля «Dance open», который возглавляет Екатерина Галанова, в недавнем прошлом - танцовщица Мариинского театра. Успешный коммерческо-творческий проект сумел привлечь в Санкт-Петербург звезд мирового уровня: порой концерты «Dance open» по количеству значимых в балетном мире имен превосходили спектакли знаменитого фестиваля «Мариинский». Экспансию на Запад «Dance open» начал несколько лет назад, получив грант Европейского Союза, в рамках которого организовал летние балетные школы и свои знаменитые концерты. Признаемся, эта экспансия движется куда более быстрыми темпами и с куда большим успехом, нежели сражения Петра I эпохи Северной войны.
Концерт в Савонлинне 14 июля был облегченной версией апрельского петербургского - чуть усеченный состав участников с практически идентичной программой. Поэтому, памятуя о дате концерта и отредактировав бессмертную фразу Сергея Юрского из фильма «Любовь и голуби», участникам российского пресс-тура оставалось только трактовать тематику исполняемых номеров в соответствии с отмечаемой датой.
Так, возможно, экстремистские настроения разъяренного французского пролетариата в 1789 году экстраполировало соло из балета «Барышня и хулиган» в исполнении Антона Корсакова: смачное сплевывание и танцевальные угрозы «щаз в глаз дам!» характерны для маргиналов любой национальности и любой эпохи. Первобытные же истоки любого бунта явственно представлялись в номере «Farewell to the jungle»: очаровательный Леонид Сарафанов в одной лишь набедренной повязке уморительно имитировал не то неандертальца, не то Кинг-Конга во младенчестве, пластически определив: любая революция есть торжество диких инстинктов.
Тяжелую долю угнетаемого третьего сословия при желании можно было увидеть в Pas de six из балета «Эсмеральда». Страдания главной героини из низов при виде неверного высокородного возлюбленного Яна Саленко донесла до публики с истинным смирением. А ее партнер, артистичный до неприличия Дину Тамазлакару в маловыигрышной партии непризнанного поэта Гренгуара взял высочайшую эмоциональную ноту концерта.
Славную триаду «хитовых» pas de deux из «Лебединого озера», «Корсара» и «Дон Кихота», без которых сложно представить уважающий себя концерт, в рамках заданной темы легко можно было бы трактовать как образец блестящего и холодного придворного искусства, которое безжалостно смело революционное цунами.
В Pas de deux из «Лебединого озера» запомнились черные лосины Мэтью Голдинга, его постоянно приоткрытый рот и странное кокетство Анны Цыганковой, более уместное в публичном доме. Милый Леонид Сарафанов, истинный балетный джентльмен, воспитанный в академических традициях уважения к балерине, в Pas de deux из «Корсара» преподносил свою партнершу, словно бриллиант на бархатной подушечке, однако Анастасия Колегова была самым обыкновенным булыжником, «орудием пролетариата». Нечто запинающееся и спотыкающееся выдавалось за pas de bourree, взбрыкивающаяся нога утверждала, что зрителям явлены фуэте, плюс вопиющая антимузыкальность и самодовольство балерины пробуждали прямо-таки классовую неприязнь, «такую сильную неприязнь испытываю, что даже кушать не могу» (с). Семейная пара Денис и Анастасия Матвиенко исполнили свадебное pas de deux из «Дон Кихота», что называется, «без излишков», без чрезмерного пафоса, но в русле строгой академической традиции, в которой благородно сочетались и вкус, и цвет, и такт.
О духовных корнях Великой Французской революции, ну и о духовности вообще повествовали три номера из категории «чистейшей лирики». В «Мелодии» на музыку Глюка (хореография Асафа Мессерера) Ирина Перрен и Марат Шемиунов набрасывали на окружающую действительность покров таинственности (третьим участником этого дуэта является огромная вуаль, с которой следует управляться столь же виртуозно, как и Эспаде с плащом в «Дон Кихоте»). В «Lacrimosa» (разумеется, на музыку Моцарта, хореография некоего G.Pandy) раздетый до трусов Мариан Валтер словно оплакивал души безвинно погибших в годы революционного лихолетья и, судя по проникновенности жестов, печалился о потере собственного гардероба, сгинувшего, вероятно, при погроме его особняка. Драматическую струю принес номер «Je suis malade» («Я больна») в исполнении Ирины Перрен и Марата Шемиунова, поставивший психический диагноз всем революциям, а финальным поцелуем напомнившем о пацифистском джонленноновском: «Make Love, Not War!». Последую призыву и лучше промолчу о хореографии Дмитрия Пимонова, который взял за пластическую основу своего номера знаменитый прельжокажевский поцелуй из «Парка».
Актом благодарности к принимающей финской стороне можно считать «Музыкальную шкатулку» Антона Пимонова на музыку Яна Сибелиуса. Меланхолическая зарисовка о безвольных механических фигурках в финале обернулась крушением розовых надежд благодаря удивительной способности Сабины Яппаровой насыщать обыденную, в общем-то, хореографию сумеречной ломкостью и хрупкостью.
А дивная Лючия Лакарра вышла в финальном ноймайеровском дуэте из «Дамы с камелиями» (партнер Марлон Дино). Осознание безнадежной обреченности, отсутствия какого-либо будущего и вследствие этого - неконтролируемый всплеск танцевальной экзальтации и страсти, привел к ярчайшей эмоциональной вспышке этого вечера.
Сдержанные финны стучали ногами, хлопали в ладоши и вопили, словно японские школьницы на концертах группы «Тату». Организаторы фестиваля «Dance open» с чистой совестью могли выдохнуть: «День взятия Бастилии не впустую прошел!».
14 июля, в день, когда французы взяли Бастилию, чтоб впоследствии написать на месте уничтоженного символа королевской власти «Здесь танцуют», международный фестиваль Dance open в средневековой крепости Святого Олафа в Савонлинне предложил свой вариант танцевального штурма.
Крепость Святого Олафа в России более известна как Нишлотская крепость, по имени которой назван знаменитый Ништадтский мир со Швецией в 1721 году. С исторической репутацией крепости соперничает ее репутация крупного оперного фестиваля в Савонлинне, проводящегося с 1912 года. С недавних пор к опере и музыке добавился балет - во многом благодаря усилиям международного фестиваля «Dance open», который возглавляет Екатерина Галанова, в недавнем прошлом - танцовщица Мариинского театра. Успешный коммерческо-творческий проект сумел привлечь в Санкт-Петербург звезд мирового уровня: порой концерты «Dance open» по количеству значимых в балетном мире имен превосходили спектакли знаменитого фестиваля «Мариинский». Экспансию на Запад «Dance open» начал несколько лет назад, получив грант Европейского Союза, в рамках которого организовал летние балетные школы и свои знаменитые концерты. Признаемся, эта экспансия движется куда более быстрыми темпами и с куда большим успехом, нежели сражения Петра I эпохи Северной войны.
Концерт в Савонлинне 14 июля был облегченной версией апрельского петербургского - чуть усеченный состав участников с практически идентичной программой. Поэтому, памятуя о дате концерта и отредактировав бессмертную фразу Сергея Юрского из фильма «Любовь и голуби», участникам российского пресс-тура оставалось только трактовать тематику исполняемых номеров в соответствии с отмечаемой датой.
Так, возможно, экстремистские настроения разъяренного французского пролетариата в 1789 году экстраполировало соло из балета «Барышня и хулиган» в исполнении Антона Корсакова: смачное сплевывание и танцевальные угрозы «щаз в глаз дам!» характерны для маргиналов любой национальности и любой эпохи. Первобытные же истоки любого бунта явственно представлялись в номере «Farewell to the jungle»: очаровательный Леонид Сарафанов в одной лишь набедренной повязке уморительно имитировал не то неандертальца, не то Кинг-Конга во младенчестве, пластически определив: любая революция есть торжество диких инстинктов.
Тяжелую долю угнетаемого третьего сословия при желании можно было увидеть в Pas de six из балета «Эсмеральда». Страдания главной героини из низов при виде неверного высокородного возлюбленного Яна Саленко донесла до публики с истинным смирением. А ее партнер, артистичный до неприличия Дину Тамазлакару в маловыигрышной партии непризнанного поэта Гренгуара взял высочайшую эмоциональную ноту концерта.
Славную триаду «хитовых» pas de deux из «Лебединого озера», «Корсара» и «Дон Кихота», без которых сложно представить уважающий себя концерт, в рамках заданной темы легко можно было бы трактовать как образец блестящего и холодного придворного искусства, которое безжалостно смело революционное цунами.
В Pas de deux из «Лебединого озера» запомнились черные лосины Мэтью Голдинга, его постоянно приоткрытый рот и странное кокетство Анны Цыганковой, более уместное в публичном доме. Милый Леонид Сарафанов, истинный балетный джентльмен, воспитанный в академических традициях уважения к балерине, в Pas de deux из «Корсара» преподносил свою партнершу, словно бриллиант на бархатной подушечке, однако Анастасия Колегова была самым обыкновенным булыжником, «орудием пролетариата». Нечто запинающееся и спотыкающееся выдавалось за pas de bourree, взбрыкивающаяся нога утверждала, что зрителям явлены фуэте, плюс вопиющая антимузыкальность и самодовольство балерины пробуждали прямо-таки классовую неприязнь, «такую сильную неприязнь испытываю, что даже кушать не могу» (с). Семейная пара Денис и Анастасия Матвиенко исполнили свадебное pas de deux из «Дон Кихота», что называется, «без излишков», без чрезмерного пафоса, но в русле строгой академической традиции, в которой благородно сочетались и вкус, и цвет, и такт.
О духовных корнях Великой Французской революции, ну и о духовности вообще повествовали три номера из категории «чистейшей лирики». В «Мелодии» на музыку Глюка (хореография Асафа Мессерера) Ирина Перрен и Марат Шемиунов набрасывали на окружающую действительность покров таинственности (третьим участником этого дуэта является огромная вуаль, с которой следует управляться столь же виртуозно, как и Эспаде с плащом в «Дон Кихоте»). В «Lacrimosa» (разумеется, на музыку Моцарта, хореография некоего G.Pandy) раздетый до трусов Мариан Валтер словно оплакивал души безвинно погибших в годы революционного лихолетья и, судя по проникновенности жестов, печалился о потере собственного гардероба, сгинувшего, вероятно, при погроме его особняка. Драматическую струю принес номер «Je suis malade» («Я больна») в исполнении Ирины Перрен и Марата Шемиунова, поставивший психический диагноз всем революциям, а финальным поцелуем напомнившем о пацифистском джонленноновском: «Make Love, Not War!». Последую призыву и лучше промолчу о хореографии Дмитрия Пимонова, который взял за пластическую основу своего номера знаменитый прельжокажевский поцелуй из «Парка».
Актом благодарности к принимающей финской стороне можно считать «Музыкальную шкатулку» Антона Пимонова на музыку Яна Сибелиуса. Меланхолическая зарисовка о безвольных механических фигурках в финале обернулась крушением розовых надежд благодаря удивительной способности Сабины Яппаровой насыщать обыденную, в общем-то, хореографию сумеречной ломкостью и хрупкостью.
А дивная Лючия Лакарра вышла в финальном ноймайеровском дуэте из «Дамы с камелиями» (партнер Марлон Дино). Осознание безнадежной обреченности, отсутствия какого-либо будущего и вследствие этого - неконтролируемый всплеск танцевальной экзальтации и страсти, привел к ярчайшей эмоциональной вспышке этого вечера.
Сдержанные финны стучали ногами, хлопали в ладоши и вопили, словно японские школьницы на концертах группы «Тату». Организаторы фестиваля «Dance open» с чистой совестью могли выдохнуть: «День взятия Бастилии не впустую прошел!».