"Жизель" в Театре балета имени Якобсона
Даже сложно сказать - чем этот спектакль объявлен премьерным. Стремление художественного руководителя Андриана Фадеева "почистить" - очень хорошее. Для "почистки" пригласили одну из лучших ленинградских Жизелей - Ирину Александровну Колпакову. Господин Окунев написал новые декорации. В первом действии к замку Герцога змеился кавказский серпантин. Во втором акте (кладбище и болото) был прелестный вид на Павловский парк. Танцевали в Эрмитажном театре на малюсенькой сцене, которая, кажется, имеет бетонное основание - любой прыжок гулко и громко отдавался по всему залу. Капитальное изменение - убрали асафьевский музыкальный финал и вернули адановский (может, это было сделано уже давно, но я несколько лет не посещала "Жизель" в исполнении якобсоновцев).
Честно говоря - постоянно мечтала, чтоб на сцену вышла какая-нибудь эрмитажная кошка. Глядишь, пошло бы повеселее. Народ толпится, места нет никому. После пары прыжков все утыкаются в кулисы. И так стоят до конца музыки. Артем Пыхачев, 6 лет назад танцевавший в долгушинской "Жизели" (вот идеальный пример возобновления и умнейшей авторской редактуры!) в Михайловском театре, еще помнит какие-то замечания Мастера, поэтому его Альберт запомнился некоторыми умными деталями. Так, например, выходит закутанный в плащ, а не по-премьерски победно раскинув руки, как душка-тенор встречает своих пылких поклонниц; во время появления крестьянок несколько волнуется - а не раскроют ли его инкогнито; в сцене массового выхода придворных, в предчувствии разоблачения обращается к другу Оруженосцу: помоги, спаси, уходим огородами... Но эти мелочи не в состоянии вытащить нудный спектакль. Наиболее живой жест был у Ганса: после того как Берта увела дочь отдыхать, он вышел к дому Жизели, поправляя манжеты. Я так и представила: понял, что Альберт из благородных, оценил мануфактурку, тут же побежал к портному заказать себе такое же, надел рубаху, поправляет манжеты и предвкушает: "Сейчас Жизель увидет мой прикид и заценит".
Во втором акте кранты совсем. Всполохи магических огней не работают - светят прожекторами, они, словно лучи маяка, шарят по ночному небу. Вместо магической ветки - дохлый цветок лилии. Механизм в решающий момент заело, и цветок не сломался. Кордебалет заполняет всю сцену, Мирте негде развернуться. Ну неужели нельзя на второй музыкальной фразе перестроиться и встать поплотнее? В связи с теснотой удручает неспособность подстроиться к ситуации. Ну вот, например, кода Мирты. В музыке и хореографии - 12 sout de basque по кругу. Сцена Эрмитажного театра, повторяю, маленькая, да еще и вилисами заставленная. Мирта делает 5 штук, останавливается в углу, чуть кружится и бесстрастно стоит, дожидаясь окончания музыки для выполнения комбинации, чтоб потом побежать со всеми к центру на следующую комбинацию. Ну не помещаются 12 прыжков в одном круге, неужели так сложно сделать 2 круга?! Это же кульминация! Эти sout de basque - торжество могильного распорядка, в их нагнетании - превосходный художественный и танцевальный эффект... Вот просто обидно за хореографию и драматургию!
Много у меня недоумений во время спектакля было. Но авторский финал в исполнении Артема позабавил. Жизель удалилась. Артем очень высокохудожественно начал метаться по сцене в страданиях. Потом устремился к могилке. Обычно все тут падают, обнимая могильную плиту или крест - в зависимости от силы творческой индивидуальности, и начинают трясти плечами, изображая рыдания. Артем же схватил пук цветов, принесенный любимой и рванул в кулисы. Потом передумал, опять повернулся к могиле, по дороге споткнулся, чуть не упал, рассыпал цветы на середине сцены и улегся на них сверху.
Чего, спрашивается, Альберт цветы стал с могилки тырить?
Честно говоря - постоянно мечтала, чтоб на сцену вышла какая-нибудь эрмитажная кошка. Глядишь, пошло бы повеселее. Народ толпится, места нет никому. После пары прыжков все утыкаются в кулисы. И так стоят до конца музыки. Артем Пыхачев, 6 лет назад танцевавший в долгушинской "Жизели" (вот идеальный пример возобновления и умнейшей авторской редактуры!) в Михайловском театре, еще помнит какие-то замечания Мастера, поэтому его Альберт запомнился некоторыми умными деталями. Так, например, выходит закутанный в плащ, а не по-премьерски победно раскинув руки, как душка-тенор встречает своих пылких поклонниц; во время появления крестьянок несколько волнуется - а не раскроют ли его инкогнито; в сцене массового выхода придворных, в предчувствии разоблачения обращается к другу Оруженосцу: помоги, спаси, уходим огородами... Но эти мелочи не в состоянии вытащить нудный спектакль. Наиболее живой жест был у Ганса: после того как Берта увела дочь отдыхать, он вышел к дому Жизели, поправляя манжеты. Я так и представила: понял, что Альберт из благородных, оценил мануфактурку, тут же побежал к портному заказать себе такое же, надел рубаху, поправляет манжеты и предвкушает: "Сейчас Жизель увидет мой прикид и заценит".
Во втором акте кранты совсем. Всполохи магических огней не работают - светят прожекторами, они, словно лучи маяка, шарят по ночному небу. Вместо магической ветки - дохлый цветок лилии. Механизм в решающий момент заело, и цветок не сломался. Кордебалет заполняет всю сцену, Мирте негде развернуться. Ну неужели нельзя на второй музыкальной фразе перестроиться и встать поплотнее? В связи с теснотой удручает неспособность подстроиться к ситуации. Ну вот, например, кода Мирты. В музыке и хореографии - 12 sout de basque по кругу. Сцена Эрмитажного театра, повторяю, маленькая, да еще и вилисами заставленная. Мирта делает 5 штук, останавливается в углу, чуть кружится и бесстрастно стоит, дожидаясь окончания музыки для выполнения комбинации, чтоб потом побежать со всеми к центру на следующую комбинацию. Ну не помещаются 12 прыжков в одном круге, неужели так сложно сделать 2 круга?! Это же кульминация! Эти sout de basque - торжество могильного распорядка, в их нагнетании - превосходный художественный и танцевальный эффект... Вот просто обидно за хореографию и драматургию!
Много у меня недоумений во время спектакля было. Но авторский финал в исполнении Артема позабавил. Жизель удалилась. Артем очень высокохудожественно начал метаться по сцене в страданиях. Потом устремился к могилке. Обычно все тут падают, обнимая могильную плиту или крест - в зависимости от силы творческой индивидуальности, и начинают трясти плечами, изображая рыдания. Артем же схватил пук цветов, принесенный любимой и рванул в кулисы. Потом передумал, опять повернулся к могиле, по дороге споткнулся, чуть не упал, рассыпал цветы на середине сцены и улегся на них сверху.
Чего, спрашивается, Альберт цветы стал с могилки тырить?