Денис Кораблев: бедный, нежный, незнакомый
Конечно, и в детстве, и позже я уже читала «Денискины рассказы». Но мне все время попадалось избранное, the best of: книжечка с 10-15 рассказами, не больше. «Где это видано», «Тайное становится явным», «Девочка на шаре» - все знают.
А тут купила для дочек сборник «Все Денискины рассказы». И то ли от того, что картина теперь полная, то ли от того, что я теперь сильно постарше Дениски и сама уже мама - увиделись эти истории по-другому. В детстве читались приключения. Теперь - детали.
Во-первых, жили они небогато, чего уж там. Коммуналка. Дениска спит на раскладушке, играет в коридоре, где у каждой двери - отдельная вешалка. У зажиточной мещанки Марьи Петровны - целая своя комната, она одна там живет! Квартиру Денискиным родителям дали, похоже, к концу книги - в рассказе «Здоровая мысль» дети бродят среди многоэтажек, с непривычки не могут найти свой дом.
А уж какую курицу варит Денискина семья на обед! «Большую, синеватую, с длинными костлявыми ногами». С головой. Не потрошеную. Перед варкой ее надо было постричь - сколько из этого вышло веселья Дениске, папе и читателю!
Штанов у Дениски было еще меньше, чем у Тома Сойера: Том мог надеть «тот, другой костюм», а вот если Дениска разодрал свои штаны, ему приходилось сидеть, натянув рубашку на колени - ждать, пока мама зашьет.
Чтобы искупать маленького ребенка, им приходилось носить в комнату кастрюльки, наполненные холодной и горячей водой. Купить для сына боксерскую грушу было дорого. Посудомоечную машину Дениска придумал сам, заново - потому что никто вокруг и не знал о таких штуках, даже зажиточная Марья Петровна.
Еще по тем куцым сборничкам было совсем не видно, что Дениска - лирик и романтик. Да, там была «Девочка на шаре», но она была одна среди рассказов о шалостях и курьезах. Воспринималось это так, что сила ее красоты и искусства проняла даже обычного хулиганистого мальчишку. Ан нет. Мальчишка-то был необычный: чуткий, трепетный. «Не пиф, не паф!», «Что я люблю», «Мой знакомый медведь», «Белые амадины», «Сестра моя Ксения», «Тиха украинская ночь» - вы почитайте! Кстати, один из двух детских рассказов, над которыми я безудержно реву, тоже здесь: «Друг детства» называется (второй - «Как папа охотился на тигра» из книги «Как папа был маленьким»). Вот пишу, и снова слезы близко.
В этой книге много печали. Потому что много обид. Хороших взрослых еще поискать; обмануть ребенка не зазорно - обманывает мещанка Марья Петровна, обманывает мошенник, укравший велосипед, обманывает мама. Папа обидно шутит. А еще война закончилась недавно, и каждое упоминание о ней - горькое.
А самая-самая свежая радость какая? Конечно, космос! Дети строят ракеты, поют про пыльные тропинки, играют в Гагарина и Титова («Сегодня второго космонавта запустили!»).
А еще, конечно, бегает этот романтик один почем зря. Во дворе до темноты ждать маму - само собой, в школу и магазин тоже без проблем. А еще он один ездит на ВДНХ и в Сокольники, играет на Чистых прудах, без взрослых прыгает с вышки на водной станции, бродит с ровесником-мальчишкой по Ленинграду, без сопровождения летит на самолете (при этом ошивается по всему аэропорту, а домой его подвозят едва знакомые дяденьки).
Еще там нашлась просто пара потешных моментов:
“Как я гостил у дяди Миши”: “... стоит корабль, а на нем идет настоящая служба”. Протоиерей Всеволод Чаплин в золоченой епитрахили кропит святой водой строй замерших навытяжку моряков et cetera.
“Человек с голубым лицом”: “...папа обстругивал большенную ореховую палку для моего лука”. Говорю же, небогатая была семья - купить палку для селфи не могли, пришлось делать самим.