"Личный обязательный сюжет" Ивана Волкова
Я давно влюбился в стихи Ивана Волкова - с тех пор, как получил от него в подарок на поэтическом фестивале в Липках первую книгу поэта "Ранняя лирика", изданную в 1999 г. с предисловием ныне покойной Татьяны Бек.
Уже 11 лет Иван, коренной москвич, живёт с семьёй в Костроме и лишь иногда совершает вылазки в столицу - почитать стихи или получить очередную премию, которых у Ивана уже немало - это премия им. Бориса Пастернака (2002 г.). премия им. Бориса Соколова (2004 г.), международная литературная премия "Леричи Пеа-Москва" (2010 г.), а также Большая премия "Московский счёт", полученная Иваном в июне 2012 г. за книгу "Стихи для бедных", выпущенную издательством "Воймега".
Не все стихи из этой подборки есть в интернете - нет, например, первого, роскошного стихотворения, причудливый ритм которого напоминает неторопливую езду в поезде. Который следует из Москвы в Кострому.
* * *
По чашечке чая и рюмочке коньяка.
Беседа, скучая, бессмысленно, как река,
петляет зигзагами, отмели обходя.
И мы уже в заговоре, мы вместе уже, хотя
не то что бы повода - о! ты умеешь себя вести,
но даже какого-то где-нибудь впереди
сигнала? намёка? проблеска? - Нет и нет.
Я так вспоминал, так пробовал бледный свет
увидеть за шторами длинных случайных фраз,
услышать слова, которые бы для нас,
которые мне бы запомнились навсегда,
которых, конечно, не было и следа,
которые ты бы в неискренней болтовне…
Но мы даже на дыбе, на исповеди, во сне
никогда-никогда не расскажем - действительно, почему? -
ведь ты же не врёшь, мне кажется, своему
драгоценному мальчику (сколько тебе с ним жить!).
Ты и не будешь врать. Но - умалчивать, но - темнить,
запутываясь в подробностях, обходя
отмели… После, под дробный пробег дождя
от кафе до метро, торопясь уже по домам -
и не то что бы связь, тем более не роман,
не то что бы тайна, не то что потом испуг -
но не совсем же случайно творятся вдруг
минуты нечаянной близости - ну с кем ты была близка?
Берега облизывая, медлительно, как река,
беседа выносит к морю Уже темно.
Ни годам, ни горю, ни прошлому не дано
сближать. Но тогда, в нечистом причудливом кабаке
с дешёвым душистым нагретым слегка в руке
не то что бы коньяком - почему, скажи,
вспоминая потом тайком о совместной не то что лжи,
передёргиваем, переделываем чуть-чуть
чтобы может быть, где-нибудь, как-нибудь
с опозданьем увидеть за шторами мерных фраз
бледный свет, который наверное и сейчас,
когда вместо дождя и тумана молчат снега,
освещает обманчиво разные берега,
обжитые нами, закутанные во тьму,
откуда мы вспоминаем по одному
за чашечкой чая и рюмочкой коньяка,
как, берегами качая, беседу несла река
огоньками мигая - рыбу с крючком в губе.
Прощай, дорогая, я думаю о тебе.
* * *
Представь себе, что мы не свидимся,
Не спишемся, не созвонимся.
Тебя там познакомят с витязем,
А мне и здесь найдётся нимфа.
Воображение противится,
Но это не меняет дела:
Представь себе, что та гостиница,
Взмахнув крылами, улетела.
Когда от города останется
Вокзал, травой заросший густо,
Одноколейка, русло-старица
(Река давно сменила русло) -
Живи, как будто нас там не было -
Всю тину прошлого и глину
Давай, вытряхивай из невода!
Считай, что мы с тобой могли бы
Не затевать всей той истории.
Считай, что я не существую.
Нет ничего, о чём бы стоило
Мечтать и тосковать впустую.
Воспоминанья - надоедливы,
Их незачем таскать по свету.
Давай нам будет не до этого.
Но если я к тебе приеду -
Мы просто снова познакомимся:
Вот ты сидишь в дешёвом баре,
И куришь, и листаешь комиксы,
И пиво трогаешь губами,
И в жизни ничего нет страшного,
И никакой тебе печали -
И вдруг по-русски кто-то спрашивает:
"Мы с вами, кажется, встречались?".
* * *
Не красота, не деньги и не боги,
Но женская разборчивость спасет
Наш мир несчастный, сбившийся с дороги:
Когда никто из женщин не пойдет
За журналистов, кадровых военных,
Плохих поэтов, праведных ворюг -
Не станет этих должностей презренных,
И, чтобы заслужить своих подруг,
Мы все займемся настоящим делом,
Забудем про казарму и тюрьму...
Но женщинам не нужно мира в целом.
Они спасают нас по одному.
ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ
...А книги - продайте -
любой букинист
За подвиг охотничий трёх поколений
Вам даст кроме денег
похвальнейший лист
С портретом поэта и парой оленей,
Растрогавшись, с грустью полезет
в карман,
И вмиг отслюнявит поход в ресторан,
Цветок на причёску, булавку на ворот,
Для сына - игрушку,
для деда - козу -
И вот уже пыльный расшатанный город
Пакуют и сносят к машине внизу.
Зачем вам теперь
в вашей новой квартире,
Где будет добротный и долгий ремонт,
Где будет пейзаж на отличной картине:
Деревья, деревня, река, горизонт,
Где будут муляжные фрукты на блюде -
Зачем вам сюда посторонние люди?
Покойник любил их, но это когда! -
Зачем вам ночные недобрые звуки,
Чужие любови, чужая беда,
Чужие, пусть даже красивые руки,
Которые трогают вас, и пугают,
И так незаметно ведут по земле,
И если вас нет, иногда оставляют
Кружочек от рюмки на мокром столе.
* * *
Я вечером уеду. Поезд в десять.
Освобождая номер в семь утра,
Имеешь время вспомнить всё, и взвесить,
И оценить, что натворил вчера.
В обшарпанной гостиничной прихожей
(Возможно мягче, чтоб не обижать)
Мне женщина
с прохладной бледной кожей
Сказала, что я должен уезжать.
И я в бессильном мстительном припадке
Ушёл в загул от чёрной полосы:
Протратил деньги, потерял перчатки
И пропил дорогие мне часы.
На набережной ветрено и сыро,
По парапету снегу намело,
И кажется, что в этой точке мира
Уже не будет никогда тепло.
Гуляю, ничего не замечаю,
Бездомная весёлая тоска!
И денег нет согреться чашкой чаю,
Не говоря о рюмке коньяка.
И кажется, вся эта безнадёга
Рассчитана вперёд на много лет -
Тогда она и есть моя дорога,
Мой личный обязательный сюжет.
Историю чужими голосами
Тот, кто её придумал, рассказал.
И женщина с огромными глазами
Меня не провожает на вокзал,
И ветер набирает обороты,
И реки умирают подо льдом,
И все эти пространства и пустоты
Они и есть мой милый частный дом.
* * *
Так долго я страшился телефона,
Трещавшего по десять раз на дню,
Что скоро сам почти непринужденно
Друзей и кредиторов обзвоню.
Не озираясь, выйду, без боязни
Случайной встречи с кем-нибудь из вас;
Пойду в свое кафе, на место казни
(Меня там поджидают и сейчас)
Пойду в свой клуб; по всей своей орбите
Я подниму панический галдеж:
Я должен всем! Придите, получите -
А что с меня, убогого, возьмешь.
* * *
Тише, дети, Ольга спит.
Это что за шум и топот
Будто пастей и копыт!
Только цыпочки и шепот.
Марш гулять! в поселок, в лес
(Захватите добермана)
Сна полуденного без
И нирвана - не нирвана.
Целый день - дела, дела,
Рай субботний длинный-длинный,
Ненадолго прилегла
На диванчике в каминной
У распахнутого в сад
И на патио окошка,
Там петляет между гряд
Самодельная дорожка.
Драгоценен мамин сон.
Сад ухожен. Небо ясно.
Мир, конечно, обречен -
Только Ольга несогласна:
У нее в саду, в саду
Ирисы и хризантемы.
Все изучено в аду,
А в раю одни проблемы:
То уборка, то обед,
Глупый пес, Алеша с Соней,
То на клумбах места нет
Для задуманных бегоний.
Тише, тише, Ольга спит.
Днем. Одетая. Под пледом.
Мир изучен и забыт.
Дом дремуч и сад неведом.
Уже 11 лет Иван, коренной москвич, живёт с семьёй в Костроме и лишь иногда совершает вылазки в столицу - почитать стихи или получить очередную премию, которых у Ивана уже немало - это премия им. Бориса Пастернака (2002 г.). премия им. Бориса Соколова (2004 г.), международная литературная премия "Леричи Пеа-Москва" (2010 г.), а также Большая премия "Московский счёт", полученная Иваном в июне 2012 г. за книгу "Стихи для бедных", выпущенную издательством "Воймега".
Не все стихи из этой подборки есть в интернете - нет, например, первого, роскошного стихотворения, причудливый ритм которого напоминает неторопливую езду в поезде. Который следует из Москвы в Кострому.
* * *
По чашечке чая и рюмочке коньяка.
Беседа, скучая, бессмысленно, как река,
петляет зигзагами, отмели обходя.
И мы уже в заговоре, мы вместе уже, хотя
не то что бы повода - о! ты умеешь себя вести,
но даже какого-то где-нибудь впереди
сигнала? намёка? проблеска? - Нет и нет.
Я так вспоминал, так пробовал бледный свет
увидеть за шторами длинных случайных фраз,
услышать слова, которые бы для нас,
которые мне бы запомнились навсегда,
которых, конечно, не было и следа,
которые ты бы в неискренней болтовне…
Но мы даже на дыбе, на исповеди, во сне
никогда-никогда не расскажем - действительно, почему? -
ведь ты же не врёшь, мне кажется, своему
драгоценному мальчику (сколько тебе с ним жить!).
Ты и не будешь врать. Но - умалчивать, но - темнить,
запутываясь в подробностях, обходя
отмели… После, под дробный пробег дождя
от кафе до метро, торопясь уже по домам -
и не то что бы связь, тем более не роман,
не то что бы тайна, не то что потом испуг -
но не совсем же случайно творятся вдруг
минуты нечаянной близости - ну с кем ты была близка?
Берега облизывая, медлительно, как река,
беседа выносит к морю Уже темно.
Ни годам, ни горю, ни прошлому не дано
сближать. Но тогда, в нечистом причудливом кабаке
с дешёвым душистым нагретым слегка в руке
не то что бы коньяком - почему, скажи,
вспоминая потом тайком о совместной не то что лжи,
передёргиваем, переделываем чуть-чуть
чтобы может быть, где-нибудь, как-нибудь
с опозданьем увидеть за шторами мерных фраз
бледный свет, который наверное и сейчас,
когда вместо дождя и тумана молчат снега,
освещает обманчиво разные берега,
обжитые нами, закутанные во тьму,
откуда мы вспоминаем по одному
за чашечкой чая и рюмочкой коньяка,
как, берегами качая, беседу несла река
огоньками мигая - рыбу с крючком в губе.
Прощай, дорогая, я думаю о тебе.
* * *
Представь себе, что мы не свидимся,
Не спишемся, не созвонимся.
Тебя там познакомят с витязем,
А мне и здесь найдётся нимфа.
Воображение противится,
Но это не меняет дела:
Представь себе, что та гостиница,
Взмахнув крылами, улетела.
Когда от города останется
Вокзал, травой заросший густо,
Одноколейка, русло-старица
(Река давно сменила русло) -
Живи, как будто нас там не было -
Всю тину прошлого и глину
Давай, вытряхивай из невода!
Считай, что мы с тобой могли бы
Не затевать всей той истории.
Считай, что я не существую.
Нет ничего, о чём бы стоило
Мечтать и тосковать впустую.
Воспоминанья - надоедливы,
Их незачем таскать по свету.
Давай нам будет не до этого.
Но если я к тебе приеду -
Мы просто снова познакомимся:
Вот ты сидишь в дешёвом баре,
И куришь, и листаешь комиксы,
И пиво трогаешь губами,
И в жизни ничего нет страшного,
И никакой тебе печали -
И вдруг по-русски кто-то спрашивает:
"Мы с вами, кажется, встречались?".
* * *
Не красота, не деньги и не боги,
Но женская разборчивость спасет
Наш мир несчастный, сбившийся с дороги:
Когда никто из женщин не пойдет
За журналистов, кадровых военных,
Плохих поэтов, праведных ворюг -
Не станет этих должностей презренных,
И, чтобы заслужить своих подруг,
Мы все займемся настоящим делом,
Забудем про казарму и тюрьму...
Но женщинам не нужно мира в целом.
Они спасают нас по одному.
ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ
...А книги - продайте -
любой букинист
За подвиг охотничий трёх поколений
Вам даст кроме денег
похвальнейший лист
С портретом поэта и парой оленей,
Растрогавшись, с грустью полезет
в карман,
И вмиг отслюнявит поход в ресторан,
Цветок на причёску, булавку на ворот,
Для сына - игрушку,
для деда - козу -
И вот уже пыльный расшатанный город
Пакуют и сносят к машине внизу.
Зачем вам теперь
в вашей новой квартире,
Где будет добротный и долгий ремонт,
Где будет пейзаж на отличной картине:
Деревья, деревня, река, горизонт,
Где будут муляжные фрукты на блюде -
Зачем вам сюда посторонние люди?
Покойник любил их, но это когда! -
Зачем вам ночные недобрые звуки,
Чужие любови, чужая беда,
Чужие, пусть даже красивые руки,
Которые трогают вас, и пугают,
И так незаметно ведут по земле,
И если вас нет, иногда оставляют
Кружочек от рюмки на мокром столе.
* * *
Я вечером уеду. Поезд в десять.
Освобождая номер в семь утра,
Имеешь время вспомнить всё, и взвесить,
И оценить, что натворил вчера.
В обшарпанной гостиничной прихожей
(Возможно мягче, чтоб не обижать)
Мне женщина
с прохладной бледной кожей
Сказала, что я должен уезжать.
И я в бессильном мстительном припадке
Ушёл в загул от чёрной полосы:
Протратил деньги, потерял перчатки
И пропил дорогие мне часы.
На набережной ветрено и сыро,
По парапету снегу намело,
И кажется, что в этой точке мира
Уже не будет никогда тепло.
Гуляю, ничего не замечаю,
Бездомная весёлая тоска!
И денег нет согреться чашкой чаю,
Не говоря о рюмке коньяка.
И кажется, вся эта безнадёга
Рассчитана вперёд на много лет -
Тогда она и есть моя дорога,
Мой личный обязательный сюжет.
Историю чужими голосами
Тот, кто её придумал, рассказал.
И женщина с огромными глазами
Меня не провожает на вокзал,
И ветер набирает обороты,
И реки умирают подо льдом,
И все эти пространства и пустоты
Они и есть мой милый частный дом.
* * *
Так долго я страшился телефона,
Трещавшего по десять раз на дню,
Что скоро сам почти непринужденно
Друзей и кредиторов обзвоню.
Не озираясь, выйду, без боязни
Случайной встречи с кем-нибудь из вас;
Пойду в свое кафе, на место казни
(Меня там поджидают и сейчас)
Пойду в свой клуб; по всей своей орбите
Я подниму панический галдеж:
Я должен всем! Придите, получите -
А что с меня, убогого, возьмешь.
* * *
Тише, дети, Ольга спит.
Это что за шум и топот
Будто пастей и копыт!
Только цыпочки и шепот.
Марш гулять! в поселок, в лес
(Захватите добермана)
Сна полуденного без
И нирвана - не нирвана.
Целый день - дела, дела,
Рай субботний длинный-длинный,
Ненадолго прилегла
На диванчике в каминной
У распахнутого в сад
И на патио окошка,
Там петляет между гряд
Самодельная дорожка.
Драгоценен мамин сон.
Сад ухожен. Небо ясно.
Мир, конечно, обречен -
Только Ольга несогласна:
У нее в саду, в саду
Ирисы и хризантемы.
Все изучено в аду,
А в раю одни проблемы:
То уборка, то обед,
Глупый пес, Алеша с Соней,
То на клумбах места нет
Для задуманных бегоний.
Тише, тише, Ольга спит.
Днем. Одетая. Под пледом.
Мир изучен и забыт.
Дом дремуч и сад неведом.