Мои герои: Дед Семён - фронтовой разведчик
Оригинал взят у blog_matveev в Мои герои: Дед Семён - фронтовой разведчик
В борьбе за волжские дали незаметно подошел День Победы, праздник, который я считаю главным государственным праздником страны. Поэтому в ближайшие два дня -ни слова о политике. В продолжение пятилетней давности текста "Мои герои", к 70-летию Победы эту публикацию я посвящаю деду Семёну. Вообще-то, это дед моей жены Ольги, но так как своих я не застал- один пропал без вести на фронте, другой умер в 1954 году, в каждом ветеране я вижу своего деда, а дед Семён как бы из них был главный.Это был жизнерадостный, очень светлый человек. Когда он умер, пришло пол-улицы. Среди других- молодой парень таджик, а может, узбек. Трудно было понять, чтот он здесь делает. Оказалось, дед как-то помог ему, незнакомому человеку, когда тот что называется попал "в трудную жизненную ситуацию", и мальчишка привязался к нему. А мы и не знали.
Дед был небольшлго роста, но крепкий малый. Вот только один раз воры залезли к нему в голубятню (он был голубятник), и ударили его по голове, после дед Семён долго болел. О войне дед Семён рассказывал мало, помню только один раз разговорился, было это году так в 90-м. Вот как раз на этом фото.
Он прошел Халхин-гол и всю Отечественную. Закончил войну в Праге. Служил дед в разведке, в гвардейском кавалерийском полку, всю жизнь любил лошадей. На пенсии уже глубокой работал сторожем в детском саду в Тольятти. Недавно, благодаря сайту http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome я раскопал наградные листы деда Семёна: у него было три медали "За Отвагу". За две из них как выяснилось он в одиночку отправил на тот свет по 7 фрицев, а за третью был представлен к ордену "Славы". Взгляните на фронтовое фото этого героя, самый щуплый- дед Семён. Это уже после 14 фрицев.
Небольшой очерк о деде Семёне, написанный моей женой Ольгой для какого-то сборника о ветеранах.
Гвардии ефрейтор Попов Семен Григорьевич (1917-2005).
О больших людях, полководцах эпохи великой Отечественной войны, сказано немало. Их биографии описаны, мемуары опубликованы, и это справедливо. Но не они одни стоят за великой победой; огромное количество простых рядовых, имена которых, порой, вообще не на слуху, совершая ежедневные подвиги, сделали ее возможной. История войны - это не только история сражений. Прежде всего - это история людей, которые в ней участвовали, у которых не было возможности жить как-то иначе, вне войны, не было другой юности, молодости, зрелости, а только та, что совпала с войной.
Их судьбы - это и есть история. Многие из этих людей так и остались там на полях сражений. Многие ушли в первые послевоенные годы. Мой дед, Попов Семен Григорьевич, мало кому известный за пределами своего родного села Борское и города Тольятти, где он поселился в последние годы, прожил 87 лет и умер в 2005 году.
Мне хотелось бы поделиться своими воспоминаниями и размышлениями о моем деде, тем самым внеся и свою лепту в общее дело воссоздания истории войны, в понимание и осознание нами того, что было через судьбы рядовых участников событий.
Чем стала война для моего деда? Безусловно, главным и самым ярким событием. Страшным и неизгладимым. А первые послевоенные годы - страшным разочарованием. Он много рассказывал, когда просили, но не любил сам начинать подобные разговоры. Война прошлась по всей его юности, свернув многие планы, расширила кругозор простого русского деревенского парня и оставила шрамы на теле и душе. Он прожил 87 лет, а мог бы и больше. Еще до войны одна цыганка среди прочего нагадала ему 101 год. Все сбылось, кроме последнего. Я уверена, если бы не война и контузии, сбылось бы и это; последние годы его мучили головные боли, ставшие причиной смерти.
Поколению призывников 1939 года досталась нелегкая судьба. Даже сложно сказать какое время их жизни можно считать спокойным. Например, мой дед, Семен Григорьевич, родился 11 сентября 1917 года в селе Борское, Самарской губернии, еще при царе. 1917 год стал переломным для России, однако не самым тяжелым, если сравнивать с последующими годами. Как и в других местностях в селе Борское коллективизация прошлась по всем семьям.
В 1931 году умер отец, оставив матери 6 детей, старшим из которых являлся мой четырнадцатилетний дед, учившийся тогда в школе. С самого начала он отличался хорошим почерком, сметливостью, только вот серьезно учиться было некогда - столько работы дома. Так что учиться больше не пришлось. В 1939 году его призвали в армию и сразу отправили на маньчжурскую границу. Был ему тогда 21 год. Сначала он попал в пехоту, затем в полковую разведку и далее всю войну - на передовой, в тылу врага и на коне. Надо сказать, что дед мой безумно любил лошадей.
Говорил, что на фронте они не раз спасали ему жизнь. Он считал их безмерно умными и красивыми животными. И после войны его привязанность к ним осталась на всю жизнь, и пока он жил в деревне - всегда держал у себя коня в статусе не только работника, но и друга. Сохранилось фотографий деда на коне в разные годы, а на одной из них - он посадил на своего любимого Васька маленькую меня, там мне около года. На масленицу есть обычай украшать упряжь и катать в санях детей. По поводу украшения в Борском проводили конкурсы. Дед брал на них призы.
В 1942 году их часть переправили на запад, под Москву, причем, с поезда - сразу в бой. Пришлось научиться управлять лошадью в бою. У этих животных была особая выучка, не надо было делать резких движений. По словам деда, главное искусство заключалось в том, чтобы на полном аллюре не дать ей упасть, чтобы самому иметь возможность использовать саблю. Он принимал участие во многих боях, в частности - за освобождение Московской, Тульской, Воронежской, Смоленской, Брянской областей. Семен Григорьевич Попов прошел в освободительных войсках через всю Европу. Это были Белоруссия, Украина, Закарпатье, Польша, Румыния, Венгрия, Чехословакия. Он дошел до границы с Германией, говорил: «обидно - Берлин не достался, власовцы задержали».
После 9 мая 1945 года их направили в Житомирскую область, в город Новоград-Волынский, где пришлось прослужить еще целый год. И только в 1946 году пришел приказ о демобилизации, и дед вернулся на родину, стал работать в колхозе поселка имени Клары Цеткин Борского района. Было ему тогда 28 лет, юность так и прошла в боях и на чужбине. В том же году он женился, а еще через 7 лет возвратился в родное село Борское, где родились все его трое детей.
Сохранились записи моих импровизированных интервью с дедом. Вот некоторые вопросы и ответы.
О.В. Дедушка, а ты лично брал языков?
С.Г. Конечно, брал. И солдаты простые попадались и офицеры. Что интересно, у некоторых немецких офицеров было шелковое белье, в то время как у нас не всегда было вдоволь простого. Мы думали это от их изнеженности. А оказалось - это очень практично. Шелк имеет такое свойство, что кто его носит, у того вши не заводятся. А ведь мы очень страдали от разных паразитов. Вообще, где война - там вши.
О.В. А было страшно?
С.Г. Было страшно. Но чувство страха тоже притупляется, хотя и не проходит совсем. Страх - это не трусость, если с ним бороться и преодолевать его. Бояться - не стыдно. Трусость заключается в том, чтобы подчиниться страху.
О.В. Дедушка, ты прошел всю Европу, а где было сложнее всего?
С.Г. Труднее всего было на Западной Украине.
О.В. Почему?
С.Г. Нельзя было никому подставить спину. Приходилось ожидать любого подвоха со стороны, вроде, своих же. Помню, уходили как-то от засады. Километра полтора по грязи пришлось ползти. Ушли. Сложнее всего, когда трудно понять, где свои, где чужие. Стояли в карауле. Спрашиваешь: кто идет? Отвечают: свои, русские! И правда, говорят же по-русски - свои, значит. А они нож в спину!
О.В.А где самые добрые люди?
С.Г. Самые благодарные были в Чехословакии. Там встречали нас только хлебом-солью. Очень приветливые люди! Запомнился город Иванчицы. После освобождения мы хоронили своего товарища - разведчика. Времени было мало, ни креста поставить, да и вообще все по-человечески некогда устроить. Там люди подошли, сказали: будьте спокойны, мы будем ухаживать за могилой, пока сами не умрем, а там до его переезда в город и детей научим!
Дед часто ходил в школу к нам, своим внукам, с рассказами о войне. Он редко говорил об ужасах войны. В детстве я задумывалась над тем, почему дед с неохотой делился воспоминаниями о своих боевых подвигах. Потом он объяснил, что боли от утраты погибших товарищей, горечи потерь, страха, голода, болезней, тяжелого быта было гораздо больше, чем удачных операций и радостей. Он был оптимистом и старался вспоминать и говорить о светлом, например, о подвигах своих товарищей, об интересных происшествиях, о дружбе и верности. У меня сохранилась вырезка с публикацией из одной тольяттинской газеты, где как раз описывается один из таких эпизодов. Уже не восстановить название и дату этой пожелтевшей газеты, остался лишь рассказ, который мне и хотелось бы здесь привести.
«Служил я разведчиком в гвардейском кавалерийском полку. Полк наш входил в группировку известного уже тогда генерала Плиева. Событие, о котором мне хочется рассказать, происходило на Украине. Мы только что освободили небольшой город Ужинец. И вот вызывает нас начальник разведки полка на командный пункт и ставит перед нами задачу: произвести разведку у города Млинова.
-Особо обратите внимание на шоссейную дорогу. Засеките огневые точки, - наставляет он нас.
И вот мы уже рядом с дорогой. Спешились… Укрыли лошадей, и втроем, улучив момент, пересекли шоссейку. За ней лес. Направляемся в сторону города. До него рукой подать. Пробрались к первой избе, стоявшей на окраине. Хозяйка дома рассказала, что в городе немцы, на другом конце, что около моста через речку, она видела солдат. Значит, думаем, мост заминирован. Обстановка нам стала ясной.
-Попов, слушай приказ, - говорит мне старший нашей группы сержант Смольновский. - Мы остаемся здесь, а ты неси донесение в штаб.
Тем же путем я пробрался к месту, где мы оставили лошадей, благополучно добрался до своих, вручил донесение. А тут новый приказ: командиру нашего разведвзвода лейтенанту Ковалеву дают в помощь один эскадрон - надо перерезать путь к отступлению немцев по шоссейной дороге.
На подготовку - три часа времени. Вечером, как только стало темнеть, мы двинулись в путь. Ночью благополучно пересекли дорогу и скрылись в лесу.
-Попов, а ну-ка разыщи своих ребят да узнай, как у них там дела, - приказывает мне лейтенант.
До города - не больше километра. Старшего сержанта Смольновского нашел там же, в той избе.
-Спят фрицы. Нас, видимо, не ждут.
Об этом я и доложил своему лейтенанту.
- Тогда, хлопцы, вперед! Будем брать город.
Наша группа, спешившись и оставив коней в лощине, заняла оборону. Но сил у нас было мало. Опомнившись, гитлеровцы предприняли контратаку. И мы не выдержали, отошли в лес. Но и сюда доставали их пушки и минометы. Мы несли потери, поэтому пришлось отходить еще дальше от города. Связи с полком не было. Около небольшой деревушки снова заняли оборону. На исходе были и боеприпасы (шел уже двенадцатый день нашего рейда в тылу противника). Недавно выпал первый снег. Поднимаемся с разведчиками на возвышенность и видим: идет большая колонна немцев. Покинув город, они уходят, уходят безнаказанно, так как у нас совсем кончились боеприпасы. И все же наш лейтенант решил напасть на фашистов. Мы снова у шоссейки. Немцы бредут усталые, понурые. Атака наша была стремительной. В затяжной бой мы не ввязывались. И снова в лес. Теперь, когда истекли тридцатые сутки нашего рейда, надо было найти своих, свой полк. И снова разведка впереди. Только на тридцать пятый день мы встретились со своими. Нашей радости не было предела.»
В конце войны Попов Семен Григорьевич состоял ефрейтором 50-го гвардейского кавалерийского полка 13-й гвардейской кавалерийской дивизии 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Он был награжден орденом Отечественной войны I степени и четырьмя медалями «За отвагу». Кроме того, в архиве Министерства обороны я нашла представление его к Ордену Славы III степени. Остались грамоты, в которых приказом Верховного Главнокомандующего Маршала СССР товарища Сталина гвардии ефрейтору Попову Семену Григорьевичу объявляются благодарности за овладение промышленным центром и главным городом Словакии - Братиславой, за форсирование рек Грон и Нитра, прорыв обороны немцев и освобождение городов Новы Замки, Шураны, Врабле, Годонин, за овладение городами и важными железнодорожными путями Малацки и Брук, за овладение городами Брно (Брюн), Трнава, Глаковец и Сенец в Чехословакии и Балашшадьярмат, Ноград, Асод и Дебрецен - в Венгрии. Он освобождал Вену, Будапешт и Прагу.
Сколько я помню своего деда - он часто перечитывал одну книгу, которая всегда находилась под рукой - «Воспоминания Жукова», который оставался для него героем и идеалом полководца. Он мог открывать ее с любой страницы.
Одним из самых важных дней в году было 9 мая. Ежегодно мы ходили с ним на праздничный парад, куда он надевал все свои награды.
В борьбе за волжские дали незаметно подошел День Победы, праздник, который я считаю главным государственным праздником страны. Поэтому в ближайшие два дня -ни слова о политике. В продолжение пятилетней давности текста "Мои герои", к 70-летию Победы эту публикацию я посвящаю деду Семёну. Вообще-то, это дед моей жены Ольги, но так как своих я не застал- один пропал без вести на фронте, другой умер в 1954 году, в каждом ветеране я вижу своего деда, а дед Семён как бы из них был главный.Это был жизнерадостный, очень светлый человек. Когда он умер, пришло пол-улицы. Среди других- молодой парень таджик, а может, узбек. Трудно было понять, чтот он здесь делает. Оказалось, дед как-то помог ему, незнакомому человеку, когда тот что называется попал "в трудную жизненную ситуацию", и мальчишка привязался к нему. А мы и не знали.
Дед был небольшлго роста, но крепкий малый. Вот только один раз воры залезли к нему в голубятню (он был голубятник), и ударили его по голове, после дед Семён долго болел. О войне дед Семён рассказывал мало, помню только один раз разговорился, было это году так в 90-м. Вот как раз на этом фото.
Он прошел Халхин-гол и всю Отечественную. Закончил войну в Праге. Служил дед в разведке, в гвардейском кавалерийском полку, всю жизнь любил лошадей. На пенсии уже глубокой работал сторожем в детском саду в Тольятти. Недавно, благодаря сайту http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome я раскопал наградные листы деда Семёна: у него было три медали "За Отвагу". За две из них как выяснилось он в одиночку отправил на тот свет по 7 фрицев, а за третью был представлен к ордену "Славы". Взгляните на фронтовое фото этого героя, самый щуплый- дед Семён. Это уже после 14 фрицев.
Небольшой очерк о деде Семёне, написанный моей женой Ольгой для какого-то сборника о ветеранах.
Гвардии ефрейтор Попов Семен Григорьевич (1917-2005).
О больших людях, полководцах эпохи великой Отечественной войны, сказано немало. Их биографии описаны, мемуары опубликованы, и это справедливо. Но не они одни стоят за великой победой; огромное количество простых рядовых, имена которых, порой, вообще не на слуху, совершая ежедневные подвиги, сделали ее возможной. История войны - это не только история сражений. Прежде всего - это история людей, которые в ней участвовали, у которых не было возможности жить как-то иначе, вне войны, не было другой юности, молодости, зрелости, а только та, что совпала с войной.
Их судьбы - это и есть история. Многие из этих людей так и остались там на полях сражений. Многие ушли в первые послевоенные годы. Мой дед, Попов Семен Григорьевич, мало кому известный за пределами своего родного села Борское и города Тольятти, где он поселился в последние годы, прожил 87 лет и умер в 2005 году.
Мне хотелось бы поделиться своими воспоминаниями и размышлениями о моем деде, тем самым внеся и свою лепту в общее дело воссоздания истории войны, в понимание и осознание нами того, что было через судьбы рядовых участников событий.
Чем стала война для моего деда? Безусловно, главным и самым ярким событием. Страшным и неизгладимым. А первые послевоенные годы - страшным разочарованием. Он много рассказывал, когда просили, но не любил сам начинать подобные разговоры. Война прошлась по всей его юности, свернув многие планы, расширила кругозор простого русского деревенского парня и оставила шрамы на теле и душе. Он прожил 87 лет, а мог бы и больше. Еще до войны одна цыганка среди прочего нагадала ему 101 год. Все сбылось, кроме последнего. Я уверена, если бы не война и контузии, сбылось бы и это; последние годы его мучили головные боли, ставшие причиной смерти.
Поколению призывников 1939 года досталась нелегкая судьба. Даже сложно сказать какое время их жизни можно считать спокойным. Например, мой дед, Семен Григорьевич, родился 11 сентября 1917 года в селе Борское, Самарской губернии, еще при царе. 1917 год стал переломным для России, однако не самым тяжелым, если сравнивать с последующими годами. Как и в других местностях в селе Борское коллективизация прошлась по всем семьям.
В 1931 году умер отец, оставив матери 6 детей, старшим из которых являлся мой четырнадцатилетний дед, учившийся тогда в школе. С самого начала он отличался хорошим почерком, сметливостью, только вот серьезно учиться было некогда - столько работы дома. Так что учиться больше не пришлось. В 1939 году его призвали в армию и сразу отправили на маньчжурскую границу. Был ему тогда 21 год. Сначала он попал в пехоту, затем в полковую разведку и далее всю войну - на передовой, в тылу врага и на коне. Надо сказать, что дед мой безумно любил лошадей.
Говорил, что на фронте они не раз спасали ему жизнь. Он считал их безмерно умными и красивыми животными. И после войны его привязанность к ним осталась на всю жизнь, и пока он жил в деревне - всегда держал у себя коня в статусе не только работника, но и друга. Сохранилось фотографий деда на коне в разные годы, а на одной из них - он посадил на своего любимого Васька маленькую меня, там мне около года. На масленицу есть обычай украшать упряжь и катать в санях детей. По поводу украшения в Борском проводили конкурсы. Дед брал на них призы.
В 1942 году их часть переправили на запад, под Москву, причем, с поезда - сразу в бой. Пришлось научиться управлять лошадью в бою. У этих животных была особая выучка, не надо было делать резких движений. По словам деда, главное искусство заключалось в том, чтобы на полном аллюре не дать ей упасть, чтобы самому иметь возможность использовать саблю. Он принимал участие во многих боях, в частности - за освобождение Московской, Тульской, Воронежской, Смоленской, Брянской областей. Семен Григорьевич Попов прошел в освободительных войсках через всю Европу. Это были Белоруссия, Украина, Закарпатье, Польша, Румыния, Венгрия, Чехословакия. Он дошел до границы с Германией, говорил: «обидно - Берлин не достался, власовцы задержали».
После 9 мая 1945 года их направили в Житомирскую область, в город Новоград-Волынский, где пришлось прослужить еще целый год. И только в 1946 году пришел приказ о демобилизации, и дед вернулся на родину, стал работать в колхозе поселка имени Клары Цеткин Борского района. Было ему тогда 28 лет, юность так и прошла в боях и на чужбине. В том же году он женился, а еще через 7 лет возвратился в родное село Борское, где родились все его трое детей.
Сохранились записи моих импровизированных интервью с дедом. Вот некоторые вопросы и ответы.
О.В. Дедушка, а ты лично брал языков?
С.Г. Конечно, брал. И солдаты простые попадались и офицеры. Что интересно, у некоторых немецких офицеров было шелковое белье, в то время как у нас не всегда было вдоволь простого. Мы думали это от их изнеженности. А оказалось - это очень практично. Шелк имеет такое свойство, что кто его носит, у того вши не заводятся. А ведь мы очень страдали от разных паразитов. Вообще, где война - там вши.
О.В. А было страшно?
С.Г. Было страшно. Но чувство страха тоже притупляется, хотя и не проходит совсем. Страх - это не трусость, если с ним бороться и преодолевать его. Бояться - не стыдно. Трусость заключается в том, чтобы подчиниться страху.
О.В. Дедушка, ты прошел всю Европу, а где было сложнее всего?
С.Г. Труднее всего было на Западной Украине.
О.В. Почему?
С.Г. Нельзя было никому подставить спину. Приходилось ожидать любого подвоха со стороны, вроде, своих же. Помню, уходили как-то от засады. Километра полтора по грязи пришлось ползти. Ушли. Сложнее всего, когда трудно понять, где свои, где чужие. Стояли в карауле. Спрашиваешь: кто идет? Отвечают: свои, русские! И правда, говорят же по-русски - свои, значит. А они нож в спину!
О.В.А где самые добрые люди?
С.Г. Самые благодарные были в Чехословакии. Там встречали нас только хлебом-солью. Очень приветливые люди! Запомнился город Иванчицы. После освобождения мы хоронили своего товарища - разведчика. Времени было мало, ни креста поставить, да и вообще все по-человечески некогда устроить. Там люди подошли, сказали: будьте спокойны, мы будем ухаживать за могилой, пока сами не умрем, а там до его переезда в город и детей научим!
Дед часто ходил в школу к нам, своим внукам, с рассказами о войне. Он редко говорил об ужасах войны. В детстве я задумывалась над тем, почему дед с неохотой делился воспоминаниями о своих боевых подвигах. Потом он объяснил, что боли от утраты погибших товарищей, горечи потерь, страха, голода, болезней, тяжелого быта было гораздо больше, чем удачных операций и радостей. Он был оптимистом и старался вспоминать и говорить о светлом, например, о подвигах своих товарищей, об интересных происшествиях, о дружбе и верности. У меня сохранилась вырезка с публикацией из одной тольяттинской газеты, где как раз описывается один из таких эпизодов. Уже не восстановить название и дату этой пожелтевшей газеты, остался лишь рассказ, который мне и хотелось бы здесь привести.
«Служил я разведчиком в гвардейском кавалерийском полку. Полк наш входил в группировку известного уже тогда генерала Плиева. Событие, о котором мне хочется рассказать, происходило на Украине. Мы только что освободили небольшой город Ужинец. И вот вызывает нас начальник разведки полка на командный пункт и ставит перед нами задачу: произвести разведку у города Млинова.
-Особо обратите внимание на шоссейную дорогу. Засеките огневые точки, - наставляет он нас.
И вот мы уже рядом с дорогой. Спешились… Укрыли лошадей, и втроем, улучив момент, пересекли шоссейку. За ней лес. Направляемся в сторону города. До него рукой подать. Пробрались к первой избе, стоявшей на окраине. Хозяйка дома рассказала, что в городе немцы, на другом конце, что около моста через речку, она видела солдат. Значит, думаем, мост заминирован. Обстановка нам стала ясной.
-Попов, слушай приказ, - говорит мне старший нашей группы сержант Смольновский. - Мы остаемся здесь, а ты неси донесение в штаб.
Тем же путем я пробрался к месту, где мы оставили лошадей, благополучно добрался до своих, вручил донесение. А тут новый приказ: командиру нашего разведвзвода лейтенанту Ковалеву дают в помощь один эскадрон - надо перерезать путь к отступлению немцев по шоссейной дороге.
На подготовку - три часа времени. Вечером, как только стало темнеть, мы двинулись в путь. Ночью благополучно пересекли дорогу и скрылись в лесу.
-Попов, а ну-ка разыщи своих ребят да узнай, как у них там дела, - приказывает мне лейтенант.
До города - не больше километра. Старшего сержанта Смольновского нашел там же, в той избе.
-Спят фрицы. Нас, видимо, не ждут.
Об этом я и доложил своему лейтенанту.
- Тогда, хлопцы, вперед! Будем брать город.
Наша группа, спешившись и оставив коней в лощине, заняла оборону. Но сил у нас было мало. Опомнившись, гитлеровцы предприняли контратаку. И мы не выдержали, отошли в лес. Но и сюда доставали их пушки и минометы. Мы несли потери, поэтому пришлось отходить еще дальше от города. Связи с полком не было. Около небольшой деревушки снова заняли оборону. На исходе были и боеприпасы (шел уже двенадцатый день нашего рейда в тылу противника). Недавно выпал первый снег. Поднимаемся с разведчиками на возвышенность и видим: идет большая колонна немцев. Покинув город, они уходят, уходят безнаказанно, так как у нас совсем кончились боеприпасы. И все же наш лейтенант решил напасть на фашистов. Мы снова у шоссейки. Немцы бредут усталые, понурые. Атака наша была стремительной. В затяжной бой мы не ввязывались. И снова в лес. Теперь, когда истекли тридцатые сутки нашего рейда, надо было найти своих, свой полк. И снова разведка впереди. Только на тридцать пятый день мы встретились со своими. Нашей радости не было предела.»
В конце войны Попов Семен Григорьевич состоял ефрейтором 50-го гвардейского кавалерийского полка 13-й гвардейской кавалерийской дивизии 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Он был награжден орденом Отечественной войны I степени и четырьмя медалями «За отвагу». Кроме того, в архиве Министерства обороны я нашла представление его к Ордену Славы III степени. Остались грамоты, в которых приказом Верховного Главнокомандующего Маршала СССР товарища Сталина гвардии ефрейтору Попову Семену Григорьевичу объявляются благодарности за овладение промышленным центром и главным городом Словакии - Братиславой, за форсирование рек Грон и Нитра, прорыв обороны немцев и освобождение городов Новы Замки, Шураны, Врабле, Годонин, за овладение городами и важными железнодорожными путями Малацки и Брук, за овладение городами Брно (Брюн), Трнава, Глаковец и Сенец в Чехословакии и Балашшадьярмат, Ноград, Асод и Дебрецен - в Венгрии. Он освобождал Вену, Будапешт и Прагу.
Сколько я помню своего деда - он часто перечитывал одну книгу, которая всегда находилась под рукой - «Воспоминания Жукова», который оставался для него героем и идеалом полководца. Он мог открывать ее с любой страницы.
Одним из самых важных дней в году было 9 мая. Ежегодно мы ходили с ним на праздничный парад, куда он надевал все свои награды.