Интервью Карлы ЛаВей Шейну Багби
9/11/22
Во время своего юбилейного 20-го шоу Might is Right Шейн взял интервью у Карлы ЛаВей, старшей дочери Антона ЛаВея. Карла - надежный источник информации о взглядах и философии ЛаВея, не только как его дочь, но и как свидетель рождения современного сатанизма и Церкви Сатаны. В центре интервью - вопросы о расизме, праве силы, сатанизме и оригинальной школе мысли ЛаВея.
Часть 1:
Фашизм
В этом сегменте Шейн рассказывает о «Сила есть право» и о том, какое влияние она оказала на сатанизм через несколько десятилетий после публикации Антоном ЛаВеем «Сатанинской Библии». При этом упоминаются такие фигуры, как Бойд Райс. Бойд, бывший пресс-секретарь Церкви Сатаны, часто переходит границы - от провокатора до фашиста. Карла ЛаВей откровенно рассказывает о взглядах своего отца на эту тему. Тема дискриминации и того, как в последнее время сатанизм неверно трактуют как фашизм или альт-райт. Карла также указывает на то, что философия ЛаВея никогда не соответствовала такому ее восприятию.
Шейн Багби 00:00
Might is Right. Я хочу поговорить с тобой о твоей точке зрения на введение твоего отца, которое он написал для меня, для книги «Might is Right». Мы много говорили о некоторых проблемах превосходства белой расы, с которыми связывали вашего отца, как его лично, так и его философию.
Карла ЛаВей 02:17
Прежде всего, это связано с тем, что люди называют моего отца фашистом, это во-первых, и я бы сказала, что на самом деле он никак не мог быть фашистом, фашистским диктатором или политиком. Мой отец вообще не был политиком.
Шейн Багби
Он был художником.
Карла ЛаВей
Но быть фашистом - значит отнимать права у людей, быть сатанистом - когда мы начинали это, с магического круга, в самом начале существования Церкви Сатаны, и теперь я не являюсь частью Церкви Сатаны, я не являюсь частью новой Церкви Сатаны, поэтому всё, что я говорю, я говорю от имени моего отца и моего прошлого, и моего знания о моём отце с того времени, как я его узнала. Моему отцу был 21 год, когда я родилась, и я была с ним в последний год его жизни, я была с ним на протяжении всей его жизни. У него всегда был способ достучаться до меня, а у меня - до него. Я всегда могла прийти в наш семейный дом, а он всегда мог прийти в мой. Так что мы никогда не теряли связи, если только я не была в Европе или еще где-нибудь. Поэтому я думаю, что могу с уверенностью говорить о его ценностях, потому что он привил их мне. Мой отец не был белым супремасистом. Мой отец не был белым супремасистом, и он не был неонацистом. Мой отец не разделял ни одного из этих взглядов. Так что я могу сказать это с полной уверенностью, и об этом очень важно знать.
Шейн Багби 04:18
Люди часто спрашивают о его связях с такими людьми, как Бойд Райс, или людьми, которые производят впечатление абсолютно правых и придерживаются фашистской части этих политических идеалов. Так почему же ваш отец связывался с такими людьми или с такими, как я, ведь люди воспринимают меня именно таким человеком?
Карла ЛаВей 04:50
Потому что они были людьми, имена некоторых из них, которые вы упомянули, но в этом плане он не имел с ними ничего общего. Он просто знал их как людей, которые приходили и были частью общественной жизни в Сан-Франциско. Так что я не думаю, что он считал их нацистами. Я не думаю, что где-либо было доказано, что они и в самом деле нацисты. Они говорят, что это не так. Что касается того, что мой отец был правым, так вот, мой отец никогда не был крайне правым по взглядам.
Шейн Багби 05:41
Он был кулинаром. Одна из моих любимых историй о том, как он был готовил еду, и именно поэтому я отношусь к нему, как к художнику из рабочего класса, как к очень сильному художнику из рабочего класса.
Карла ЛаВей 05:54
Мой отец познакомился с такими парнями, как Бойд Райс, в первую очередь потому, что Адам Парфри был его издателем. Они много чего делали ради сенсации, они делали, эти другие парни, моему отцу это было не нужно... Церковь уже существовала в 1969 году. Так что эти парни были своего рода опоздавшими, пришедшими в 80-х и 90-х годах. Так что это на самом деле не было частью изначальной церкви.
Шейн Багби 06:22
Когда я разговаривал с твоим отцом после того, как лично вручил ему «Сила есть право«». Он сказал мне, что белые супремасисты предрасположены к таким взглядам из-за политики. Он не соглашался с ними, но ему были близки все виды политических и философских мыслей. Вот как я это понимаю. Именно так мне нравится истолковывать сатанизм: изучение всего, я бы изучал серийных убийц. Это вовсе не означает, что я хочу стать серийным убийцей.
Карла ЛаВей 06:54
Мой отец вообще не был фанатом серийных убийц.
Шейн Багби 07:14
В наши дни, я знаю, есть много людей, которые причисляют сатанизм к фашизму. Эти люди крайне левые. И по какой-то причине они увлечены этим, не рассматривая ситуацию в целом. Они просто рассматривают эти маленькие микромоменты, которые они могут связать с вашим отцом. Они связывают меня с дерьмом, в котором я не участвую, из-за «Might is Right», потому что я описал нацистов в той же книге, что и ваш отец. Это была моя фишка, мне нравилось сопоставлять темы. Ты сама задавала мне вопросы о моем прошлом, о том, почему я высказывал такие шокирующие и оскорбительные мнения в некоторых старых подкастах. И хотя эти записи тяжело слушать, я считаю, что дети должны делать то же, что и я, совершать поступки и ошибки. Но со временем я понял, что говорить такие вещи было невежественно, особенно когда я представлял интересы твоего отца, когда он попросил меня об этом. Ненависть ко всем не имеет никакого отношения к сатанизму.
Что вы думаете по этому поводу применительно к сатанизму или вашему отцу? Он изучал различные философии, как и полагается любому человеку, и это как-то связано с тем, как функционирует сатанизм - постоянное скольжение по миру знаний.
Карла ЛаВей 08:46
Да, но дискриминации никогда не было. Это было связано со свободой людей. Это имело отношение к сексуальным свободам, поскольку у людей было место, куда они могли пойти, если они были геями. Они могли прийти на нашу вечеринку. Если они хотели делать что-то со своим телом, если они хотели делать вещи, которые сейчас выглядят очень стильно, но не были таковыми в 60-е и 70-е годы, они были табу. У них было место, куда они могли прийти и сделать это. Был такой человек по имени Роланд Лумис, он пришел и подвесил себя на крюках для мяса на двери нашей кухни. На самом деле у него было другое имя. Он был известен как Факир Мусафар. У него было место, куда он мог приходить. Ему приходилось одеваться по-деловому, чтобы идти на работу. Он не мог никому рассказывать о том, чем занимается. Но позже, когда возникла контркультура, он стал героем для многих, но в то время он не мог показать это людям.
Поэтому он пришел к нам домой, и именно здесь он смог почувствовать, что его принимают. Мы были тем местом, куда приезжали люди из Сан-Франциско и со всего мира, которых не принимали, которые скрывались, а мир в те времена был очень пуританским, так что мой отец многое сделал для того, чтобы изменить общество, открыть разум людей и дать им место, куда они могли бы прийти и почувствовать себя принятыми. Таким образом, это была полная противоположность фашизму. Людям давали права, а не отбирали их.