Квазисоветскофельетонный текст, или как бы я писал для журнала Наука и Жизнь за апрель 1974 года
Как-то раз я поехал в гости к своему знакомому, который живет в подводном городе, расположенном на дне Тихого Океана возле побережья Соломоновых Островов, в Океании. Он ученый, а его жена попросила передать ему гостинцы, раз уж я все рано собрался. Мой знакомый предупреждал меня о том, что с появлением цивилизации в подводном мире стали происходить вещи странные и удивительные, и что вся экспедиция давно уже просит выписать им доктора, специализирующегося на нервных болезнях. Я и вызвался. Наскоро вспомнив латынь, касающуюся всего, кроме названий разных отклонений и препаратов, я взял фотоаппарат и рассчитывал привезти со дна много интересных фотографий этого удивительного мира, подписав каждую по-латыни. И отправился в путь.
Глубина рифовых равнин Океании не самая внушительная на Земле, поэтому, чтобы добраться до подводных строений, не требуется батискафа, а только лишь акваланг и физическое здоровье, на которое я никогда не жаловался. То, что видел я сквозь стекло своей маски, невозможно было себе представить, находясь на суше, и я, достав камеру, стал делать фотографии и мысленно сопровождать их названиями попавших в кадр существ.
Вот рыба-вахтер, она проверяет наши документы и, если все в порядке, открывает рыбу-шлакбаум и пропускает нас в поселение. Вдоль улицы, которую образуют рифы, на одинаковом расстоянии расположились рыбы-светофоры, регулирующие уличное движение. Мне нужно было пройти риф насквозь, никуда не сворачивая, но время позволяло, и я взял правее, в улицу. Там находился продовольственный магазин с товарами для местных жителей. Осмелев, я прошел через рыбу-вертушку и направился к рыбам-прилавкам. На них небольшими кучками громоздились рыбы-консервы и казалось, что кроме них ничего больше нет. Однако, пройдя магазин насквозь, а обнаружил еще рыбу-хлеб и рыбу-компот. Вряд ли мне нужно было что-нибудь из этого прекрасного ассортимента, поэтому я направился к выходу, прошел мимо рыбы-кассы и вышел на улицу. Потоки прохладного течения освежали и в помещение идти не хотелось. Я прошел улицу до конца и увидел парк. Войдя в рыбу-ворота, я понял, что между подводными парками и нашими, земными, есть много общего, не даром же наши ученые наладили теснейшие контакты с местным населением. Только вот рыба-фонтан извергала из себя не воду, а поток пузырьков, струей направлявшихся к голубеющей поверхности океана. Я прошел немного вглубь и присел на рыбу-скамейку. Напротив меня была установлена занимательная рыба-статуя: она изображала голую рыбу-пионера наперевес с рыбой-веслом. Вокруг чирикали рыбы-птички, расположившиеся на кораллах, а в конце образованной ими аллеи находилась большая рыба-эстрада. Не ожидавший такого сближения реальностей, я задремал и был разбужен рыбой-сторожем, объявившей, что парк закрывается и мне пора уходить. Выйдя на заметно потемневшую главную улицу, я направился к цели своего приезда. Прошел насквозь этот замечательный коралловый поселок и оказался возле подводных зданий океанографической экспедиции, подошел к нужному дому, нажал на рыбу-звонок и мне открылась рыба-дверь, впуская в помещение. Ученые мне очень обрадовались, а я сразу же принял успокоительную таблетку и поделился с товарищами. В тот вечер, сидя за рыбой-чашкой рыбы-чая, мы согласились, что влияние человеческой цивилизации на окружающий мир можно было бы и ослабить.
Глубина рифовых равнин Океании не самая внушительная на Земле, поэтому, чтобы добраться до подводных строений, не требуется батискафа, а только лишь акваланг и физическое здоровье, на которое я никогда не жаловался. То, что видел я сквозь стекло своей маски, невозможно было себе представить, находясь на суше, и я, достав камеру, стал делать фотографии и мысленно сопровождать их названиями попавших в кадр существ.
Вот рыба-вахтер, она проверяет наши документы и, если все в порядке, открывает рыбу-шлакбаум и пропускает нас в поселение. Вдоль улицы, которую образуют рифы, на одинаковом расстоянии расположились рыбы-светофоры, регулирующие уличное движение. Мне нужно было пройти риф насквозь, никуда не сворачивая, но время позволяло, и я взял правее, в улицу. Там находился продовольственный магазин с товарами для местных жителей. Осмелев, я прошел через рыбу-вертушку и направился к рыбам-прилавкам. На них небольшими кучками громоздились рыбы-консервы и казалось, что кроме них ничего больше нет. Однако, пройдя магазин насквозь, а обнаружил еще рыбу-хлеб и рыбу-компот. Вряд ли мне нужно было что-нибудь из этого прекрасного ассортимента, поэтому я направился к выходу, прошел мимо рыбы-кассы и вышел на улицу. Потоки прохладного течения освежали и в помещение идти не хотелось. Я прошел улицу до конца и увидел парк. Войдя в рыбу-ворота, я понял, что между подводными парками и нашими, земными, есть много общего, не даром же наши ученые наладили теснейшие контакты с местным населением. Только вот рыба-фонтан извергала из себя не воду, а поток пузырьков, струей направлявшихся к голубеющей поверхности океана. Я прошел немного вглубь и присел на рыбу-скамейку. Напротив меня была установлена занимательная рыба-статуя: она изображала голую рыбу-пионера наперевес с рыбой-веслом. Вокруг чирикали рыбы-птички, расположившиеся на кораллах, а в конце образованной ими аллеи находилась большая рыба-эстрада. Не ожидавший такого сближения реальностей, я задремал и был разбужен рыбой-сторожем, объявившей, что парк закрывается и мне пора уходить. Выйдя на заметно потемневшую главную улицу, я направился к цели своего приезда. Прошел насквозь этот замечательный коралловый поселок и оказался возле подводных зданий океанографической экспедиции, подошел к нужному дому, нажал на рыбу-звонок и мне открылась рыба-дверь, впуская в помещение. Ученые мне очень обрадовались, а я сразу же принял успокоительную таблетку и поделился с товарищами. В тот вечер, сидя за рыбой-чашкой рыбы-чая, мы согласились, что влияние человеческой цивилизации на окружающий мир можно было бы и ослабить.