Вранье накануне
Седьмое марта - это тот день, когда я отчетливо и навсегда запомнила свое первое сознательное вранье школьного возраста.
Вот год не помню. Лет, наверное, десять. Может двенадцать.
Мама на работе. Я одна и послушная девочка. И мне велено сантехника не пускать, если припрется, пусть приходит, когда взрослые в доме.
И вот чешу я из школы, перепрыгиваю лужи и тающие сугробы, и снег сверкает, и пахнет замечательно по весеннему. А сантехник на входе в парадное.
Как я так ляпнула, что ключей у меня нет - не знаю. Он отшить-отшился, но бурчал вслед недовольно. Я перекусила чего-то, сбросила школьный портфель, очень наглядно и доказуемо переодела пальтишко из невзрачного-не-помню-какого в сочно-зеленое с чужого плеча (не по размеру широкое и короткое, но какой цвет!) и выпорхнула вновь на залитую солнцем улицу - бегом, бегом, на рынок мамочке за букетиком на завтра. Мимозы - дурманящая сказка раз в году.
А бездельник-сантехник все еще на лавочке. И пропилил меня таким взглядом... И так в спину рявкнул "канешно, ключей у нее нет!!!", что до сих пор стыдно.
Вот год не помню. Лет, наверное, десять. Может двенадцать.
Мама на работе. Я одна и послушная девочка. И мне велено сантехника не пускать, если припрется, пусть приходит, когда взрослые в доме.
И вот чешу я из школы, перепрыгиваю лужи и тающие сугробы, и снег сверкает, и пахнет замечательно по весеннему. А сантехник на входе в парадное.
Как я так ляпнула, что ключей у меня нет - не знаю. Он отшить-отшился, но бурчал вслед недовольно. Я перекусила чего-то, сбросила школьный портфель, очень наглядно и доказуемо переодела пальтишко из невзрачного-не-помню-какого в сочно-зеленое с чужого плеча (не по размеру широкое и короткое, но какой цвет!) и выпорхнула вновь на залитую солнцем улицу - бегом, бегом, на рынок мамочке за букетиком на завтра. Мимозы - дурманящая сказка раз в году.
А бездельник-сантехник все еще на лавочке. И пропилил меня таким взглядом... И так в спину рявкнул "канешно, ключей у нее нет!!!", что до сих пор стыдно.