очень нужно
Второго сентября я писала про Юрку. Встретила его буквально на следующий день в автобусе, такой весь по делам, по инстанциям, и силы, и огонек в глазах, и блеск такой... знакомый. Он абсолютно особенный, блеск этот, когда постоял на краю и не рухнул, и кажется, что самое худшее позади, проехали. И жить хочется пуще прежнего, потому что снисходит какое-то абсолютно особенное понимание про здесь и сейчас, про минуты и мгновения, а дни - так это вообще мини-вечности, и их впереди море. Ремиссия.
Пробежала мимо него вчера в обед. Мимо. Притормозила метрах в трех, не доверяя своим близоруким оченятам, оглянулась раз, два, вопросила лицом, вдруг откликнется. Махнул с какой-то умоляющей отрешенностью "созвонимся". Жалкий остриженный тощий птенец. Химия. Три недели между тем Юркой и этим, два разных человека.
Всякий раз, как в качалке какой-то качек, преисполненный сил и сам себе это доказующий, рычит львиным рыком, я вспоминаю того Юрку. Юрку-глыбу, Юрку-скалу. Очень нужно чудо.
Пробежала мимо него вчера в обед. Мимо. Притормозила метрах в трех, не доверяя своим близоруким оченятам, оглянулась раз, два, вопросила лицом, вдруг откликнется. Махнул с какой-то умоляющей отрешенностью "созвонимся". Жалкий остриженный тощий птенец. Химия. Три недели между тем Юркой и этим, два разных человека.
Всякий раз, как в качалке какой-то качек, преисполненный сил и сам себе это доказующий, рычит львиным рыком, я вспоминаю того Юрку. Юрку-глыбу, Юрку-скалу. Очень нужно чудо.