Никогда больше
Тут такое дело - мы рылись в подвале в поисках стаканов. Я барышня запасливая, когда нахожу любимую форму - могу отовариться так, чтоб стекло били много и долго, а оно все еще оставалось и оставалось. Осталось только найти запасы.
Ящик со стаканами не нашли. Зато нашли мешок тех джинс, из которых я успешно и в прямом смысле слова выпала лет эдак пять назад и сказала "бiльш нiколи". Гадство в том, что они, эти штаны, прямо весь мешок, как влитые. Пар двенадцать. Или штук. Или как их там. С воскресенья я их перестирываю для профилактики, никак не кончатся. Это ура! и тоска зеленая одновременно. Ибо шкаф удивлен и принимать на грудь в себя не в состоянии. Некуда. А выселить из него безнадежно-тесное - это сдаться. Сдаваться не люблю, не приучен. Но надо. Или надо зашить рот. Но рот мне нужен по работе, и параллельно работе, гаденыш, он ест. На нервах.
Вчера спрашиваю шефа, когда объявился:
- Это было так задумано, что я в первый день после отпуска окажусь на утренних два часа в лавке одна на съедение акулам?
(Шеф прифигел, но почти не подал виду)
- Это проверка, а не забыли ли вы за две недели, как работу работать.
Он же и напартачил, экономя и вычеркивая раб.единицы, сам позабыв явиться вместо.
В моем личном рабочем графике на вчера кроме свеженькой меня было нарисовано две другие несвеженькие тушки, которые в курсе дела, пока я буду в курс вникать. А тут как рыбой об лед, добро пожаловать в дурдом. Дурдом люблю и ненавижу; всякий раз дичайший контраст с тем, как проходит день без лавочки. Стаканы не нашли. Зато есть море штанов, в которых красоваться в дурдоме, любить и ненавидеть толстую себя и радоваться хотя бы тому, что две пары брюк таки большие и туда я расти не собираюсь. Вот прямо "нiколи бiльше"!
Как бы так отменить эту скотскую лично созданную прогрессию возраста и веса?
Та картинка родилась именно под этот вздох о циферках,
но тогда было не до них.
Ящик со стаканами не нашли. Зато нашли мешок тех джинс, из которых я успешно и в прямом смысле слова выпала лет эдак пять назад и сказала "бiльш нiколи". Гадство в том, что они, эти штаны, прямо весь мешок, как влитые. Пар двенадцать. Или штук. Или как их там. С воскресенья я их перестирываю для профилактики, никак не кончатся. Это ура! и тоска зеленая одновременно. Ибо шкаф удивлен и принимать на грудь в себя не в состоянии. Некуда. А выселить из него безнадежно-тесное - это сдаться. Сдаваться не люблю, не приучен. Но надо. Или надо зашить рот. Но рот мне нужен по работе, и параллельно работе, гаденыш, он ест. На нервах.
Вчера спрашиваю шефа, когда объявился:
- Это было так задумано, что я в первый день после отпуска окажусь на утренних два часа в лавке одна на съедение акулам?
(Шеф прифигел, но почти не подал виду)
- Это проверка, а не забыли ли вы за две недели, как работу работать.
Он же и напартачил, экономя и вычеркивая раб.единицы, сам позабыв явиться вместо.
В моем личном рабочем графике на вчера кроме свеженькой меня было нарисовано две другие несвеженькие тушки, которые в курсе дела, пока я буду в курс вникать. А тут как рыбой об лед, добро пожаловать в дурдом. Дурдом люблю и ненавижу; всякий раз дичайший контраст с тем, как проходит день без лавочки. Стаканы не нашли. Зато есть море штанов, в которых красоваться в дурдоме, любить и ненавидеть толстую себя и радоваться хотя бы тому, что две пары брюк таки большие и туда я расти не собираюсь. Вот прямо "нiколи бiльше"!
Как бы так отменить эту скотскую лично созданную прогрессию возраста и веса?
Та картинка родилась именно под этот вздох о циферках,
но тогда было не до них.