сидит ёлоп, мусолит OLAP
похож на смесь персонажей каких-то компьютерных игр, бородка тоже козлячья, бензопила в кровище.
пила ревёт, из гиперкубов летит стружка, Palo пыхтит, выжирая все ресурсы процессора.
а где-то невинное создание, бухгалтер, бабушка - божий одуванчик, впадает в творчество и в базе данных шестилетней давности прописывает поверх кодов старых клиентов - новых, а фамилию "Шеремет" пишет как "Щепетов".
и ничего не сходится в виртуальности, из которой выплывают расписные реальные деньги.
Матрица даёт сбои, Уильям Гибсон рыдает.
когда я стану старым и очень злым, я стану маньяком.
и буду убивать бухгалтерш.
исключительно бухгалтерш в возрасте от 40 до 50 лет, у которых предклимактическая сексуальная озабоченность.
убивать их буду медленно, с толком, с расстановкой.
буду заманивать на дачу стандартным набором (рафаэлло, шампусик, десерты) и там, в глухом специально оборудованном подвале, медленно убивать и расчленять на мелкие кусочки.
и никто не поймает.
а если и поймают, то оправдают.
может, даже и медаль дадут.
надо просто будет объяснить что к чему.
пила ревёт, из гиперкубов летит стружка, Palo пыхтит, выжирая все ресурсы процессора.
а где-то невинное создание, бухгалтер, бабушка - божий одуванчик, впадает в творчество и в базе данных шестилетней давности прописывает поверх кодов старых клиентов - новых, а фамилию "Шеремет" пишет как "Щепетов".
и ничего не сходится в виртуальности, из которой выплывают расписные реальные деньги.
Матрица даёт сбои, Уильям Гибсон рыдает.
когда я стану старым и очень злым, я стану маньяком.
и буду убивать бухгалтерш.
исключительно бухгалтерш в возрасте от 40 до 50 лет, у которых предклимактическая сексуальная озабоченность.
убивать их буду медленно, с толком, с расстановкой.
буду заманивать на дачу стандартным набором (рафаэлло, шампусик, десерты) и там, в глухом специально оборудованном подвале, медленно убивать и расчленять на мелкие кусочки.
и никто не поймает.
а если и поймают, то оправдают.
может, даже и медаль дадут.
надо просто будет объяснить что к чему.