негоцианистый калий
вечерний туман - последняя грань загадочного в тотально предсказуемом мире.
из вечернего тумана можно ждать или быстрого кастета, потери сознания и утраты мелочных неценных, но привычных предметов, или смеющихся девчонок с кастетно-быстрыми глазками, от которых в итоге получится всё та же потеря сознания и всё то же расставание с только что приобретёнными милыми мелочами, или мрачно пьяного одноразового, как пластмассовый стаканчик, собутыльника, имени которого так никогда и не узнаешь, или смертельно утомлённых и безразличных уже к самим себе людей невнятного пола и возраста.
женщина, прилично за 50, шаблонной внешности крашеная уже редковолосая блондинка с яростным импрессионизмом макияжа на потерявшем всякую привлекательность расплывшемся лице с выключенным Clear Type, в чудовищной кепке-берете с ушами, безразмерном пальто до пят, вся, кроме макияжа монохромная, сильно пьяная, с большим явно повторно используемым кульком, она в полупадении вывалилась из-за скрытого туманом угла забора, она рыдала, не плакала - ни игриво по-бабьи, ни по-кладбищенски, как в День Победы, - она рыдала как рыдают сбитые машинами умирающие собаки, тушь текла по её рубленому лицу, образуя страшный и несмешной камуфляж, и она всё время повторяла - МИНЯЖ НИХТО НИЛЮЮЮБИТ! НИЛЮЮЮБИТ МИНЯНИХТООО!
потом, уже у подъезда из тумана донёсся неторопливый осуждающий шёпот женского монолога - читает и читает, никуда не ходит, а на прошлой неделе начал мастерить что-то, что - не поймёшь, и не ест совсем, я ему говорю - давай хоть салат сделаем, вот и помидорки свежие есть, огурчики...
из вечернего тумана можно ждать или быстрого кастета, потери сознания и утраты мелочных неценных, но привычных предметов, или смеющихся девчонок с кастетно-быстрыми глазками, от которых в итоге получится всё та же потеря сознания и всё то же расставание с только что приобретёнными милыми мелочами, или мрачно пьяного одноразового, как пластмассовый стаканчик, собутыльника, имени которого так никогда и не узнаешь, или смертельно утомлённых и безразличных уже к самим себе людей невнятного пола и возраста.
женщина, прилично за 50, шаблонной внешности крашеная уже редковолосая блондинка с яростным импрессионизмом макияжа на потерявшем всякую привлекательность расплывшемся лице с выключенным Clear Type, в чудовищной кепке-берете с ушами, безразмерном пальто до пят, вся, кроме макияжа монохромная, сильно пьяная, с большим явно повторно используемым кульком, она в полупадении вывалилась из-за скрытого туманом угла забора, она рыдала, не плакала - ни игриво по-бабьи, ни по-кладбищенски, как в День Победы, - она рыдала как рыдают сбитые машинами умирающие собаки, тушь текла по её рубленому лицу, образуя страшный и несмешной камуфляж, и она всё время повторяла - МИНЯЖ НИХТО НИЛЮЮЮБИТ! НИЛЮЮЮБИТ МИНЯНИХТООО!
потом, уже у подъезда из тумана донёсся неторопливый осуждающий шёпот женского монолога - читает и читает, никуда не ходит, а на прошлой неделе начал мастерить что-то, что - не поймёшь, и не ест совсем, я ему говорю - давай хоть салат сделаем, вот и помидорки свежие есть, огурчики...