пьеса для Театра Невыспавшихся Людей
ИКРА СИМУЛЯКРА
в зале темно.
в круг света на сцене входит уродливый кривоногий Карлик, одетый в пошитые на взрослого полного мужчину синие сатиновые трусы без резинки.
его кривоногость особенно заметна, когда он забывает одной рукой косо подтягивать трусы под правую подмышку и чуть не падает, наступив на них.
в правой руке он держит флуоресцирующий страшным зелёно-жёлтым светом портрет.
круг света гаснет, видно только страшное лицо Карлика, высвеченное из тьмы портретом.
Карлик, глядясь в портрет, как в зеркало:
ночами всё шила,
а днями - душила,
и шило
в мешке,
и смешок
на смешке,
и руки
кривые
при глупой башке.
портрет оживает и отвечает ему глубоким прокуренным голосом, при первом же звуке которого Карлик хватается за сердце левой рукой, с него медленно спадают трусы, в которые чуть быстрее валится его бездыханное тело, выпавший из правой руки уже трупа портрет продолжает светиться, освещая падение тела и говорит, очень медленно планируя по сложной траектории в темноту:
согбенные выи,
вы ль выпью нам выли?
Уралом вы ль плыли
с консьержкой седой,
как в цирке - сисястой,
но не молодой,
с окладистой
вязкой
густой бородой?
портрет, плавно скользя, касается сцены, свечение его усиливается.
из-за кулис раздаётся громкий нечеловеческий топот.
выходит Особенная Лошадь.
её грива заплетена в дреды, все четыре ноги её обуты в детские китайские кроссовки со светодиодами в подошве.
светодиоды вспыхивают красным в такт лошадиным шагам.
заметно, что кроссовки Особенной Лошади мешают.
Особенная Лошадь высвечивает погрузившееся в трусы тело Карлика, толкая его вспыхнувшим кроссовком, и, не дождавшись реакции, взбрыкивает в сторону зала:
сатрапы!
терзайте!
играйте отбой!
дерзайте,
лобзайте,
учитесь пикапу,
дышите понуро,
дышите, прижавшись
дрожащей синюшной
ворсистой ноздрёй
ко ржавчинам
хмурым
трубы выхлопной.
портрет, грустно:
уехал он чалым,
вернулся - каурым...
Особенная Лошадь сбрасывает один кроссовок и бьёт копытом, отблескивающим в зелёно-жёлтом свете подковой, в портрет.
раздаётся хлопок, звон стекла и звук, похожий на сиплое шипение сдувающегося чёрного воздушного шарика.
портрет медленно гаснет, синхронно с ним медленно освещается сцена.
когда из зала становится видна надпись "ДАМА, ЧЕРВЕЙ!" на боку Особенной Лошади, она встряхивает дредами и брезгливо уходит со сцены за кулисы, оставив кроссовок.
осиротевший обувь начинает самостоятельно мигать красным.
из оркестровой ямы с трудом выползает сильно пьяный почти босой Ветреный Мужчина.
он бос одноного, правая его нога - в дырявом носке.
Ветреный Мужчина доползает по сцене к мигающему кроссовку, который оказывается правым.
Ветреный Мужчина снимает носок с правой ноги, надевает его на левую ногу, обувает кроссовок на правую ногу и начинает неудержимо танцевать, явно подчиняясь ритму вспышек светодиода в подошве.
Ветреный Мужчина, танцуя, с одышкой:
мычала, молчала,
мохер да хурма,
сума без начала,
гнилое мочало,
лучистая,
чистого
света тюрьма...
в этот момент Ветреный Мужчина наступает ногой в носке на осколки портретного стекла, по его телу от ступней вверх пробегают яркие зелёно-жёлтые флуоресцентные волны, добегают примерно до груди, стекаются Ветреному Мужчине за спину, концентрируются в неясные облака, обретают чёткость, сплющиваются, превращаясь в большие крылья, похожие на крылья стрекоз, Ветреный Мужчина удивлённо жужжит ими и остолбенело улетает в затемнённый потолок, откуда некоторое время раздаётся нарастающее жужжание, затем с потолка, ровно и громко жужжа невидимым электроприводом, опускается огромный, на всю ширину сцены, экран.
свет гаснет.
электропривод экрана затихает, белое полотно еле различимой взвесью колышется в темноте.
в зрительном зале включается диапроектор, и на экране появляется раскрашенная в сочный малиновый и зелёный цвета открытка начала прошлого века - сидящая в плетёном кресле полная барышня с малиновыми губами и зелёными глазами, игриво задрав ножку и обнажив мощную, не обещающую никаких земных услад, ляжку, поправляет чулок.
звонкий детский внегендерный голосок из зала, сбиваясь, читает по памяти с выражением:
ночами всё шила...
а днями - душила.
и шило -
в мешке!
и смешок -
на смешке!
и часики в золоте
на ремешке.
занавес.