три тополя. и плющит.
ТОРКВЕМАДА ВО МГЛЕ
лишённая намёков на смысл пьеса в одном действии с фактически бездействующими лицами
бездействующие лица:
Эльвира Пантелеевна Торквемада - баянист-хореограф
Первый таракан, Второй таракан, Третий таракан - тараканы
Бездействие первое,
оно же для некоторых и последнее
душная кухонька фанерного домика-времянки.
пахнет то ли селёдкой, то ли скумбрией.
короче, - рыбой.
Эльвира Пантелеевна Торквемада, баянист-хореограф лагеря труда и отдыха "Мгла", спит.
она сидит на стуле, откинув, как в парикмахерской, голову в раковину за спиной и некрасиво расставив ноги 50-летней женщины, выглядящей на 60.
по её ногам сбегают в толстые носки сине-лиловые реки вен.
в декольте Эльвиры Пантелеевны теряется кажущийся кулоном баян.
её могучие руки, руки Женщины, познавшей Труд, Страсть и Заслуженный Почёт, отпугивают кровососущих насекомых алыми пятнами широких и заострённых, как лезвия совковых лопат, ногтей.
Эльвира Пантелеевна видит сны и от увиденного всхрапывает, сохраняя неподвижность скульптурного Будды.
с пола по ножке стула на Эльвиру Пантелеевну лезет Первый таракан.
Первый таракан, обращаясь к пока ещё робеющим на полу собратьям:
друзья мои! отриньте все сомненья!
зовёт нас космос Высшего Искусства,
к которому стремиться - смысл достойный
всей жизни, да и смерти, в том числе!
за мной, друзья, туда, к вершинам духа,
где устремлений наших райские плоды!
Третий таракан - второму:
он сумасшедший! и авангардист!
ужель нам по пути с ним в эти горы?
он обезумевший от дерзости садист,
поклонник Сёрен Обу Киркегора!
Второй таракан, задумчиво:
давай на миг допустим - он здоров...
оба таракана задумываются. в это время с высоты могучего бедра Эльвиры Пантелеевны доносится голос Первого таракана:
друзья! ужель вам что-то продают,
когда зовут к духовности высотам?
сначала - победить, затем - салют!
сначала - пчёлы, лишь затем - мёд в сотах!
Второй таракан - третьему:
он что-то знает. да и дура спит...
Третий таракан:
умна она, глупа - мне дела нет.
но эти тапки! это ж сорок пятый!...
Второй таракан:
да спит она! полезли! или-или!
что радости торчать здесь, на полу,
смотреть в газет поганые обрывки,
в печать офсетную их депутатских рыл...
оба таракана с выражением отвращения смотрят на обрывок газеты с текстом заголовка "ровавая охота депутата Л" и, ни слова не говоря, бросаются к ножкам стула.
воодушевлённые примером Первого таракана, они быстро штурмуют отвесные ножки и забираются на бёдра Эльвиры Пантелеевны, Второй таракан - на левое бедро, Третий - на правое.
они ползут.
внезапно на пути Второго таракана возникает дырка в колготах Эльвиры Пантелеевны.
но он этого не замечает, вдохновенно внимая доносящемуся с вершин мурлыканью Первого таракана, и продолжает ползти по коже Эльвиры Пантелеевны.
от щекотки его лапок изголодавшаяся по нежности Эльвира Пантелеевна тревожно просыпается и вслушивается в окружающий её мир.
оттуда ей доносятся голоса тараканов.
Первый таракан, уже из-за уха Эльвиры Пантелеевны:
как близок ты, Духовности анклав!
друзья, я здесь! здесь пир, здесь царство Духа!
здесь чистый Бах без всяческих приправ -
гармонией воспитанное ухо!
Первый таракан нежно пробегает лапками по уху Эльвиры Пантелеевны, на что её тело откликается заметной волной дрожи.
Эльвира Пантелеевна, окончательно проснувшись:
ох, сны мои... верните мне покой,
учеников моих костлявые тельца!...
Второй таракан, выбираясь в области паха из-под юбки Эльвиры Пантелеевны:
ну, если выживу, то выращу левкой,
срублю бабла, не потеряв лица!
Третий таракан, с правого локтя Эльвиры Пантелеевны:
прозрел я, экзистенцию занюхав!
Первый таракан, уже с макушки, радостно:
вступай, мой робкий друг,
в сей праздник сладких звуков!
Эльвира Пантелеевна:
приснилось мне - поклонники мои
пришли с цветами мой баян послушать!
играла я им песню "Соловьи" -
и в унисон их расцветали души!
Первый таракан, прыгая в раковину за головой Эльвиры Пантелеевны:
я прав, друзья!
они
здесь
жрали
суши!