непраздничного стыда псот
мне так стыдно перед вами всеми.
тут такой повод, а мне и показать вам нечего.
нет у меня фотографий дедов-фронтовиков в медалях.
да и историй никаких интересных о них нет.
один был белобилетчиком, потому что судостроитель.
всё равно ушёл добровольцем.
а Николаев оккупировали.
и у бабушки поселили фрау. офицершу, служившую в комендатуре.
бабушка уничтожила все семейные документы.
письма не приходили.
и так и не пришли.
после войны похоронка из подмосковного котла добралась.
со вторым дедом примерно такая же фигня вышла.
в общем, типичные истории и фоточек не будет.
но в качестве компенсации мне есть что рассказать из времён менее отдалённых.
но тоже про войну, наверное.
...
Нехитрый пошёл проверить лифт. остальные сидели в ПАЗике [1], несмотря на смрад.
Нехитрый выглянул из подъезда и коротко доложил - пиздец.
это значит - грузового нет, а пассажирский узкий.
блядь, ёбаная блядь жизнь - не выдержал Вова, самый здоровый из всех, ему поэтому всегда за низ браться.
идём покурим хоть - сержант оторвал отупевший взгляд от цинка[2], - идём-идём, а то в подъезде ебанутые опять ментов вызовут.
в позапрошлый раз сумасшедшая бабка, увидев в глазок перепоясанных белым[6] демонов "с винтовками", танцующих у лифта, действительно вызвала ментов, и те приехали.
всё бы ничего, но скомкалась программа, потому всё пришлось делать быстро, хорошо хоть сухой[3] был.
а этот точно мокрый[3] - по дороге растрясло, дышать совсем нечем стало.
вылезли, потоптались, прикуривая.
ты смотрел, чё там - спросил Вова безадресно.
хуёво там, Вовик - ответил сержант, - одиннадцатый этаж, отца нет, две девки млаже и мать.
блядь, блядь-блядь-блядь, - не выдержал молчаливый Игорь.
и не нальют[4], - сплюнул Нехитрый.
да ебись оно, нальют - не нальют, - Игорь Нехитрого не любил, Нехитрого никто не любил, да и вообще никто никого не любил, какая уж тут любовь, когда сразу и одиннадцатый этаж, и мокрый, и узкий лифт, и две девки с матерью, - тебе лишь бы налили
а тебе, блядь, порыдать, да - перебил сержант, - всё, накурились, пошли.
как роботы побросали бычки, часть полезла в ПАЗик, часть пошла к заду автобуса[1], принимать.
всё расписано, все на своих местах.
на плечо берём - сержант проверил цинк ещё в автобусе, ручки были приварены плохо, их уже давно абы как приваривали, не справлялись с потоком.
он же мокрый - опять не выдержал Игорь.
да похуй уже - выдохнул Вовчик, подхватив.
всем действительно уже было всё равно.
этот запах въедался в комплекты парадки, в ремни, в сапоги, в бельё, в кожу, в волосы. и после первого мокрого уже не исчезал.
до лифта дошли легко.
поставили на попа, Вовчик привычно подправлял сапогом.
мокрый потёк Вовчику на сапог.
завоняло невыносимо.
Вовчик побледнел и несколько раз с усилием сглотнул, подавляя рвоту.
но справились.
Нехитрый пошёл наверх пролётами, принимать.
чтобы вдруг какая-нибудь беременная не вызвала лифт. а то, если верить легендам, такое бывало. легендам не верили, конечно. но прислушивались.
остальные постояли и, отдохнув, поплелись наверх.
...
сержант с Игорем пошли первыми, чтобы отвлечь, пока Вовчик, Буля, Толик и Крива обтирают цинк - нельзя мокрый, с которого капает, в квартиру заносить, люди ведь потом выселятся, как отопление включат или солнышко пригреет.
заплаканные неразличимые лица.
в квартирке совсем нище и убого.
четвёртую табуретку пришлось брать у соседки.
внесли, поставили.
открывать нечего, показывать нечего, окошечка даже для приличия нет, глухой трупно-вонючий цинк.
ушли от рыданий и хлещущих по спине потоков ненависти на лестничную клетку.
курили, тупо молчали.
сержант лениво думал (тогда он действительно думал матом) - заебло... как заебло, ну нахуя оно, лучше на губу даже под мориманами[5], блядь, опять же виноватыми получились, а как же - конечно, виноватые, все молодые, офицерами станем, вон у Вовчика ебало аж трескается, а им - цинк вонючий, не открыть, ох, блядь, когда же это закончится...
был 1985 год.
цинки везли и везли.
зы
все клички и имена выдуманы
все совпадения случайны
[1] ПАЗик - автобус. используется в качестве народного катафалка, в котором в одном салоне с гробом едут провожающие, в заднице ПАЗика есть ровно на уровне пола люк, через который удобно затаскивать-вытаскивать гроб.
[2] цинк - запаянный цинковый гроб
[3] сухой, мокрый - цинковые гробы ехали долго, останки в них были в разном состоянии, некоторые разлагались и из плохо пропаянного цинка текло.
[4] нальют, не нальют - гарнизон выдавал для сопровождения цинка и похорон с почестями (не нужны расходы на доставку-переноску гроба + троекратный залп у могилы) похоронные команды, дежурство в которых приравнивалось к гарнизонному караулу, о такой команде и идёт речь, к командам родственники того, кого привезли в гробу, относились по-разному, иногда действительно наливали, особенно если в семье был бывший военный или просто служивший
[5] на губе под мариманами - в городе было много военных училищ двух основных категорий - инженерные (общегосударственный диплом инженера) и прочие. эти две категории враждовали нешуточно, пиком вражды был случай, когда патруль из инженерного училища загнал курсантика-общевойсковика в метро, тот попытался убежать от него, уехав в просвете между вагонами, и погиб. попасть на гауптвахту, когда на ней гарнизонный караул противоборствующей категории - попасть в ад. мариманы - с каких-то хренов политическое военно-морское училище на Подоле (и де там море, я вас спрашиваю?), сейчас на его месте Могилянская академия.
[6] перепоясанных белым - похоронная команда носила парадные белые ремни
тут такой повод, а мне и показать вам нечего.
нет у меня фотографий дедов-фронтовиков в медалях.
да и историй никаких интересных о них нет.
один был белобилетчиком, потому что судостроитель.
всё равно ушёл добровольцем.
а Николаев оккупировали.
и у бабушки поселили фрау. офицершу, служившую в комендатуре.
бабушка уничтожила все семейные документы.
письма не приходили.
и так и не пришли.
после войны похоронка из подмосковного котла добралась.
со вторым дедом примерно такая же фигня вышла.
в общем, типичные истории и фоточек не будет.
но в качестве компенсации мне есть что рассказать из времён менее отдалённых.
но тоже про войну, наверное.
...
Нехитрый пошёл проверить лифт. остальные сидели в ПАЗике [1], несмотря на смрад.
Нехитрый выглянул из подъезда и коротко доложил - пиздец.
это значит - грузового нет, а пассажирский узкий.
блядь, ёбаная блядь жизнь - не выдержал Вова, самый здоровый из всех, ему поэтому всегда за низ браться.
идём покурим хоть - сержант оторвал отупевший взгляд от цинка[2], - идём-идём, а то в подъезде ебанутые опять ментов вызовут.
в позапрошлый раз сумасшедшая бабка, увидев в глазок перепоясанных белым[6] демонов "с винтовками", танцующих у лифта, действительно вызвала ментов, и те приехали.
всё бы ничего, но скомкалась программа, потому всё пришлось делать быстро, хорошо хоть сухой[3] был.
а этот точно мокрый[3] - по дороге растрясло, дышать совсем нечем стало.
вылезли, потоптались, прикуривая.
ты смотрел, чё там - спросил Вова безадресно.
хуёво там, Вовик - ответил сержант, - одиннадцатый этаж, отца нет, две девки млаже и мать.
блядь, блядь-блядь-блядь, - не выдержал молчаливый Игорь.
и не нальют[4], - сплюнул Нехитрый.
да ебись оно, нальют - не нальют, - Игорь Нехитрого не любил, Нехитрого никто не любил, да и вообще никто никого не любил, какая уж тут любовь, когда сразу и одиннадцатый этаж, и мокрый, и узкий лифт, и две девки с матерью, - тебе лишь бы налили
а тебе, блядь, порыдать, да - перебил сержант, - всё, накурились, пошли.
как роботы побросали бычки, часть полезла в ПАЗик, часть пошла к заду автобуса[1], принимать.
всё расписано, все на своих местах.
на плечо берём - сержант проверил цинк ещё в автобусе, ручки были приварены плохо, их уже давно абы как приваривали, не справлялись с потоком.
он же мокрый - опять не выдержал Игорь.
да похуй уже - выдохнул Вовчик, подхватив.
всем действительно уже было всё равно.
этот запах въедался в комплекты парадки, в ремни, в сапоги, в бельё, в кожу, в волосы. и после первого мокрого уже не исчезал.
до лифта дошли легко.
поставили на попа, Вовчик привычно подправлял сапогом.
мокрый потёк Вовчику на сапог.
завоняло невыносимо.
Вовчик побледнел и несколько раз с усилием сглотнул, подавляя рвоту.
но справились.
Нехитрый пошёл наверх пролётами, принимать.
чтобы вдруг какая-нибудь беременная не вызвала лифт. а то, если верить легендам, такое бывало. легендам не верили, конечно. но прислушивались.
остальные постояли и, отдохнув, поплелись наверх.
...
сержант с Игорем пошли первыми, чтобы отвлечь, пока Вовчик, Буля, Толик и Крива обтирают цинк - нельзя мокрый, с которого капает, в квартиру заносить, люди ведь потом выселятся, как отопление включат или солнышко пригреет.
заплаканные неразличимые лица.
в квартирке совсем нище и убого.
четвёртую табуретку пришлось брать у соседки.
внесли, поставили.
открывать нечего, показывать нечего, окошечка даже для приличия нет, глухой трупно-вонючий цинк.
ушли от рыданий и хлещущих по спине потоков ненависти на лестничную клетку.
курили, тупо молчали.
сержант лениво думал (тогда он действительно думал матом) - заебло... как заебло, ну нахуя оно, лучше на губу даже под мориманами[5], блядь, опять же виноватыми получились, а как же - конечно, виноватые, все молодые, офицерами станем, вон у Вовчика ебало аж трескается, а им - цинк вонючий, не открыть, ох, блядь, когда же это закончится...
был 1985 год.
цинки везли и везли.
зы
все клички и имена выдуманы
все совпадения случайны
[1] ПАЗик - автобус. используется в качестве народного катафалка, в котором в одном салоне с гробом едут провожающие, в заднице ПАЗика есть ровно на уровне пола люк, через который удобно затаскивать-вытаскивать гроб.
[2] цинк - запаянный цинковый гроб
[3] сухой, мокрый - цинковые гробы ехали долго, останки в них были в разном состоянии, некоторые разлагались и из плохо пропаянного цинка текло.
[4] нальют, не нальют - гарнизон выдавал для сопровождения цинка и похорон с почестями (не нужны расходы на доставку-переноску гроба + троекратный залп у могилы) похоронные команды, дежурство в которых приравнивалось к гарнизонному караулу, о такой команде и идёт речь, к командам родственники того, кого привезли в гробу, относились по-разному, иногда действительно наливали, особенно если в семье был бывший военный или просто служивший
[5] на губе под мариманами - в городе было много военных училищ двух основных категорий - инженерные (общегосударственный диплом инженера) и прочие. эти две категории враждовали нешуточно, пиком вражды был случай, когда патруль из инженерного училища загнал курсантика-общевойсковика в метро, тот попытался убежать от него, уехав в просвете между вагонами, и погиб. попасть на гауптвахту, когда на ней гарнизонный караул противоборствующей категории - попасть в ад. мариманы - с каких-то хренов политическое военно-морское училище на Подоле (и де там море, я вас спрашиваю?), сейчас на его месте Могилянская академия.
[6] перепоясанных белым - похоронная команда носила парадные белые ремни