сардельки под Фернанделя на веранде. месть осам.
солнце почти в зените.
густая крона яблони шелестно отзывается тугим порывам ветра.
полом веранды мечутся трепетные тени.
на веранде в креслах сидят Мария Игоревна и Анатоль.
возле них, на ломберном столике, серебряный поднос с маленьким, серебряными же, самоваром, чашечками и блюдцами.
на блюдцах - красивые цукаты.
"Quel temps fera-t-il demain?" - Анатоль быстро и неожиданно хищно для его вызывающей доверие внешности, оглядывается.
"Ну я вас умоляю, Анатоль, здесь все свои, к чему этот излишний этикет?" - Мария Игоревна лениво отгоняет прилетевшую на цукаты осу.
"Ну так вот я и говорю, Маша, творится какая-то хуйня форменная, творческие союзы куют топоры в дар Государю, при этом всяк на передок слабый может купить себе хоть бабу резиновую, хоть ебательного осла" - Анатоль, нервничая, переливает чашку из самовара, кипяток заливает блюдцо.
"Осла, ах-ха-хаха, - по-девичьи, несмотря на года, заливается Мария Игоревна, - ах-хахахаха, осла, это так мило, Анатоль! И что, хорош ли осёл?".
"Тебе бы, Маша, только с меня прикалываться, - дуется Анатоль, премило оттопыривая полную нижнюю губу, - на раёне и так уже пацаны говорят всякое...".
нудная оса, на которую не повлияли ленивые взмахи дородной правой руки Марии Игоревны и звон её браслетов, нагло садится на цукаты.
Мария Игоревна выстреливает левой рукой (она левша), безошибочно хватает осу за кончики крыльев и быстро, как в ускоренной съёмке, кусает несчастное насекомое и швыряет его тельце на пол.
миг укуса невооружённым глазом незаметен, его выдал только яркий, как фотографическая вспышка, блеск фарфоровых зубных протезов Марии Игоревны.
брошенная оса, ещё не коснувшись пола, начинает раздуваться и деформироваться.
кажется, что её тельце - полое и резиновое, в него накачивают жидкость и там она переливается, выдувая то тут, то там, желто-чёрные волдыри.
Мария Игоревна громко сёрбает чай с блюдечка, Анатоль, не отрываясь, следит за раздувающейся осой, размеры и вид которой стремительно приближаются к отвратительности сильно ношенного мужского комнатного тапочка.
без стука на веранду входит доктор фон Гугенц.
он замечает осу, с любопытством становится возле неё на колено и внимательно рассматривает "пациента" через пенсне.
"отёк Квинке, например, - резюмирует фон Гугенц, - а вы всё чаи гоняете, да?"
фон Гугенц вытряхивает из рукава на свободный от подноса угол ломберного столика пригоршню разноцветных таблеток.
Мария Игоревна и Анатоль оживляются.
густая крона яблони шелестно отзывается тугим порывам ветра.
полом веранды мечутся трепетные тени.
на веранде в креслах сидят Мария Игоревна и Анатоль.
возле них, на ломберном столике, серебряный поднос с маленьким, серебряными же, самоваром, чашечками и блюдцами.
на блюдцах - красивые цукаты.
"Quel temps fera-t-il demain?" - Анатоль быстро и неожиданно хищно для его вызывающей доверие внешности, оглядывается.
"Ну я вас умоляю, Анатоль, здесь все свои, к чему этот излишний этикет?" - Мария Игоревна лениво отгоняет прилетевшую на цукаты осу.
"Ну так вот я и говорю, Маша, творится какая-то хуйня форменная, творческие союзы куют топоры в дар Государю, при этом всяк на передок слабый может купить себе хоть бабу резиновую, хоть ебательного осла" - Анатоль, нервничая, переливает чашку из самовара, кипяток заливает блюдцо.
"Осла, ах-ха-хаха, - по-девичьи, несмотря на года, заливается Мария Игоревна, - ах-хахахаха, осла, это так мило, Анатоль! И что, хорош ли осёл?".
"Тебе бы, Маша, только с меня прикалываться, - дуется Анатоль, премило оттопыривая полную нижнюю губу, - на раёне и так уже пацаны говорят всякое...".
нудная оса, на которую не повлияли ленивые взмахи дородной правой руки Марии Игоревны и звон её браслетов, нагло садится на цукаты.
Мария Игоревна выстреливает левой рукой (она левша), безошибочно хватает осу за кончики крыльев и быстро, как в ускоренной съёмке, кусает несчастное насекомое и швыряет его тельце на пол.
миг укуса невооружённым глазом незаметен, его выдал только яркий, как фотографическая вспышка, блеск фарфоровых зубных протезов Марии Игоревны.
брошенная оса, ещё не коснувшись пола, начинает раздуваться и деформироваться.
кажется, что её тельце - полое и резиновое, в него накачивают жидкость и там она переливается, выдувая то тут, то там, желто-чёрные волдыри.
Мария Игоревна громко сёрбает чай с блюдечка, Анатоль, не отрываясь, следит за раздувающейся осой, размеры и вид которой стремительно приближаются к отвратительности сильно ношенного мужского комнатного тапочка.
без стука на веранду входит доктор фон Гугенц.
он замечает осу, с любопытством становится возле неё на колено и внимательно рассматривает "пациента" через пенсне.
"отёк Квинке, например, - резюмирует фон Гугенц, - а вы всё чаи гоняете, да?"
фон Гугенц вытряхивает из рукава на свободный от подноса угол ломберного столика пригоршню разноцветных таблеток.
Мария Игоревна и Анатоль оживляются.