И снова о нашем поколении и квазиуголовной среде
Вот тут anlazz дал интересный анализ моей в общем-то описательной статьи о нашем поколении.
Приятно, что хоть с одним человеком в ЖЖ можно вести еще какие-то содержательные беседы, обмениваться мыслями, а не банановыми шкурками. Этот факт радует уже сам по себе. И конечно, я отвечу на этот анализ тем, что попытаюсь тоже порассуждать о том, откуда же взялась вот эта криминализация нашего поколения, почему наши парни социализировались в квазиуголовной среде, участвовали в полубандитских разборках и всячески противопоставляли себя образу нормального гражданина СССР.
Вообще ответ на этот вопрос уже дан в марксистском анализе, и это - развитие мелкобуржуазного сознания вследствие изменений общественного базиса в направлении капитализма, которые начались после Хрущева, это как реформы Косыгина-Либермана, так и соответствующие изменения в сельском хозяйстве.
Человеку стороннему эти слова, разумеется, кажутся речекряком и ничего не говорят. Подробно об этом здесь писать невозможно, так как это сложнейшие и многосторонние процессы. Вкратце же дело вот в чем. Социалистическое сознание - это рост доверия собственной экономике и общественному способу производства и решения материальных проблем. Грубо говоря, человек должен быть уверен, что социализм - это хорошо, удобно, что государственная система производства и распределения решает все его проблемы. Пусть не сразу и не все сыплется как из рога изобилия - но проблемы реально решаются. Поэтому, кстати, социалистическое сознание было высоко развито в 50-е, и еще в 60-е. Потому что реально произошел рывок от деревенского нищего бытия - к городским квартирам (массово), к центральному отоплению и возможности купить многие продукты в магазине, к городским культурным возможностям. Да и в деревне жизнь и быт улучшались (например, это можно проследить по фильмам о деревенском детективе Анискине, где показаны изменения быта на протяжении 1-2 десятилетий - в доме появляется приличная мебель, телевизор).
Массовое образование также этому способствовало - возможность для масс людей закончить техникумы и вузы и работать более интересно и менее отчужденно также была большим серьезным благом.
Но благодаря упомянутым реформам дальнейший рост благосостояния притормозился, а проблемы стали скорее накапливаться, чем решаться. Жизнь в городской квартире для ребенка 60-70 года рождения уже не была особым благом, а была чем-то само собой разумеющимся (многие москвичи и ленинградцы еще и крайне недовольны тем, что эти квартиры были коммунальными). А вот получение собственной квартиры с достаточной жилплощадью отодвигалось слишком уж надолго либо было связано с переездом в неудобную для жизни местность.
Экономика (это непростой, повторяю, процесс, включающий многие компоненты) была теперь устроена так, что хотя элементарный минимум жизненных благ человеку давали, любой выход за пределы этого минимума, решение бытовых и житейских проблем требовали колоссальных собственных усилий.
Модная, удобная одежда? Учись шить/вязать или заказывай у частника. Хочешь зимой витаминов? Выращивай на участке или покупай на рынке, а потом закатывай банки на всю зиму. Разнообразное питание? Каждая женщина должна уметь хорошо готовить, печь и делать это постоянно. Общественный транспорт - да, развит, но если тебе надо регулярно ездить на дачу или т хочешь отдыхать на природе, готовься к мукам в переполненной электричке еженедельно. Да, детский садик есть - а если ребенок несадиковый или больной? Это твоя и только твоя проблема. Да, больница и бесплатная медицина, обилие врачей - но проблему ухода за больными и старыми родственниками надо решать самостоятельно. Наконец, и жилищную проблему можно было решить с помощью вложения собственных сил и средств - кооператив, зарабатывание денег на стороне, участие в строительстве.
И так далее, и тому подобное.
Да и деньги, чтобы улучшить свое питание и другие бытовые условия, заработать на стороне было легче легкого. Масштабы еще нелегальной по сути, но никем не преследуемой индивидуальной трудовой деятельности в позднем СССР впечатляли. Каждый подрабатывал чем мог - репетиторство, ремонты, починка техники, уколы соседке, шитье, вязание, посидеть с чужим ребенком...
Еще больше этот "второй трудовой день" был развит на селе, где общественных благ (например, через магазины) было еще меньше, и своими руками добывалось мясо-масло-молоко и все овощи, строились дома, бани и сараи, шились подушки на пуху из своего хозяйства, и на них вышивались красивые наволочки...
Это бытие естественным образом определяло сознание. И это сознание становилось мелкобуржуазным, в переводе на обыденный язык это означает самоощущение мелкого хозяйчика/хозяйки, независимости от "большого мира", ориентации на свои силы и на работу ради своей семьи (а не страны). Конечно, до конца сознание советского человека, как и его бытие, было двойственным. С одной стороны, надо было работать на предприятии, в учреждении и в совхозе, чтобы иметь зарплату, и потому что общество в ответ на это дает какие-то бесплатные блага - вывоз детей в пионерлагерь, отдых в санатории, то есть часть проблем общество действительно решает успешно.
С другой - чтобы решить другую часть проблем (иногда не просто "потребительских", а очень тяжелых, вроде ухода за больными), надо было много напрягаться самому и работать в дополнительном мелкобуржуазном секторе либо обшивать себя и семью, делать мебель, строить дом своими руками. Я уже не говорю о том, что и доставка продуктов из магазина на дом становилась квестом.
Отсюда смешанное сознание, наполовину мелкобуржуазное, наполовину еще социалистическое.
Можно ли было решить и эту, другую часть проблем? Да. Это не проблема того, что "мы делаем ракет, а сами ходим с голым задом". Это не проблема нехватки ресурсов и денег - их было достаточно на решение этих в общем-то несложных задач. Это проблема политической воли и проблема эффективности менеджмента. Политической воли решать эти проблемы не было вообще, я думаю, что в партии даже не было понимания вот этих элементарных вещей, господствовала точка зрения "ну чего им еще надо, разве это можно сравнить с войной и послевоенным голодом, они просто с жиру бесятся". Плюс организация производства, какой она была после реформ, была неспособна решить эти проблемы спроса, и на самом производстве отчуждение также резко выросло.
Впрочем, это другая. отдельная тема.
Итак, сознание советского человека было наполовину мелкобуржуазным. И дальше мы покидаем прочную солидную основу базиса, где можно оперировать фактами, и переходим к расплывчатой надстройке.
Социалистическая часть сознания успешно и хорошо поддерживалась официальной культурой, это были как советские патриотические книги/фильмы/песни, так и классическая культура, которая в целом несла тот же заряд гуманизма и высокий дух, свойственный человеку с социалистическим сознанием. Мы ощущали себя носителями всего культурного наследия человечества. Даже "низкая" часть культуры - сериал про Штирлица или эстрадные песни - все еще были очень высокого качества и проповедовали вечные духовные ценности.
Что же касается сознания мелкобуржуазного, то для него официального выхода почти не было. Это как раз понятно и даже правильно в условиях социализма. Но свято место пусто не бывает, и на место официально так и не предложенной попсы, мыльных опер и "иронического детектива" пришло народное творчество. Оно выражалось в анекдотах и частушках, в подростковых песнях собственного сочинения про "мальчика с синими глазами". Но кроме юмора и иронии, в культуре должен существовать и какой-то героический эпос. А кого героизировать, кого считать образцом для подражания мелкобуржуазному сознанию?
В этом, кстати, большая проблема. Один из советских бардов на уже постсоветском фестивале "Песни нашего века" сказал:
- А вот вы попробуйте сочинить песню о том, как хорошо заработать миллион. Построить собственный особняк. И так, чтобы слеза прошибла! Попробуйте, а мы послушаем.
В самом деле, обычный мелкий хозяйчик или даже крупный буржуй на роль героя как-то не годятся. Что уж там героического.
Откровенно антисоветские образы вроде белогвардейцев тоже не годились (хотя их уже тихой сапой стали романтизировать официально). Не годились эмигранты. Ненависть к власовцам и бандеровцам была вообще довольно откровенной (за исключением, может быть, отдельных местностей).
Естественнм образом на место героев пришли уголовники.
Вначале героизация криминального мира имела место лишь среди высшей столичной интеллигенции. Интеллигенция в Союзе также делилась на страты: одно дело провинциальная учительница или инженер, и другое - московский композитор или ленинградский профессор. Собственно, и диссиденство было распространено именно среди высшей интеллигенции.
Диссиденство здесь тоже сыграло свою роль, так как после волны хрущевских разоблачений стало модным иметь тюремное прошлое, тюремные знакомства и хвастаться близостью к этому миру. Даже чисто иллюзорной (в большинстве случаев).
Здесь я предоставлю слово авторитету - можно по-разному относиться к позднему творчеству Бориса Стругацкого, но нельзя отнять у братьев неоспоримого умения хорошо показывать портрет собственного поколения и собственной среды.
В наших санях под медвежьею полостью
Черный стоял чемодан,
Каждый невольно в кармане ощупывал
Черный холодный наган...
(...Черт его знает, ну почему вся нынешняя интеллигенция обожает все эти уголовные романсы? Со студенческой скамьи, заметьте! Уголовников боимся и ненавидим, а романсы поем ну прямо-таки с наслаждением!.. А это потому, братец, что у нас народ такой: одна треть у нас уже отсидела, другая треть - сидит, а третья - готова сесть по первому же распоряжению начальства... Начальство не трогай! Начальство это - святое. "Нет ничего для нашего начальника обременительнее, как ежели он видит, что пламенности его положены пределы!"...)....
И через несколько строчек, кстати:
"Ребята, я вчера знаете кого встретил? Тольку Костылева! Он стал как слон. И важный, как верблюд. Знаете кто он теперь? Замзавгороно! Врешь!.. Клянусь!.. Господи! Толька - завгороно!"
("Поиск Предназначения или Двадцать седьмая теорема этики").
То есть мы видим, что речь идет о людях, вовсе не обиженных жизнью и судьбой. Один из них занял неплохой чин в гос.образовании (что странно сочетается с предыдущим пассажем о начальстве). Главный герой - столичный ученый, у него неплохая квартира, машина, он обеспечен всем и более, чем полностью. Такие же ученые, журналисты - его друзья. За исключением Семена - профессионального диссидента, который стал таковым исключительно по собственному выбору и имел возможность, диссидентствуя, зарабатывать себе на жизнь необременительным трудом дауншифтера. Никто из них (по крайней мере на тот момент - позже Семен попадается органам) не был в тюрьме и никак не был связан со всем этим миром, более того, они сами понимают, что с реальными уголовниками лучше не связываться.
То есть они вовсе не свои травмы переживают, и даже не чужие. Они просто создают новую культуру для страны, культуру под влиянием солженицына и ко. Так же, как Высоцкий, водивший тесное знакомство с уголовным миром и написавший немало соответствующих песен, и менее знаменитые авторы блатняка. В какой-то момент быть отсидевшим стало в этой среде почетным, ну а какая разница там - уголовный, политический, все вроде как одну баланду хлебают. Пока еще все вот это - залихватский "культурный" мат, шансон, блатная терминология - у масс простой интеллигенции вызывает только отвращение, да и трудовой народ относится к этому скорее с презрением, тюрьма - это позор, уголовник - враг (хотя, конечно, понять человека можно, можно пожалеть и "всякое бывает").
Но у этого поколения подрастают дети. Это уже мое поколение.
И этим детям социалистическая культура станет еще более чуждой. По уже описанной выше причине - дети вообще не знают, что такое голод и жизнь в крестьянской избе. Они видят замотанных полудепрессивных родителей с двумя сменами и государство, не решающее целый ряд проблем и даже не собирающееся их как-то решать. Эти дети не пережили счастье Победы и первые полеты в космос. Все, что они слышат с детства - "да вы должны быть счастливы и благодарны, вам все дали. все для вас, все для вас, вы сытые, обутые, одетые". Они начинают чувствовать себя виноватыми уже даже в собственном благополучии. Им объясняют, что высшее счастье жизни - повторить судьбу их родителей, но эта судьба совершенно не привлекает.
А субкультура для них уже создана. Герои уже есть. В менее откровенной форме это пираты - тогда был всплеск популярности бардовских песен о пиратах, например, того же Городницкого (впрочем, он писал и на "любимую" тему тюрьмы). Но пираты - это нечто экзотическое. Есть аналоги и на собственных российских просторах. Такие же смелые и мужественные люди, готовые бросить вызов и рискнуть жизнью, убивать и умирать только ради того, чтобы не жить этой затхлой жизнью "советского труженика".
В общем, как выразилась знаменитая сценаристка Виктория Токарева в "Джентельменах удачи":
"Украл - выпил - в тюрьму! Украл - выпил - в тюрьму! Романтика!"
Здесь уже никакой связи с "мучениками режима" не было, чистая героизация блатного уголовного мира. Знать этот мир означало "знать жизнь". Быть крутым и уважаемым человеком.
Помню, в походе как-то парень из нашего класса долго терзал гитару, распевая про ужасы сибирских лагерей и про романтичную жизнь джентельмена удачи. И вот я смотрю на него и думаю... парень из такой же интеллигентной приличной семьи, как моя. Сыт, одет, не особо травмирован, занимается спортом, вот в поход пошел... А ощущение такое, как будто у него за плечами десять лет лагерей.
Соответствующая субкультура порождала и образ жизни - приобреталось оружие, мальчики сбивались в банды, дрались за влияние с другими бандами. Было даже такое движение "люберов" (в нашем городе это были "лампасники"), они даже боролись против тлетворного влияния запада, преследуя немногочисленных хиппи и панков.
Ненавязчивый хиппи с Арбата
Волосатым был и бородатым,
Но завидев урлу, он косил под герлу,
Тот находчивый хиппи с Арбата.
(О.Арефьева)
Чем дальше от Москвы, тем меньше было этих проводников тлетворного западного влияния. Мой брат был панком, но их были в городе единицы, и все, что он мог себе позволить - это побрить голову налысо. И то ходил с оружием, разумеется. Собственно, в своей социализации он по сути мало чем отличался от лампасников, только музыку другую слушал и играл.
В целом эта социализация давала молодежи возможность жить собственной жизнью, в ослабевшем социалистическом мире строить свой либеральный мир мелких хозяйчиков, защищающих себя и свою семью. Очень скоро им пригодилась эта цепкость и боевые качества, способность выживать лично в любых условиях и бороться за себя.
И да, к реальному уголовному миру, тут anlazz прав, все это имело не так уж много отношения, "понятий" эти мальчики не знали, в тюрьме реально не сидели, их криминальные выходки были весьма мелкими (за крупные отправляли колонию, то есть в тот самый мир). Дело не в этом. Это было квазиуголовное, а не уголовное сознание.
Причиной нарастающей криминализации молодежи стало отндь не благополучие и сытость общества. А как раз его разложение и распад, остановка развития и отказ от дальнейшего строительства социализма во всех сферах.
Это была не фича, а баг. И это в принципе можно было преодолеть.
Приятно, что хоть с одним человеком в ЖЖ можно вести еще какие-то содержательные беседы, обмениваться мыслями, а не банановыми шкурками. Этот факт радует уже сам по себе. И конечно, я отвечу на этот анализ тем, что попытаюсь тоже порассуждать о том, откуда же взялась вот эта криминализация нашего поколения, почему наши парни социализировались в квазиуголовной среде, участвовали в полубандитских разборках и всячески противопоставляли себя образу нормального гражданина СССР.
Вообще ответ на этот вопрос уже дан в марксистском анализе, и это - развитие мелкобуржуазного сознания вследствие изменений общественного базиса в направлении капитализма, которые начались после Хрущева, это как реформы Косыгина-Либермана, так и соответствующие изменения в сельском хозяйстве.
Человеку стороннему эти слова, разумеется, кажутся речекряком и ничего не говорят. Подробно об этом здесь писать невозможно, так как это сложнейшие и многосторонние процессы. Вкратце же дело вот в чем. Социалистическое сознание - это рост доверия собственной экономике и общественному способу производства и решения материальных проблем. Грубо говоря, человек должен быть уверен, что социализм - это хорошо, удобно, что государственная система производства и распределения решает все его проблемы. Пусть не сразу и не все сыплется как из рога изобилия - но проблемы реально решаются. Поэтому, кстати, социалистическое сознание было высоко развито в 50-е, и еще в 60-е. Потому что реально произошел рывок от деревенского нищего бытия - к городским квартирам (массово), к центральному отоплению и возможности купить многие продукты в магазине, к городским культурным возможностям. Да и в деревне жизнь и быт улучшались (например, это можно проследить по фильмам о деревенском детективе Анискине, где показаны изменения быта на протяжении 1-2 десятилетий - в доме появляется приличная мебель, телевизор).
Массовое образование также этому способствовало - возможность для масс людей закончить техникумы и вузы и работать более интересно и менее отчужденно также была большим серьезным благом.
Но благодаря упомянутым реформам дальнейший рост благосостояния притормозился, а проблемы стали скорее накапливаться, чем решаться. Жизнь в городской квартире для ребенка 60-70 года рождения уже не была особым благом, а была чем-то само собой разумеющимся (многие москвичи и ленинградцы еще и крайне недовольны тем, что эти квартиры были коммунальными). А вот получение собственной квартиры с достаточной жилплощадью отодвигалось слишком уж надолго либо было связано с переездом в неудобную для жизни местность.
Экономика (это непростой, повторяю, процесс, включающий многие компоненты) была теперь устроена так, что хотя элементарный минимум жизненных благ человеку давали, любой выход за пределы этого минимума, решение бытовых и житейских проблем требовали колоссальных собственных усилий.
Модная, удобная одежда? Учись шить/вязать или заказывай у частника. Хочешь зимой витаминов? Выращивай на участке или покупай на рынке, а потом закатывай банки на всю зиму. Разнообразное питание? Каждая женщина должна уметь хорошо готовить, печь и делать это постоянно. Общественный транспорт - да, развит, но если тебе надо регулярно ездить на дачу или т хочешь отдыхать на природе, готовься к мукам в переполненной электричке еженедельно. Да, детский садик есть - а если ребенок несадиковый или больной? Это твоя и только твоя проблема. Да, больница и бесплатная медицина, обилие врачей - но проблему ухода за больными и старыми родственниками надо решать самостоятельно. Наконец, и жилищную проблему можно было решить с помощью вложения собственных сил и средств - кооператив, зарабатывание денег на стороне, участие в строительстве.
И так далее, и тому подобное.
Да и деньги, чтобы улучшить свое питание и другие бытовые условия, заработать на стороне было легче легкого. Масштабы еще нелегальной по сути, но никем не преследуемой индивидуальной трудовой деятельности в позднем СССР впечатляли. Каждый подрабатывал чем мог - репетиторство, ремонты, починка техники, уколы соседке, шитье, вязание, посидеть с чужим ребенком...
Еще больше этот "второй трудовой день" был развит на селе, где общественных благ (например, через магазины) было еще меньше, и своими руками добывалось мясо-масло-молоко и все овощи, строились дома, бани и сараи, шились подушки на пуху из своего хозяйства, и на них вышивались красивые наволочки...
Это бытие естественным образом определяло сознание. И это сознание становилось мелкобуржуазным, в переводе на обыденный язык это означает самоощущение мелкого хозяйчика/хозяйки, независимости от "большого мира", ориентации на свои силы и на работу ради своей семьи (а не страны). Конечно, до конца сознание советского человека, как и его бытие, было двойственным. С одной стороны, надо было работать на предприятии, в учреждении и в совхозе, чтобы иметь зарплату, и потому что общество в ответ на это дает какие-то бесплатные блага - вывоз детей в пионерлагерь, отдых в санатории, то есть часть проблем общество действительно решает успешно.
С другой - чтобы решить другую часть проблем (иногда не просто "потребительских", а очень тяжелых, вроде ухода за больными), надо было много напрягаться самому и работать в дополнительном мелкобуржуазном секторе либо обшивать себя и семью, делать мебель, строить дом своими руками. Я уже не говорю о том, что и доставка продуктов из магазина на дом становилась квестом.
Отсюда смешанное сознание, наполовину мелкобуржуазное, наполовину еще социалистическое.
Можно ли было решить и эту, другую часть проблем? Да. Это не проблема того, что "мы делаем ракет, а сами ходим с голым задом". Это не проблема нехватки ресурсов и денег - их было достаточно на решение этих в общем-то несложных задач. Это проблема политической воли и проблема эффективности менеджмента. Политической воли решать эти проблемы не было вообще, я думаю, что в партии даже не было понимания вот этих элементарных вещей, господствовала точка зрения "ну чего им еще надо, разве это можно сравнить с войной и послевоенным голодом, они просто с жиру бесятся". Плюс организация производства, какой она была после реформ, была неспособна решить эти проблемы спроса, и на самом производстве отчуждение также резко выросло.
Впрочем, это другая. отдельная тема.
Итак, сознание советского человека было наполовину мелкобуржуазным. И дальше мы покидаем прочную солидную основу базиса, где можно оперировать фактами, и переходим к расплывчатой надстройке.
Социалистическая часть сознания успешно и хорошо поддерживалась официальной культурой, это были как советские патриотические книги/фильмы/песни, так и классическая культура, которая в целом несла тот же заряд гуманизма и высокий дух, свойственный человеку с социалистическим сознанием. Мы ощущали себя носителями всего культурного наследия человечества. Даже "низкая" часть культуры - сериал про Штирлица или эстрадные песни - все еще были очень высокого качества и проповедовали вечные духовные ценности.
Что же касается сознания мелкобуржуазного, то для него официального выхода почти не было. Это как раз понятно и даже правильно в условиях социализма. Но свято место пусто не бывает, и на место официально так и не предложенной попсы, мыльных опер и "иронического детектива" пришло народное творчество. Оно выражалось в анекдотах и частушках, в подростковых песнях собственного сочинения про "мальчика с синими глазами". Но кроме юмора и иронии, в культуре должен существовать и какой-то героический эпос. А кого героизировать, кого считать образцом для подражания мелкобуржуазному сознанию?
В этом, кстати, большая проблема. Один из советских бардов на уже постсоветском фестивале "Песни нашего века" сказал:
- А вот вы попробуйте сочинить песню о том, как хорошо заработать миллион. Построить собственный особняк. И так, чтобы слеза прошибла! Попробуйте, а мы послушаем.
В самом деле, обычный мелкий хозяйчик или даже крупный буржуй на роль героя как-то не годятся. Что уж там героического.
Откровенно антисоветские образы вроде белогвардейцев тоже не годились (хотя их уже тихой сапой стали романтизировать официально). Не годились эмигранты. Ненависть к власовцам и бандеровцам была вообще довольно откровенной (за исключением, может быть, отдельных местностей).
Естественнм образом на место героев пришли уголовники.
Вначале героизация криминального мира имела место лишь среди высшей столичной интеллигенции. Интеллигенция в Союзе также делилась на страты: одно дело провинциальная учительница или инженер, и другое - московский композитор или ленинградский профессор. Собственно, и диссиденство было распространено именно среди высшей интеллигенции.
Диссиденство здесь тоже сыграло свою роль, так как после волны хрущевских разоблачений стало модным иметь тюремное прошлое, тюремные знакомства и хвастаться близостью к этому миру. Даже чисто иллюзорной (в большинстве случаев).
Здесь я предоставлю слово авторитету - можно по-разному относиться к позднему творчеству Бориса Стругацкого, но нельзя отнять у братьев неоспоримого умения хорошо показывать портрет собственного поколения и собственной среды.
В наших санях под медвежьею полостью
Черный стоял чемодан,
Каждый невольно в кармане ощупывал
Черный холодный наган...
(...Черт его знает, ну почему вся нынешняя интеллигенция обожает все эти уголовные романсы? Со студенческой скамьи, заметьте! Уголовников боимся и ненавидим, а романсы поем ну прямо-таки с наслаждением!.. А это потому, братец, что у нас народ такой: одна треть у нас уже отсидела, другая треть - сидит, а третья - готова сесть по первому же распоряжению начальства... Начальство не трогай! Начальство это - святое. "Нет ничего для нашего начальника обременительнее, как ежели он видит, что пламенности его положены пределы!"...)....
И через несколько строчек, кстати:
"Ребята, я вчера знаете кого встретил? Тольку Костылева! Он стал как слон. И важный, как верблюд. Знаете кто он теперь? Замзавгороно! Врешь!.. Клянусь!.. Господи! Толька - завгороно!"
("Поиск Предназначения или Двадцать седьмая теорема этики").
То есть мы видим, что речь идет о людях, вовсе не обиженных жизнью и судьбой. Один из них занял неплохой чин в гос.образовании (что странно сочетается с предыдущим пассажем о начальстве). Главный герой - столичный ученый, у него неплохая квартира, машина, он обеспечен всем и более, чем полностью. Такие же ученые, журналисты - его друзья. За исключением Семена - профессионального диссидента, который стал таковым исключительно по собственному выбору и имел возможность, диссидентствуя, зарабатывать себе на жизнь необременительным трудом дауншифтера. Никто из них (по крайней мере на тот момент - позже Семен попадается органам) не был в тюрьме и никак не был связан со всем этим миром, более того, они сами понимают, что с реальными уголовниками лучше не связываться.
То есть они вовсе не свои травмы переживают, и даже не чужие. Они просто создают новую культуру для страны, культуру под влиянием солженицына и ко. Так же, как Высоцкий, водивший тесное знакомство с уголовным миром и написавший немало соответствующих песен, и менее знаменитые авторы блатняка. В какой-то момент быть отсидевшим стало в этой среде почетным, ну а какая разница там - уголовный, политический, все вроде как одну баланду хлебают. Пока еще все вот это - залихватский "культурный" мат, шансон, блатная терминология - у масс простой интеллигенции вызывает только отвращение, да и трудовой народ относится к этому скорее с презрением, тюрьма - это позор, уголовник - враг (хотя, конечно, понять человека можно, можно пожалеть и "всякое бывает").
Но у этого поколения подрастают дети. Это уже мое поколение.
И этим детям социалистическая культура станет еще более чуждой. По уже описанной выше причине - дети вообще не знают, что такое голод и жизнь в крестьянской избе. Они видят замотанных полудепрессивных родителей с двумя сменами и государство, не решающее целый ряд проблем и даже не собирающееся их как-то решать. Эти дети не пережили счастье Победы и первые полеты в космос. Все, что они слышат с детства - "да вы должны быть счастливы и благодарны, вам все дали. все для вас, все для вас, вы сытые, обутые, одетые". Они начинают чувствовать себя виноватыми уже даже в собственном благополучии. Им объясняют, что высшее счастье жизни - повторить судьбу их родителей, но эта судьба совершенно не привлекает.
А субкультура для них уже создана. Герои уже есть. В менее откровенной форме это пираты - тогда был всплеск популярности бардовских песен о пиратах, например, того же Городницкого (впрочем, он писал и на "любимую" тему тюрьмы). Но пираты - это нечто экзотическое. Есть аналоги и на собственных российских просторах. Такие же смелые и мужественные люди, готовые бросить вызов и рискнуть жизнью, убивать и умирать только ради того, чтобы не жить этой затхлой жизнью "советского труженика".
В общем, как выразилась знаменитая сценаристка Виктория Токарева в "Джентельменах удачи":
"Украл - выпил - в тюрьму! Украл - выпил - в тюрьму! Романтика!"
Здесь уже никакой связи с "мучениками режима" не было, чистая героизация блатного уголовного мира. Знать этот мир означало "знать жизнь". Быть крутым и уважаемым человеком.
Помню, в походе как-то парень из нашего класса долго терзал гитару, распевая про ужасы сибирских лагерей и про романтичную жизнь джентельмена удачи. И вот я смотрю на него и думаю... парень из такой же интеллигентной приличной семьи, как моя. Сыт, одет, не особо травмирован, занимается спортом, вот в поход пошел... А ощущение такое, как будто у него за плечами десять лет лагерей.
Соответствующая субкультура порождала и образ жизни - приобреталось оружие, мальчики сбивались в банды, дрались за влияние с другими бандами. Было даже такое движение "люберов" (в нашем городе это были "лампасники"), они даже боролись против тлетворного влияния запада, преследуя немногочисленных хиппи и панков.
Ненавязчивый хиппи с Арбата
Волосатым был и бородатым,
Но завидев урлу, он косил под герлу,
Тот находчивый хиппи с Арбата.
(О.Арефьева)
Чем дальше от Москвы, тем меньше было этих проводников тлетворного западного влияния. Мой брат был панком, но их были в городе единицы, и все, что он мог себе позволить - это побрить голову налысо. И то ходил с оружием, разумеется. Собственно, в своей социализации он по сути мало чем отличался от лампасников, только музыку другую слушал и играл.
В целом эта социализация давала молодежи возможность жить собственной жизнью, в ослабевшем социалистическом мире строить свой либеральный мир мелких хозяйчиков, защищающих себя и свою семью. Очень скоро им пригодилась эта цепкость и боевые качества, способность выживать лично в любых условиях и бороться за себя.
И да, к реальному уголовному миру, тут anlazz прав, все это имело не так уж много отношения, "понятий" эти мальчики не знали, в тюрьме реально не сидели, их криминальные выходки были весьма мелкими (за крупные отправляли колонию, то есть в тот самый мир). Дело не в этом. Это было квазиуголовное, а не уголовное сознание.
Причиной нарастающей криминализации молодежи стало отндь не благополучие и сытость общества. А как раз его разложение и распад, остановка развития и отказ от дальнейшего строительства социализма во всех сферах.
Это была не фича, а баг. И это в принципе можно было преодолеть.