Страшно жить...
Я полностью согласна с этим товарищем:
Никонов победил. Свои фашистские идеи ему удалось распространить по всей России. На телевидении, в газетах, радио рассказывают об идеях Никонова. Он может торжествовать.
Родителям больных детей дали право оправдываться в газетах. Если статьи с оправданиями и вправду появятся в газетах, то процесс перейдёт в простое обсуждение надо-ненадо убивать особых детей.
Неужели кто-то хочет чтобы в обществе серьёзно обсуждались такие идеи?
Был маленький чмошник ведущий профашистский жж.
Я не виню мам, которые попытались заступиться за своих детей. Виноваты не они, а те, кто ТАК отреагировал на СМИ. Либо это какие-то "новые веяния" свыше, либо просто скандальная, а значит, денежная тема. В любом случае итог ПЛОХОЙ. Я даже не пишу об этом в основном ЖЖ. Во-первых. на похожую тему я писала недавно. Во-вторых, не стоит дальше разносить.
Почему я пишу сюда? Потому что я как раз пишу Дейтрос-4, про Дарайю. И боюсь, что к тому времени, как я закончу, это все уже безнадежно, абсолютно устареет.
Конечно, у меня уже и так был мороз по коже оттого, что ЭТО может просто не дойти. Что половина читателей этого не поймут, и так и будут считать, что "джинсы и жвачка" дают право государству на ВСЕ, на убийства детей, стариков. беззащитных. Главное - джинсы и жвачка.
Может, мне правда заканчивать с русским языком и перейти исключительно на немецкий? Я не умею на нем так писать, но думаю, что научиться можно, поставив цель.
Я уже серьезно об этом думаю. Это страшно. Да, я люблю Россию, я собираюсь вернуться в любом случае - но зачем писать, если этого никто даже не поймет? Если это будет звучать как Отелло для героя Brave New World, или как современный "христианский антиабортный роман", описывающий невыносимые пожизненные моральные муки и наплевательство на всех окружающих после единственного аборта...
Если и это уже станет "просто глупостью".
Вот этот отрывок...
"Клиенты уже ждали в приемной. Целая семья - женщина, мужчина и маленький ребенок у них на руках.
Ивик похолодела.
Клиент - ребенок. Мать неторопливо раздела его, усадила на колени, всучив бутылочку. Мальчику было года три на вид. Он был явно болен, не похож на здорового дарайского малыша. Короткая шея, ненормально толстые губы. Он сжимал ручонками бутылку и причмокивал, высасывая сок. Белые волосенки прилипли ко лбу. Мать рассказывала историю. Отец молчал, глядя в сторону.
Мукополисахаридоз. Редкая наследственная болезнь. Вовремя не диагностировали, и вот... Прогноз плохой. Умственная отсталость - сейчас еще небольшая, но она прогрессирует. Костные изменения. Через пару лет он потеряет подвижность. Конечно, коляску предоставляют бесплатно, как и некоторое лечение - от страховой кассы. Но вы же представляете, жизнь превратится в ад. Собственно, уже... Мучиться самим и мучить ребенка... Ивик поспешно кивала. Сверяла данные, вносила в компьютер. Ей упорно казалось, что все это происходит с кем-то другим. Что она - вне реальности. Что это - страшный сон, который обязательно скоро кончится. Она стандартно сочувственно улыбнулась клиентам. Вышла в коридор и ткнулась в стену затылком.
Все. Я сдаюсь. Я не могу поступать правильно, Кельм. Я очень плохой работник. Мне нашли хорошее надежное место. А я вот так прямо взяла и в середине смены ушла с рабочего места. И больше никогда сюда не вернулась... Что теперь будет? Атрайд. Психологическое обследование, которого я могу и не пройти. Заключение. Угроза, нависшая над Кельмом. Над всей так хорошо налаженной агентурной работой.
Но шендак, я не могу этого сделать. Я не могу вот так пойти и собственными руками убить ребенка.
Руки казались ватными. Будто это у нее мукополисахаридоз, будто это она потеряла подвижность. Сердце колотилось, и пот заливал лицо.
Но ведь нет разницы... ведь здесь всегда убивают беззащитных. И не всегда они сами, свободно принимают это решение - ведь приводят и больных с деменцией. В чем принципиальная разница? Материнский инстинкт? Может быть, надо перешагнуть через себя... Ивик знала, что это у нее не получится. Просто ну никак не получится."
Никонов победил. Свои фашистские идеи ему удалось распространить по всей России. На телевидении, в газетах, радио рассказывают об идеях Никонова. Он может торжествовать.
Родителям больных детей дали право оправдываться в газетах. Если статьи с оправданиями и вправду появятся в газетах, то процесс перейдёт в простое обсуждение надо-ненадо убивать особых детей.
Неужели кто-то хочет чтобы в обществе серьёзно обсуждались такие идеи?
Был маленький чмошник ведущий профашистский жж.
Я не виню мам, которые попытались заступиться за своих детей. Виноваты не они, а те, кто ТАК отреагировал на СМИ. Либо это какие-то "новые веяния" свыше, либо просто скандальная, а значит, денежная тема. В любом случае итог ПЛОХОЙ. Я даже не пишу об этом в основном ЖЖ. Во-первых. на похожую тему я писала недавно. Во-вторых, не стоит дальше разносить.
Почему я пишу сюда? Потому что я как раз пишу Дейтрос-4, про Дарайю. И боюсь, что к тому времени, как я закончу, это все уже безнадежно, абсолютно устареет.
Конечно, у меня уже и так был мороз по коже оттого, что ЭТО может просто не дойти. Что половина читателей этого не поймут, и так и будут считать, что "джинсы и жвачка" дают право государству на ВСЕ, на убийства детей, стариков. беззащитных. Главное - джинсы и жвачка.
Может, мне правда заканчивать с русским языком и перейти исключительно на немецкий? Я не умею на нем так писать, но думаю, что научиться можно, поставив цель.
Я уже серьезно об этом думаю. Это страшно. Да, я люблю Россию, я собираюсь вернуться в любом случае - но зачем писать, если этого никто даже не поймет? Если это будет звучать как Отелло для героя Brave New World, или как современный "христианский антиабортный роман", описывающий невыносимые пожизненные моральные муки и наплевательство на всех окружающих после единственного аборта...
Если и это уже станет "просто глупостью".
Вот этот отрывок...
"Клиенты уже ждали в приемной. Целая семья - женщина, мужчина и маленький ребенок у них на руках.
Ивик похолодела.
Клиент - ребенок. Мать неторопливо раздела его, усадила на колени, всучив бутылочку. Мальчику было года три на вид. Он был явно болен, не похож на здорового дарайского малыша. Короткая шея, ненормально толстые губы. Он сжимал ручонками бутылку и причмокивал, высасывая сок. Белые волосенки прилипли ко лбу. Мать рассказывала историю. Отец молчал, глядя в сторону.
Мукополисахаридоз. Редкая наследственная болезнь. Вовремя не диагностировали, и вот... Прогноз плохой. Умственная отсталость - сейчас еще небольшая, но она прогрессирует. Костные изменения. Через пару лет он потеряет подвижность. Конечно, коляску предоставляют бесплатно, как и некоторое лечение - от страховой кассы. Но вы же представляете, жизнь превратится в ад. Собственно, уже... Мучиться самим и мучить ребенка... Ивик поспешно кивала. Сверяла данные, вносила в компьютер. Ей упорно казалось, что все это происходит с кем-то другим. Что она - вне реальности. Что это - страшный сон, который обязательно скоро кончится. Она стандартно сочувственно улыбнулась клиентам. Вышла в коридор и ткнулась в стену затылком.
Все. Я сдаюсь. Я не могу поступать правильно, Кельм. Я очень плохой работник. Мне нашли хорошее надежное место. А я вот так прямо взяла и в середине смены ушла с рабочего места. И больше никогда сюда не вернулась... Что теперь будет? Атрайд. Психологическое обследование, которого я могу и не пройти. Заключение. Угроза, нависшая над Кельмом. Над всей так хорошо налаженной агентурной работой.
Но шендак, я не могу этого сделать. Я не могу вот так пойти и собственными руками убить ребенка.
Руки казались ватными. Будто это у нее мукополисахаридоз, будто это она потеряла подвижность. Сердце колотилось, и пот заливал лицо.
Но ведь нет разницы... ведь здесь всегда убивают беззащитных. И не всегда они сами, свободно принимают это решение - ведь приводят и больных с деменцией. В чем принципиальная разница? Материнский инстинкт? Может быть, надо перешагнуть через себя... Ивик знала, что это у нее не получится. Просто ну никак не получится."