Ателье Президента. IV
В училище на практике мы шили военные кителя, где приходилось выстегивать лацканы вручную и ставить льняную кромку по борту. Расшифрую терминологию: льняная бортовая прокладка пришивалась определенным образом прямо к основной ткани мелкими стежками; точно так же льняная лента пришивалась вдоль борта внутри пиджака с одного продольного края на машине, а со второго - вручную, таким образом попадая под строчку обтачивания борта.
Далее немного о технологии пошива пиджаков - сугубо для интересующихся.
В ателье технология была уже несколько иной: прокладочный лацкан высекался совсем, на основную ткань полочки клеилась прокладка, точно так же клеилась ответная прокладка на лацкан ниже первой петли. НО. Только после обтачивания. Делалось это для того, чтобы не сбить посадку лацкана относительно полочки.
Многие уверены, что портновское искусство предполагает в основном умелое шитье. Это не совсем так. Непосредственное соединение деталей друг с другом занимает от силы треть времени, гораздо больше его уходит на формование с помощью утюга, или ВТО (влажно-тепловую обработку).
Современные утюги слишком легкие, в них слишком много пара, поэтому от них никогда не получить качественной утюжки. Конечно, от долгой работы утюгом образуются ласы (блестящие места), ткань частично изнашивается еще в процессе работы. Но при условии точного соблюдения правил изделие будет держать форму - "Хорошая утюжка запоминается (не отпрыгивает)".
У каждой ткани есть свой запас формообразования. Рыхлые ткани легко принимают любую форму, но так же легко возвращаются в прежнее состояние, если ткань правильно не "застоять". Легче всего, как ни странно это прозвучит, заставить принять форму пальтовую ткань, до 48 размера можно не застрачивать нагрудную вытачку на пальто. Гораздо труднее заставить принять нужную форму тонкую шерстяную ткань - она всегда будет стремиться возвращаться в прежнее положение. Ахилессовой пятой Анатолия Павловича была привычка принуждать любую ткань к нужной ему форме, что иногда и не выходило, поэтому пиджаки приходилось утюжить раза в два больше, и изнашивались они соответственно. Видимо, долго работая с податливыми тканями, он усвоил определенный баланс крой-утюг, где формообразование больше шло за счет утюга, и в меньшей степени - за счет кроя. После появления итальянской шерсти со знаменитым кодом на кромке, которая теперь есть и в китайском исполнении едва ли не во всех магазинах, потребовалось этот баланс пересматривать в сторону формования при помощи кроя, особенно для блестящих тканей с большим содержанием синтетики (костюмы из которой так нравятся средним топ-менеджерам на кредитных машинах).
Большую роль в формообразовании играет так же набор прокладок и степень посадки на различные кромки: на линии перегиба лацкана, по борту, на пройме, где они дополнительно дублируются распошивочными швами. У Анатолия Павловича баланс данных участков менялся от пиджака к пиджаку, но борт всегда требовал серьезной утяжки - из-за особенностей высокопоставленных фигур. Был случай, когда в ателье прибежал испуганный клиент, у которого борт пошел волнами (он его современным утюжком пропарил). Мастера только посмеялись и исправили этот дефект за минуту. При помощи утюга в 6кг, конечно :)
Баланс прокладок достаточно сложен, поэтому в массовом производстве от него давно отказались. Максимум, что можно встретить в современных пиджаках - это бортовка в один слой с клеевыми накладками. Пиджаки в ателье насчитывали 4 слоя бортовки плюс волосяную прокладку и волосяной столбик. Данный раритет мне давно не попадается ни в каком виде: это ткань из жесткого конского волоса, переплетенного хлопковой ниткой по утку. Жесткий волос не ломался, только гнулся - вариант китового уса в женском корсете 17 века на мужской лад. Достаточно только грамотно расположить волосяные прокладки, чтобы пиджак можно было буквально ставить на попа. Конечно, чтобы он при этом гнулся в талии, иначе как же дорогим мужчинам сидеть :)
Следующим моментом был правильный баланс основного кроя и прокладок. В случае неправильного распределения слабин и натянутостей пиджак могло не то что перекосить - свернуть спиралью. Впрочем, иногда это требовалось сделать нарочно, если у клиента фигура случалась ну очень нестандартная.
Подкладка в основном подшивалась вручную по всему низу, по участку проймы, по шлице. На машине пришивалась только по борту и попадала под верхний воротник. Раскепы обычно принято было шить на руках, но мне Маргарита Сергеевна показала, как это лучше сделать на машине. Точно так же нижний воротник подшивался вручную. Позже его я тоже стала вшивать на машине.
Не секрет, что техника не любит чужих рук. С пиджаками все было еще строже: получив крой, портной обязан был довести его до готового изделия при любых обстоятельствах. Передавать начатый пиджак другому мастеру - это был нонсенс. Даже в случае болезни пиджаки ждали возвращения мастера; приходилось ждать и клиенту. На моей памяти был только один случай, когда я отдала свою первую примерку, уходя в декрет, и то Маргарита Сергеевны всячески поджимала губы и вздыхала. Возможно, с этим правилом были связаны приметы, но мне о них никто не сказал.
В цеху находились две спецмашины особого назначения. Точнее, это были стандартные прямострочные машины, но со специальными свойствами. В женском верхнем такая машина использовалась строго по своему назначению, и на ней никогда не шили ничего другого; в нашем цеху машина работала и как универсал, но одну конкретную операцию делали только на ней. Что за спецоперации?
На "женской" машине мотор был помощнее, стояла 130 игла (а может и толще), причем со специально подпиленным ушком. Ломать эту иглу боялись как огня - вторую потребовалось бы изготавливать на заказ, и весьма нескоро. В подпиленное ушко влезали сразу три нитки шелкового гаруса, которым отстрачивались пальто по бортам и воротнику.
"Мужская" машина выстрачивала ложную петлю на лацкане: на шпульку наматывался отрезок гаруса, сложенный в три раза, в качестве верхней нитки стоял тонкий шелк. Петля строчилась с изнанки лацкана стежком меньше 1мм. Ошибаться при работе на этих машинах не рекомендовалось, так же, как и спешить, ибо не было ничего страшнее, чем пороть ложную петлю или пальтовую отделочную строчку - можно было оставить проколы от иглы, а потом в них не попасть.
Для точного представления: толщина шелкового гаруса примерно сопоставима с 3-ми нитками мулине, а сложенного в три раза - с ниткой №10 или 10 ниток мулине. Только шелк значительно сложнее в обращении, чем хлопок.
При работе с полосатыми тканями необходимо было абсолютно симметрично расположить полосу на обеих лацканах и концах воротника, не говоря уже о клапанах карманов и совпадении вертикальных полос на нагрудной листочке. Не забывая при этом о посадке лацкана относительно полочки - полоса не должна была бежать кривой дорожкой. Именно на тонких тканях исключительно опасно было как "недосажать", так и "пересажать", или "недотянуть" воротник. Когда я вижу, что у встреченного на улице мужчины лацканы пиджака все норовят перегнуться вперед, я знаю, где ошибка. Впрочем, любой портной через некоторое время начинает видеть вокруг себя "пиджаки-пиджаки-пиджаки"...
Пожалуй, стоит продолжить лирическим отступлением...
Далее немного о технологии пошива пиджаков - сугубо для интересующихся.
В ателье технология была уже несколько иной: прокладочный лацкан высекался совсем, на основную ткань полочки клеилась прокладка, точно так же клеилась ответная прокладка на лацкан ниже первой петли. НО. Только после обтачивания. Делалось это для того, чтобы не сбить посадку лацкана относительно полочки.
Многие уверены, что портновское искусство предполагает в основном умелое шитье. Это не совсем так. Непосредственное соединение деталей друг с другом занимает от силы треть времени, гораздо больше его уходит на формование с помощью утюга, или ВТО (влажно-тепловую обработку).
Современные утюги слишком легкие, в них слишком много пара, поэтому от них никогда не получить качественной утюжки. Конечно, от долгой работы утюгом образуются ласы (блестящие места), ткань частично изнашивается еще в процессе работы. Но при условии точного соблюдения правил изделие будет держать форму - "Хорошая утюжка запоминается (не отпрыгивает)".
У каждой ткани есть свой запас формообразования. Рыхлые ткани легко принимают любую форму, но так же легко возвращаются в прежнее состояние, если ткань правильно не "застоять". Легче всего, как ни странно это прозвучит, заставить принять форму пальтовую ткань, до 48 размера можно не застрачивать нагрудную вытачку на пальто. Гораздо труднее заставить принять нужную форму тонкую шерстяную ткань - она всегда будет стремиться возвращаться в прежнее положение. Ахилессовой пятой Анатолия Павловича была привычка принуждать любую ткань к нужной ему форме, что иногда и не выходило, поэтому пиджаки приходилось утюжить раза в два больше, и изнашивались они соответственно. Видимо, долго работая с податливыми тканями, он усвоил определенный баланс крой-утюг, где формообразование больше шло за счет утюга, и в меньшей степени - за счет кроя. После появления итальянской шерсти со знаменитым кодом на кромке, которая теперь есть и в китайском исполнении едва ли не во всех магазинах, потребовалось этот баланс пересматривать в сторону формования при помощи кроя, особенно для блестящих тканей с большим содержанием синтетики (костюмы из которой так нравятся средним топ-менеджерам на кредитных машинах).
Большую роль в формообразовании играет так же набор прокладок и степень посадки на различные кромки: на линии перегиба лацкана, по борту, на пройме, где они дополнительно дублируются распошивочными швами. У Анатолия Павловича баланс данных участков менялся от пиджака к пиджаку, но борт всегда требовал серьезной утяжки - из-за особенностей высокопоставленных фигур. Был случай, когда в ателье прибежал испуганный клиент, у которого борт пошел волнами (он его современным утюжком пропарил). Мастера только посмеялись и исправили этот дефект за минуту. При помощи утюга в 6кг, конечно :)
Баланс прокладок достаточно сложен, поэтому в массовом производстве от него давно отказались. Максимум, что можно встретить в современных пиджаках - это бортовка в один слой с клеевыми накладками. Пиджаки в ателье насчитывали 4 слоя бортовки плюс волосяную прокладку и волосяной столбик. Данный раритет мне давно не попадается ни в каком виде: это ткань из жесткого конского волоса, переплетенного хлопковой ниткой по утку. Жесткий волос не ломался, только гнулся - вариант китового уса в женском корсете 17 века на мужской лад. Достаточно только грамотно расположить волосяные прокладки, чтобы пиджак можно было буквально ставить на попа. Конечно, чтобы он при этом гнулся в талии, иначе как же дорогим мужчинам сидеть :)
Следующим моментом был правильный баланс основного кроя и прокладок. В случае неправильного распределения слабин и натянутостей пиджак могло не то что перекосить - свернуть спиралью. Впрочем, иногда это требовалось сделать нарочно, если у клиента фигура случалась ну очень нестандартная.
Подкладка в основном подшивалась вручную по всему низу, по участку проймы, по шлице. На машине пришивалась только по борту и попадала под верхний воротник. Раскепы обычно принято было шить на руках, но мне Маргарита Сергеевна показала, как это лучше сделать на машине. Точно так же нижний воротник подшивался вручную. Позже его я тоже стала вшивать на машине.
Не секрет, что техника не любит чужих рук. С пиджаками все было еще строже: получив крой, портной обязан был довести его до готового изделия при любых обстоятельствах. Передавать начатый пиджак другому мастеру - это был нонсенс. Даже в случае болезни пиджаки ждали возвращения мастера; приходилось ждать и клиенту. На моей памяти был только один случай, когда я отдала свою первую примерку, уходя в декрет, и то Маргарита Сергеевны всячески поджимала губы и вздыхала. Возможно, с этим правилом были связаны приметы, но мне о них никто не сказал.
В цеху находились две спецмашины особого назначения. Точнее, это были стандартные прямострочные машины, но со специальными свойствами. В женском верхнем такая машина использовалась строго по своему назначению, и на ней никогда не шили ничего другого; в нашем цеху машина работала и как универсал, но одну конкретную операцию делали только на ней. Что за спецоперации?
На "женской" машине мотор был помощнее, стояла 130 игла (а может и толще), причем со специально подпиленным ушком. Ломать эту иглу боялись как огня - вторую потребовалось бы изготавливать на заказ, и весьма нескоро. В подпиленное ушко влезали сразу три нитки шелкового гаруса, которым отстрачивались пальто по бортам и воротнику.
"Мужская" машина выстрачивала ложную петлю на лацкане: на шпульку наматывался отрезок гаруса, сложенный в три раза, в качестве верхней нитки стоял тонкий шелк. Петля строчилась с изнанки лацкана стежком меньше 1мм. Ошибаться при работе на этих машинах не рекомендовалось, так же, как и спешить, ибо не было ничего страшнее, чем пороть ложную петлю или пальтовую отделочную строчку - можно было оставить проколы от иглы, а потом в них не попасть.
Для точного представления: толщина шелкового гаруса примерно сопоставима с 3-ми нитками мулине, а сложенного в три раза - с ниткой №10 или 10 ниток мулине. Только шелк значительно сложнее в обращении, чем хлопок.
При работе с полосатыми тканями необходимо было абсолютно симметрично расположить полосу на обеих лацканах и концах воротника, не говоря уже о клапанах карманов и совпадении вертикальных полос на нагрудной листочке. Не забывая при этом о посадке лацкана относительно полочки - полоса не должна была бежать кривой дорожкой. Именно на тонких тканях исключительно опасно было как "недосажать", так и "пересажать", или "недотянуть" воротник. Когда я вижу, что у встреченного на улице мужчины лацканы пиджака все норовят перегнуться вперед, я знаю, где ошибка. Впрочем, любой портной через некоторое время начинает видеть вокруг себя "пиджаки-пиджаки-пиджаки"...
Пожалуй, стоит продолжить лирическим отступлением...