Из книги "Как мы пишем" - о писательском труде.
Отрывки из книги «Как мы пишем». Москва, «Книги», 1989.
Андрей Белый
«Отдельные заявления художников слова о том, как они пишут, носят почти всегда случайный характер; у большинства критиков - дичайшие представления о процессах творчества; ряд недоумений возникает и у меня: например, в усилии установить точку начала процесса; казалось бы: нет тут вопроса. Вот я не пишу, живу общей жизнью; потом - вот я сел за письменный стол, заказав себе тему; отстрочил, поставил точку; на столе - написанный текст; работал столько-то часов, столько-то часов перемарывал, потом переписывал; и - вновь вернулся к кругу общечеловеческих обязанностей. <…> «И я отделяю в себе, как писателе, художника от - критика, мыслителя, мемуариста, очеркиста и т.д. Я утверждаю: художник во мне работает не так, как, например, мемуарист». <…> «…процесс записания фраз, слов, ситуаций, характеристик, увиденного извне и подслушанного в себе невозможен без карандаша; но запись - момент, а выбор- наматывание порой одной непокорной фразы до стука в висках на часовых прогулках, подобное построению стихотворной строки, - адекватно ли оно записи? Я бормочу днями и ночами, на прогулках, во время обеда, во время периодической бессонницы всю долгую ночь напролёт; в итоге - выборматанный отрывок короче куриного носа, время записания которого - четверть часа».
«Поэтому-то интонация, звук темы, рожденный тенденцией собирания материала и рождающий первый образ, зерно внешнего сюжета, - и есть для меня момент начала оформления в узком смысле, и этот звук предшествует, иногда задолго, работе за письменный столом». <…> «Иначе обстоит дело с моей публицистикой; в ней я приношу то, что обещаю; обещал, настрочил, исполнил».
«Второе затруднение с качественным мышлением: мои образы растут, как овощи в огороде; одни готовы, другие не желают дозреть; сиди у моря и жди погоды иногда месяцами; редактор же рвёт и мечет; контракт грозит бедами; если хочешь быть правдивым художником, себе на голову нарушь контракт…»
«Словом: процесс писания в узком смысле есть координация 10-12 отдельных работ; для каждой нужна своя особая динамизация сознания, в просторечии именуемая «вдохновением», нужным и в математике. Особенность художественной работы - в своеобразии координации «вдохновений», качественно разнородных: звукового, красочного, психологического, публицистического, правочного, расположения отрывков в их последовательности и т.д. Хдесь автор - режиссёр-постановщик, макетист, костюмер, бутафор, исполнитель и т.д.
Открывая свои лаборатории, я ни на минуту не могу от них отлучиться; менее всего провожу я время за письменным столом; ведь процесс записания и переписывания, занимая десятки часов, - всё же малая часть по сравнению со всем, что нужно: мне нужно и переть из Кучина в Москву, чтобы доразглядеть архитектуру какой-то улицы, и лупить к закату, и ограбить сегодняшний лес, ибо выпавший иней мне нужен для такого-то отрывка и, если я не заисую его в нескольких звуковых фразах, я его безвозвратно теряю; дома ждут и письменный стол, и переписка, и нужные справки в словаре Даля, и справки в истории греческой математики Кэджори. Я пишу и день, и ночь; переутомляясь, я в полусне, в полубреду выборматываю лучшие страницы и, проснувшись, вижу, что заспал их».
«Вывод: я пишу художественную прозу редко, раз в 6-7 лет, ибо фининспектор не станет считаться с моими мотовствами вроде 1) сожженного здоровья 2) траты времени на прочтение 4 историй математики 3) трёх дорого стоивших поездок в горы (для оживления сюжета в себе) и т.д. - и вычет из нищенского гонорара…»
«И потому-то Андрей Белый, будуи ещё и публицистом, существует главным образом публицистикой, питающей и обувающей его, и раз в 6-7 лет, «настрочив» для хлеба, проедает этот хлеб в мотовстве ужасных терзаний работы над художественным оформлением.
И это потому, что он надеется, что в 2000-м году, в будущем социалистическом государстве, его усилия будут исторически оправданы потомками тех, кто его осмеивает как глупо и пусто верещащий телеграфный столб».