Вячеслав Пеньков "Спит Вийон"
Утренний Париж зевает сонно
и несет навозом изо рта.
Спит компашка пьяного Вийона,
спит, карманы дурней опростав.
По харчевне ходит сумрак длинный,
холодом, как лезвием ножа,
он ведет по шеям и по спинам.
Спит Вийон, катренам задолжав.
Скоро он задергает ногами
на потеху публике хмельной.
Узнается висельник по гамме,
перед казнью выдаваемой.
Гамма Франсуа того порядка,
что соборы, колющие высь,
красочно, не кротко и не кратко
нижнему он скажет «Отгребись.
Паучком взбираюсь я на небо,
сам себя и жаля, и кляня.
Что с того, что слишком непотребна
оказалась исповедь моя.
Исповедь любая - это слишком
грязная мальчишеская плоть.
Ай, помилуй, Господи, мальчишку.
Ой, помилуй мальчика, Господь».
и несет навозом изо рта.
Спит компашка пьяного Вийона,
спит, карманы дурней опростав.
По харчевне ходит сумрак длинный,
холодом, как лезвием ножа,
он ведет по шеям и по спинам.
Спит Вийон, катренам задолжав.
Скоро он задергает ногами
на потеху публике хмельной.
Узнается висельник по гамме,
перед казнью выдаваемой.
Гамма Франсуа того порядка,
что соборы, колющие высь,
красочно, не кротко и не кратко
нижнему он скажет «Отгребись.
Паучком взбираюсь я на небо,
сам себя и жаля, и кляня.
Что с того, что слишком непотребна
оказалась исповедь моя.
Исповедь любая - это слишком
грязная мальчишеская плоть.
Ай, помилуй, Господи, мальчишку.
Ой, помилуй мальчика, Господь».