(no subject)
кросс в ру. букс
Томас Пинчон, являясь одним из самых интересных и удивительных авторов постмодернистской литературы, в то же время является на удивление "тайным", не особо известным русскоязычному читателю. Такое впечатление, что любители его творчества создали особый клуб, и туда можно попасть только избранным, по специальной записи, значку, проявляющемуся вдруг и, таким образом, приобщающему тебя к странному, полному мистификаций и множества подсмыслов миру Пинчона.
Роман "Когда объявят лот 49" называют пародией на готический роман, детективным повествованием, ярким и удачным примером использования "черного" юмора, что, в принципе, является правдой, но уж очень однозначной, а именно это слово нельзя применить к роману, многогоранному и практически неохватимому (не по объему, по количеству вложенных смыслов)
Начинается история достаточно обычно и естественно для, например, детективного романа, главная героиня - Эдипа, получает известие о том, что она назначена распорядительницей наследства ее бывшего любовника. Это стартовая точка, от которой
начинается движение по спирали, каждый виток все сложнее, но на некоторых отрезках предопределяет предыдущий.
Есть два момента в начале книги, которые как бы готовят нас к прочтению романа, это такие намеки, которые дает Пинчон, может быть, осознавая, что читателю необходимы некоторые поблажки, а, скорее всего, просто для того, чтобы было интереснее играть в захватывающую игру, правила которой неизвестны никому, включая ее создателя, не потому, что Пинчон не дает себе труда создать эти правила, а потому, что единственным правилом есть ваша собственная способность восприятия текста. Итак:
"Однажды в Мехико они забрели на выставку прекрасной испанки-изгнанницы Ремедиос Варо: в центральной части триптиха "Bordando el Manto Terrestre" располагаласьгруппа хрупких златовласок с лицами-сердечками и огромными глазами -запертые в верхней комнате круглой башни, они вышивали гобелены, и те выползали из окон-щелочек в безнадежном стремлении заполнить пустоту, - ибо
остальные дома и существа, волны, корабли и леса на земле были изображены на этих гобеленах, и гобелены являли собою мир" - это одна из реальностей, в которых отныне будет существовать Эдипа, пытаясь каждый раз понять, является ли все происходящее тем самым сплетенным ее самой гобеленом, или же это картина на которую смотрит Эдипа, таким образом, проявляя свое участие в этом мире.
Вообще, тот гобелен, который ткет паук-Пинчон, очень сложный, в нем тысячи нитей, любая из которых важна и необходима. С каждой страницей количество нитей увеличивается, а скорость их связывания возрастает, требуется предельная концентрация внимания для того, чтобы уследить за всем этим движением.
Тут и приходит на помощь сцена в одной из первых глав, в которой Эдипа вместе со вторым, навязанным ей распорядителем наследства, пытается воссоздать сюжет фильма по отдельным, перепутанным между собой отрывкам, как бы мы ни клеили кинопленку, как бы ни меняли местами события, исход все равно будет один.
Для меня удовольствие от чтения состояло в ощущении постепенного, нарастающего движения, в изменении картинки реальности каждый миг и в необходимости удерживать в сознании все предыдущие, так, чтобы создать цельный образ, сгладить края мозаики, увидев, наконец то, что задумал изобразить художник. Знаете, есть такие картинки, вначале это просто узор - повторяющийся паттерн, однако если посмотреть особым способом, то можно углядеть объемный и новый вид.
Атмосфера, которую воссоздает Пинчон, похожа на атмосферу сна, где события, в реальной жизни кажущиеся нелепыми и невозможными, приобретают совершенно естественные объяснения.
Мне кажется, если задаться целью выбрать режиссера, который бы мог снять фильм, то лучше всего подошел бы Линч, с его меняющимся интерфейсом "сон-реальность", зыбкими, иллюзорными мостиками от события к событию, вам кажется, что причинно-следственной связи не существует, а она, между тем, просто хорошо припрятана, и нужно немного изменить свое восприятие, чтобы понять, в чем же логика данной истории. Но Линч - страшный, он пугает, и тем самым пробуждает к действию, Пинчон же для этого использует иронию, основанную на кажущейся абсурдности ситуаций.
Множество реальностей накладываются одна на другую, просвечиваясь и проявляясь, меняясь и меняя восприятие. Хаос становится упорядоченной структурой, все поддается жесткой логике сновидения, которая не имеет ничего общего со здравым смыслом. Все в мире взаимосвязано и все не то, чем кажется.
Тут и проявляется паранойя, безоглядное, невыносимое желание отделить вымысел от реальности, сон от действительности, предположения от фактов. Теория заговора, постоянно присутствующая на страницах романа, становится все более объемной, проявляется единственным, что удерживает Эдипу на канате, натянутом между сумасшествием и здравым рассудком - стремление распознать, кто же она на самом деле - та, что плетет гобелен, та, что вплетена в него и является его частью, либо та, которая нарисовала картину, на которой девушка, которая плетет гобелен, который и есть ее мир, запертая навеки башня.
ПС: Если вы собираетесь прочитать этот роман, то я советую читать в переводе Глеба Григорьева, иначе вы рискуете увязнуть в медленном и тяжелом тексте.
Томас Пинчон, являясь одним из самых интересных и удивительных авторов постмодернистской литературы, в то же время является на удивление "тайным", не особо известным русскоязычному читателю. Такое впечатление, что любители его творчества создали особый клуб, и туда можно попасть только избранным, по специальной записи, значку, проявляющемуся вдруг и, таким образом, приобщающему тебя к странному, полному мистификаций и множества подсмыслов миру Пинчона.
Роман "Когда объявят лот 49" называют пародией на готический роман, детективным повествованием, ярким и удачным примером использования "черного" юмора, что, в принципе, является правдой, но уж очень однозначной, а именно это слово нельзя применить к роману, многогоранному и практически неохватимому (не по объему, по количеству вложенных смыслов)
Начинается история достаточно обычно и естественно для, например, детективного романа, главная героиня - Эдипа, получает известие о том, что она назначена распорядительницей наследства ее бывшего любовника. Это стартовая точка, от которой
начинается движение по спирали, каждый виток все сложнее, но на некоторых отрезках предопределяет предыдущий.
Есть два момента в начале книги, которые как бы готовят нас к прочтению романа, это такие намеки, которые дает Пинчон, может быть, осознавая, что читателю необходимы некоторые поблажки, а, скорее всего, просто для того, чтобы было интереснее играть в захватывающую игру, правила которой неизвестны никому, включая ее создателя, не потому, что Пинчон не дает себе труда создать эти правила, а потому, что единственным правилом есть ваша собственная способность восприятия текста. Итак:
"Однажды в Мехико они забрели на выставку прекрасной испанки-изгнанницы Ремедиос Варо: в центральной части триптиха "Bordando el Manto Terrestre" располагаласьгруппа хрупких златовласок с лицами-сердечками и огромными глазами -запертые в верхней комнате круглой башни, они вышивали гобелены, и те выползали из окон-щелочек в безнадежном стремлении заполнить пустоту, - ибо
остальные дома и существа, волны, корабли и леса на земле были изображены на этих гобеленах, и гобелены являли собою мир" - это одна из реальностей, в которых отныне будет существовать Эдипа, пытаясь каждый раз понять, является ли все происходящее тем самым сплетенным ее самой гобеленом, или же это картина на которую смотрит Эдипа, таким образом, проявляя свое участие в этом мире.
Вообще, тот гобелен, который ткет паук-Пинчон, очень сложный, в нем тысячи нитей, любая из которых важна и необходима. С каждой страницей количество нитей увеличивается, а скорость их связывания возрастает, требуется предельная концентрация внимания для того, чтобы уследить за всем этим движением.
Тут и приходит на помощь сцена в одной из первых глав, в которой Эдипа вместе со вторым, навязанным ей распорядителем наследства, пытается воссоздать сюжет фильма по отдельным, перепутанным между собой отрывкам, как бы мы ни клеили кинопленку, как бы ни меняли местами события, исход все равно будет один.
Для меня удовольствие от чтения состояло в ощущении постепенного, нарастающего движения, в изменении картинки реальности каждый миг и в необходимости удерживать в сознании все предыдущие, так, чтобы создать цельный образ, сгладить края мозаики, увидев, наконец то, что задумал изобразить художник. Знаете, есть такие картинки, вначале это просто узор - повторяющийся паттерн, однако если посмотреть особым способом, то можно углядеть объемный и новый вид.
Атмосфера, которую воссоздает Пинчон, похожа на атмосферу сна, где события, в реальной жизни кажущиеся нелепыми и невозможными, приобретают совершенно естественные объяснения.
Мне кажется, если задаться целью выбрать режиссера, который бы мог снять фильм, то лучше всего подошел бы Линч, с его меняющимся интерфейсом "сон-реальность", зыбкими, иллюзорными мостиками от события к событию, вам кажется, что причинно-следственной связи не существует, а она, между тем, просто хорошо припрятана, и нужно немного изменить свое восприятие, чтобы понять, в чем же логика данной истории. Но Линч - страшный, он пугает, и тем самым пробуждает к действию, Пинчон же для этого использует иронию, основанную на кажущейся абсурдности ситуаций.
Множество реальностей накладываются одна на другую, просвечиваясь и проявляясь, меняясь и меняя восприятие. Хаос становится упорядоченной структурой, все поддается жесткой логике сновидения, которая не имеет ничего общего со здравым смыслом. Все в мире взаимосвязано и все не то, чем кажется.
Тут и проявляется паранойя, безоглядное, невыносимое желание отделить вымысел от реальности, сон от действительности, предположения от фактов. Теория заговора, постоянно присутствующая на страницах романа, становится все более объемной, проявляется единственным, что удерживает Эдипу на канате, натянутом между сумасшествием и здравым рассудком - стремление распознать, кто же она на самом деле - та, что плетет гобелен, та, что вплетена в него и является его частью, либо та, которая нарисовала картину, на которой девушка, которая плетет гобелен, который и есть ее мир, запертая навеки башня.
ПС: Если вы собираетесь прочитать этот роман, то я советую читать в переводе Глеба Григорьева, иначе вы рискуете увязнуть в медленном и тяжелом тексте.