(no subject)
Когда у меня бессонница, возникает ощущение, что мысли стоят в очередь в голову. У них там вроде как клуб мажористый с FC/DC. Это самое начало, еще только начало не спаться и чешется в самых неожиданных местах. Например, кошка. Потом рождаются старт-апы. То есть я уже пять раз схватилась за телефон в попытке записаться на маникюр-педикюр-коррекцию формы ушей, но уши в два часа ночи никто не хочет корректировать.
С другой стороны, скажете вы, иди и выпей вина в конце концов. Но диссонанс когнитивен. Не могу же я вот так, в чем была, выпорхнуть из плюшевой вселенной, впорхнуть в кричащую действительность и начать там вино пить. Тут, так сказать, есть шанс и опростоволоситься несоответствием вида месту, ну и разговоры могут начаться с незнакомцами, что я не видела их в субботу в синагоге (у нашего ребе все не пересчет, едим из одной тарэлки), да и форма ушей такая, что уже в конце концов бежимте ее менять вместе.
И потом вот это все: ночь, осень, я и незнакомцы в количестве от нуля до бесконечности берем штурмом институт пластической хирургии...
Существует несколько агрегатных состояний моей бессонницы. Сегодня я уже была в двух, по ощущениям это примерно также, как посетить не очень приятных родственников, живущих в разных концах города, за один день.
Состояние первое творчески деконструктивное. Пока мне не спалось, но я еще была в глубокой горизонтали, мне виделся мой мир без социальных сетей с черно-белыми реалистичными фотографиями, кубиками пресса и чемпионатами по боксу. Туда же обычно, как в детском конструкторе, удачно добавляются актерские курсы при МХТ, полдэнс,курсы кройки и шитья, курсы автогонщиков, капоэйра, баскетбол, кайт, серфинг и сноуборд. Сверху по всему этому я проезжаю на велосипеде, феерично, прямо, на велосипеде 4 колеса, два нормальных и два дополнительных. Это зайчонок или волчонок, желтый, ад на колесах из моего детства.
Потом я решаю почитать, запоем идут социальные сети, и вот уже инстаграм прочитан. Тогда руки мои доходят до Монтеня, ведь 2:30 - это самое время для философских трудов XVI века.
Сажусь, потому что не могу читать лежа. Либо книга мне падает на лицо, либо как, опять же, в детстве, я нахожу себя лежащей лицом в книге, один глаз пытается осилить текст, а второй выглядывает из-за носа, силясь понять происходящее на другой его стороне. То есть попросту развиваю косоглазие.
И тут приходит оно. Состояние творчески конструктивное. Я начинаю метаться. Вспоминаю Тэффи, Султанову, Яшку Казанову, перечитываю поочередно, потом рандомно, потом отправляю несколько стихотворений самым близким. Они как раз завтра проспятся и подумают, что пила я, а не они. Но нет, тут нужен кристально чистый разум.
Еще полчаса мучаю Монтеня. Монтень даже уже на все согласен и не прочь выпить вина, чтобы я от него отстала. Я понимаю, что уже десять лет снимаю не то, решительно готова удалить все труды и начать все заново, прямо с чистого листа. Сто съемок до конца года, нетривиальные модели, ракурсы и интерьеры.
И я покажу свои работы Мэттью Макконахи и он согласится у меня сниматься. Я всем покажу фото и скажу, что он всамделешный.
И тут я закрываю глаза и внезапно осознаю, что все бессонницы от мечтаний, что в них тепло и уютно, в них хочется творить, любить и развиваться. И пока в моих глазах горит огонь, в душе роятся идеи и желания, я могу абсолютно все.
С другой стороны, скажете вы, иди и выпей вина в конце концов. Но диссонанс когнитивен. Не могу же я вот так, в чем была, выпорхнуть из плюшевой вселенной, впорхнуть в кричащую действительность и начать там вино пить. Тут, так сказать, есть шанс и опростоволоситься несоответствием вида месту, ну и разговоры могут начаться с незнакомцами, что я не видела их в субботу в синагоге (у нашего ребе все не пересчет, едим из одной тарэлки), да и форма ушей такая, что уже в конце концов бежимте ее менять вместе.
И потом вот это все: ночь, осень, я и незнакомцы в количестве от нуля до бесконечности берем штурмом институт пластической хирургии...
Существует несколько агрегатных состояний моей бессонницы. Сегодня я уже была в двух, по ощущениям это примерно также, как посетить не очень приятных родственников, живущих в разных концах города, за один день.
Состояние первое творчески деконструктивное. Пока мне не спалось, но я еще была в глубокой горизонтали, мне виделся мой мир без социальных сетей с черно-белыми реалистичными фотографиями, кубиками пресса и чемпионатами по боксу. Туда же обычно, как в детском конструкторе, удачно добавляются актерские курсы при МХТ, полдэнс,курсы кройки и шитья, курсы автогонщиков, капоэйра, баскетбол, кайт, серфинг и сноуборд. Сверху по всему этому я проезжаю на велосипеде, феерично, прямо, на велосипеде 4 колеса, два нормальных и два дополнительных. Это зайчонок или волчонок, желтый, ад на колесах из моего детства.
Потом я решаю почитать, запоем идут социальные сети, и вот уже инстаграм прочитан. Тогда руки мои доходят до Монтеня, ведь 2:30 - это самое время для философских трудов XVI века.
Сажусь, потому что не могу читать лежа. Либо книга мне падает на лицо, либо как, опять же, в детстве, я нахожу себя лежащей лицом в книге, один глаз пытается осилить текст, а второй выглядывает из-за носа, силясь понять происходящее на другой его стороне. То есть попросту развиваю косоглазие.
И тут приходит оно. Состояние творчески конструктивное. Я начинаю метаться. Вспоминаю Тэффи, Султанову, Яшку Казанову, перечитываю поочередно, потом рандомно, потом отправляю несколько стихотворений самым близким. Они как раз завтра проспятся и подумают, что пила я, а не они. Но нет, тут нужен кристально чистый разум.
Еще полчаса мучаю Монтеня. Монтень даже уже на все согласен и не прочь выпить вина, чтобы я от него отстала. Я понимаю, что уже десять лет снимаю не то, решительно готова удалить все труды и начать все заново, прямо с чистого листа. Сто съемок до конца года, нетривиальные модели, ракурсы и интерьеры.
И я покажу свои работы Мэттью Макконахи и он согласится у меня сниматься. Я всем покажу фото и скажу, что он всамделешный.
И тут я закрываю глаза и внезапно осознаю, что все бессонницы от мечтаний, что в них тепло и уютно, в них хочется творить, любить и развиваться. И пока в моих глазах горит огонь, в душе роятся идеи и желания, я могу абсолютно все.