Что-то вспомнилось (АРХИВЫ)

[blackicon]

:: То ли шабаш, то ли «Пионерская зорька» ::

Когда большевики и молодые неформалы стали объединяться, пришлось вызывать ОМОН.

Свежего воздуха жаждут лидеры оппозиции. Не за ним ли они бегали по улицам с красными флагами? Бегать теперь нельзя - оппозиционеры решили поискать друзей среди неформальной нонконформистской молодежи, принявшись заигрывать с ее кумирами. За что и получили как-то по мозгам...

Свалка

«Все чего у тебя нет, есть здесь и сейчас!» С такого лихого лозунга в канун Нового года в Доме культуры имени Горького начиналась акция с обязательным ныне революционным названием «Руководство к действию». То было что-то вроде съезда коммунистов-великодержавников и представителей неформаль­ной молодежи: музыкантов и художников. Посвящалась акция не­прерывному фестивалю современ­ного искусства «Русский прорыв». Организовали ее несколько моло­дежных движений современного ис­кусства и «патриарх» национал-большевизма - газета «Завтра».

Посреди зала - наспех собранная инсталляция: пивные банки, прочий ненавязчивый хлам, надписи «по­стмодернизм» и «антисистема», увенчанные муляжом ракеты. У сцены сложены мешки с песком, хо­тя видимо, уместней была бы песочница. Любители военной атри­бутики старательно заполнили про­странство своей бутафорией.

- Композиция имеет в виду свал­ку где находится антисистема, - разъяснил «главный оформитель» выставки Николай Добрев. 
В лучшем случае действо напоми­нало самоуничтожение поверхностного концептуализма. В худшем - то ли детский утренник (лопаточки в руки! будьте естественней!), то ли пионерлагерную «Зарницу». Редактор полуконспиративной газеты «Завтра», герой Афганистана Александр Проханов выражал восхищение окопным антуражем: «Я чувствую себя в знакомой среде. Эти трофейные ракеты! Я думаю, у них еще есть взрыватели и детона­торы и мы из них еще постреляем». Как подобает, организаторы устроили пресс-конференцию. Она прошла в атмосфере суперконцент­рированной серьезности, которую не разбавили даже язвительные ух­мылки «посторонних зрителей».

Задайте умный вопрос!

Высказывания подчеркивали по­пытку придать собранию дух един­ства. Восторжен был кумир неформальной молодежи, ставший ее ле­гендой, рок-певец Егор Летов: 
- Акция состоялась. Наконец-то мы вместе. Все наши находятся здесь. Именно «наши»: и коммунисты, и националисты. Приятно. Это все. 
По-своему, держась и духе «крутой молодцеватости», объединял публику Александр Проханов: 
- Полгода, как газета «День», ныне закрытая ельцинистами, упорно и целенаправленно ведет свои программы, связанные с авангардом и молодым андеграундом, со всей нашей нонконформистской культурой. 
Егор Летов, проникшись порывами любви «русского писателя» к непослушной молодежной культуре (у-ти, маленькие!), признался: 
- Раньше те идеалы, которые мы отстаивали, мы называли анархией. Теперь я понимаю, что термин не­сколько не соответствует истине. Мы - коммунисты. Причем комму­нисты ультралевые. 
Раньше молодые вторили песням Летова, чтобы пассивно сопротивляться коммунистической системе. Он сам сидел в белых стенах по воле советской милиции. Теперь Летов объявил себя коммунистом. 
Автор книжек о мистике и тайных заговорах Александр Дугин попы­тался отвлечь аудиторию от объ­единения вокруг левых идей. У него свой метод. По его мнению, ничего страшного в объединении вокруг фашистской идеи нет: 
- В начале «перестройки» была проведена конференция в Институте философии. Никакого адекватного определения фашизму дано не было... В конечном итоге этот размытый термин не обозна­чает в принципе ничего. 
Лишь политрук собрания, играв­ший роль спикера, некто Григорий Гусаров, не увлекался размышлизмами своих соратников, блюдя чистоту высказываний из зала: 
- Провокации? Если будут провокации, они будут жестоко пресекаться... Глупейшие вопросы... Задайте хотя бы один умный во­прос, будет такой же умный ответ.

Начинает бурлить

Лившиеся со сцены вдохновенные речи о некоем мифическом един­стве воспринимались особенно ко­мично в контексте высказываний молодых художников, чьи работы висели в зале, тех, с кем, по сути, жаждали единения слово­охотливые (или словопохотливые?) вторично-второсортные по­литики.

- Мы хотим сказать: «Убивайте беременных женщин!» И публика, услышав это, пойдет и сделает это, - заявил вундеркинд Алек­сандр Ревизоров. 
- Помыслы молодых «нонконформистов» окончательно потонули в реках, как выразился другой художник - Алексей Зубаржук, «отстраненной агрессии». Зачем им какие-то прохановы или дугины? 
Другие «нонконформисты» в это время подпирали стены ДК имени Горького. Кто они и что хотели? Даже отчаянный политрук Гусаров понял их стремления: 
- За стенами дома начинается настоящий процесс. Они не только на Летова ломятся... Что-то начинает бурлить... Сейчас нужно сделать хотя бы что-нибудь! 
И «что-нибудь» было сделано.Те, которые стояли и мерзли за стенами дома, подростки, не изловчившиеся отыскать 25 тысяч на входной би­лет, принялись бить окна ломать двери, опрокидывать машины. Неконцептуальный, даже в чем-то конформистский (по причине своей ежегодности), зимний воздух, перемешанный с алкогольными парами и выхлопными газами, проникая через свежевыбитые стекла, стал разбавлять застоявшийся старческий воздух конференции.

Стоимость разрушенного плюс несостоявшийся банкет и возвращенные деньги за билеты составили 10 миллионов рублей. Пока еще для многих цифра. По­дростки проявили-таки активность - качество, об отсутствии кото­рого так долго обвинительно со­жалели организаторы. Но с началом уличных маневров ораторы как-то незаметно ретировались. Ракета не взлетела. Революция не началась. «Новый виток войны» завершил поспешно прибывший ОМОН. Но это уже была не война, а бытовуха.

Переходный возраст

Какую же хлипкую полуживую концепцию можно вычислить, напрягаясь анализом этой дворовой вт принципе «войнушки»? Ну разве что такую: это не запредельно изысканная «отстраненная агрес­сия» художников, а пустая, пры­щавая «агрессивная отстране­нность». Так случается не в пе­реходные периоды истории. Так происходит в переходном возрас­те у детей, склонных к стаднос­ти и интеллектуальной скуднос­ти.

Это не эффективное инакомы­слие. Это эффективное безмыслие толпы. Нескольких тысяч. Как бы «панки». Откуда? Откуда столько? Это неприлично. Смешно. Это не лезет ни в какие ворота, кроме тех, что распахнули эпатирующие коммунисты и прочие «руководи­тели к действию». 
Александр Казинцев, замести­тель главного редактора «Нашего современника», восторгался: 
- Вот на улице стоят молодые. Они выражают протест. Они бе­глецы из системы, поэтому я с ними. 
Эта фраза прозвучала до начала инцидента. Что говорил бы Казин­цев, случись ему оказаться как бы невзначай в процессе атаки на ДК слегка покалеченным предполагаемыми последователями? «Я с ними» однозначно исключается. Бытие и битье моментально определили бы сознание.

И вот уже тот, кто с ними, тот против них. Симптоматична ре­плика политрука Гусарова, сме­нившего стиль сразу же, как началось уличное действо: 
- Там, на улице, неуправляемая толпа. Там люди, которые находятся под кумаром, под алкоголем. Это полная дебилия!

Пример искажения идейной убежденности в случае повышенной экстремальности.

Дайте им соску

Успевшие проникнуть в зал хмурые мальчики с рыбьими припухшими лицами вяло и нестройно скандировали, садируя нервы устроителей: «Егора, дайте нам Егора!» Один из организато­ров, задыхаясь, вопил: «Если бы Егор вышел, они бы успокои­лись!»

Дайте детям соску. Спойте им «Спокойной ночи, малыши». 
Безумно требуемый Егор заявил все же чуть позже, что акция со­стоялась: 
- Это новый виток войны. Наш враг - равнодушный обыва­тель. 
Миф о единстве никогда не трансформируется в мир единства. Мир единства - это крайность единственности, это апофеоз индивидуализма. 
Несопоставимость уровней ин­теллекта бросается в глаза. Различная суть скрывается за каждым общеупотребительным термином. Оппозиция стоит на разных позициях.

Неискушенный зритель-обыватель вздохнет: «Лишь бы не было войны». И, подозреваю, никогда не догадается, кто есть кто. Только он, презираемый обыватель, на которого направлен гнев воинствующих нонконформистов, единственный не заподозрит их ни в глупости, ни подвохе. Только он не пристанет к ним с язвитель­ными вопросиками. Только перед ним пройдет спектакль с грубым названием «Единство».

Та «внеличностная ценность», о которой сказал Егор Летов, всего лишь сублимированные проблемы человека, боящегося остаться нае­дине с индивидуальной неоправ­данностью собственного существо­вания.

Боязнь уткнуться в неперевари­ваемое «свое» - причина отстаи­вания поверхностных социальных идей. Внутренняя ущербность - мощнейший стимул для развития стадного чувства. Внеличностная Ценность - следствие неценности личностного.

И посему все, чего у тебя нет, того не было и не будет.

Алина ВИТУХНОВСКАЯ 
«Новое время» № 3, 1994