Атомное
Садовский заделался историографом, потому что в славном журнале "Хэ-и-Же" его наконец сделали Почетным Автором, а Понечетным ему там уже не хочется. Вот стенограмма его речи во время кофепития на закрытии Петряновских чтений.
Да нихуя Вы не знаете, как определяли у нас критическую массу. Да спиздили просто у американцев обе критические массы! И эту ебаную конструкцию бомбы со сдвигающимися решетчатыми этими полусферами тоже спиздпли. Потом делали один в один. Вплоть до дюймовой резьбы везде...
А выяснилось ведь все с того, что в журнал "Проблемы соверменной физики" в перестройку приходит такой дедок и говорит, мол, статью написал большую про советский ядерный проект, а вот у меня и материалы. Редактор смотрит документы и охреневает - подписи Сталина! Подписи Берии! И все в грифах "Совсекретно"... Откуда бумаги? - спрашивает, потея, редактор. Да я сам с Лубянки, - говорит дедок - там у нас ремонт делали, а старые шкафы выкидывали, вот я с пола и поднял. Тут они всей редакцией кинулись к машинистке, обложили ее коньяком и шоколадками, только чтоб она, сука, быстрее все это напечатала в номер. Сдали номер в печать, а в ту же ночь редактору звонит академик Несмеянов. Снимайте, говорит, статью из номера немедленно! Редактор осмелел и отвечает - у нас без этой статьи номер будет полупустой, нужно письмо из Академии. Будет вам письмо - говорит академик и кидает трубку. Ну время было уже либеральное, так что редактор на это забил. Тираж напечатали, и тут приезжают Очень Серьезные Люди и тираж весь арестовывают. И письмо привозят - "в интересах сохранения безопасности и мира во всем мире категорически". Там же сразу было видно из материалов, что спиздили! Все пиздили - конференции, телефонные разговоры, чертежи.. Судоплатов писал, что они, суки шпионские, больше всего боялись провокации, что мол хуйню им подсунут. Поэтому была 6-я физическая лаборатория НКВД, а как она не смогла туфту различить, понесли к Иоффе. А Иоффе им и говорит: я уже старенький, по-английски много читать мне тяжело, а вот у меня тут есть молодой Курчатов, пусть он и читает. Ну, посадили читать Курчатова, надо было из трех килограмм документов сделать заключение на три страницы, по странице на килограмм. Курчатов сначала один читал, а потом, как водится, привлек к этому делу четырех, конечно же, евреев. Ну, блядь, они и дочитались там. Потом Курчатов такой сидит и вызывает к себе, положим, Зельдовича. Зельдович! - говорит, - тут у нас уже назрела проблема определения сечения захвата, рассчитай пожалуйста. Зельдович идет, неделями считает, модели строит, берет интегралы, потеет, все дела. Потом приходит к Курчатову с результатми, тот смотрит и говорит: ну ты молодец, конечно, но вот тут у тебя лишний параметр, тут можно упростить и так далее (сам предварительно на анлийском прочел). Зельдович бледнеет и думает - бля, он же гений, сука! А мне в сорок лет уже пора на свалку... Так и жили.
(окончание этой захватывающей истории, про первый реактор и первый взрыв, про Обнинских Мутантов и Карповскую Тяжелую Воду, про Волосатый Копчик Гагарина и про многое, другое я так и не услышал, потому что у нас кончился кофий. Но я не теряю надежды)