Клайв Баркер
Начала читать "Сотканный мир" Клайва Баркера. Пока прочла 90 стр. из 720. Неспешно развертывается сюжет, словно действительно ткется из небольших главок-виньеток. Собственно благодаря такой дробной подаче текста: 3 книги, 13 частей, 109 главок... - книга не кажется столь пугающе и неподъемно толстой.
А сегодня черт меня дернул посмотреть, что пишут про книгу... (я-то смотрела отзывы на Амазоне... ) А тут все в один голос советуют "не читать никогда, если только вам не нравятся сцены совокуплений с мертвыми существами и тянущийся, как жёваная кем-то жвачка, около-фэнтезийный сюжет".
И ведь сцены эти уже начались...
Так что я чувствую себя настоящим героем, потому как бросать читать (пока) не собираюсь.
Первая подвернувшаяся мне книжка Баркера - Абарат. Книга детская, поэтому все ужасы в ней присмиревшие. И, главное, совершенно безумные и дивные иллюстрации.
Собственно, текст меня заинтересовал куда меньше... и не запомнился абсолютно.
Зато очень и очень понравился "Вечный похититель" (The Thief of Always). Баркер иллюстрировал и эту свою книжку, но картинки - черно-белые и очень славные
- не были столь самодавлеющими, как в Абарате, а сюжет менее запутанным и цельным. А главное - совершенно чарующая проза.С самого первого абзаца:
Огромный серый зверь февраль заживо съел Харви Свика. А вот и он, погребенный в животе того удушающего месяца, размышляет, сможет ли когда-нибудь отыскать дорогу в промерзших закоулках, что лежат между настоящим и Пасхой. Харви не слишком много раздумывал о своих шансах. Очень вероятно, он так и скучал бы, пока однажды в голову не пришла мысль, что время тянется слишком медленно. Ему даже могло показаться - он забывает дышать. Тут, скорее всего, люди удивятся, почему такой превосходный молодой человек погиб в лучший момент своей жизни. Это останется грандиозной тайной до тех пор, пока некий великий сыщик не решит воссоздать день из жизни Харви Свика.
Тогда и только тогда будет открыта мрачная правда. Сначала сыщик проследовал бы тем ежеутренним маршрутом, которым следовал Харви в школу, тащась вдоль непривлекательных улиц. Затем он уселся бы за партой Харви и услышал вызывающее жалость бормотание учителя истории и учителя естественных наук и подивился бы, как героический мальчик умудрялся держать глаза открытыми. И наконец, когда пустой день превратится в сумерки, он бы вернулся длинной и утомительной дорогой домой, и когда бы он поставил ногу на лестницу, откуда ушел тем утром, и люди бы спросили его, - как это у них принято, - почему такой приятный молодой человек, как Харви, умер, он бы покачал головой и сказал:
"Это очень просто".
"О, - воскликнула бы любопытная толпа. - Скажите, пожалуйста".
И, смахивая слезу, сыщик ответил бы:
"Харви Свика съел огромный серый зверь Февраль".
Попробуйте только сказать, что вам не понравилось. ("Умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если Вы скажете, что это плохо... Я Ваш кровный враг на всю жизнь.")))
Так вот, может быть, по английски (или на чужом языке) жуткие-не-эротические сцены воспринимаются более нейтрально, а, может, я и здесь вижу того же Баркера. Не в ужасе и муке и сексе дело. Герои Баркера остаются очень человечными... и просто живыми, искренне и неизменно живыми. Как раз перед жуткой сценой пыток, когда...
Он в руках врагов, помощи ждать неоткуда.
Что бы сделал на его месте Чокнутый Муни?
Ответ пришел в следующее мгновение. Он достал из кармана сигару, которую вручил ему Норманн, откинулся на сиденье и закурил.
«Молодец», - сказал поэт; пользуйся тем, что имеешь, пока есть, чем пользоваться. И получай удовольствие.
Именно в простом, интуитивном, человеческом, обыденном - спасение от ужаса и бесчеловечного. Неожиданность и простота и фантастичность - главный герой лицом к лицу с чудовищами... начинает цитировать рассписание поездов. (Как странно творится судьба...)
Кэл знал его наизусть. Он начал заучивать его в одиннадцать лет, увидев по телевизору человека с фотографической памятью. Тот демонстрировал свои возможности, пересказывая подробности выбранных наудачу футбольных матчей (команды, голы, имена забивших игроков) начиная с тридцатых годов. Это было совершенно бессмысленное умение, но его героический размах сильно впечатлил Кэла. Следующие несколько недель он посвятил запоминанию любой информации, какая попадалась ему на глаза, пока его не осенило, что главное дело его жизни ходит взад-вперед за стеной сада: поезда. Он начал в тот же день с пригородных поездов, и его амбиции возрастали каждый раз, когда ему удавалось без ошибок воспроизвести дневное расписание. Он обновлял имеющуюся информацию в течение нескольких лет, если переделывали расписание движения или отменяли остановки. И в его голове, с трудом соотносящей имена с лицами, до сих пор хранилась эта бесполезная информация, готовая всплыть по первому требованию.
Именно это он им и выдал. Расписание поездов на Манчестер, Кру, Стаффорд, Вулвергемптон, Бирмингем, Ковентри, курорт Челтенхем, Рединг, Бристоль, Эксетер, Солсбери, Лондон, Колчестер, время прибытия и отправления, а еще примечания, если поезд ходит только по воскресеньям или отменяется в дни праздников.
«Я Безумный Муни», - думал он, скандируя расписание поездов звучным ясным голосом, словно обращаясь к кретину.
Его хулиганская выходка застала монстра врасплох. Иммаколата проклинала Кэла, изрыгала новые угрозы, но он почти ничего не слышал. Расписания поездов обладали собственным ритмом, и вскоре он полностью отдался ему. Объятия чудовища делались все крепче, еще немного - и у Кэла треснут кости. Но он продолжал говорить, судорожно втягивая воздух перед каждым новым днем и предоставляя языку делать все остальное.
«Это же поэзия, мальчик мой, - заметил Безумный Муни. - Никогда не слышал ничего подобного. Поэзия в чистом виде».
Возможно, так оно и есть. Заголовки дней, строфы часов превратились в поэзию, потому что все они были выплюнуты в лицо смерти. UPD: куда лучше и умнее о Баркере написано тут: "Каждый раз Баркер обнажает пошлую, пыльную изнанку чудовищных кровавых злодейств - неразделённая любовь, обида, страх перед жизнью, отчаяние одиночества, стыд. Происходят ужасные события, часть героев - настоящие монстры, иногда только отдалённо напоминающие человека, но суть его книг не в страхе, а в святости. Никто из современных писателей не смог так ярко и так убедительно передать сияние человеческой души."
Я бы, правда, не стала говорить о святости... но человечности, несомненно.
Святость - это то что само по себе пересоздает мир, в ее присутствии не может быть пошлости и чудовищности. Но простой человеческий подвиг - да.
А сегодня черт меня дернул посмотреть, что пишут про книгу... (я-то смотрела отзывы на Амазоне... ) А тут все в один голос советуют "не читать никогда, если только вам не нравятся сцены совокуплений с мертвыми существами и тянущийся, как жёваная кем-то жвачка, около-фэнтезийный сюжет".
И ведь сцены эти уже начались...
Так что я чувствую себя настоящим героем, потому как бросать читать (пока) не собираюсь.
Первая подвернувшаяся мне книжка Баркера - Абарат. Книга детская, поэтому все ужасы в ней присмиревшие. И, главное, совершенно безумные и дивные иллюстрации.
Собственно, текст меня заинтересовал куда меньше... и не запомнился абсолютно.
Зато очень и очень понравился "Вечный похититель" (The Thief of Always). Баркер иллюстрировал и эту свою книжку, но картинки - черно-белые и очень славные
- не были столь самодавлеющими, как в Абарате, а сюжет менее запутанным и цельным. А главное - совершенно чарующая проза.С самого первого абзаца:
Огромный серый зверь февраль заживо съел Харви Свика. А вот и он, погребенный в животе того удушающего месяца, размышляет, сможет ли когда-нибудь отыскать дорогу в промерзших закоулках, что лежат между настоящим и Пасхой. Харви не слишком много раздумывал о своих шансах. Очень вероятно, он так и скучал бы, пока однажды в голову не пришла мысль, что время тянется слишком медленно. Ему даже могло показаться - он забывает дышать. Тут, скорее всего, люди удивятся, почему такой превосходный молодой человек погиб в лучший момент своей жизни. Это останется грандиозной тайной до тех пор, пока некий великий сыщик не решит воссоздать день из жизни Харви Свика.
Тогда и только тогда будет открыта мрачная правда. Сначала сыщик проследовал бы тем ежеутренним маршрутом, которым следовал Харви в школу, тащась вдоль непривлекательных улиц. Затем он уселся бы за партой Харви и услышал вызывающее жалость бормотание учителя истории и учителя естественных наук и подивился бы, как героический мальчик умудрялся держать глаза открытыми. И наконец, когда пустой день превратится в сумерки, он бы вернулся длинной и утомительной дорогой домой, и когда бы он поставил ногу на лестницу, откуда ушел тем утром, и люди бы спросили его, - как это у них принято, - почему такой приятный молодой человек, как Харви, умер, он бы покачал головой и сказал:
"Это очень просто".
"О, - воскликнула бы любопытная толпа. - Скажите, пожалуйста".
И, смахивая слезу, сыщик ответил бы:
"Харви Свика съел огромный серый зверь Февраль".
Попробуйте только сказать, что вам не понравилось. ("Умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если Вы скажете, что это плохо... Я Ваш кровный враг на всю жизнь.")))
Так вот, может быть, по английски (или на чужом языке) жуткие-не-эротические сцены воспринимаются более нейтрально, а, может, я и здесь вижу того же Баркера. Не в ужасе и муке и сексе дело. Герои Баркера остаются очень человечными... и просто живыми, искренне и неизменно живыми. Как раз перед жуткой сценой пыток, когда...
Он в руках врагов, помощи ждать неоткуда.
Что бы сделал на его месте Чокнутый Муни?
Ответ пришел в следующее мгновение. Он достал из кармана сигару, которую вручил ему Норманн, откинулся на сиденье и закурил.
«Молодец», - сказал поэт; пользуйся тем, что имеешь, пока есть, чем пользоваться. И получай удовольствие.
Именно в простом, интуитивном, человеческом, обыденном - спасение от ужаса и бесчеловечного. Неожиданность и простота и фантастичность - главный герой лицом к лицу с чудовищами... начинает цитировать рассписание поездов. (Как странно творится судьба...)
Кэл знал его наизусть. Он начал заучивать его в одиннадцать лет, увидев по телевизору человека с фотографической памятью. Тот демонстрировал свои возможности, пересказывая подробности выбранных наудачу футбольных матчей (команды, голы, имена забивших игроков) начиная с тридцатых годов. Это было совершенно бессмысленное умение, но его героический размах сильно впечатлил Кэла. Следующие несколько недель он посвятил запоминанию любой информации, какая попадалась ему на глаза, пока его не осенило, что главное дело его жизни ходит взад-вперед за стеной сада: поезда. Он начал в тот же день с пригородных поездов, и его амбиции возрастали каждый раз, когда ему удавалось без ошибок воспроизвести дневное расписание. Он обновлял имеющуюся информацию в течение нескольких лет, если переделывали расписание движения или отменяли остановки. И в его голове, с трудом соотносящей имена с лицами, до сих пор хранилась эта бесполезная информация, готовая всплыть по первому требованию.
Именно это он им и выдал. Расписание поездов на Манчестер, Кру, Стаффорд, Вулвергемптон, Бирмингем, Ковентри, курорт Челтенхем, Рединг, Бристоль, Эксетер, Солсбери, Лондон, Колчестер, время прибытия и отправления, а еще примечания, если поезд ходит только по воскресеньям или отменяется в дни праздников.
«Я Безумный Муни», - думал он, скандируя расписание поездов звучным ясным голосом, словно обращаясь к кретину.
Его хулиганская выходка застала монстра врасплох. Иммаколата проклинала Кэла, изрыгала новые угрозы, но он почти ничего не слышал. Расписания поездов обладали собственным ритмом, и вскоре он полностью отдался ему. Объятия чудовища делались все крепче, еще немного - и у Кэла треснут кости. Но он продолжал говорить, судорожно втягивая воздух перед каждым новым днем и предоставляя языку делать все остальное.
«Это же поэзия, мальчик мой, - заметил Безумный Муни. - Никогда не слышал ничего подобного. Поэзия в чистом виде».
Возможно, так оно и есть. Заголовки дней, строфы часов превратились в поэзию, потому что все они были выплюнуты в лицо смерти. UPD: куда лучше и умнее о Баркере написано тут: "Каждый раз Баркер обнажает пошлую, пыльную изнанку чудовищных кровавых злодейств - неразделённая любовь, обида, страх перед жизнью, отчаяние одиночества, стыд. Происходят ужасные события, часть героев - настоящие монстры, иногда только отдалённо напоминающие человека, но суть его книг не в страхе, а в святости. Никто из современных писателей не смог так ярко и так убедительно передать сияние человеческой души."
Я бы, правда, не стала говорить о святости... но человечности, несомненно.
Святость - это то что само по себе пересоздает мир, в ее присутствии не может быть пошлости и чудовищности. Но простой человеческий подвиг - да.