Морбидная Яночка. Похороны Крысы или один прекрасный день из детства
Однажды ко мне на переменке подошла Ленка. Я не то чтобы сильно с ней дружила, но общалась с ней плотно. Потому что она была немного странная, как сейчас говорят. По мне , так нормальная , только веселая и придумывает всякое интересное хорошо.
- Яна, - сказала она, - пойдем после уроков крысу хоронить?
- Пойдем, - не раздумывая согласилась я. Гусеницу я уже хоронила. Еще когда была маленькая, в детском садике. А сейчас я выросла , пора уже заниматься серьезными делами. Гусеницу хоронить как-то несолидно, а вот крысу - самое то! Потом я уже знала, что крысы нехорошие и коварные существа, они заражали чумой в прошлые времена, покусали Щелкунчика и вообще. Шныряют они. Как может быть хорошим существом, которое шныряет как раз от подъезда до помойки и еще хихикает про себя? Ладно не хихикает, а могло бы хихикать. Опасная тварь. С другой стороны, крысы - умные, а вот белые даже симпатичные. И ученые кучу всего полезного открыли с помощью крыс, героические животные, получается. Двойственное такое отношение у меня было к крысам. Но я уже в детстве не любила обобщать и решила так, это наверное, хорошая крыса. Героическая. Которая не шныряла и не хихикала, не заражала никого чумой. Может быть, она даже пыталась перевоспитать своих соплеменников и поэтому, непонятая , погибла. А может быть, это была плохая крыса, тогда все равно ее надо похоронить, потому что врагов надо уважать. А лучший способ уважать врага - торжественно его похоронить. Кажется, так считали какие-то древние люди.
Я еле дождалась конца уроков. Да, папа всегда говорил, что после школы надо сразу идти домой. Но мы же не будем долго ее хоронить, что там, десять минут и все.
И вот мы с Леной и еще с одной девочкой пошли за школу. Там был школьный стадион, пустырь и общежитие. Девочки завели меня за кусты, разбросали осенние жухлые травы. Там , на пакетике лежала окоченевшая тушка весьма упитанной крысы. Эта было королевское создание, воистину, Крыса-Мать, достойная торжественных церемоний и красивых речей.
- Во! - сказала Ленка. Здесь надо было восхититься и я восхитилась.
- Здоровски! Какая огромная!
- А то, - гордо сказала Лена. Судя по ее тону, она самолично выращивала и откармливала эту особо ценную особь.
- Я еще вот нашла, - тихонько добавила Ленина подруга и развернула газетный сверток. Там были два мышонка. Они смирно лежали, поджав лапки, совсем твердые и тихие.
- О , бедные мышки, - в один голос сказали мы.
- Это ее дочки будут , - тут же сориентировалась Лена.
- Ну, не знаю, - я сомневалась, ведь у крысы дети - крысеныши, а у мыши - мышата, да и выглядели мышки уже взрослыми.
- Может, это ее фрейлины?
Эта идея всем пришлась по душе и мы стали готовить торжественные похороны. Яму девочки присмотрели еще до уроков. Под бетонным обломком отыскалась небольшая выемка, мы всего лишь немного расширили ее палками и стали готовить усыпальницу.
У нас нашлись в карманах фантики от конфет, какие-то ленточки, немного фольги. Но этого явно было мало.
Мы ненадолго разбрелись по пустырю, отыскивая необходимые для церемонии предметы. Когда мы вновь встретились, наши сокровища пополнились здоровенным осколком стекла, пустой сигаретной пачкой, какими-то жухлыми осенними цветочками и симпатичными ,на наш взгляд, веточками. Ах да, еще и камнями. Камни мне было жалко, я их собирала, самыми ценными были полупрозрачные кварцы, но с другой стороны, похороны ведь! В старину вот даже коней резали, жалко было, а что поделаешь? Похороны вещь серьезная! Особенно , если умирал князь какой-нибудь или важный шаман. Или вождь индейский. Обязательно что-нибудь ценное вместе с мертвым хоронили. Плакали и хоронили. Может быть, даже еще горше от этого плакали. Еще золотые украшения сбрасывали, наверное, тоже жалели, зато ученым нашего времени есть чем заняться на досуге, откапывая все эти сокровища.
Мы устлали место последнего упокоения Крысы-матери мягкой травой , положили сверхублестящую фольгу, а чтобы она не топорщилась, положили по краям красивые камни, чередуя прозрачные и коричневые. Затем торжественно опустили усопшую. Она лежала на боку. Мы долго спорили, куда положить фрейлин - в ноги, возле спины или вообще рядом с могилой, как охранников. Видимо, мы смутно себе представляли социальную роль мышей при крысе , когда они еще были живы. В результате мы положили мышек рядом с крысой, развернув их мордочками в сторону ее живота. Дальше мы украсили их цветами, маленькими кусочками фольги, фантиками. Кажется я еще свернула из фантиков бантики. Затем опустили сверху кусок стекла, присыпали землей и положили сверху кирпичи.
Ох, мамочки мои, что за красота получилась. Такого мавзолея не было даже у Ленина. Кстати, у меня мелькнула мысль положить к Крысе октябрятскую звездочку, ведь принято жертвовать все самое ценное, но где бы я нашла вторую? И не настолько эта Крыса была мне близка, чтобы жертвовать такую красоту, моя звездочка отличалась от общепринятых. У всех были металлические, а у меня маленькая, пластмассовая, с полупрозрачными алыми лучами и маленьким аккуратным портретом Друга всех детей в том невинном возрасте, когда он был кудряв и даже немного мил собой. Короче, звездочку я не пожертвовала. Все и так получилось шикарно. Такого погребения не удостаивался еще никто. Даже Брежнев, даже Цинь Шихуанди бы позавидовал такой усыпальнице. Подумаешь, ртутное море и терракотовая армия! А у нас зато были фольга и прозрачное окошко! Подумаешь, Красная площадь и Лебединое озеро, а прозрачные кварцевые камушки и зеленые бутылочные донышки - нате-ка, не сообразили положить! Ха-ха-ха, жалкая пародия ваши похороны по сравнению с похоронами Крысы-матери. А как искренне мы по ней скорбели, совсем не формально. Мы рассказали друг другу, что это была самая замечательная крыса на свете, что ее пример - другим наука и все крысы должны гордиться тем, что в их роду появилась такая достойная особа. Солнце померкло на небесах, похолодало и мрак надвигался на Землю после ее смерти. Кажется, мы даже всплакнули от чувств. День был прекрасен. Такие чувства, такие похороны! Такие речи, о!
….............................
А вот мой папа не считал этот день таким прекрасным. По каким-то причинам он был дома. Может, выходной был, может быть, заехал домой, но он явно не ожидал увидеть то, что увидел.
Из окна нашей квартиры прекрасно был виден подъезд школы. Идти до дома было три минуты. Зная, когда последний урок, можно было полюбоваться Яночкой, которая осторожно обходила шикарную коричневую лужу, которая когда-то перекрывала подход к школе. И что же папа обнаружил? Вышла его любимая доченька, которая не шалит, не балуется, слушается папу и маму и вместо того, чтобы идти домой, почесала куда-то на пустырь. Куртка у меня была яркая, лимонно-желтая и папе прекрасно было видно, как я с какими-то девочками шныряла , словно мышь, в подозрительных зарослях среди обломков строительного мусора.
…............................
Я вернулась домой в сложных чувствах. Меня переполняли скорбь по Крысе-матери, сожаления, что прекрасная церемония завершилась, осознание того, что вряд ли получится повторить эту церемонию еще раз. Не всегда удается найти подходящую дохлую крысу, знаете ли. Так же я испытывала гордость за то, что помогла Крысе достойно упокоиться. И даже немного радость, потому что это день был невероятно интересен. С Леной вообще было очень интересно проводить время.
Скоро моим чувствам предстояло еще больше усложниться. Я увидела папу и радостно ему улыбнулась. Почему-то я решила, что рассказ о погребальной церемонии его тоже обрадует. Но папа почему-то смотрел на меня очень мрачно. Ну, как может смотреть мрачно папа. Не очень, если честно у него получалось, но все равно было ясно, что он недоволен. А недовольный папа - это очень занудливый папа.
Папа лет девять тому назад уже сказал маме, чтобы она ему меня не давала, а то, мол, баловать будет. Поэтому, если честно баловать меня действительно хорошо получалось, а ругать не очень. Он скорее занудливо, с длинными примерами из жизни , объяснял мне, что так жить нельзя. Все правильно говорил, но так длинно и так занудливо, что я мысленно обещала никогда больше не совершать НЕПРАВИЛЬНЫХ ПОСТУПКОВ, лишь бы не нарваться на воспитательную беседу.
Вот почему-то я не помню ругала ли меня мама. Наверное, быстро сказала, что я бессовестная или еще что и стала разогревать обед. Лицо, правда, у нее было недовольное. А вот у папы - скорбное. Глядя на это печальное лицо, я поняла, что хоронить крысу было не самым лучшим времяпровождением. Как-то померкла красота этих шикарных похорон после папиных страдающих глаз.
Папа сел под окошко на кухне, поставил меня перед собой и стал воспитывать.
- Я думал, приду домой, сейчас придет моя дочка из школы и мы вместе все пообедаем И что я вижу? Ты выходишь из школы и идешь не домой, а на пустырь! На пустырь! Где всякие алкаши, где неизвестно что происходит, собаки какают!
- Мы всего на 10 минуток, - попыталась оправдаться я, прикидывая , как лучше папе объяснить, что надо было похоронить крысу.
- На десять минуток? - папа на мгновение потерял дар речи. - Тебя не было полтора часа! Хорошо, что я смотрел в окно. Тебя могли украсть, ты могла упасть, все что угодно на этом пустыре могло произойти. Что ты там вообще делала?
- Зачем вы туда вообще потащились? - добавила мама.
- Мы с Леной, - промямлила я.
- Лена эта еще твоя, - фыркнула мама, доставая тарелки.
- Мы крысу хоронили, - сообщила я. Почему-то эта новость еще больше огорчила родителей. Может быть, надо было им рассказать про цветочные венки и фольгу? Но мне показалось, что это только продлит папину лекцию. Мысленно я поклялась, что больше не буду хоронить крыс, раз это так расстраивает папу и маму.
Папа мне рассказал про инфекции, про то, чем угодно заболеть, если хватать незнакомых крыс и хоронить их на пустырях.
- Мы аккуратенько, за хвостик, почти и не трогали. А хвостик держали через бумажку, - сообщила я. Я считала, что техника безопасности была соблюдена. Я еще тогда не прочитала страшно интересный роман Штамм Андромеды, где подробно рассказывалось, как надо работать с биологически опасными объектами.
Ну, вот папа меня разубедил. Оказывается, бумажка - это еще недостаточная защита от инфекций, которые разносят крысы. О-хо-хонюшки, кто же знал. Еще бы Лене не заразиться, она-то больше общалась с крысой, думала я. Только бы папа перестал рассказать, как ему будет грустно и обидно если я заболею какой-нибудь гадостью. Потому что бывают маленькие царапинки, незаметные, через них проникает инфекция, начал папа по-новой... « Никогда больше не буду хоронить крыс!» - взмолилась я еще раз. Полупрозрачные Ильич, Цинь Шухуанди и Брежнев мне ехидно усмехались. Мысленно я показал им язык. Все равно крыса была круче.
- Ты поняла меня? Нельзя уходить непонятно куда и трогать трупы и всякий мусор, - оторвал папа меня от реальности. Ну, да, у меня было две реальности. В одной - Крыса-мать, загадочные пустыри, клады и приключения. А в другой - школа и все такое.
- Поняла.
- Хорошо, - сказал папа. - Больше никогда не уходи...
От сотого круга папиного воспитания меня спасла мама.
- Обед готов. - сказала она и налила нам всем вкуснющий рыбный суп.
Картавый вождь, китайский император и генсек развеялись, папина лекция была позабыта и лишь по небу величаво проплывала облачная Крыса-мать с зонтиком в правой лапе, сопровождаемая хихикающими мышами в шляпах.
И знаете, спустя годы я все равно могу сказать, что это были самые королевские похороны на свете, самые торжественные и прекрасные. Почему-то я запомнила, как в тот день было хорошо. А вот как меня ругали вспомнить не могу, пришлось реконструировать по памяти. Эдакая умственная археология.
- Яна, - сказала она, - пойдем после уроков крысу хоронить?
- Пойдем, - не раздумывая согласилась я. Гусеницу я уже хоронила. Еще когда была маленькая, в детском садике. А сейчас я выросла , пора уже заниматься серьезными делами. Гусеницу хоронить как-то несолидно, а вот крысу - самое то! Потом я уже знала, что крысы нехорошие и коварные существа, они заражали чумой в прошлые времена, покусали Щелкунчика и вообще. Шныряют они. Как может быть хорошим существом, которое шныряет как раз от подъезда до помойки и еще хихикает про себя? Ладно не хихикает, а могло бы хихикать. Опасная тварь. С другой стороны, крысы - умные, а вот белые даже симпатичные. И ученые кучу всего полезного открыли с помощью крыс, героические животные, получается. Двойственное такое отношение у меня было к крысам. Но я уже в детстве не любила обобщать и решила так, это наверное, хорошая крыса. Героическая. Которая не шныряла и не хихикала, не заражала никого чумой. Может быть, она даже пыталась перевоспитать своих соплеменников и поэтому, непонятая , погибла. А может быть, это была плохая крыса, тогда все равно ее надо похоронить, потому что врагов надо уважать. А лучший способ уважать врага - торжественно его похоронить. Кажется, так считали какие-то древние люди.
Я еле дождалась конца уроков. Да, папа всегда говорил, что после школы надо сразу идти домой. Но мы же не будем долго ее хоронить, что там, десять минут и все.
И вот мы с Леной и еще с одной девочкой пошли за школу. Там был школьный стадион, пустырь и общежитие. Девочки завели меня за кусты, разбросали осенние жухлые травы. Там , на пакетике лежала окоченевшая тушка весьма упитанной крысы. Эта было королевское создание, воистину, Крыса-Мать, достойная торжественных церемоний и красивых речей.
- Во! - сказала Ленка. Здесь надо было восхититься и я восхитилась.
- Здоровски! Какая огромная!
- А то, - гордо сказала Лена. Судя по ее тону, она самолично выращивала и откармливала эту особо ценную особь.
- Я еще вот нашла, - тихонько добавила Ленина подруга и развернула газетный сверток. Там были два мышонка. Они смирно лежали, поджав лапки, совсем твердые и тихие.
- О , бедные мышки, - в один голос сказали мы.
- Это ее дочки будут , - тут же сориентировалась Лена.
- Ну, не знаю, - я сомневалась, ведь у крысы дети - крысеныши, а у мыши - мышата, да и выглядели мышки уже взрослыми.
- Может, это ее фрейлины?
Эта идея всем пришлась по душе и мы стали готовить торжественные похороны. Яму девочки присмотрели еще до уроков. Под бетонным обломком отыскалась небольшая выемка, мы всего лишь немного расширили ее палками и стали готовить усыпальницу.
У нас нашлись в карманах фантики от конфет, какие-то ленточки, немного фольги. Но этого явно было мало.
Мы ненадолго разбрелись по пустырю, отыскивая необходимые для церемонии предметы. Когда мы вновь встретились, наши сокровища пополнились здоровенным осколком стекла, пустой сигаретной пачкой, какими-то жухлыми осенними цветочками и симпатичными ,на наш взгляд, веточками. Ах да, еще и камнями. Камни мне было жалко, я их собирала, самыми ценными были полупрозрачные кварцы, но с другой стороны, похороны ведь! В старину вот даже коней резали, жалко было, а что поделаешь? Похороны вещь серьезная! Особенно , если умирал князь какой-нибудь или важный шаман. Или вождь индейский. Обязательно что-нибудь ценное вместе с мертвым хоронили. Плакали и хоронили. Может быть, даже еще горше от этого плакали. Еще золотые украшения сбрасывали, наверное, тоже жалели, зато ученым нашего времени есть чем заняться на досуге, откапывая все эти сокровища.
Мы устлали место последнего упокоения Крысы-матери мягкой травой , положили сверхублестящую фольгу, а чтобы она не топорщилась, положили по краям красивые камни, чередуя прозрачные и коричневые. Затем торжественно опустили усопшую. Она лежала на боку. Мы долго спорили, куда положить фрейлин - в ноги, возле спины или вообще рядом с могилой, как охранников. Видимо, мы смутно себе представляли социальную роль мышей при крысе , когда они еще были живы. В результате мы положили мышек рядом с крысой, развернув их мордочками в сторону ее живота. Дальше мы украсили их цветами, маленькими кусочками фольги, фантиками. Кажется я еще свернула из фантиков бантики. Затем опустили сверху кусок стекла, присыпали землей и положили сверху кирпичи.
Ох, мамочки мои, что за красота получилась. Такого мавзолея не было даже у Ленина. Кстати, у меня мелькнула мысль положить к Крысе октябрятскую звездочку, ведь принято жертвовать все самое ценное, но где бы я нашла вторую? И не настолько эта Крыса была мне близка, чтобы жертвовать такую красоту, моя звездочка отличалась от общепринятых. У всех были металлические, а у меня маленькая, пластмассовая, с полупрозрачными алыми лучами и маленьким аккуратным портретом Друга всех детей в том невинном возрасте, когда он был кудряв и даже немного мил собой. Короче, звездочку я не пожертвовала. Все и так получилось шикарно. Такого погребения не удостаивался еще никто. Даже Брежнев, даже Цинь Шихуанди бы позавидовал такой усыпальнице. Подумаешь, ртутное море и терракотовая армия! А у нас зато были фольга и прозрачное окошко! Подумаешь, Красная площадь и Лебединое озеро, а прозрачные кварцевые камушки и зеленые бутылочные донышки - нате-ка, не сообразили положить! Ха-ха-ха, жалкая пародия ваши похороны по сравнению с похоронами Крысы-матери. А как искренне мы по ней скорбели, совсем не формально. Мы рассказали друг другу, что это была самая замечательная крыса на свете, что ее пример - другим наука и все крысы должны гордиться тем, что в их роду появилась такая достойная особа. Солнце померкло на небесах, похолодало и мрак надвигался на Землю после ее смерти. Кажется, мы даже всплакнули от чувств. День был прекрасен. Такие чувства, такие похороны! Такие речи, о!
….............................
А вот мой папа не считал этот день таким прекрасным. По каким-то причинам он был дома. Может, выходной был, может быть, заехал домой, но он явно не ожидал увидеть то, что увидел.
Из окна нашей квартиры прекрасно был виден подъезд школы. Идти до дома было три минуты. Зная, когда последний урок, можно было полюбоваться Яночкой, которая осторожно обходила шикарную коричневую лужу, которая когда-то перекрывала подход к школе. И что же папа обнаружил? Вышла его любимая доченька, которая не шалит, не балуется, слушается папу и маму и вместо того, чтобы идти домой, почесала куда-то на пустырь. Куртка у меня была яркая, лимонно-желтая и папе прекрасно было видно, как я с какими-то девочками шныряла , словно мышь, в подозрительных зарослях среди обломков строительного мусора.
…............................
Я вернулась домой в сложных чувствах. Меня переполняли скорбь по Крысе-матери, сожаления, что прекрасная церемония завершилась, осознание того, что вряд ли получится повторить эту церемонию еще раз. Не всегда удается найти подходящую дохлую крысу, знаете ли. Так же я испытывала гордость за то, что помогла Крысе достойно упокоиться. И даже немного радость, потому что это день был невероятно интересен. С Леной вообще было очень интересно проводить время.
Скоро моим чувствам предстояло еще больше усложниться. Я увидела папу и радостно ему улыбнулась. Почему-то я решила, что рассказ о погребальной церемонии его тоже обрадует. Но папа почему-то смотрел на меня очень мрачно. Ну, как может смотреть мрачно папа. Не очень, если честно у него получалось, но все равно было ясно, что он недоволен. А недовольный папа - это очень занудливый папа.
Папа лет девять тому назад уже сказал маме, чтобы она ему меня не давала, а то, мол, баловать будет. Поэтому, если честно баловать меня действительно хорошо получалось, а ругать не очень. Он скорее занудливо, с длинными примерами из жизни , объяснял мне, что так жить нельзя. Все правильно говорил, но так длинно и так занудливо, что я мысленно обещала никогда больше не совершать НЕПРАВИЛЬНЫХ ПОСТУПКОВ, лишь бы не нарваться на воспитательную беседу.
Вот почему-то я не помню ругала ли меня мама. Наверное, быстро сказала, что я бессовестная или еще что и стала разогревать обед. Лицо, правда, у нее было недовольное. А вот у папы - скорбное. Глядя на это печальное лицо, я поняла, что хоронить крысу было не самым лучшим времяпровождением. Как-то померкла красота этих шикарных похорон после папиных страдающих глаз.
Папа сел под окошко на кухне, поставил меня перед собой и стал воспитывать.
- Я думал, приду домой, сейчас придет моя дочка из школы и мы вместе все пообедаем И что я вижу? Ты выходишь из школы и идешь не домой, а на пустырь! На пустырь! Где всякие алкаши, где неизвестно что происходит, собаки какают!
- Мы всего на 10 минуток, - попыталась оправдаться я, прикидывая , как лучше папе объяснить, что надо было похоронить крысу.
- На десять минуток? - папа на мгновение потерял дар речи. - Тебя не было полтора часа! Хорошо, что я смотрел в окно. Тебя могли украсть, ты могла упасть, все что угодно на этом пустыре могло произойти. Что ты там вообще делала?
- Зачем вы туда вообще потащились? - добавила мама.
- Мы с Леной, - промямлила я.
- Лена эта еще твоя, - фыркнула мама, доставая тарелки.
- Мы крысу хоронили, - сообщила я. Почему-то эта новость еще больше огорчила родителей. Может быть, надо было им рассказать про цветочные венки и фольгу? Но мне показалось, что это только продлит папину лекцию. Мысленно я поклялась, что больше не буду хоронить крыс, раз это так расстраивает папу и маму.
Папа мне рассказал про инфекции, про то, чем угодно заболеть, если хватать незнакомых крыс и хоронить их на пустырях.
- Мы аккуратенько, за хвостик, почти и не трогали. А хвостик держали через бумажку, - сообщила я. Я считала, что техника безопасности была соблюдена. Я еще тогда не прочитала страшно интересный роман Штамм Андромеды, где подробно рассказывалось, как надо работать с биологически опасными объектами.
Ну, вот папа меня разубедил. Оказывается, бумажка - это еще недостаточная защита от инфекций, которые разносят крысы. О-хо-хонюшки, кто же знал. Еще бы Лене не заразиться, она-то больше общалась с крысой, думала я. Только бы папа перестал рассказать, как ему будет грустно и обидно если я заболею какой-нибудь гадостью. Потому что бывают маленькие царапинки, незаметные, через них проникает инфекция, начал папа по-новой... « Никогда больше не буду хоронить крыс!» - взмолилась я еще раз. Полупрозрачные Ильич, Цинь Шухуанди и Брежнев мне ехидно усмехались. Мысленно я показал им язык. Все равно крыса была круче.
- Ты поняла меня? Нельзя уходить непонятно куда и трогать трупы и всякий мусор, - оторвал папа меня от реальности. Ну, да, у меня было две реальности. В одной - Крыса-мать, загадочные пустыри, клады и приключения. А в другой - школа и все такое.
- Поняла.
- Хорошо, - сказал папа. - Больше никогда не уходи...
От сотого круга папиного воспитания меня спасла мама.
- Обед готов. - сказала она и налила нам всем вкуснющий рыбный суп.
Картавый вождь, китайский император и генсек развеялись, папина лекция была позабыта и лишь по небу величаво проплывала облачная Крыса-мать с зонтиком в правой лапе, сопровождаемая хихикающими мышами в шляпах.
И знаете, спустя годы я все равно могу сказать, что это были самые королевские похороны на свете, самые торжественные и прекрасные. Почему-то я запомнила, как в тот день было хорошо. А вот как меня ругали вспомнить не могу, пришлось реконструировать по памяти. Эдакая умственная археология.