Рассказка
Опять - дети-родители...Комментарии приветствуются )))
ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ПОКУПАЛИ МОРОЖЕНОЕ
Люся купила замшевые сапоги. Неосмотрительно. Но очень хотелось. Однако не следовало их надевать на прогулку с Мишей. С Пашей еще можно было. Но Паше тридцать лет, а Мише пять с половиной. Паша не наступал на лужи, а Миша…Миша сразу с крылечка - плюх в лужу. Откуда в сухой погожий день лужа! Но для Миши всегда найдется какая-нибудь симпатичная лужа. И желательно грязная. Мишке-то ничего страшного - у него ботинки грязеотталкивающие. А У Люси по нежной бежевой замше поползли отвратительные черные шарики...
- Ну, что ты за человек! - сказала Люся, - Посмотри, что ты наделал. И на свои штаны посмотри.
- Нормальный человек, с живыми реакциями. - Ответил Миша серьезно. Он мог завернуть что-нибудь такое. Сказывалось общение с дедушкой. Дедушка не умел разговаривать с детьми, разговаривал как придется. Ни про Курочку, как там её, Рябу, не про Изумрудный город, дедушка ведать не ведал. Зато читал газеты и смотрел Вести+, CNN и документальные фильмы BBC. Охотно делился информацией с окружающими. Окружали его, в -основном, внуки, так как жена его не слушала и находилась в счастливом мире, где не было коварных происков американцев, нанотехнологий и осознанного выбора свободных людей в свободном обществе. Бабушка, в смысле Люсина мама, выбирала картошку покруглее, мясо посвежее, носочки потеплее и обитала на кухне в ожидании дочерей и внуков. Но когда они приходили, опять-таки пропадала на кухне, дабы поразить любимых потомков пирожками, да пельмешками. А дедушка в это время рассказывал, сколько еще открытий чудных приготовили ученые и журналисты.
Поэтому внуки, не только Мишка, могли употреблять такие слова, как «рефлексы» и «нанотехнологии» . А уж как логично Миша все объяснял. Как-то так всегда выходило, что во всяких неприятностях, вроде мокрого пола на кухне, порванных и потерянных перчатках виноват кто угодно - стечение обстоятельств, политическая обстановка, стихийные явления, но не сам Миша. Вот и сейчас он деловито объяснил Люсе:
- Я же не видел что там лужа. Это случайный случай.
- Так не говорят, - поправила Люся, - не говорят «случайный случай».
- А как же ты узнаешь, какой случай бывает….бывает на всякий случай, бывает ужасный, а у меня случайный.
- Случай он и так случайный, и…и … просто так не говорят.
- Ну ладно, - согласилась Миша. - Что, переодеваться пойдем?
Люся посмотрела на часы, потом на сапоги, вздохнула:
- Да, нет, пошли….а то и так уже времени полно…ты ж хотел еще в магазин, потом пойти?
- Ну и правильно, - важно кивнул головой Миша, - Кто на ноги смотрит - смотрят на лицо, лицо интереснее.
Они пошли гулять. Гулять решили в парке, пройтись по мостикам, покормить уток… То есть оказалось, что мысль гулять в замшевых светлых сапогах была порочна вдвойне. Люся с завистью посмотрела на Мишины ботиночки, которые ему сама же и покупала. Надо было хотя бы кроссовки сообразить нацепить. Сапоги придется спасать…Но Паша что-нибудь придумает.
Миша скакал впереди, размахивал кленовым листиком, насаженным на прутик и напевая какую-то песенку собственного сочинения. Вдруг он остановился и встревожено посмотрел на маму:
- Мы не будем сахарную вату покупать?- то ли спросил, то ли объявил Миша.
- Нет, конечно.
-Точно не будем? - уточнил мальчик.
-Точно.
- Ой, ну хорошо, - улыбнулся Миша, - а то она же вредная. Поэтому мы её не будем покупать. Зачем нам вредную еду покупать…
- Незачем, - уже не так неуверенно сказала Люся.
- Поэтому мы будем покупать полезную еду, да?
-Да, - ответила Люся и облегченно вздохнула. С Мишей надо было держать ухо востро, как-то так часто получалось, что в результате всяких ловких маневров Люся поступала как-то не очень педагогично. Вот Пашей Мише пока не удавалось манипулировать. Зато они оба великолепно манипулировали Люсей. Возможно, это был мужской заговор. Они, например, вдруг затевали бурную уборку у неё в комнате, а потом оказывалось, что надо почему-то идти втроем гулять. Или в гости ехать. Или велосипед покупать. Ну, велосипед покупал Паша, а согласие-то было Люсино. А тяжело отказывать двум честным работягам которые собрали обломки армии роботов и пропылесосили палас.
- Мы будем покупать очень полезную и вкусную еду, - стал напевать Миша, - апельсины- мандарины, мандарины - ананасы, ананасы и конфеты и…
-Конфеты тоже полезная еда - встряла Люся, добавив в голос ехидных педагогических гармоник.
- Не путай меня, а то я музыку потеряю. Ананасы и конфеты и любые выкрутасы.
-Это что за еда такая, - про себя спросила Люся, машинально стараясь попасть в скачущий ритм Мишиных шагов, на каблуках было неудобно. И вообще, листики, как кусочки мяса на шампур, накалывались на острые шпильки. Люся чувствовала себя глупо.
- И мо-ро-же-ное! И МО-РО-ЖЕ-НО-Е!
- Какое мороженое в сентябре, - опять про себя прокомментировала Люся.
- О, мам, смотри, мороженое! - вдруг опять остановился Миша. Они уже дошли до пруда, возле которого стояли продавцы воздушных шариков, сахарной ваты и мороженого.
- Да-да, пошли давай дальше.
- Пломбир очень полезная еда, - вдруг сказал Миша. Очень неожиданно «вдруг», так как Люся даже не поняла как, но она стояла возле тетушки с тележкой и покупала очень полезный ПЛОМБИР. Правильная отличница, которая до сих пор жила внутри Люси, беззвучно кричала от ужаса « Мороженое! Осень! Ангина!». Самой Люсе в детстве покупали мороженое строго с конца мая по середину августа, и только в погожие жаркие деньки. Это была целая процедура, вернее, священнодействие. Мороженое должно было быть кошерным, как съехидничал Пашка, когда ему Люся описывала свое детство. Что такое кошерное, Люся понимала смутно, как-то по особенному приготовленное, по каким-то религиозным еврейским канонам. Хотя при чем тут вера и еда, Люся опять- таки не понимала. И при чем тут мороженое. Но бабушка (её бабушка и Мишина прабабушка) действительно что-то с ним непонятное делала, потому, что когда Люся тайком покупала пломбир и ела - он было совсем другим на вкус - волшебным и восхитительным, даже если подтаивал. А то, что Люся ела после бабушкиных манипуляций, можно было назвать молочной продукцией, но не лакомством. Мороженым это тоже нельзя было назвать. Потом Люся должна была обязательно выпить горячий чай с лимоном и посидеть полчаса дома, а лучше вообще никуда не выходить в ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ПОКУПАЛИ мороженое. До сих пор Люся стеснялась покупать мороженое зимой и старалась, есть его тайком и незаметно. Особенно это становилось заметно, если они с Пашей куда-нибудь выходили. Паша, зная Люсины слабости, заказывал на десерт мороженое. Дальше начинался цирк, по словам Паши, так как Люся выжидала, когда он отворачивался или выходил и быстро -быстро ела заветный шарик. « Вот ты можешь спокойно съесть мороженое, а не как дикая белка!» - возмущался Паша, - «Может мне доставляет удовольствие смотреть, как ты ешь мороженое!», - « Не могу!» - виновато каялась Люся, лишая Пашу удовольствия легально кормить её холодным десертом. Бабушка и мама твердо высекли метровыми сияющими буквами по мрамору её души СПИСОК , Того, Что Не Должна Делать Хорошая Девочка. Среди таких обычных истин, что брать чужое нельзя, что лгать часто нехорошо, что высшее образование обязательно, а длина юбки должна соответствовать социальному статусу и возрасту, так же существовало такое правило «Есть мороженое преступно», во всяком случае, не летом и на улице и на глазах у всех. Поедать его следовало тайно. Люся не была идеальным человеком. И юбка иногда у неё короче была, чем полагалось, и начальнице своей скорбно иногда сообщала, что мол, под сорок температура, кхе-кхе, можно денек отлежаться (в это время Паша и Миша судорожно искали мяч, термос, плед и все, что полагается для пикника в конце лета). Все бывало в жизни Люси, и мороженое она ела. Зимой, причем. Но тишком, старательно от всех прячась. Или делая вид, что это не она ест мороженое. Или она, но только потому, что вот, проголодалась, и вообще, не себе покупала, а вот этому мальчику рядом с ней. Вот Паша и Миша не мучились - ели - когда хотели и сколько хотели и не отворачивались от прохожих.
Вздохнув, Люся и себе, перед этим мучительно поэкав, раздражая толпу рядом, долгими и мучительными раздумьями - покупать ли и какое, все же остановила свой выбор на, может быть не полезном, но вкусном твистере фантастично сиреневого цвета. Мише она старалась особенно не покупать йогурты, ядовито-зеленые желе и цветное мороженое, опасаясь генетически модифицированных красителей и неопознанных улучшителей вкуса. Если Миша, ну, очень вдруг, хотел химическую гадость, то покупала, но старалась мягко подтолкнуть сына к избранию невинных , на её взгляд, коричневых или белых пломбирчиков, крем-брюлле и так далее. Наставить боялась, так как по себе помнила, что все, на чем настаивали из лучших побуждений мама или бабушка, потом нарушалась с удовольствием и злостно, тогда как мягкие уговоры и объяснения папы приводили к тому, что Люся делала в жизни, в основном, правильный выбор. Мама с бабушкой давали единственный правильный вариант , папа же учил правильно делать выбор. Все, что папа когда-либо объяснял дочерям, мягко вплелось в их взрослую жизнь, тогда как бабушкино и мамино «Надо и все тут» периодически топорщилось жесткими складками и мешало плавному течению жизни.
Пошли дальше. Люся нервничала, так как боролась с твистером, который подтаивал, угрожая макияжу и кардигану, а Миша спокойно перемазался пломбиром и был весел.
- Мама, эх, жаль уточкам нельзя мороженое.
-Кхе, нет, нельзя, - сказала, поперхнувшись, Люся.
- Я бы угостил, я не жадный, но ведь нельзя, - продолжал Миша озабоченным голосом.
- Ну, Миш, мы булочку купим и покормим уточек, - пообещала Люся. Она уже знала эти деловые интонации наизусть. Миша никогда не говорил впрямую, «давай, мол, купим мне машинку» , Мишин вариант звучал так - « эх, что-то совсем мой джип развалился! На чем же Человек-Паук поедет в гости к Медведю?». В этот раз, видимо, Миша намекал на булку для уток. Оказалось, что нет.
- Мы -то покормим, а вот бабушка не поверит, что мы мороженое для уточек купили, - на одном дыхании выпалил Миша, куда-то напряженно всматриваясь.
Люся посмотрела туда же и разом проглотила непрожеванный кусок мороженого. Холодный комок неприятно ухнул в желудок, превращая все по дороге в царство Снежной королевы.
На дальнем конце дорожки виднелась знакомая фигурка, вернее две. Шла мама с подружкой, Светланой Игоревной, кажется. Они когда-то вместе работали в детском саду саду. Ну, да, погода хорошая, погулять вышли, замечательно. Можно вместе погулять. Но, МОРОЖЕНОЕ!!! Интересно увидела или нет. Так Светлана Игоревна поцеловала маму в щечку и куда-то пошла, а-а, она , оказывается, с внуком гуляла, видимо, обедать пошли, ну, да, все по расписанию, обедают. Это только Люся, безответственная мать, просыпается в воскресенье почти в двеннадцать, на завтрак дает одинокий омлет с чаем, а гулять выползает в два часа. И ребенка кормит обедом в четыре, да и то, мороженым.
- Как ты думаешь, нас заметили? - грустно спросила Люся у своей несовершеннолетней защиты и опоры.
- Думаю, да, - вздохнул Миша и облизнул палочку. Свое мороженое он уже съел. Палочку протянул маме. Люся спрятала палочку в сумку, они их собирали для всяких поделок.
- Что делать будем, - продолжила экстренное совещание Люся, маме она улыбнулась и помахала рукой. Та еще не сразу до них дойдет, дорожка по дуге огибала пруд, а по воде мама ходить не могла, несмотря на кучу душевных достоинств.
- Я могу съесть твое мороженое, - рыцарски предложил Миша.- Но вообще мама, нечего так медленно есть. Ты же знаешь, бабушка ужасно нервничает, когда люди едят мороженое. А нервные клетки не восстанавливаются.
- Вот именно, - пробормотала Люся. - Особенно мои, - Она откусила еще раз, выбросила недоеденное в урну и пошла навстречу своей маме, как, наверное, Ливингстон шел навстречу голодным туземцам. Миша поскакал, крича «улюлю» и размахивая прутиком.
- Ой, Мишенька, ты мой хороший мальчик, - сказала бабушка, когда Миша взял её на абордаж. Люсю она поцеловала, не достаточно незаметно критически взглянув на сапоги. Но ничего не сказала.
- Ой, ты в чем-то перемазался. - Тут же сказала бабушка, вытащила платок и стала стирать предательское пломбирное пятнышко с подбородка.- Вы что-то ели? На улице?!
- Да, так…- неопределенно ответила Люся. - Классно, мам, что встретились, надо было позвонить тебе - сразу бы вместе пошли гулять.
-Ну, можно было позвонить.- Согласилась мама, она же бабушка.
- А что вы такое вкусное ели, что до дома потерпеть не могли? - спросила бабушка и повернулась к Люсе.
Миша за её спиной закрыл себе рот руками и вытаращил глаза.
- Э, - задумалась Люся и, не выдержав отработанного годами практики в детском саду и в методъобъединении, маминого особого взгляда, созналась, - мороженое.
- Люся, ну ты что! - тихо, но с возмущением сказала ей мама. - Вообще соображаешь, что делаешь! Ну, уже не лето как-то!
- Да, уже неделю, как лето закончилось, - внес печальную нотку в их разговор Миша.
- Вообще, какая необходимость есть на улице!
- Иногда можно, - сказала Люся. - Пойдем, поищем, где можно купить какую-нибудь булочку - мы уток собирались кормить. А я дома горбушки забыла…
- Ты вообще часто все забываешь, - согласилась мама на свой манер, - когда я сюда шла со Светой, видела какой-то лоток, вроде с булочками.
Они пошли по дорожке дальше, Миша то охранял их от пиратов, то сам становился пиратом и носился вокруг кругами под бабушкины комментарии « Не носись, осторожнее, Миша, смотри под ноги».
- Ты-то как в парке оказалась, - спросила Люся, - со Светланой Игоревной гуляли?
- Да, нет, случайно встретились, - Люсина мама смутилась, как будто гулять в парке просто так было предосудительно. - Я вообще-то ходила сладкого купить к чаю, думала, вечером вас в гости позвать. Вот, решила сократить дорогу через парк. - И как бы извиняясь, показала большой пакет, в котором лежали заманчивые сверточки с мармеладом, печеньем и конфетами.
- Ой, как здорово! - обрадовалась Люся, - давай я понесу, тяжелый? Извини, не заметила сразу, - она действительно не обратила внимания, так как мама всегда была с пакетами, да и борьба с мороженым некоторое время назад отвлекла сильно. - Для уток там ничего нет подходящего.
- Нет, к сожалению, - ответила мама, - все мелкое и сухое. Мармеладки всякие…
- О!- услышал их Миша, - Пирожено-морожено и всякая еда! Варенье-мармеладово-тра-ля-ля-ля-ля-ля! Сдавайтесь, прекрасные дамы, я вас беру в плен! Сдать оружие, и всякие ценные вещи именем революции!
- Боже, откуда он все это берет!? - усмехнулась мама.
- Боюсь, от дедушки, - в тон ей ответила Люся.- Радуйся, у ребенка богатый словарный запас.
- Миш, а какие ценные вещи? У нас ничего нет, мы бедные женщины, идем себе никого не трогаем.
- Я не Миша! Я - пират, Паучий Глаз! - гордо ответил мальчик. - Ценные вещи - оружие, золото, мармелад и конфеты! Золото можете оставить себе, раз вы бедные. Конфеты надо сдать!
- С чаем, - забеспокоилась Мишина бабушка и Люсина мама в одном лице. Конфеты только с чаем.
- Все равно сдать!
- Зачем? - спросила Люся, улыбаясь. Ей очень нравилось, когда Миша не просто играл, а включал в свои фантазии её, Люсю и весь окружающий мир.
- Не зачем, а для чего! Чтобы был мир во всем мире! - гордо ответил Миша. - И чтобы ты и бабушка тяжести не носила. - Он попытался отобрать сумку у Люси.
- Не надо Миш, играй, - сказала бабушка.
- А Паша говорит, что женщины должны только сумочки носить и цветочки!
- Ах, Паша, - сказала бабушка ТАКИМ голосом, который очень не нравился Люсе. Никогда. Не в детстве, не сейчас. Люся, достала из сумки маленький пакет из «красного куба» и переложила туда пару сверточков из маминых сладких припасов.
- На, - сказала она. - Всё ты не сможешь нести, но мне будет легче и ты поможешь. Только осторожно, не потеряй.
Миша серьезно кивнул и помчался дальше, размахивая пакетиком.
- Ну, и что? - сказала мама. - Сейчас он помнет все или потеряет.
- Значит, будет пить чай с сахаром. Мам, он пытается, в меру своих сил быть мужчиной. Мне это нравится. Все. Ты воспитывала нас с Маринкой, дай нам самим попробовать со своими детьми. А на чай вот к тебе я приду. И на пирожки допустим. И в следующее воскресенье, давай, помогу с уборкой.
Мама, которая в начале этой тирады стала было ноздри раздувать, была сбита с толку примиренческими предложениями Люси. Поэтому, явно проглотила какие-то слова. Они подошли к лотку с булочками. Там их поджидал, приплясывая от нетерпения Миша.
- Мы уточкам булочку купим! Чтоб они на юг полетели сытые! - сообщил он флегматичной девахе в форменном фартуке, которая торговала выпечкой. Та ничего не ответила, зато заумилялась старушка с маленькой совсем девочкой двух лет:
- Какой ты молодец! Машенька, смотри, какой мальчик хороший! Смотри, как он хорошо говорит! - малышка взмахнула длинными ресницами из под джинсовой банданки и ничего не сказала, но Мише улыбнулась. Ему почти все всегда улыбались, особенно
бабушки и девочки….
- Когда ж ты у меня заговоришь, - горестно вздохнула старушка. Её, кажется, не смущал тот факт, что её внучка была где-то по пояс Мише и по возрасту явно находилась в другой категории.
Люся встала возле лоточка, задумчиво выбирая для уток что-нибудь попроще.
- Какая у Вас девочка славная, - одобрительно сказала люсина мама старушке.- Миш, вот смотри, девочка, маленькая такая, а такая аккуратная. А у тебя уже не штаны, а бог знает что!
Люся вздохнула и подумала, что девочка аккуратная и чистая, потому что её всю прогулку не отпускают дальше, чем на метр от себя, в песочнице не разрешает возится и видимо, мороженое тоже, только летом покупают. Если покупают, конечно. Сколько она не встречала эту парочку, бабулька всегда крепко держала внучку за руку, та тосковала, глядя на других детей, но покорно семенила рядом. Опрятная и чистенькая. Как ангел. Паша говорил, что ангелы должны быть на небе, а дети должны носится и пачкаться, иначе, как же они узнают разницу между ушибленным носом и целым, между сухими ботинками и мокрыми, между «грязно» и «чисто», между правильно и неправильно. Люся тоже так считала. Тем более с результатами Мишкиного познания мира прекрасно справлялась стиральная машинка.
Люся купила булки. Пошли обратно к пруду.
- Давай скамеечку найдем, - предложила Люся.
- Давай, - согласилась мама. - Хорошо, что я с вами встретилась…давно уже не гуляла… Папа не любит все это. Ему бы газетку почитать.
- Пусть берет газету и на скамеечке читает. - Сказала Люся. Миша впереди уже нашел им скамейку, стоял рядом и ненавязчиво сторожил. Стоило им сесть, как он взял у Люси булку и пошел кормить уток. Утки сначала шарахнулись в сторону от его молодецкого выкрика «Эге-гей, уточки! Смотрите, что я вам принес!!», но потом успокоились, подплыли к берегу, стали драться из-за лакомых кусков. Это был их десерт.
- Надо вам почаще скидывать Мишу. Пусть папа с ним гуляет, пока ты дома что-то делаешь. И ты с ним можешь гулять. Свежий воздух полезен для профилактики всяких сосудистых дел.
- Ага, а ты что будешь делать? - спросила мама.
- А мне иногда как раз по выходным нужно свободное время.
- Зачем это? - спросила мама не без игривости в голосе.
- Ну, мам, как-то я свободная молодая женщина. - Еще более игриво ответила Люся, радуясь, что у мамы хорошее настроение, и она не ворчит.
Тут Миша подбежал к ним, - А булка-то кончилась! А тут столько голодающих! Просто ужас какой-то! Гуманитарная катастрофа.
-Миша! Ну, что ты говоришь! - сказала бабушка.
- Миш, а что такое гуманитарная катастрофа? - спросила Люся.
Миша задумался на минуту:
-Ну, когда плохо…когда у людей нет еды, у уток тоже….мороженого нет, даже просто еды нет и воды нет. И мам нет, пап нет, все теряются, когда война, например…ну, гадость всякая…я точно не помню. Ты лучше скажи, больше булочки совсем не осталось? Случайно… Там вот семья приплыла, а им ничего не осталось. Папа, мама и утенок-сыночек. - Он махнул рукой в сторону пруда. Люся посмотрела на уточку и двух жирнющих селезней, отталкивающих её от берега с несемейной яростью.
- Есть булочка, - протянула сыну булку.
- Это кто тебе так про гуманитарные катастрофы рассказывал? - спросила бабушка. - Дедушка?
- Дедушка. - Ответил Миша. - И Паша . Дедушка сказал, а Паша еще рассказал, побольше. Еще он мне про уточек рассказывал. И про львов и про машины. - И побежал спасать уточек.
- Паша, - сказала мама. И поджала губы.
-Да, Паша. - Ответила Люся. - И ты прекрасно знаешь, с кем я общаюсь.
- И время тебе свободное по выходным нужно, - мрачно добавила мама. Люся вздохнула. « Ну, так чудесно гуляли. Вот ведь надо испортить настроение. Сейчас поругаемся и вечером в гости не пойдем к ней. Она будет капли пить и злиться на меня. А я буду выкручиваться перед Мишкой и объяснять, почему в гости к бабушке не пошли, как собирались.» - поползли мелкие, как букашки мысли.
- Ты даже не пыталась. - Продолжила мама их давний разговор.
- Что я должна была пытаться? - спросила Люся. -
- У мальчика есть только ты. Этого мало, - продолжила мама.- Особенно для мальчика. Это я тебе как педагог говорю.
- Если родные будут с пониманием относится ко мне и моим проблемам, то у Миши буду я и Паша.
- У Миши есть родной отец, - сказала мама. - Это ненормально, когда, когда… - она немного запуталась, не зная, как точнее выразить свою мысль.
- Когда родной отец не видел своего ребенка четыре года, ты это хочешь сказать, - шепотом сказала Люся. - Я согласна. Я тоже считаю, что это ненормально, когда человека регулярно приглашают в гости, просто в гости - пообщаться с родным ребенком, а у него дела. Четыре года дел и ни одного свободного дня, чтобы сказать сыну, я тебя люблю…про уток ему рассказать….про гуманитарные катастрофы, например, хотя бы, про то, как надо к маме относится…помогать ей.
- Люся, ну, во-первых, у человека действительно могут быть дела. И ты не забывай, все таки есть такое понятие, как гордость…мужчины, они очень, очень самолюбивые существа, с ними надо с понятием, учитывать психологию…
- Что-о!!! - вскинулась Люся.- Гордость, психология. Мама, ты что говоришь… А у меня гордости нет. Мою психологию учитывать не надо. Я ждала, мама, я уже свое отждала, а теперь свое отождался и Миша. Он тянется ко всем мужчинам, не заметила? К деду, к дяде Вите, к Маринкиному мужу… И вот находится человек, который нормальный, который любит меня всю, включая Мишку, мои нелепости, мои дурные привычки, но видите ли неприлично второй раз замуж выходить…или что там, вот какая идея в этот раз мешает тебе принять кого-то или что-то, что идет от меня, а не от тебя. Вот что тебе не нравится в Паше? Ты его толком не видела. Семья его не нравится? У него нормальная семья. Образование? Высшее, мамуль, выс-ше-е, все, как ты любишь. Вот что тебе не нравится - я не пойму?! Мне он нравится. Мише он нравится, а это самое главное. Мишиному вкусу я доверяю. - Люся замолчала, испытывая острое желание что-нибудь съесть. Сладкое, например. И поговорить о чем-нибудь другом. О фильме например, или о покупке нового пальто, о сапогах…как их почистить…
Мама молчала. Мишка закончил со спасением утиных семей, познакомился с каким-то мальчиком, и они вдвоем возили палками по воде, изображая то ли рыбную ловлю, то ли охоту на крокодилов. Почему-то Миша вопил « осторожно, зубы, смотри, какие у него зубы!». Солнце жарило, как в июле, Люся сняла кардиган, отвернулась и стала смотреть на воду. Вода блестела и успокаивала. « Обидится», - подумала Люся. « А я ведь ничего такого не сказала. Только правду. Мамы принимают только ту правду, которую говорят сами. Интересно, я такая же буду в её возрасте. Буду спорить с Мишей? С ним невозможно спорить. Значит, не буду».
- Высшее, - задумчиво сказала мама вдруг, когда тишина стала невыносимой.- Надо же…А в группе дурачок какой-то был. Ну, честно, Люсенька. Его спросишь, Паш, какое время года сейчас, а он что-то шепчет, нагнусь, а он « лето», а за окном зима или осень…и постоянно такое лепил. Или вообще молчал, всегда по три раза переспрашивать приходилось.
Люся засмеялась. Она смеялась, а мама недоуменно смотрела на неё.
- Мама-мама! Он говорил, зима, а хорошо бы было лето!»….он до сих пор помнит!! Как-то мне рассказывал, мы так смеялись…я его дразню теперь, «зима, а хорошо бы было лето!». Он очень хорошо тебя помнит и как ты с ним возилась, что не кричала, как Светлана Игоревна. Я поэтому и не понимаю, чем он тебе не по душе. Ты же в садике нормально к нему относилась, даже если и считала дурачком. Он о тебе только хорошее помнит.
Мама отпустила голову.
- Я ко всем нормально относилась. Если ребенок не может чего-то - крики ему никак не помогут. Ему помощь нужна.
- Ну, твоя помощь пригодилась. У Пашки же тоже родители развелись. Он до третьего класса стеснялся громко говорить. У него вообще голос тихий. Зато его теперь все слушают. Его студенты уважают. Ладно, давай про другое поговорим. Давай я тебя мороженым угощу.
- Люся! - мама широко открыла глаза.
- Мама! Иногда! Раз в жизни! Ты хоть раз ела мороженое на улице? Нельзя же так. Вот тебя спросит кто-нибудь, ты ела мороженое на улице, - а тебе и сказать нечего будет!
- Кто же меня спросит? - спросила мама слабым голосом.
- Соцопрос! Мишка! Папе можешь похвастаться как-нибудь! Какая разница, пошли, а потом к вам домой.
Почему-то мама сдалась. Возможно её деморализовал Люсины энтузиазм. А может атака Миши, который, учуяв, что речь идет про мороженое, надавил на бабушку информацией, что такой « аномальной осени никогда не было!», что жарко, как летом и что они с мамой уже ели мороженое позавчера тоже и ничего с ними не случилось.
Уже через десять минут они ели сахарные рожки.
- Вкусно? - спросила Люся.
- Вкусно, - жалобно согласилась мама - Мишка заболеет?! - вид у неё был, как у английской леди, которая обнаружила в спальне бегемота.
- Да нет, бабуль, не заболею, я закаленный, - успокоил Миша бабушку.
- А знаешь, мама. - Сказала Люся. - Я класса с седьмого мороженое ела на улице и зимой тоже. И ничего со мной не случилось.
- Люся! Что ты такое говоришь! И при Мише! Чему он научится…
- Мы с ним ели мороженое, - пожала плечами Люся. Мы, когда к тебе идем, съедаем мороженое, а потом чай с пирожками у тебя пьем. Почти всегда так делаем. Главное, чтобы он научился быть нормальным человеком. Способы поедания мороженого с этим не связаны никак.
Мама вздохнула:
- Это неправильно.
- Если неправильно бабушка, давай я доем за тебя. Чтобы у тебя было меньше неправильностей, - сказал Миша. Бабушка неуверенно рассмеялась. Люся ела мороженое открыто, при маме, на улице и чувствовала себя королевой. Мишка радовался, так как любил ходить к бабушке в гости и разговаривать с дедушкой о всяких важных делах.
А его бабушка чувствовала себя впервые в жизни неуверенно, не знала что делать, и почему-то, несмотря на это, ей было хорошо. Хотя мороженое она все-таки не доела, а виновато предложила его Люсе.
Они дошли до бабушкиного дома. Здесь тоже была лужа. Мишка, который, притомившись, шел спокойно рядом, не удержался и, плюх, прыгнул туда.
- О-о! - Застонала Люся и опять посмотрела на сапоги. Лучше бы она на них не смотрела.
Мама тоже посмотрела на ноги дочери, покачала головой, задумалась.
- Знаешь, чтобы это было твоей самой большой проблемой. Не переживай. У меня дома есть щеточка специальная и протирка - спасем.
И они пошли домой. Спасать сапоги.
конец
17 -25.11.07 год
ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ПОКУПАЛИ МОРОЖЕНОЕ
Люся купила замшевые сапоги. Неосмотрительно. Но очень хотелось. Однако не следовало их надевать на прогулку с Мишей. С Пашей еще можно было. Но Паше тридцать лет, а Мише пять с половиной. Паша не наступал на лужи, а Миша…Миша сразу с крылечка - плюх в лужу. Откуда в сухой погожий день лужа! Но для Миши всегда найдется какая-нибудь симпатичная лужа. И желательно грязная. Мишке-то ничего страшного - у него ботинки грязеотталкивающие. А У Люси по нежной бежевой замше поползли отвратительные черные шарики...
- Ну, что ты за человек! - сказала Люся, - Посмотри, что ты наделал. И на свои штаны посмотри.
- Нормальный человек, с живыми реакциями. - Ответил Миша серьезно. Он мог завернуть что-нибудь такое. Сказывалось общение с дедушкой. Дедушка не умел разговаривать с детьми, разговаривал как придется. Ни про Курочку, как там её, Рябу, не про Изумрудный город, дедушка ведать не ведал. Зато читал газеты и смотрел Вести+, CNN и документальные фильмы BBC. Охотно делился информацией с окружающими. Окружали его, в -основном, внуки, так как жена его не слушала и находилась в счастливом мире, где не было коварных происков американцев, нанотехнологий и осознанного выбора свободных людей в свободном обществе. Бабушка, в смысле Люсина мама, выбирала картошку покруглее, мясо посвежее, носочки потеплее и обитала на кухне в ожидании дочерей и внуков. Но когда они приходили, опять-таки пропадала на кухне, дабы поразить любимых потомков пирожками, да пельмешками. А дедушка в это время рассказывал, сколько еще открытий чудных приготовили ученые и журналисты.
Поэтому внуки, не только Мишка, могли употреблять такие слова, как «рефлексы» и «нанотехнологии» . А уж как логично Миша все объяснял. Как-то так всегда выходило, что во всяких неприятностях, вроде мокрого пола на кухне, порванных и потерянных перчатках виноват кто угодно - стечение обстоятельств, политическая обстановка, стихийные явления, но не сам Миша. Вот и сейчас он деловито объяснил Люсе:
- Я же не видел что там лужа. Это случайный случай.
- Так не говорят, - поправила Люся, - не говорят «случайный случай».
- А как же ты узнаешь, какой случай бывает….бывает на всякий случай, бывает ужасный, а у меня случайный.
- Случай он и так случайный, и…и … просто так не говорят.
- Ну ладно, - согласилась Миша. - Что, переодеваться пойдем?
Люся посмотрела на часы, потом на сапоги, вздохнула:
- Да, нет, пошли….а то и так уже времени полно…ты ж хотел еще в магазин, потом пойти?
- Ну и правильно, - важно кивнул головой Миша, - Кто на ноги смотрит - смотрят на лицо, лицо интереснее.
Они пошли гулять. Гулять решили в парке, пройтись по мостикам, покормить уток… То есть оказалось, что мысль гулять в замшевых светлых сапогах была порочна вдвойне. Люся с завистью посмотрела на Мишины ботиночки, которые ему сама же и покупала. Надо было хотя бы кроссовки сообразить нацепить. Сапоги придется спасать…Но Паша что-нибудь придумает.
Миша скакал впереди, размахивал кленовым листиком, насаженным на прутик и напевая какую-то песенку собственного сочинения. Вдруг он остановился и встревожено посмотрел на маму:
- Мы не будем сахарную вату покупать?- то ли спросил, то ли объявил Миша.
- Нет, конечно.
-Точно не будем? - уточнил мальчик.
-Точно.
- Ой, ну хорошо, - улыбнулся Миша, - а то она же вредная. Поэтому мы её не будем покупать. Зачем нам вредную еду покупать…
- Незачем, - уже не так неуверенно сказала Люся.
- Поэтому мы будем покупать полезную еду, да?
-Да, - ответила Люся и облегченно вздохнула. С Мишей надо было держать ухо востро, как-то так часто получалось, что в результате всяких ловких маневров Люся поступала как-то не очень педагогично. Вот Пашей Мише пока не удавалось манипулировать. Зато они оба великолепно манипулировали Люсей. Возможно, это был мужской заговор. Они, например, вдруг затевали бурную уборку у неё в комнате, а потом оказывалось, что надо почему-то идти втроем гулять. Или в гости ехать. Или велосипед покупать. Ну, велосипед покупал Паша, а согласие-то было Люсино. А тяжело отказывать двум честным работягам которые собрали обломки армии роботов и пропылесосили палас.
- Мы будем покупать очень полезную и вкусную еду, - стал напевать Миша, - апельсины- мандарины, мандарины - ананасы, ананасы и конфеты и…
-Конфеты тоже полезная еда - встряла Люся, добавив в голос ехидных педагогических гармоник.
- Не путай меня, а то я музыку потеряю. Ананасы и конфеты и любые выкрутасы.
-Это что за еда такая, - про себя спросила Люся, машинально стараясь попасть в скачущий ритм Мишиных шагов, на каблуках было неудобно. И вообще, листики, как кусочки мяса на шампур, накалывались на острые шпильки. Люся чувствовала себя глупо.
- И мо-ро-же-ное! И МО-РО-ЖЕ-НО-Е!
- Какое мороженое в сентябре, - опять про себя прокомментировала Люся.
- О, мам, смотри, мороженое! - вдруг опять остановился Миша. Они уже дошли до пруда, возле которого стояли продавцы воздушных шариков, сахарной ваты и мороженого.
- Да-да, пошли давай дальше.
- Пломбир очень полезная еда, - вдруг сказал Миша. Очень неожиданно «вдруг», так как Люся даже не поняла как, но она стояла возле тетушки с тележкой и покупала очень полезный ПЛОМБИР. Правильная отличница, которая до сих пор жила внутри Люси, беззвучно кричала от ужаса « Мороженое! Осень! Ангина!». Самой Люсе в детстве покупали мороженое строго с конца мая по середину августа, и только в погожие жаркие деньки. Это была целая процедура, вернее, священнодействие. Мороженое должно было быть кошерным, как съехидничал Пашка, когда ему Люся описывала свое детство. Что такое кошерное, Люся понимала смутно, как-то по особенному приготовленное, по каким-то религиозным еврейским канонам. Хотя при чем тут вера и еда, Люся опять- таки не понимала. И при чем тут мороженое. Но бабушка (её бабушка и Мишина прабабушка) действительно что-то с ним непонятное делала, потому, что когда Люся тайком покупала пломбир и ела - он было совсем другим на вкус - волшебным и восхитительным, даже если подтаивал. А то, что Люся ела после бабушкиных манипуляций, можно было назвать молочной продукцией, но не лакомством. Мороженым это тоже нельзя было назвать. Потом Люся должна была обязательно выпить горячий чай с лимоном и посидеть полчаса дома, а лучше вообще никуда не выходить в ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ПОКУПАЛИ мороженое. До сих пор Люся стеснялась покупать мороженое зимой и старалась, есть его тайком и незаметно. Особенно это становилось заметно, если они с Пашей куда-нибудь выходили. Паша, зная Люсины слабости, заказывал на десерт мороженое. Дальше начинался цирк, по словам Паши, так как Люся выжидала, когда он отворачивался или выходил и быстро -быстро ела заветный шарик. « Вот ты можешь спокойно съесть мороженое, а не как дикая белка!» - возмущался Паша, - «Может мне доставляет удовольствие смотреть, как ты ешь мороженое!», - « Не могу!» - виновато каялась Люся, лишая Пашу удовольствия легально кормить её холодным десертом. Бабушка и мама твердо высекли метровыми сияющими буквами по мрамору её души СПИСОК , Того, Что Не Должна Делать Хорошая Девочка. Среди таких обычных истин, что брать чужое нельзя, что лгать часто нехорошо, что высшее образование обязательно, а длина юбки должна соответствовать социальному статусу и возрасту, так же существовало такое правило «Есть мороженое преступно», во всяком случае, не летом и на улице и на глазах у всех. Поедать его следовало тайно. Люся не была идеальным человеком. И юбка иногда у неё короче была, чем полагалось, и начальнице своей скорбно иногда сообщала, что мол, под сорок температура, кхе-кхе, можно денек отлежаться (в это время Паша и Миша судорожно искали мяч, термос, плед и все, что полагается для пикника в конце лета). Все бывало в жизни Люси, и мороженое она ела. Зимой, причем. Но тишком, старательно от всех прячась. Или делая вид, что это не она ест мороженое. Или она, но только потому, что вот, проголодалась, и вообще, не себе покупала, а вот этому мальчику рядом с ней. Вот Паша и Миша не мучились - ели - когда хотели и сколько хотели и не отворачивались от прохожих.
Вздохнув, Люся и себе, перед этим мучительно поэкав, раздражая толпу рядом, долгими и мучительными раздумьями - покупать ли и какое, все же остановила свой выбор на, может быть не полезном, но вкусном твистере фантастично сиреневого цвета. Мише она старалась особенно не покупать йогурты, ядовито-зеленые желе и цветное мороженое, опасаясь генетически модифицированных красителей и неопознанных улучшителей вкуса. Если Миша, ну, очень вдруг, хотел химическую гадость, то покупала, но старалась мягко подтолкнуть сына к избранию невинных , на её взгляд, коричневых или белых пломбирчиков, крем-брюлле и так далее. Наставить боялась, так как по себе помнила, что все, на чем настаивали из лучших побуждений мама или бабушка, потом нарушалась с удовольствием и злостно, тогда как мягкие уговоры и объяснения папы приводили к тому, что Люся делала в жизни, в основном, правильный выбор. Мама с бабушкой давали единственный правильный вариант , папа же учил правильно делать выбор. Все, что папа когда-либо объяснял дочерям, мягко вплелось в их взрослую жизнь, тогда как бабушкино и мамино «Надо и все тут» периодически топорщилось жесткими складками и мешало плавному течению жизни.
Пошли дальше. Люся нервничала, так как боролась с твистером, который подтаивал, угрожая макияжу и кардигану, а Миша спокойно перемазался пломбиром и был весел.
- Мама, эх, жаль уточкам нельзя мороженое.
-Кхе, нет, нельзя, - сказала, поперхнувшись, Люся.
- Я бы угостил, я не жадный, но ведь нельзя, - продолжал Миша озабоченным голосом.
- Ну, Миш, мы булочку купим и покормим уточек, - пообещала Люся. Она уже знала эти деловые интонации наизусть. Миша никогда не говорил впрямую, «давай, мол, купим мне машинку» , Мишин вариант звучал так - « эх, что-то совсем мой джип развалился! На чем же Человек-Паук поедет в гости к Медведю?». В этот раз, видимо, Миша намекал на булку для уток. Оказалось, что нет.
- Мы -то покормим, а вот бабушка не поверит, что мы мороженое для уточек купили, - на одном дыхании выпалил Миша, куда-то напряженно всматриваясь.
Люся посмотрела туда же и разом проглотила непрожеванный кусок мороженого. Холодный комок неприятно ухнул в желудок, превращая все по дороге в царство Снежной королевы.
На дальнем конце дорожки виднелась знакомая фигурка, вернее две. Шла мама с подружкой, Светланой Игоревной, кажется. Они когда-то вместе работали в детском саду саду. Ну, да, погода хорошая, погулять вышли, замечательно. Можно вместе погулять. Но, МОРОЖЕНОЕ!!! Интересно увидела или нет. Так Светлана Игоревна поцеловала маму в щечку и куда-то пошла, а-а, она , оказывается, с внуком гуляла, видимо, обедать пошли, ну, да, все по расписанию, обедают. Это только Люся, безответственная мать, просыпается в воскресенье почти в двеннадцать, на завтрак дает одинокий омлет с чаем, а гулять выползает в два часа. И ребенка кормит обедом в четыре, да и то, мороженым.
- Как ты думаешь, нас заметили? - грустно спросила Люся у своей несовершеннолетней защиты и опоры.
- Думаю, да, - вздохнул Миша и облизнул палочку. Свое мороженое он уже съел. Палочку протянул маме. Люся спрятала палочку в сумку, они их собирали для всяких поделок.
- Что делать будем, - продолжила экстренное совещание Люся, маме она улыбнулась и помахала рукой. Та еще не сразу до них дойдет, дорожка по дуге огибала пруд, а по воде мама ходить не могла, несмотря на кучу душевных достоинств.
- Я могу съесть твое мороженое, - рыцарски предложил Миша.- Но вообще мама, нечего так медленно есть. Ты же знаешь, бабушка ужасно нервничает, когда люди едят мороженое. А нервные клетки не восстанавливаются.
- Вот именно, - пробормотала Люся. - Особенно мои, - Она откусила еще раз, выбросила недоеденное в урну и пошла навстречу своей маме, как, наверное, Ливингстон шел навстречу голодным туземцам. Миша поскакал, крича «улюлю» и размахивая прутиком.
- Ой, Мишенька, ты мой хороший мальчик, - сказала бабушка, когда Миша взял её на абордаж. Люсю она поцеловала, не достаточно незаметно критически взглянув на сапоги. Но ничего не сказала.
- Ой, ты в чем-то перемазался. - Тут же сказала бабушка, вытащила платок и стала стирать предательское пломбирное пятнышко с подбородка.- Вы что-то ели? На улице?!
- Да, так…- неопределенно ответила Люся. - Классно, мам, что встретились, надо было позвонить тебе - сразу бы вместе пошли гулять.
-Ну, можно было позвонить.- Согласилась мама, она же бабушка.
- А что вы такое вкусное ели, что до дома потерпеть не могли? - спросила бабушка и повернулась к Люсе.
Миша за её спиной закрыл себе рот руками и вытаращил глаза.
- Э, - задумалась Люся и, не выдержав отработанного годами практики в детском саду и в методъобъединении, маминого особого взгляда, созналась, - мороженое.
- Люся, ну ты что! - тихо, но с возмущением сказала ей мама. - Вообще соображаешь, что делаешь! Ну, уже не лето как-то!
- Да, уже неделю, как лето закончилось, - внес печальную нотку в их разговор Миша.
- Вообще, какая необходимость есть на улице!
- Иногда можно, - сказала Люся. - Пойдем, поищем, где можно купить какую-нибудь булочку - мы уток собирались кормить. А я дома горбушки забыла…
- Ты вообще часто все забываешь, - согласилась мама на свой манер, - когда я сюда шла со Светой, видела какой-то лоток, вроде с булочками.
Они пошли по дорожке дальше, Миша то охранял их от пиратов, то сам становился пиратом и носился вокруг кругами под бабушкины комментарии « Не носись, осторожнее, Миша, смотри под ноги».
- Ты-то как в парке оказалась, - спросила Люся, - со Светланой Игоревной гуляли?
- Да, нет, случайно встретились, - Люсина мама смутилась, как будто гулять в парке просто так было предосудительно. - Я вообще-то ходила сладкого купить к чаю, думала, вечером вас в гости позвать. Вот, решила сократить дорогу через парк. - И как бы извиняясь, показала большой пакет, в котором лежали заманчивые сверточки с мармеладом, печеньем и конфетами.
- Ой, как здорово! - обрадовалась Люся, - давай я понесу, тяжелый? Извини, не заметила сразу, - она действительно не обратила внимания, так как мама всегда была с пакетами, да и борьба с мороженым некоторое время назад отвлекла сильно. - Для уток там ничего нет подходящего.
- Нет, к сожалению, - ответила мама, - все мелкое и сухое. Мармеладки всякие…
- О!- услышал их Миша, - Пирожено-морожено и всякая еда! Варенье-мармеладово-тра-ля-ля-ля-ля-ля! Сдавайтесь, прекрасные дамы, я вас беру в плен! Сдать оружие, и всякие ценные вещи именем революции!
- Боже, откуда он все это берет!? - усмехнулась мама.
- Боюсь, от дедушки, - в тон ей ответила Люся.- Радуйся, у ребенка богатый словарный запас.
- Миш, а какие ценные вещи? У нас ничего нет, мы бедные женщины, идем себе никого не трогаем.
- Я не Миша! Я - пират, Паучий Глаз! - гордо ответил мальчик. - Ценные вещи - оружие, золото, мармелад и конфеты! Золото можете оставить себе, раз вы бедные. Конфеты надо сдать!
- С чаем, - забеспокоилась Мишина бабушка и Люсина мама в одном лице. Конфеты только с чаем.
- Все равно сдать!
- Зачем? - спросила Люся, улыбаясь. Ей очень нравилось, когда Миша не просто играл, а включал в свои фантазии её, Люсю и весь окружающий мир.
- Не зачем, а для чего! Чтобы был мир во всем мире! - гордо ответил Миша. - И чтобы ты и бабушка тяжести не носила. - Он попытался отобрать сумку у Люси.
- Не надо Миш, играй, - сказала бабушка.
- А Паша говорит, что женщины должны только сумочки носить и цветочки!
- Ах, Паша, - сказала бабушка ТАКИМ голосом, который очень не нравился Люсе. Никогда. Не в детстве, не сейчас. Люся, достала из сумки маленький пакет из «красного куба» и переложила туда пару сверточков из маминых сладких припасов.
- На, - сказала она. - Всё ты не сможешь нести, но мне будет легче и ты поможешь. Только осторожно, не потеряй.
Миша серьезно кивнул и помчался дальше, размахивая пакетиком.
- Ну, и что? - сказала мама. - Сейчас он помнет все или потеряет.
- Значит, будет пить чай с сахаром. Мам, он пытается, в меру своих сил быть мужчиной. Мне это нравится. Все. Ты воспитывала нас с Маринкой, дай нам самим попробовать со своими детьми. А на чай вот к тебе я приду. И на пирожки допустим. И в следующее воскресенье, давай, помогу с уборкой.
Мама, которая в начале этой тирады стала было ноздри раздувать, была сбита с толку примиренческими предложениями Люси. Поэтому, явно проглотила какие-то слова. Они подошли к лотку с булочками. Там их поджидал, приплясывая от нетерпения Миша.
- Мы уточкам булочку купим! Чтоб они на юг полетели сытые! - сообщил он флегматичной девахе в форменном фартуке, которая торговала выпечкой. Та ничего не ответила, зато заумилялась старушка с маленькой совсем девочкой двух лет:
- Какой ты молодец! Машенька, смотри, какой мальчик хороший! Смотри, как он хорошо говорит! - малышка взмахнула длинными ресницами из под джинсовой банданки и ничего не сказала, но Мише улыбнулась. Ему почти все всегда улыбались, особенно
бабушки и девочки….
- Когда ж ты у меня заговоришь, - горестно вздохнула старушка. Её, кажется, не смущал тот факт, что её внучка была где-то по пояс Мише и по возрасту явно находилась в другой категории.
Люся встала возле лоточка, задумчиво выбирая для уток что-нибудь попроще.
- Какая у Вас девочка славная, - одобрительно сказала люсина мама старушке.- Миш, вот смотри, девочка, маленькая такая, а такая аккуратная. А у тебя уже не штаны, а бог знает что!
Люся вздохнула и подумала, что девочка аккуратная и чистая, потому что её всю прогулку не отпускают дальше, чем на метр от себя, в песочнице не разрешает возится и видимо, мороженое тоже, только летом покупают. Если покупают, конечно. Сколько она не встречала эту парочку, бабулька всегда крепко держала внучку за руку, та тосковала, глядя на других детей, но покорно семенила рядом. Опрятная и чистенькая. Как ангел. Паша говорил, что ангелы должны быть на небе, а дети должны носится и пачкаться, иначе, как же они узнают разницу между ушибленным носом и целым, между сухими ботинками и мокрыми, между «грязно» и «чисто», между правильно и неправильно. Люся тоже так считала. Тем более с результатами Мишкиного познания мира прекрасно справлялась стиральная машинка.
Люся купила булки. Пошли обратно к пруду.
- Давай скамеечку найдем, - предложила Люся.
- Давай, - согласилась мама. - Хорошо, что я с вами встретилась…давно уже не гуляла… Папа не любит все это. Ему бы газетку почитать.
- Пусть берет газету и на скамеечке читает. - Сказала Люся. Миша впереди уже нашел им скамейку, стоял рядом и ненавязчиво сторожил. Стоило им сесть, как он взял у Люси булку и пошел кормить уток. Утки сначала шарахнулись в сторону от его молодецкого выкрика «Эге-гей, уточки! Смотрите, что я вам принес!!», но потом успокоились, подплыли к берегу, стали драться из-за лакомых кусков. Это был их десерт.
- Надо вам почаще скидывать Мишу. Пусть папа с ним гуляет, пока ты дома что-то делаешь. И ты с ним можешь гулять. Свежий воздух полезен для профилактики всяких сосудистых дел.
- Ага, а ты что будешь делать? - спросила мама.
- А мне иногда как раз по выходным нужно свободное время.
- Зачем это? - спросила мама не без игривости в голосе.
- Ну, мам, как-то я свободная молодая женщина. - Еще более игриво ответила Люся, радуясь, что у мамы хорошее настроение, и она не ворчит.
Тут Миша подбежал к ним, - А булка-то кончилась! А тут столько голодающих! Просто ужас какой-то! Гуманитарная катастрофа.
-Миша! Ну, что ты говоришь! - сказала бабушка.
- Миш, а что такое гуманитарная катастрофа? - спросила Люся.
Миша задумался на минуту:
-Ну, когда плохо…когда у людей нет еды, у уток тоже….мороженого нет, даже просто еды нет и воды нет. И мам нет, пап нет, все теряются, когда война, например…ну, гадость всякая…я точно не помню. Ты лучше скажи, больше булочки совсем не осталось? Случайно… Там вот семья приплыла, а им ничего не осталось. Папа, мама и утенок-сыночек. - Он махнул рукой в сторону пруда. Люся посмотрела на уточку и двух жирнющих селезней, отталкивающих её от берега с несемейной яростью.
- Есть булочка, - протянула сыну булку.
- Это кто тебе так про гуманитарные катастрофы рассказывал? - спросила бабушка. - Дедушка?
- Дедушка. - Ответил Миша. - И Паша . Дедушка сказал, а Паша еще рассказал, побольше. Еще он мне про уточек рассказывал. И про львов и про машины. - И побежал спасать уточек.
- Паша, - сказала мама. И поджала губы.
-Да, Паша. - Ответила Люся. - И ты прекрасно знаешь, с кем я общаюсь.
- И время тебе свободное по выходным нужно, - мрачно добавила мама. Люся вздохнула. « Ну, так чудесно гуляли. Вот ведь надо испортить настроение. Сейчас поругаемся и вечером в гости не пойдем к ней. Она будет капли пить и злиться на меня. А я буду выкручиваться перед Мишкой и объяснять, почему в гости к бабушке не пошли, как собирались.» - поползли мелкие, как букашки мысли.
- Ты даже не пыталась. - Продолжила мама их давний разговор.
- Что я должна была пытаться? - спросила Люся. -
- У мальчика есть только ты. Этого мало, - продолжила мама.- Особенно для мальчика. Это я тебе как педагог говорю.
- Если родные будут с пониманием относится ко мне и моим проблемам, то у Миши буду я и Паша.
- У Миши есть родной отец, - сказала мама. - Это ненормально, когда, когда… - она немного запуталась, не зная, как точнее выразить свою мысль.
- Когда родной отец не видел своего ребенка четыре года, ты это хочешь сказать, - шепотом сказала Люся. - Я согласна. Я тоже считаю, что это ненормально, когда человека регулярно приглашают в гости, просто в гости - пообщаться с родным ребенком, а у него дела. Четыре года дел и ни одного свободного дня, чтобы сказать сыну, я тебя люблю…про уток ему рассказать….про гуманитарные катастрофы, например, хотя бы, про то, как надо к маме относится…помогать ей.
- Люся, ну, во-первых, у человека действительно могут быть дела. И ты не забывай, все таки есть такое понятие, как гордость…мужчины, они очень, очень самолюбивые существа, с ними надо с понятием, учитывать психологию…
- Что-о!!! - вскинулась Люся.- Гордость, психология. Мама, ты что говоришь… А у меня гордости нет. Мою психологию учитывать не надо. Я ждала, мама, я уже свое отждала, а теперь свое отождался и Миша. Он тянется ко всем мужчинам, не заметила? К деду, к дяде Вите, к Маринкиному мужу… И вот находится человек, который нормальный, который любит меня всю, включая Мишку, мои нелепости, мои дурные привычки, но видите ли неприлично второй раз замуж выходить…или что там, вот какая идея в этот раз мешает тебе принять кого-то или что-то, что идет от меня, а не от тебя. Вот что тебе не нравится в Паше? Ты его толком не видела. Семья его не нравится? У него нормальная семья. Образование? Высшее, мамуль, выс-ше-е, все, как ты любишь. Вот что тебе не нравится - я не пойму?! Мне он нравится. Мише он нравится, а это самое главное. Мишиному вкусу я доверяю. - Люся замолчала, испытывая острое желание что-нибудь съесть. Сладкое, например. И поговорить о чем-нибудь другом. О фильме например, или о покупке нового пальто, о сапогах…как их почистить…
Мама молчала. Мишка закончил со спасением утиных семей, познакомился с каким-то мальчиком, и они вдвоем возили палками по воде, изображая то ли рыбную ловлю, то ли охоту на крокодилов. Почему-то Миша вопил « осторожно, зубы, смотри, какие у него зубы!». Солнце жарило, как в июле, Люся сняла кардиган, отвернулась и стала смотреть на воду. Вода блестела и успокаивала. « Обидится», - подумала Люся. « А я ведь ничего такого не сказала. Только правду. Мамы принимают только ту правду, которую говорят сами. Интересно, я такая же буду в её возрасте. Буду спорить с Мишей? С ним невозможно спорить. Значит, не буду».
- Высшее, - задумчиво сказала мама вдруг, когда тишина стала невыносимой.- Надо же…А в группе дурачок какой-то был. Ну, честно, Люсенька. Его спросишь, Паш, какое время года сейчас, а он что-то шепчет, нагнусь, а он « лето», а за окном зима или осень…и постоянно такое лепил. Или вообще молчал, всегда по три раза переспрашивать приходилось.
Люся засмеялась. Она смеялась, а мама недоуменно смотрела на неё.
- Мама-мама! Он говорил, зима, а хорошо бы было лето!»….он до сих пор помнит!! Как-то мне рассказывал, мы так смеялись…я его дразню теперь, «зима, а хорошо бы было лето!». Он очень хорошо тебя помнит и как ты с ним возилась, что не кричала, как Светлана Игоревна. Я поэтому и не понимаю, чем он тебе не по душе. Ты же в садике нормально к нему относилась, даже если и считала дурачком. Он о тебе только хорошее помнит.
Мама отпустила голову.
- Я ко всем нормально относилась. Если ребенок не может чего-то - крики ему никак не помогут. Ему помощь нужна.
- Ну, твоя помощь пригодилась. У Пашки же тоже родители развелись. Он до третьего класса стеснялся громко говорить. У него вообще голос тихий. Зато его теперь все слушают. Его студенты уважают. Ладно, давай про другое поговорим. Давай я тебя мороженым угощу.
- Люся! - мама широко открыла глаза.
- Мама! Иногда! Раз в жизни! Ты хоть раз ела мороженое на улице? Нельзя же так. Вот тебя спросит кто-нибудь, ты ела мороженое на улице, - а тебе и сказать нечего будет!
- Кто же меня спросит? - спросила мама слабым голосом.
- Соцопрос! Мишка! Папе можешь похвастаться как-нибудь! Какая разница, пошли, а потом к вам домой.
Почему-то мама сдалась. Возможно её деморализовал Люсины энтузиазм. А может атака Миши, который, учуяв, что речь идет про мороженое, надавил на бабушку информацией, что такой « аномальной осени никогда не было!», что жарко, как летом и что они с мамой уже ели мороженое позавчера тоже и ничего с ними не случилось.
Уже через десять минут они ели сахарные рожки.
- Вкусно? - спросила Люся.
- Вкусно, - жалобно согласилась мама - Мишка заболеет?! - вид у неё был, как у английской леди, которая обнаружила в спальне бегемота.
- Да нет, бабуль, не заболею, я закаленный, - успокоил Миша бабушку.
- А знаешь, мама. - Сказала Люся. - Я класса с седьмого мороженое ела на улице и зимой тоже. И ничего со мной не случилось.
- Люся! Что ты такое говоришь! И при Мише! Чему он научится…
- Мы с ним ели мороженое, - пожала плечами Люся. Мы, когда к тебе идем, съедаем мороженое, а потом чай с пирожками у тебя пьем. Почти всегда так делаем. Главное, чтобы он научился быть нормальным человеком. Способы поедания мороженого с этим не связаны никак.
Мама вздохнула:
- Это неправильно.
- Если неправильно бабушка, давай я доем за тебя. Чтобы у тебя было меньше неправильностей, - сказал Миша. Бабушка неуверенно рассмеялась. Люся ела мороженое открыто, при маме, на улице и чувствовала себя королевой. Мишка радовался, так как любил ходить к бабушке в гости и разговаривать с дедушкой о всяких важных делах.
А его бабушка чувствовала себя впервые в жизни неуверенно, не знала что делать, и почему-то, несмотря на это, ей было хорошо. Хотя мороженое она все-таки не доела, а виновато предложила его Люсе.
Они дошли до бабушкиного дома. Здесь тоже была лужа. Мишка, который, притомившись, шел спокойно рядом, не удержался и, плюх, прыгнул туда.
- О-о! - Застонала Люся и опять посмотрела на сапоги. Лучше бы она на них не смотрела.
Мама тоже посмотрела на ноги дочери, покачала головой, задумалась.
- Знаешь, чтобы это было твоей самой большой проблемой. Не переживай. У меня дома есть щеточка специальная и протирка - спасем.
И они пошли домой. Спасать сапоги.
конец
17 -25.11.07 год