Колыбельная для приговоренных
Ну, вот еще. Больше мучить не буду, весь ночной улов. Да, я не дружу не с рифмами, не с ритмами. Не умею.
Колыбельная для приговоренных
И это синяя и большая,
Такая большая ночь,
В которой ворочается больная
Страна непродуманных грез.
В которой дети -
Такая инфекция
- её курочат из тела прочь.
А если выживут,
То с радостью в них пихают
Не хлеб, но навоз.
И эта ночь никогда не закончится,
Пока не выпьют отраву все
до дна,
Чтобы каждый до рвоты мучился,
Пытаясь справиться с горечью снов.
Но я же сказала, что сны непродуманы,
здесь у каждого странная такая мечта,
Чтобы мир вдруг стал пряничным, розовым,
чтобы другого за это распять.
И каждый верит -
его сон правильный,
А все другие не видят снов,
а если видят,
То им - хлеб каменный,
Черное молоко и любовь.
Горячая, страстная,
Такая правильная любовь,
Когда забивают камнями
И выбривают бровь.
Когда, во имя высокого чувства,
Ставят синий штамп на плече
И отправляют обслуживать нужды
великой империи Цинь Ши Хуанди!
И кто осмелится вдруг проснуться
И выйти из дома с книгой в руке?
Не с книгой гимнов
И не с книгой мудрости,
А с маленькой книжкой историй смешных?
Кто осмелится уйти потихоньку,
Увести с собой старух и детей
туда,
Где никого не убивают
Ради счастья и мира
На всей земле?
Колыбельная для приговоренных
И это синяя и большая,
Такая большая ночь,
В которой ворочается больная
Страна непродуманных грез.
В которой дети -
Такая инфекция
- её курочат из тела прочь.
А если выживут,
То с радостью в них пихают
Не хлеб, но навоз.
И эта ночь никогда не закончится,
Пока не выпьют отраву все
до дна,
Чтобы каждый до рвоты мучился,
Пытаясь справиться с горечью снов.
Но я же сказала, что сны непродуманы,
здесь у каждого странная такая мечта,
Чтобы мир вдруг стал пряничным, розовым,
чтобы другого за это распять.
И каждый верит -
его сон правильный,
А все другие не видят снов,
а если видят,
То им - хлеб каменный,
Черное молоко и любовь.
Горячая, страстная,
Такая правильная любовь,
Когда забивают камнями
И выбривают бровь.
Когда, во имя высокого чувства,
Ставят синий штамп на плече
И отправляют обслуживать нужды
великой империи Цинь Ши Хуанди!
И кто осмелится вдруг проснуться
И выйти из дома с книгой в руке?
Не с книгой гимнов
И не с книгой мудрости,
А с маленькой книжкой историй смешных?
Кто осмелится уйти потихоньку,
Увести с собой старух и детей
туда,
Где никого не убивают
Ради счастья и мира
На всей земле?