Стойпоганец. Даша и Ден в Подкроватье - 5 часть
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОТ ЭТОГО КУСОЧКА
http://black-mammi.livejournal.com/512452.html
- А-а! - закричали игрушки. Матрешки, повизгивая, скоро попрятались одна в другую. Малыш раскачивался и жалобно повторял « Ма-ма!Ма-Ма!»
- Мы все погибнем, это - Оно! - кукла Наташа согнулась пополам, рискуя порвать своё ветхое тело.
- Без паники, - закричала я. - Эля! Где мои волшебные бусы? - когда-то мама подарила мне фосфорирующие бусы. Я ими щедро делилась с куклами и большая часть хранилась в коробке с барахлишком Эли.
- Сейчас принесу!
- Лучше обозначь ими вход в убежище,
- Хорошо, - и она умчалась во тьму.
Кто-то сообразил включить мигалки у роботов и машинок, а я обратилась к тем, кто стоял возле меня.
- Пусть каждый возьмёт соседа за руку, ну, или за то там можно схватиться, успокоит его. Двигаемся в сторону убежища, где там Эля?
Тут во тьме поплыла вдали бледная светящаяся гусеница, она извивалась, один раз пропала, послышался сердитый голос Эли и, наконец, гусеница застыла на высоте элиного роста.
- Идите сюда!- Эля посигналила нам бусами . Я держала одну сухую плоскую бумажную ладошку и одну жесткую скользкую пластиковую. Кто-то иногда робко касался моей спины. Не могу сказать, что это было очень приятно.
- Идите все на свет, Эля, спой нам песенку что ли?
- Спя-ат усталые игрушки! - начала робко Эля. Неожиданно рядом со мной кто басом, кто фальцетом, кто без слов, но все подхватили эту песенку. Мне она сначала показалась незнакомой, но потом я вспомнила, что когда-то смотрела спокушки.
- Одеяла и подушки жду-ут ребят, - всхлипывала Марья Петровна.
Во тьме, когда нас подстерегала неведомая опасность и неизвестно , что ждало впереди, наивная песенка вдруг зазвучала как гимн. Мне показалось, наверное, но вроде бы тьма стала менее плотной.
Злой/добрый волшебник взмахнул серебристым жезлом, пробормотал что-то про себя и тоже зажег маленький огонёк. К нему жались робозвери, проволочные человечки, феечки из фольги и еще какое-то робкое существо без глаз и рта, похожее на мумию. Оно брело на мягких подгибающихся ногах и если честно, немного меня пугало. Что это? Не помню такой игрушки. И лишь когда мы добрели до Эли, которая держала в руках мои светящиеся бусы, я вспомнила, как мы ехали отдыхать и какой-то незнакомый мне старичок пытался утихомирить расхныкавшуюся меня. Он вдруг вытащил из кармана платок, который волшебным образом превратился в его руках в Платочного человечка. Он танцевал под дурацкую песенку, которая заполонила жаркое вокзальное пространство, плясал на облупленном столике среди стаканов чая и бутылок с лимонадом, и мне казалось, что я видела и глаза и усики и шляпу и тросточку. Но это был всего лишь клетчатый платок, особым образом свернутый и ловкие пальцы. И моё воображение. Я выпросила платок, невзирая на мамины намёки, и не выпускала человечка из рук, но всё равно плакала на следующий день, так как он потерялся, а мама почему-то не хотела возвращаться в наш вагон, а всё торопилась поскорее добраться до моря. А море было таким огромным, что про платочного человечка я забыла, там у меня были камушки и ракушки и другие забавы и мы с Денисом строили песчаные замки и потеряли кучу других игрушек и вообще, всё это было давно. Давно и неправда, как говорит Настя. Ах, Настя, как же мне тебя не хватает в этом игрушечном хаосе!
Убежище мне не показалось надежным. Мамин чемодан, частично окруженный стеной из лего. По периметру возвышались башенки из деревянных кубиков с алфавитом. Проволочные человечки стали карабкаться на них. Остальные игрушки ковыляли, как беженцы в каком-нибудь страшном фильме про катастрофы по лестнице из кубиков поменьше.
-Мама Даша, - обратился ко мне один из медвежат, с вытертыми свалявшимися синим мехом, - надо спешить, чемодан сейчас закроют, а лестницу разрушат.
На верху лестницы стояла Эля и размахивала моими бусам, внизу Злой/добрый волшебник торопил опаздывающих, у некоторых игрушек не было ног и они с трудом ковыляли. Медвежата вставали за разнокалиберными мячами.
- А как же эти - кивнула я на проволочных человечков.
- Их задача обрушить башенки, - сказал синий медвежонок и потащил меня к чемодану. Я вырвала руку из его неловкой лапы и подхватила с трудом ковыляющую свистульку в виде уточки.
- РВАУ! РВАУ! - слышалось откуда-то сзади из тьмы - подул сильный ветер, мы с медведем пригнулись, уточка жалобно посвистывала у меня на руках: боюсь-боюсь.
- Сейчас, - прокряхтела я, - Не бойся…
Мы подхватили волшебника, вскарабкались по шатающимся ступеням и уже забрались в чемодан. Медвежата метнули мячи куда-то вдаль, что-то гадкое, тёмное наползало на стены из лего, тогда медвежата ловко закинули свои собратьев поменьше в чемодан, попрыгали сами. Рушились башни из кубиков, тьма рычала вокруг и злобно хохотала. Я понимаю, звучит банально, но как потом объяснил, извиняясь почему-то, злой волшебник, зло - оно всегда банально. И ничего с этим не поделаешь. Обезьяны упираясь, тянули на себя застежку, чемодан был уже почти закрыт, волшебник протянул жезл в сторону лестницы и кубики разлетелись в разные стороны. Мне показалось, что к одному из кубиков прицепилась какая-то фигурка …
- Миу!- послышался испуганный тонкий голосок.
- Что это? - спросила я.
- Показалось… ответили Острые уши. Они тоже были здесь.
- А где Мауси?- спросил кто-то в темноте чемодана.
Мауси! Маленькая деревянная кисонька с кривыми верёвочными лапками. Кривыми, потому что та же соседская Пуська отгрызла лапу, мама пришила несчастную конечность, но с тех пор Мауси хромала. Учитывая, что кисонька была марионеткой, хромота даже придавала ей шарм. Мауси была моей любимой кисонькой. И Дениной. Мы даже дрались из-за неё, может тогда и оторвали крестовину. Другую ж кошку нам бабушка не разрешила бы. Никаких живых кошек - только игрушечные.
-Подожди, - я перевесилась через бортик чемодана. Охая и причитая, игрушки пытались затащить меня обратно.
- Поздно! Даже если это Мауси, уже поздно. Они рядом! - вопил мне кто-то сквозь вой и грохот. Я спрыгнула вниз. Вслед мне послышались крики, кто-то рвался прыгнуть вслед за мной.
- Закройте молнию! - Крикнула я им. Наверное, они меня не услышали. Я тоже уже ничего не слышала и не видела. Вслепую я шарила руками перед собой, запоздало сознавая, что я дура. Мне казалось, что меня сейчас изжуют и уничтожат. Бедная Мауси. Бедная Дашка.
Вдруг я нащупала какую-то верёвку, палки, потянула их к себе и вот в моих руках оказалась целая Мауси.
- Мама Да...- пискнула она. Я не столько услышала, сколько догадалась. Она обвила меня своим верёвочными лапами.
- Они нас съедят! - пропищала она мне в ухо.
- Я не дам! - Хотела бы я сама в это верить.
Я крепко обняла игрушку, прижалась к чемодану. Может быть, нас не заметят? Вокруг гремело и грохотало, что ревело во тьме « рвау! Ррва-уу!». Дул сильный ветер. Тут вдруг Мауси пискнула в моих руках, что-то врезалось мне в затылок и я отключилась.
А когда я пришла в себя, то подумала, что за дурацкий сон мне приснился! Открыла глаза, но вокруг по-прежнему было темно. Страшный рёв стих, вокруг меня обвивались какие-то веревки. О, нет, я еще не проснулась и вся эта катавасия ( кстати, если когда-нибудь увижусь с мамой, надо уточнить - катавасия или котовасия?)
Тихо, темно, веревки эти - я испугалась. Да, сознаюсь, я Даша Фельдман, серьёзно испугалась. Я даже, когда на нас дикие гетры напали - испугалась не до конца, так как надеялась, что мне всё снится.
К сожалению, мой истошный крик « Помогите!» не привёл ни к каким результатам. Он заглох, как будто я кричала в подушку. Мало того, у меня было ощущение, что под ногами у меня пустота. Да нет, вокруг меня! Я вдруг чётко поняла, что ничего нет. Нет Подкроватья, нет Стойпоганца, нет Дениса, папы и мамы и дедушки и бабушек, нет школы, нет Москвы, нет нашей планеты. Нет моих рук и ног, ой, они еще были. И эти верёвки. Тут я вспомнила наконец, что перед тем, как потерять сознание, пыталась спасти Мауси. Точно, верёвки - это, наверное, её лапы.
- Мауси?
- Мя?
Отлично, может, это мне кажется, что ничего нет? Такая иллюзия? Противная, надо сказать, иллюзия получается. Ну, раз руки есть, я сжала несколько раз кулак и ощутила это движение, оно меня успокоило. Мауси тоже есть. А где всё? И где все?
- Мауси, а где всё? И все?
- Не знаю… мне страшно, хозяйка…
- Не называй меня так. Я Даша. Хозяйки, это в древнем Риме были или в Америке. Дуры такие неразвитые. Понятно?
- Ага…
- У вас, в Подкроватье такое уже бывало?
- Не знаю, обычно, кто не успевал спрятаться в убежище…того мы больше не видели… Волшебник говорит, что есть Забвенье… Может мы попали в него? - и Мауси мелко затряслась. - Оттуда не возвращаются!
- Хм, вряд ли. Как минимум, я помню про тебя, а ты - про меня.
- А потом забудем, а потом забудем, как мы выглядим и забудем про себя… Мы будем никто! А-а-а…
- Не паникуй! Главная заповедь путешествующего автостопом( Даша вспоминает книгу Адама Дугласа « Автостопом по галактике), - пробормотала я. - Ну, как мы можем быть никем? Я - Даша, Дарья Львовна Фельдман. В этом году я заканчиваю школу. Я любимая дочка папы и мамы, и внучка бабушки и дедушки. У меня клевый брат - Денис. А ты?..
- А я Мауси! Меня сделали из дерева и верёвок, я могу шевелить лапами и я живу в Подкроватье, дружу с матрешками и…
- И самое главное, ты моя любимая игрушка! И нас с тобой ждут.
Деревянная кошка перестала хныкать. Я не видела её мордочки, но мне казалось, что она улыбнулась.
Но, если честно, угнетала тьма. Я могла слышать, могла ощущать движения, но я не ощущала под ногами никакой опоры. Как будто мы висели в воздухе или даже находились в воде. Неприятное ощущение. Не хочу больше вспоминать про это. Не пожелала бы даже Лихоманкину или Мареву оказаться в этом гнусном месте. Вернее, в этом безместье.
Сначала мы переговаривались с Мауси. Я спрашивала её о других игрушках, о том, как они жили без нас. Оказалось, что игрушки всегда надеются, что мы возьмем их в руки или посадим на полочке - это лучше, чем томиться в чемодане или ящике. А еще лучше, когда игрушку дарят своим детям. Мауси рассказала мне , что, например, Старым солдатом или маленькими индейцами играл еще папа Лёва. А мишка с синим мехом помнит еще маму Наташу. Они очень гордились, когда попали в наши руки. И надеются, что когда-нибудь удостоятся чести оказаться в руках наших детей… Тут Мауси тихонько захныкала.
- Мауси, Мауси! Всё будет так, все будет именно так! Еще лет пять, ну десять, у нас будут дети, ну, какие-нибудь будут. Обещаю, я все переберу и приведу в порядок, я покрашу тебе лапки и буду хранить, я…
- никогда-а, никогда-а… - послышался вдруг противный тихий голос. Он казался ласковым, но был ужасно гнусным. Меня даже затошнило. Как будто по руке пробежала стайка паучков или таракашек. Даже не так, как будто схватил перила, а там слюна. У меня был такой неприятный опыт, я бежала на урок, этажом выше стоял Марев и плевал зачем-то вниз. Я сначала схватилась за перила, потом услышала его хохот, потом успела добежать до придурка и разок треснуть и опоздать на урок, так как долго в туалете отмывала руку. Рука была чистой, но противное ощущение никак не смывалось. Это было еще в началке, до того, как Марев начал носиться со своими теориями о чистых и нечистых народах. Лучше бы о своей чистоте подумал. Впрочем, для меня Марева будто бы и не существовало.
- правильно, его не существует, никого не существует, никогда вам отсюда не выбраться, вас нет, ничего нет.
- Врешь, гадина! Кто ты? Покажись? - в ответ послышалось скользкое хихиканье.
- нет марева, нет дениса, нет папы, нет мамы, нет игрушек, не нужны они, раз нет детей, никого нет, тебя нет, хи-хи-хи
Моя бедная деревянная кошечка даже дрожать перестала. Вдруг я поняла, что не чувствую её. И себя-то не чувствую. Я попыталась провести языком по зубам и ничего не почувствовала. Это было неприятно. Нет. Это было страшно. Меня…
- нет, нет, нет, дашки фельдман больше нет, хи-хи-хи…
меня охватили слабость и безразличие. Ну, ничего нет и не было, я попыталась всё-таки вспомнить что-то из своего прошлого, но не смогла. Кто такая Даша Фельдман? Всё равно… всё равно… потом слабенькая мысль, что хотя бы ради этой неизвестной дашифельдман, слово-то какое смешное, надо вспомнить, кто такая я. А потом я вспомнила, как дедушка мне пел:
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу!
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперед,
Рабочий народ!
Я слабо представляла, что это значит… просто возникло в голове, а потом, я это спела вслух и еще раз и еще, пока совсем не разозлилась.
- Ничего не безвестные, ничего не гнетут! Я щас вам дам, щас… только попробуйте.
Вокруг шипели, меня кто-то царапал, я пиналась, как вовремя я почувствовала ноги! Может, они и худые, но я много бегаю и танцую, уж пнуть могу от души. Что-то попыталось вырвать у меня Мауси, я рыкнула и не дала.
- Не дам! Это моя кошка! Я есть и она есть и всё на свете есть, даже гадкий Марев есть, но мы с ним сами разберемся! И папа, и мама есть, и бабушка и дедушка и Лена, все есть, и будут! Это вас нет, я вас не знаю и вас нет, прочь!
- Ой! Ты совсем! - я кому-то удачно попала в зубы, кажется. Потом меня крепко схватили. Но осторожно. И я открыла глаза. Меня держал Арни, на меня смотрел Денис и потирал губу, ой, кровь, кажется, это я его так?!
- Ты дралась, как тигрица, - с восхищением сказал брат.
- Бро Даша, вы в порядке? - уточнил пластмассовый воин.
- Ты, девка, дерешься-то ладно, но своих-то лупить зачем? - припечатал пластмассовый Солдат. Мне показалось, он усмехнулся. Я смутилась.
- Я испугалась! Эти, они ..оно…
- Оно покинуло нас, - важно объявил вождь. - Как и предсказал Кот, в чьих усах качаются звезды, отважная девушка прогнала Великое Серое Зло!
- Серое? Ну, оно было достаточно темным. - пробормотала я и стала осматривать Мауси, которая лежала, не шевелясь, грудой деревяшек и веревочек.
- Мауси! - так погано я себя чувствовала только когда у Леши Скунсик отодрал сетку на форточке и вывалился вниз. Он лежал на мокрой земле кучкой пестрого меха и не шевелился, а мне казалось, что я разучилась дышать. После этого Скунсик полгода не подходил к подоконникам, Леша поставил новые сетки, а я нервничаю, когда вижу кошек, поглядывающих на улицу с какого-нибудь высокого этажа.
- Ну, она должна… Что с ней? Я же в порядке!
- Всё, отмяукалась наша Мауси, - послышался голосок, - как перерезали ниточки. - Среди игрушек, покачиваясь, стояли ножницы. Глупые круглые глаза ничего не выражали. И ножницы эти, как я помню, были тупыми. Но звали их Острые Уши.
- Не смейте так говорить! - прошипела я. К нам протиснулась бочком Желтая Луна. Ну, у неё всего две стороны было, ей бочком проскользнуть - раз плюнуть.
- Я дам ей волшебное зелье! - серьезно заявила жена вождя. И она велела принести ей ластик и бумагу, формочку для песка и…
вот это оказалось для меня сюрпризом, пару лет назад у тёти Лены пропали любимые духи, там еще было полфлакона.
- Гм, - сказала я. Куклы, матрешка, пупсы и прочие игрушечные товарищи немного потупились. Но Желтая Луна не обращала на нас внимания. Медвежата налили воды в формочку, а индианка капнула туда духов, флакон придерживали суровые индейцы и Эля, потом, что-то шепча, Желтая Луна стала крошить туда же бумагу, затем балерина своими жесткими руками стала отламывать кусочки ластика и кидать их в эту смесь. Всё это время Желтая Луна что-то бормотала, постепенно она стала петь, раскачиваясь и взмахивая руками. Порой она складывалась пополам, вызывая у меня опасения, что просто порвется. Как же мы её склеим тогда? Денис следил за её действиями ошалелыми глазами.
- Не думал, сестренка, что ты играла в такие игры.
- Ты что! Ластик с бумагой - первейшее средство при опасных болезнях, ты просто забыл. Я и Арни так лечила. Но вот про духи что-то не припомню.
- Духи тоже были, - Прошептала Эля. - А потом закончились. Арни организовал экспедицию и добыл новые.
- Хм, - я строго посмотрела на солдата.
- Sorry - смутился он. - Я не знал, что…эээ.
-Ладно, проехали, для хорошего дела не жалко.
Пока мы шептались, Желтая луна стала ходить вокруг Мауси и брызгать на неё водой из формочки, приговаривая что-то вроде: « У зайки боли, о-уммм, у медведя боли, о-уммм, а у Мауси-деточки заживи!»
Денис было прыснул, но вождь строго посмотрел на него:
- Это могучее заклинание! А Желтая Луна разговаривает с духами - ей многое ведомо, немало жителей Подкроватья она спасла!
- Я понимаю, хих, только мишку жалко! - всхлипнул мне в плечо Денис, пытаясь подавить хохот.
- Это плохой мишка, с ТОЙ стороны, - серьезно пояснил синий мамин медведь. Вдруг Желтая Луна перестала бродить вокруг Мауси, махнула рукой, все её помощницы отошли в сторонку. Жена вождя поманила меня. Я подошла, взялась за крестовину и потянула её на себя - сначала поднялось тело. Мне было немного неудобно удерживать длинную деревянную палку, но мне на помощь кинулся Денис. Мы приподняли крестовину так, чтобы Мауси могла поднять голову.
Она на мгновение ожила, посмотрела на нас, а потом её нарисованные глазки словно бы выцвели:
- Не …мям…- только и услышали мы.
- Мауси пострадала тяжело. Нужны силы великого духа - Кота, в чьих усах пляшут звезды и месяц. Но он далеко… - Луна беспомощно пожала плечами.
- Ушел в великие ковроравнины! А там…
Всё понятно. А там неизвестное зло. В этот раз отбились, но что-то я не уверена, что это был последний бой. Серое зло - оно ползучее. Я высказала свои соображения вслух и Луна с Белым Пером печально покачали головами, мол, да, ползучее и живучее.
- Мы пойдем, - сказал Денис. Эля и матрешка заголосили, мол, -куда-куда, нельзя, мол, что делать-то.
- Что делать, что делать, - проворчал Старый Солдат. - Идти надо, сеструха. Пойду я, я старый, мне не страшно уже, если что…
Я топнула ногой. Это было в духе дедушки, если честно. « Не страшно, если что…»
- Никаких « если что». Идем мы с Денисом.
- А смысл? - скептически прощелкали Острые уши. - Никто еще не выживал после встречи с Господином. - Чугунная балерина медленно развернулась и посмотрела на зайца. А я подошла поближе и ухватила ножницы за колечко, так, что они перевернулся вниз ушами-лезвиями.
- Смысл есть всегда. А теперь скажи-ка мне, зайка, всё, что ты знаешь!
Все зашушукались.
- Даш, ты что? - тронул меня брат за локоть. Острые уши дрожали у меня в руках и мне было тяжело их держать. Неожиданно Лиза ухватилась за другое кольцо.
- Кто такой Господин? Это крыс какой? ( не хватало еще крыс в доме). Я невольно вспомнила эту страшную историю про Щелкунчика. Мама рассказывала, что я жутко ревела и она пожалела о том, что повела меня в пять лет на спектакль. Денис вот не ревел, он просто заснул.
- Бро Даша, ээ, ну, Острые Уши - трусоват, но…
- Пусть тогда скажет, почему он назвал это вот, что с нами было господином. Нет, даже так - Господином!
- Да, это я имел ввиду, ну, хозяйка, я…это оговорился, я сказал, с хозяином, я…
- Не щелкай! Я тут всю дорогу борюсь с этим « хозяин-хозяйка». Устроили тут, понимаешь, апартеид какой-то! ( некоторые глупые люди считают, что людей можно делит по цвету кожи и запрещали людям с другой кожей, глазами и волосами жить по-человечески. Это и называется апартеид).
Ты сказал, что никто не выживает после встречи с Господином, а не с хозяином. Я четко слышала. Это ты про Дениса сказал? Про меня? Ведь нет!
- Ах, я старый дурак! - воскликнул Старый Солдат.
- О, my God!
Белое перо что-то прошептал на ухо своей жене, которая нагнулась к нему( я перестаралась и нарисовала в своей время индианок немного выше, чем надо). Та кивнула и взобравшись на плечи своих подружек, что-то прошептала Марье Петровне в ушко под нарисованным платком, та было ахнула, но взяла себя в руки, развинтилась и из неё поскакали одна за другой Ариша и Дуняша. Я убедилась, что Лиза крепко держит коварного зайца. Балерина с ножницами стояла, немного прикрытая кубиком, она хотела было пойти за мной, но я покачала головой.
Я подошла к Дуняше.
- Привет! - если честно, я не знала, как с ней разговаривать, она была вроде Таньки Кротенко. Ну, маленькая такая.
- Привет, - матрешечка засмущалась и попыталась спрятаться за старшую сестру.
- Дуняша, ты сейчас послушай кое-кого и скажи нам, не слышала ли ты этот голос раньше.
Матрешечка подпрыгнула, вроде как согласилась.
В это время из-за кубика послышался придушенный голосок:
- отпусти меня, чугуняка тупая!
- Вот! Вот этот голос я слышала, он с кем-то шипящим разговаривал, - Дуняша подтвердила все мои подозрения.
- Дашкин, но почему мелкая раньше не опознала его…их?
- Бро Даша, я не понял тоже, как? - ну, мой брат поэт, ему простительно, но Арни вроде бы не дурак оказался, а тут вдруг тупит.
- Эх, сынок-сынок, так, то слышать, а то видеть, да Дунька-то под мамкиной юбкой всё время, ей особо подумать-послушать недосуг было! А то называется - спознание следственное.
-О! Эксперимент! - Арни захрустел своей невероятной улыбкой.
Лиза вышла из-за кубиков, на вытянутых руках удерживая ножницы. Я и не думала, что её прелестное лицо может выражать такое презрение. Я такое выражение лица видела дважды, когда Пётр Алексеевич объяснял Мареву, что лет сто тому назад Марева бы даже на дуэль не вызвали, просто отхлестали бы кнутом. Это, когда Марев объяснял мне что-то про моё место в этом мире. Ему почему-то казалось, что наша с Денисом фамилия - повод для обвинения нас во всех его, Марева бедах. А еще я видела такое лицо у мамы, когда наш районный позор синеносый дядя Миша плевал под ноги дворнику и объяснял его, дворника, место в жизни.
- Отпусти-отпусти-отпусти! Отстригу-отрежу! Чик-чик-чик! - ножницы дёргались в руке Лизы, но вырваться не могли. - Он придёт - Он вас накажет! Ничего не останется -всё изрежу!
- Ах, ты гадина!
-Предатель! - процедил сквозь зубы Старый Солдат. А Белому перу изменила его невозмутимость и он замахнулся томагавком.
- Стоп! - я очень устала. Мне хотелось закинуть ножницы далеко-далеко, но мне нужна была информация.
- Кто такой Господин? Где он живет, на ковроравнинах? Есть ли безопасный путь?
Острые уши угрюмо молчали. Лиза встряхнула коварные ножницы так, что они лязгнули. Арни опять натянул свои очки:
- О,кей, я разбирусь с этим… Миссис Матрёшка, я думаю, мы найдем мисс Маняшу.
- Не найдете, - ехидно прозвенел заяц.
- Тебе же хуже, контра проклятая, - я и не думала, что выцветший Старый Солдат может быть таким грозным.
- Идите, - сказала Лиза тяжелым голосом. - Марья Петровна, Эля, идите, Даше надо отдохнуть, да и Денис еще толком не отдохнул, вот, Луна с ног валится, идите все.
И мы почему-то послушались и ушли. Остались только пластмассовые индейцы, роботы, солдаты и проволочные человечки. Мне казалось не осторожным оставлять их наедине с предателем, и я хотела было вернуться к ним, но ноги мои подкосились и меня потащил на себе Денис. Они с Элей уложили меня на Элькину же кровать, рядом, на вышитой еще бабушкой Валей думочке, лежала бедная Мауси. Луна ложиться отказалась, ушла в вигвам из пластикового стаканчика, а Элька напялила когда-то белый халатик и изображала медсестру. Закапуш принес конфеты и печенье. Если честно, я страсть как хотела выпить горячего чая, но у игрушек настоящей еды найти невозможно. Резиновые мышки и куклы-малышки принесли мне пластилиновых яблок и тарелочку с приросшим к ней навеки пластмассовым тортиком, я мило улыбнулась и продолжала грызть отдающее слегка плесенью печенье.
- Ден, а что вы делали там?
- Потом расскажу, - он отломил кусочек печенья, почему-то погладил меня по голове и приложив палец к губам, тихонько ушел. Закапуш вздохнул, а усы его печально поникли.
- Это ужасно невежливо - предавать!
- Не то слово Закапуш…- вздохнула я. Хотела что-то еще сказать и заснула.
Проснулась я отдохнувшая, веселая. Напротив меня стояла с серьезным видом Эля и держала в руках нечто невообразимо лиловое и местами серебряное.
- Мама Даша, тут решили затеять праздник…
- А как же наш поход к коту? А Маняша. - Я нервно оглядывала то, чем размахивала моя кукла. Бабушка Валя именно с таким видом вручала мне сшитые ей платьица, которые были очень славными с первого по третий класс и совершенно неприемлемыми, начиная с четвертого. Нет, у бабушки Вали отличный вкус, а шьет она, как профессиональная швея и все свои концертные платья сама себе всегда мастерила и даже мамино свадебное платье, а сейчас они невероятно сдружились с бабушкой Риммой, потому что бабушка Римма даже пуговицы на дедушкиной рубашке умудряется пришивать разными нитками… Бабушка Валя классная, мне вообще очень повезло с бабушками, но… но у бабушки Вали невероятно устаревшие взгляды на моду. Она моложе бабушки Риммы, а взгляды у неё старше, чем сам дедушка Сёма. Нет, даже еще старше… корнями своих представлений бабушка Валя угнездилась где-то в 19 веке, если не в 18… Бабушка Римма меня всего раз в неделю уговаривает расплести дреды, а бабушка Валя, каждый раз, когда видит. А я её вижу тоже почти каждый день, то на улице встретимся, то мы с Деном в гости забежим. И каждый раз « Дашенька, расплети дреды!» Но самое страшное, когда бабушка Валя пытается мне что-нибудь задарить. Сама красивую тряпочку какую-нибудь найдет, сама сошьет , все очень классное, но на тётю Лену. А еще - юбки. А юбки я вообще не ношу. Бабушка Валя фанат юбок, мол, юбки это женственно, юбки это красиво. Красиво. Не спорю. Мне очень нравилась юбка у Анжелки в красно-черную клетку. Один единственный раз попросила бабушку Валю сшить что-то похожее - а она в ответ, ужас, ужас, мол это неприлично такие юбки носить! Ну, я бы её с лосинами в крайнем случае носила и все бы было прилично! Но тут мы с бабушкой Валей общего языка найти не можем. И она периодически мне дарит длинные юбки в голубенький цветочек, блузочки с пышными рукавами и все такое.
И вот Эля размахивала похожим.
- Что это?
- Моя мантия! - гордо сказала Эля. - Она очень красивая и ты в ней будешь выглядеть сногсшибательно!
Да уж, в своей тунике из футболки я выглядела не очень сногсшибательно.
- Элечка милая, а зачем?
Оказывается, мы с Денисом не могли уйти просто так. Уйти мы должны были торжественно. Пока я спала, игрушки придумали целую церемонию.
Отправиться мы должны были верхом на Слонике, я непременно в красивой мантии. До самих ковроравнин нас проводит почетная караул из индейцев. Куклы, пупсики, зверюшки нас проводят чуть-чуть не доходя до Озера Колы, желая нам победы и удачи и осыпая конфетти.
Бррр. Они с ума все посходили? От мантии я смогла отказаться, а от слона нет. Денис сказал, что всю жизнь мечтал покататься на слоне. И мы поехали на слоне. Ему сделали сбрую из маминого шарфика, к шарфику привязали думку, на думке лежала бедная Мауси, укрытая розовым кукольным покрывальцем. Рядом с ней сидела Желтая Луна, которая вызвалась сопровождать нас и приглядывать за больной. За нами торжественным строем шли индейцы, солдатики всех размеров и видов, мягкие котята, динозаврики, щенки, зайчики, по бокам от слона торжественно вышагивали Арни, Эля, матрешки, большие медведи, а впереди еле слышно постукивая точеной ножкой, выступала Лиза. Бумажные куклы шли рядом с ней. Чуть поодаль, пошатываясь, брело скрученное существо из платка. Я вздрогнула, но ничего не сказала. Безглазый, белесый, в еле заметную клетку, Платочный человечек напоминал мумию из ужастиков.
Мы миновали ядовитое Озеро Колы, я проводила взглядом валяющиеся тела Диких Гетр. Про себя я дала слово, что как только выберемся, наведу порядок под кроватью. Не хватало еще, чтобы мои гетры превращались в чудовищ и вредили моим же игрушкам.
Мы вышли из сумеречного пространства Подкроватья. Вслед за нами вырвалась парочка фанбабочек, судя по желтому цвету, от лимонной карамели.
Почему-то я думала, что Великие Ковроравнины будут погружены во тьму, ночь же и мы вроде бы спим, но их заливал яркий свет. Два солнца светило, одно сверху, а другое откуда-то сбоку. Точно, это люстра, в виде желтого круга и торшер, а в этом странном мире они работали вместо солнца. Мы подошли к густой траве.
- А разве у нас такой густой палас, - удивилась я.
- Это не совсем палас, - пояснил волшебник. - Это Великие Ковроравнины. Они бесконечны, они объединяют все гостиные и детские мира. В них пропадают целые экспедиции, водятся разные дикие звери…
- Я знаю, - важно кивнул Денис, - клещи и блохи.
Волшебник замер, а гражданин Слоник захохотал. Я чуть не упала, так сильно затряслась его спина.
- Э-э, не только. В наших - гигантские воющие анаконды, например. Они вызывают страшные бури и торнадо!
Тут уже я засмеялась, вспомнив, что в детстве специально просила маму разрешить пропылесосить. Денис подставлял разные предметы и мы проверяли, что может втянуть в себя страшная космическая анаконда. Ох, помню, как от папы влетело, когда мы втянули рассыпавшуюся мелочь и она потом забавно громыхала внутри агрегата. Ну, громыхала забавно, а влетело не забавно. Бабушка, например, даст полотенцем по одному месту и вопрос исчерпан, мама вспылит, подуется пару часов, папа же расставлял нас по порядку, меня, потом Дена и начинал вещать. Вещал папа занудливо, долго, так как был сторонником объяснительной теории. Ну, знаете, если ребенку все объяснить как следует, то он больше никогда ни за что… Некоторые дети да, больше не будут, настолько проникнуться теорией. Еще кто-то не будет, чтобы избежать длинного объяснения на два часа, половина будет продолжать экспериментировать и шалить, но постарается больше не попадаться, а мой брат выслушав, тут же попробует довести задуманное до конца. Поэтому объяснительный подход на Дена не действовал, а меня раздражал.
Зато, когда тётя Лена один раз как следует наподдала Денису, он сразу задумался над уместностью своих диких игр с розеткой и пылесосом.
О, дивные, дивные времена! Жаль, что они так быстро закончились. Сдается мне, что это приключение свалилось на нашу голову случайно, мало кому удается окунуться в мир своего детства с таким полным погружением. Мало к кому приходит в гости говорящий кот. А то, что наше путешествие в Подкроватье он и организовал, я не сомневалась. Интересно зачем? Вот спрошу его, когда увидим, но сомневаюсь, что ответит. Котов тяжело призвать к ответу, особенно, говорящих.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ http://black-mammi.livejournal.com/513827.html
Как на слух слово КОВРОРАВНИНЫ? Как лучше звучит КОВРОРАВНИНЫ или КОВРАВНИНЫ?
http://black-mammi.livejournal.com/512452.html
- А-а! - закричали игрушки. Матрешки, повизгивая, скоро попрятались одна в другую. Малыш раскачивался и жалобно повторял « Ма-ма!Ма-Ма!»
- Мы все погибнем, это - Оно! - кукла Наташа согнулась пополам, рискуя порвать своё ветхое тело.
- Без паники, - закричала я. - Эля! Где мои волшебные бусы? - когда-то мама подарила мне фосфорирующие бусы. Я ими щедро делилась с куклами и большая часть хранилась в коробке с барахлишком Эли.
- Сейчас принесу!
- Лучше обозначь ими вход в убежище,
- Хорошо, - и она умчалась во тьму.
Кто-то сообразил включить мигалки у роботов и машинок, а я обратилась к тем, кто стоял возле меня.
- Пусть каждый возьмёт соседа за руку, ну, или за то там можно схватиться, успокоит его. Двигаемся в сторону убежища, где там Эля?
Тут во тьме поплыла вдали бледная светящаяся гусеница, она извивалась, один раз пропала, послышался сердитый голос Эли и, наконец, гусеница застыла на высоте элиного роста.
- Идите сюда!- Эля посигналила нам бусами . Я держала одну сухую плоскую бумажную ладошку и одну жесткую скользкую пластиковую. Кто-то иногда робко касался моей спины. Не могу сказать, что это было очень приятно.
- Идите все на свет, Эля, спой нам песенку что ли?
- Спя-ат усталые игрушки! - начала робко Эля. Неожиданно рядом со мной кто басом, кто фальцетом, кто без слов, но все подхватили эту песенку. Мне она сначала показалась незнакомой, но потом я вспомнила, что когда-то смотрела спокушки.
- Одеяла и подушки жду-ут ребят, - всхлипывала Марья Петровна.
Во тьме, когда нас подстерегала неведомая опасность и неизвестно , что ждало впереди, наивная песенка вдруг зазвучала как гимн. Мне показалось, наверное, но вроде бы тьма стала менее плотной.
Злой/добрый волшебник взмахнул серебристым жезлом, пробормотал что-то про себя и тоже зажег маленький огонёк. К нему жались робозвери, проволочные человечки, феечки из фольги и еще какое-то робкое существо без глаз и рта, похожее на мумию. Оно брело на мягких подгибающихся ногах и если честно, немного меня пугало. Что это? Не помню такой игрушки. И лишь когда мы добрели до Эли, которая держала в руках мои светящиеся бусы, я вспомнила, как мы ехали отдыхать и какой-то незнакомый мне старичок пытался утихомирить расхныкавшуюся меня. Он вдруг вытащил из кармана платок, который волшебным образом превратился в его руках в Платочного человечка. Он танцевал под дурацкую песенку, которая заполонила жаркое вокзальное пространство, плясал на облупленном столике среди стаканов чая и бутылок с лимонадом, и мне казалось, что я видела и глаза и усики и шляпу и тросточку. Но это был всего лишь клетчатый платок, особым образом свернутый и ловкие пальцы. И моё воображение. Я выпросила платок, невзирая на мамины намёки, и не выпускала человечка из рук, но всё равно плакала на следующий день, так как он потерялся, а мама почему-то не хотела возвращаться в наш вагон, а всё торопилась поскорее добраться до моря. А море было таким огромным, что про платочного человечка я забыла, там у меня были камушки и ракушки и другие забавы и мы с Денисом строили песчаные замки и потеряли кучу других игрушек и вообще, всё это было давно. Давно и неправда, как говорит Настя. Ах, Настя, как же мне тебя не хватает в этом игрушечном хаосе!
Убежище мне не показалось надежным. Мамин чемодан, частично окруженный стеной из лего. По периметру возвышались башенки из деревянных кубиков с алфавитом. Проволочные человечки стали карабкаться на них. Остальные игрушки ковыляли, как беженцы в каком-нибудь страшном фильме про катастрофы по лестнице из кубиков поменьше.
-Мама Даша, - обратился ко мне один из медвежат, с вытертыми свалявшимися синим мехом, - надо спешить, чемодан сейчас закроют, а лестницу разрушат.
На верху лестницы стояла Эля и размахивала моими бусам, внизу Злой/добрый волшебник торопил опаздывающих, у некоторых игрушек не было ног и они с трудом ковыляли. Медвежата вставали за разнокалиберными мячами.
- А как же эти - кивнула я на проволочных человечков.
- Их задача обрушить башенки, - сказал синий медвежонок и потащил меня к чемодану. Я вырвала руку из его неловкой лапы и подхватила с трудом ковыляющую свистульку в виде уточки.
- РВАУ! РВАУ! - слышалось откуда-то сзади из тьмы - подул сильный ветер, мы с медведем пригнулись, уточка жалобно посвистывала у меня на руках: боюсь-боюсь.
- Сейчас, - прокряхтела я, - Не бойся…
Мы подхватили волшебника, вскарабкались по шатающимся ступеням и уже забрались в чемодан. Медвежата метнули мячи куда-то вдаль, что-то гадкое, тёмное наползало на стены из лего, тогда медвежата ловко закинули свои собратьев поменьше в чемодан, попрыгали сами. Рушились башни из кубиков, тьма рычала вокруг и злобно хохотала. Я понимаю, звучит банально, но как потом объяснил, извиняясь почему-то, злой волшебник, зло - оно всегда банально. И ничего с этим не поделаешь. Обезьяны упираясь, тянули на себя застежку, чемодан был уже почти закрыт, волшебник протянул жезл в сторону лестницы и кубики разлетелись в разные стороны. Мне показалось, что к одному из кубиков прицепилась какая-то фигурка …
- Миу!- послышался испуганный тонкий голосок.
- Что это? - спросила я.
- Показалось… ответили Острые уши. Они тоже были здесь.
- А где Мауси?- спросил кто-то в темноте чемодана.
Мауси! Маленькая деревянная кисонька с кривыми верёвочными лапками. Кривыми, потому что та же соседская Пуська отгрызла лапу, мама пришила несчастную конечность, но с тех пор Мауси хромала. Учитывая, что кисонька была марионеткой, хромота даже придавала ей шарм. Мауси была моей любимой кисонькой. И Дениной. Мы даже дрались из-за неё, может тогда и оторвали крестовину. Другую ж кошку нам бабушка не разрешила бы. Никаких живых кошек - только игрушечные.
-Подожди, - я перевесилась через бортик чемодана. Охая и причитая, игрушки пытались затащить меня обратно.
- Поздно! Даже если это Мауси, уже поздно. Они рядом! - вопил мне кто-то сквозь вой и грохот. Я спрыгнула вниз. Вслед мне послышались крики, кто-то рвался прыгнуть вслед за мной.
- Закройте молнию! - Крикнула я им. Наверное, они меня не услышали. Я тоже уже ничего не слышала и не видела. Вслепую я шарила руками перед собой, запоздало сознавая, что я дура. Мне казалось, что меня сейчас изжуют и уничтожат. Бедная Мауси. Бедная Дашка.
Вдруг я нащупала какую-то верёвку, палки, потянула их к себе и вот в моих руках оказалась целая Мауси.
- Мама Да...- пискнула она. Я не столько услышала, сколько догадалась. Она обвила меня своим верёвочными лапами.
- Они нас съедят! - пропищала она мне в ухо.
- Я не дам! - Хотела бы я сама в это верить.
Я крепко обняла игрушку, прижалась к чемодану. Может быть, нас не заметят? Вокруг гремело и грохотало, что ревело во тьме « рвау! Ррва-уу!». Дул сильный ветер. Тут вдруг Мауси пискнула в моих руках, что-то врезалось мне в затылок и я отключилась.
А когда я пришла в себя, то подумала, что за дурацкий сон мне приснился! Открыла глаза, но вокруг по-прежнему было темно. Страшный рёв стих, вокруг меня обвивались какие-то веревки. О, нет, я еще не проснулась и вся эта катавасия ( кстати, если когда-нибудь увижусь с мамой, надо уточнить - катавасия или котовасия?)
Тихо, темно, веревки эти - я испугалась. Да, сознаюсь, я Даша Фельдман, серьёзно испугалась. Я даже, когда на нас дикие гетры напали - испугалась не до конца, так как надеялась, что мне всё снится.
К сожалению, мой истошный крик « Помогите!» не привёл ни к каким результатам. Он заглох, как будто я кричала в подушку. Мало того, у меня было ощущение, что под ногами у меня пустота. Да нет, вокруг меня! Я вдруг чётко поняла, что ничего нет. Нет Подкроватья, нет Стойпоганца, нет Дениса, папы и мамы и дедушки и бабушек, нет школы, нет Москвы, нет нашей планеты. Нет моих рук и ног, ой, они еще были. И эти верёвки. Тут я вспомнила наконец, что перед тем, как потерять сознание, пыталась спасти Мауси. Точно, верёвки - это, наверное, её лапы.
- Мауси?
- Мя?
Отлично, может, это мне кажется, что ничего нет? Такая иллюзия? Противная, надо сказать, иллюзия получается. Ну, раз руки есть, я сжала несколько раз кулак и ощутила это движение, оно меня успокоило. Мауси тоже есть. А где всё? И где все?
- Мауси, а где всё? И все?
- Не знаю… мне страшно, хозяйка…
- Не называй меня так. Я Даша. Хозяйки, это в древнем Риме были или в Америке. Дуры такие неразвитые. Понятно?
- Ага…
- У вас, в Подкроватье такое уже бывало?
- Не знаю, обычно, кто не успевал спрятаться в убежище…того мы больше не видели… Волшебник говорит, что есть Забвенье… Может мы попали в него? - и Мауси мелко затряслась. - Оттуда не возвращаются!
- Хм, вряд ли. Как минимум, я помню про тебя, а ты - про меня.
- А потом забудем, а потом забудем, как мы выглядим и забудем про себя… Мы будем никто! А-а-а…
- Не паникуй! Главная заповедь путешествующего автостопом( Даша вспоминает книгу Адама Дугласа « Автостопом по галактике), - пробормотала я. - Ну, как мы можем быть никем? Я - Даша, Дарья Львовна Фельдман. В этом году я заканчиваю школу. Я любимая дочка папы и мамы, и внучка бабушки и дедушки. У меня клевый брат - Денис. А ты?..
- А я Мауси! Меня сделали из дерева и верёвок, я могу шевелить лапами и я живу в Подкроватье, дружу с матрешками и…
- И самое главное, ты моя любимая игрушка! И нас с тобой ждут.
Деревянная кошка перестала хныкать. Я не видела её мордочки, но мне казалось, что она улыбнулась.
Но, если честно, угнетала тьма. Я могла слышать, могла ощущать движения, но я не ощущала под ногами никакой опоры. Как будто мы висели в воздухе или даже находились в воде. Неприятное ощущение. Не хочу больше вспоминать про это. Не пожелала бы даже Лихоманкину или Мареву оказаться в этом гнусном месте. Вернее, в этом безместье.
Сначала мы переговаривались с Мауси. Я спрашивала её о других игрушках, о том, как они жили без нас. Оказалось, что игрушки всегда надеются, что мы возьмем их в руки или посадим на полочке - это лучше, чем томиться в чемодане или ящике. А еще лучше, когда игрушку дарят своим детям. Мауси рассказала мне , что, например, Старым солдатом или маленькими индейцами играл еще папа Лёва. А мишка с синим мехом помнит еще маму Наташу. Они очень гордились, когда попали в наши руки. И надеются, что когда-нибудь удостоятся чести оказаться в руках наших детей… Тут Мауси тихонько захныкала.
- Мауси, Мауси! Всё будет так, все будет именно так! Еще лет пять, ну десять, у нас будут дети, ну, какие-нибудь будут. Обещаю, я все переберу и приведу в порядок, я покрашу тебе лапки и буду хранить, я…
- никогда-а, никогда-а… - послышался вдруг противный тихий голос. Он казался ласковым, но был ужасно гнусным. Меня даже затошнило. Как будто по руке пробежала стайка паучков или таракашек. Даже не так, как будто схватил перила, а там слюна. У меня был такой неприятный опыт, я бежала на урок, этажом выше стоял Марев и плевал зачем-то вниз. Я сначала схватилась за перила, потом услышала его хохот, потом успела добежать до придурка и разок треснуть и опоздать на урок, так как долго в туалете отмывала руку. Рука была чистой, но противное ощущение никак не смывалось. Это было еще в началке, до того, как Марев начал носиться со своими теориями о чистых и нечистых народах. Лучше бы о своей чистоте подумал. Впрочем, для меня Марева будто бы и не существовало.
- правильно, его не существует, никого не существует, никогда вам отсюда не выбраться, вас нет, ничего нет.
- Врешь, гадина! Кто ты? Покажись? - в ответ послышалось скользкое хихиканье.
- нет марева, нет дениса, нет папы, нет мамы, нет игрушек, не нужны они, раз нет детей, никого нет, тебя нет, хи-хи-хи
Моя бедная деревянная кошечка даже дрожать перестала. Вдруг я поняла, что не чувствую её. И себя-то не чувствую. Я попыталась провести языком по зубам и ничего не почувствовала. Это было неприятно. Нет. Это было страшно. Меня…
- нет, нет, нет, дашки фельдман больше нет, хи-хи-хи…
меня охватили слабость и безразличие. Ну, ничего нет и не было, я попыталась всё-таки вспомнить что-то из своего прошлого, но не смогла. Кто такая Даша Фельдман? Всё равно… всё равно… потом слабенькая мысль, что хотя бы ради этой неизвестной дашифельдман, слово-то какое смешное, надо вспомнить, кто такая я. А потом я вспомнила, как дедушка мне пел:
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу!
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперед,
Рабочий народ!
Я слабо представляла, что это значит… просто возникло в голове, а потом, я это спела вслух и еще раз и еще, пока совсем не разозлилась.
- Ничего не безвестные, ничего не гнетут! Я щас вам дам, щас… только попробуйте.
Вокруг шипели, меня кто-то царапал, я пиналась, как вовремя я почувствовала ноги! Может, они и худые, но я много бегаю и танцую, уж пнуть могу от души. Что-то попыталось вырвать у меня Мауси, я рыкнула и не дала.
- Не дам! Это моя кошка! Я есть и она есть и всё на свете есть, даже гадкий Марев есть, но мы с ним сами разберемся! И папа, и мама есть, и бабушка и дедушка и Лена, все есть, и будут! Это вас нет, я вас не знаю и вас нет, прочь!
- Ой! Ты совсем! - я кому-то удачно попала в зубы, кажется. Потом меня крепко схватили. Но осторожно. И я открыла глаза. Меня держал Арни, на меня смотрел Денис и потирал губу, ой, кровь, кажется, это я его так?!
- Ты дралась, как тигрица, - с восхищением сказал брат.
- Бро Даша, вы в порядке? - уточнил пластмассовый воин.
- Ты, девка, дерешься-то ладно, но своих-то лупить зачем? - припечатал пластмассовый Солдат. Мне показалось, он усмехнулся. Я смутилась.
- Я испугалась! Эти, они ..оно…
- Оно покинуло нас, - важно объявил вождь. - Как и предсказал Кот, в чьих усах качаются звезды, отважная девушка прогнала Великое Серое Зло!
- Серое? Ну, оно было достаточно темным. - пробормотала я и стала осматривать Мауси, которая лежала, не шевелясь, грудой деревяшек и веревочек.
- Мауси! - так погано я себя чувствовала только когда у Леши Скунсик отодрал сетку на форточке и вывалился вниз. Он лежал на мокрой земле кучкой пестрого меха и не шевелился, а мне казалось, что я разучилась дышать. После этого Скунсик полгода не подходил к подоконникам, Леша поставил новые сетки, а я нервничаю, когда вижу кошек, поглядывающих на улицу с какого-нибудь высокого этажа.
- Ну, она должна… Что с ней? Я же в порядке!
- Всё, отмяукалась наша Мауси, - послышался голосок, - как перерезали ниточки. - Среди игрушек, покачиваясь, стояли ножницы. Глупые круглые глаза ничего не выражали. И ножницы эти, как я помню, были тупыми. Но звали их Острые Уши.
- Не смейте так говорить! - прошипела я. К нам протиснулась бочком Желтая Луна. Ну, у неё всего две стороны было, ей бочком проскользнуть - раз плюнуть.
- Я дам ей волшебное зелье! - серьезно заявила жена вождя. И она велела принести ей ластик и бумагу, формочку для песка и…
вот это оказалось для меня сюрпризом, пару лет назад у тёти Лены пропали любимые духи, там еще было полфлакона.
- Гм, - сказала я. Куклы, матрешка, пупсы и прочие игрушечные товарищи немного потупились. Но Желтая Луна не обращала на нас внимания. Медвежата налили воды в формочку, а индианка капнула туда духов, флакон придерживали суровые индейцы и Эля, потом, что-то шепча, Желтая Луна стала крошить туда же бумагу, затем балерина своими жесткими руками стала отламывать кусочки ластика и кидать их в эту смесь. Всё это время Желтая Луна что-то бормотала, постепенно она стала петь, раскачиваясь и взмахивая руками. Порой она складывалась пополам, вызывая у меня опасения, что просто порвется. Как же мы её склеим тогда? Денис следил за её действиями ошалелыми глазами.
- Не думал, сестренка, что ты играла в такие игры.
- Ты что! Ластик с бумагой - первейшее средство при опасных болезнях, ты просто забыл. Я и Арни так лечила. Но вот про духи что-то не припомню.
- Духи тоже были, - Прошептала Эля. - А потом закончились. Арни организовал экспедицию и добыл новые.
- Хм, - я строго посмотрела на солдата.
- Sorry - смутился он. - Я не знал, что…эээ.
-Ладно, проехали, для хорошего дела не жалко.
Пока мы шептались, Желтая луна стала ходить вокруг Мауси и брызгать на неё водой из формочки, приговаривая что-то вроде: « У зайки боли, о-уммм, у медведя боли, о-уммм, а у Мауси-деточки заживи!»
Денис было прыснул, но вождь строго посмотрел на него:
- Это могучее заклинание! А Желтая Луна разговаривает с духами - ей многое ведомо, немало жителей Подкроватья она спасла!
- Я понимаю, хих, только мишку жалко! - всхлипнул мне в плечо Денис, пытаясь подавить хохот.
- Это плохой мишка, с ТОЙ стороны, - серьезно пояснил синий мамин медведь. Вдруг Желтая Луна перестала бродить вокруг Мауси, махнула рукой, все её помощницы отошли в сторонку. Жена вождя поманила меня. Я подошла, взялась за крестовину и потянула её на себя - сначала поднялось тело. Мне было немного неудобно удерживать длинную деревянную палку, но мне на помощь кинулся Денис. Мы приподняли крестовину так, чтобы Мауси могла поднять голову.
Она на мгновение ожила, посмотрела на нас, а потом её нарисованные глазки словно бы выцвели:
- Не …мям…- только и услышали мы.
- Мауси пострадала тяжело. Нужны силы великого духа - Кота, в чьих усах пляшут звезды и месяц. Но он далеко… - Луна беспомощно пожала плечами.
- Ушел в великие ковроравнины! А там…
Всё понятно. А там неизвестное зло. В этот раз отбились, но что-то я не уверена, что это был последний бой. Серое зло - оно ползучее. Я высказала свои соображения вслух и Луна с Белым Пером печально покачали головами, мол, да, ползучее и живучее.
- Мы пойдем, - сказал Денис. Эля и матрешка заголосили, мол, -куда-куда, нельзя, мол, что делать-то.
- Что делать, что делать, - проворчал Старый Солдат. - Идти надо, сеструха. Пойду я, я старый, мне не страшно уже, если что…
Я топнула ногой. Это было в духе дедушки, если честно. « Не страшно, если что…»
- Никаких « если что». Идем мы с Денисом.
- А смысл? - скептически прощелкали Острые уши. - Никто еще не выживал после встречи с Господином. - Чугунная балерина медленно развернулась и посмотрела на зайца. А я подошла поближе и ухватила ножницы за колечко, так, что они перевернулся вниз ушами-лезвиями.
- Смысл есть всегда. А теперь скажи-ка мне, зайка, всё, что ты знаешь!
Все зашушукались.
- Даш, ты что? - тронул меня брат за локоть. Острые уши дрожали у меня в руках и мне было тяжело их держать. Неожиданно Лиза ухватилась за другое кольцо.
- Кто такой Господин? Это крыс какой? ( не хватало еще крыс в доме). Я невольно вспомнила эту страшную историю про Щелкунчика. Мама рассказывала, что я жутко ревела и она пожалела о том, что повела меня в пять лет на спектакль. Денис вот не ревел, он просто заснул.
- Бро Даша, ээ, ну, Острые Уши - трусоват, но…
- Пусть тогда скажет, почему он назвал это вот, что с нами было господином. Нет, даже так - Господином!
- Да, это я имел ввиду, ну, хозяйка, я…это оговорился, я сказал, с хозяином, я…
- Не щелкай! Я тут всю дорогу борюсь с этим « хозяин-хозяйка». Устроили тут, понимаешь, апартеид какой-то! ( некоторые глупые люди считают, что людей можно делит по цвету кожи и запрещали людям с другой кожей, глазами и волосами жить по-человечески. Это и называется апартеид).
Ты сказал, что никто не выживает после встречи с Господином, а не с хозяином. Я четко слышала. Это ты про Дениса сказал? Про меня? Ведь нет!
- Ах, я старый дурак! - воскликнул Старый Солдат.
- О, my God!
Белое перо что-то прошептал на ухо своей жене, которая нагнулась к нему( я перестаралась и нарисовала в своей время индианок немного выше, чем надо). Та кивнула и взобравшись на плечи своих подружек, что-то прошептала Марье Петровне в ушко под нарисованным платком, та было ахнула, но взяла себя в руки, развинтилась и из неё поскакали одна за другой Ариша и Дуняша. Я убедилась, что Лиза крепко держит коварного зайца. Балерина с ножницами стояла, немного прикрытая кубиком, она хотела было пойти за мной, но я покачала головой.
Я подошла к Дуняше.
- Привет! - если честно, я не знала, как с ней разговаривать, она была вроде Таньки Кротенко. Ну, маленькая такая.
- Привет, - матрешечка засмущалась и попыталась спрятаться за старшую сестру.
- Дуняша, ты сейчас послушай кое-кого и скажи нам, не слышала ли ты этот голос раньше.
Матрешечка подпрыгнула, вроде как согласилась.
В это время из-за кубика послышался придушенный голосок:
- отпусти меня, чугуняка тупая!
- Вот! Вот этот голос я слышала, он с кем-то шипящим разговаривал, - Дуняша подтвердила все мои подозрения.
- Дашкин, но почему мелкая раньше не опознала его…их?
- Бро Даша, я не понял тоже, как? - ну, мой брат поэт, ему простительно, но Арни вроде бы не дурак оказался, а тут вдруг тупит.
- Эх, сынок-сынок, так, то слышать, а то видеть, да Дунька-то под мамкиной юбкой всё время, ей особо подумать-послушать недосуг было! А то называется - спознание следственное.
-О! Эксперимент! - Арни захрустел своей невероятной улыбкой.
Лиза вышла из-за кубиков, на вытянутых руках удерживая ножницы. Я и не думала, что её прелестное лицо может выражать такое презрение. Я такое выражение лица видела дважды, когда Пётр Алексеевич объяснял Мареву, что лет сто тому назад Марева бы даже на дуэль не вызвали, просто отхлестали бы кнутом. Это, когда Марев объяснял мне что-то про моё место в этом мире. Ему почему-то казалось, что наша с Денисом фамилия - повод для обвинения нас во всех его, Марева бедах. А еще я видела такое лицо у мамы, когда наш районный позор синеносый дядя Миша плевал под ноги дворнику и объяснял его, дворника, место в жизни.
- Отпусти-отпусти-отпусти! Отстригу-отрежу! Чик-чик-чик! - ножницы дёргались в руке Лизы, но вырваться не могли. - Он придёт - Он вас накажет! Ничего не останется -всё изрежу!
- Ах, ты гадина!
-Предатель! - процедил сквозь зубы Старый Солдат. А Белому перу изменила его невозмутимость и он замахнулся томагавком.
- Стоп! - я очень устала. Мне хотелось закинуть ножницы далеко-далеко, но мне нужна была информация.
- Кто такой Господин? Где он живет, на ковроравнинах? Есть ли безопасный путь?
Острые уши угрюмо молчали. Лиза встряхнула коварные ножницы так, что они лязгнули. Арни опять натянул свои очки:
- О,кей, я разбирусь с этим… Миссис Матрёшка, я думаю, мы найдем мисс Маняшу.
- Не найдете, - ехидно прозвенел заяц.
- Тебе же хуже, контра проклятая, - я и не думала, что выцветший Старый Солдат может быть таким грозным.
- Идите, - сказала Лиза тяжелым голосом. - Марья Петровна, Эля, идите, Даше надо отдохнуть, да и Денис еще толком не отдохнул, вот, Луна с ног валится, идите все.
И мы почему-то послушались и ушли. Остались только пластмассовые индейцы, роботы, солдаты и проволочные человечки. Мне казалось не осторожным оставлять их наедине с предателем, и я хотела было вернуться к ним, но ноги мои подкосились и меня потащил на себе Денис. Они с Элей уложили меня на Элькину же кровать, рядом, на вышитой еще бабушкой Валей думочке, лежала бедная Мауси. Луна ложиться отказалась, ушла в вигвам из пластикового стаканчика, а Элька напялила когда-то белый халатик и изображала медсестру. Закапуш принес конфеты и печенье. Если честно, я страсть как хотела выпить горячего чая, но у игрушек настоящей еды найти невозможно. Резиновые мышки и куклы-малышки принесли мне пластилиновых яблок и тарелочку с приросшим к ней навеки пластмассовым тортиком, я мило улыбнулась и продолжала грызть отдающее слегка плесенью печенье.
- Ден, а что вы делали там?
- Потом расскажу, - он отломил кусочек печенья, почему-то погладил меня по голове и приложив палец к губам, тихонько ушел. Закапуш вздохнул, а усы его печально поникли.
- Это ужасно невежливо - предавать!
- Не то слово Закапуш…- вздохнула я. Хотела что-то еще сказать и заснула.
Проснулась я отдохнувшая, веселая. Напротив меня стояла с серьезным видом Эля и держала в руках нечто невообразимо лиловое и местами серебряное.
- Мама Даша, тут решили затеять праздник…
- А как же наш поход к коту? А Маняша. - Я нервно оглядывала то, чем размахивала моя кукла. Бабушка Валя именно с таким видом вручала мне сшитые ей платьица, которые были очень славными с первого по третий класс и совершенно неприемлемыми, начиная с четвертого. Нет, у бабушки Вали отличный вкус, а шьет она, как профессиональная швея и все свои концертные платья сама себе всегда мастерила и даже мамино свадебное платье, а сейчас они невероятно сдружились с бабушкой Риммой, потому что бабушка Римма даже пуговицы на дедушкиной рубашке умудряется пришивать разными нитками… Бабушка Валя классная, мне вообще очень повезло с бабушками, но… но у бабушки Вали невероятно устаревшие взгляды на моду. Она моложе бабушки Риммы, а взгляды у неё старше, чем сам дедушка Сёма. Нет, даже еще старше… корнями своих представлений бабушка Валя угнездилась где-то в 19 веке, если не в 18… Бабушка Римма меня всего раз в неделю уговаривает расплести дреды, а бабушка Валя, каждый раз, когда видит. А я её вижу тоже почти каждый день, то на улице встретимся, то мы с Деном в гости забежим. И каждый раз « Дашенька, расплети дреды!» Но самое страшное, когда бабушка Валя пытается мне что-нибудь задарить. Сама красивую тряпочку какую-нибудь найдет, сама сошьет , все очень классное, но на тётю Лену. А еще - юбки. А юбки я вообще не ношу. Бабушка Валя фанат юбок, мол, юбки это женственно, юбки это красиво. Красиво. Не спорю. Мне очень нравилась юбка у Анжелки в красно-черную клетку. Один единственный раз попросила бабушку Валю сшить что-то похожее - а она в ответ, ужас, ужас, мол это неприлично такие юбки носить! Ну, я бы её с лосинами в крайнем случае носила и все бы было прилично! Но тут мы с бабушкой Валей общего языка найти не можем. И она периодически мне дарит длинные юбки в голубенький цветочек, блузочки с пышными рукавами и все такое.
И вот Эля размахивала похожим.
- Что это?
- Моя мантия! - гордо сказала Эля. - Она очень красивая и ты в ней будешь выглядеть сногсшибательно!
Да уж, в своей тунике из футболки я выглядела не очень сногсшибательно.
- Элечка милая, а зачем?
Оказывается, мы с Денисом не могли уйти просто так. Уйти мы должны были торжественно. Пока я спала, игрушки придумали целую церемонию.
Отправиться мы должны были верхом на Слонике, я непременно в красивой мантии. До самих ковроравнин нас проводит почетная караул из индейцев. Куклы, пупсики, зверюшки нас проводят чуть-чуть не доходя до Озера Колы, желая нам победы и удачи и осыпая конфетти.
Бррр. Они с ума все посходили? От мантии я смогла отказаться, а от слона нет. Денис сказал, что всю жизнь мечтал покататься на слоне. И мы поехали на слоне. Ему сделали сбрую из маминого шарфика, к шарфику привязали думку, на думке лежала бедная Мауси, укрытая розовым кукольным покрывальцем. Рядом с ней сидела Желтая Луна, которая вызвалась сопровождать нас и приглядывать за больной. За нами торжественным строем шли индейцы, солдатики всех размеров и видов, мягкие котята, динозаврики, щенки, зайчики, по бокам от слона торжественно вышагивали Арни, Эля, матрешки, большие медведи, а впереди еле слышно постукивая точеной ножкой, выступала Лиза. Бумажные куклы шли рядом с ней. Чуть поодаль, пошатываясь, брело скрученное существо из платка. Я вздрогнула, но ничего не сказала. Безглазый, белесый, в еле заметную клетку, Платочный человечек напоминал мумию из ужастиков.
Мы миновали ядовитое Озеро Колы, я проводила взглядом валяющиеся тела Диких Гетр. Про себя я дала слово, что как только выберемся, наведу порядок под кроватью. Не хватало еще, чтобы мои гетры превращались в чудовищ и вредили моим же игрушкам.
Мы вышли из сумеречного пространства Подкроватья. Вслед за нами вырвалась парочка фанбабочек, судя по желтому цвету, от лимонной карамели.
Почему-то я думала, что Великие Ковроравнины будут погружены во тьму, ночь же и мы вроде бы спим, но их заливал яркий свет. Два солнца светило, одно сверху, а другое откуда-то сбоку. Точно, это люстра, в виде желтого круга и торшер, а в этом странном мире они работали вместо солнца. Мы подошли к густой траве.
- А разве у нас такой густой палас, - удивилась я.
- Это не совсем палас, - пояснил волшебник. - Это Великие Ковроравнины. Они бесконечны, они объединяют все гостиные и детские мира. В них пропадают целые экспедиции, водятся разные дикие звери…
- Я знаю, - важно кивнул Денис, - клещи и блохи.
Волшебник замер, а гражданин Слоник захохотал. Я чуть не упала, так сильно затряслась его спина.
- Э-э, не только. В наших - гигантские воющие анаконды, например. Они вызывают страшные бури и торнадо!
Тут уже я засмеялась, вспомнив, что в детстве специально просила маму разрешить пропылесосить. Денис подставлял разные предметы и мы проверяли, что может втянуть в себя страшная космическая анаконда. Ох, помню, как от папы влетело, когда мы втянули рассыпавшуюся мелочь и она потом забавно громыхала внутри агрегата. Ну, громыхала забавно, а влетело не забавно. Бабушка, например, даст полотенцем по одному месту и вопрос исчерпан, мама вспылит, подуется пару часов, папа же расставлял нас по порядку, меня, потом Дена и начинал вещать. Вещал папа занудливо, долго, так как был сторонником объяснительной теории. Ну, знаете, если ребенку все объяснить как следует, то он больше никогда ни за что… Некоторые дети да, больше не будут, настолько проникнуться теорией. Еще кто-то не будет, чтобы избежать длинного объяснения на два часа, половина будет продолжать экспериментировать и шалить, но постарается больше не попадаться, а мой брат выслушав, тут же попробует довести задуманное до конца. Поэтому объяснительный подход на Дена не действовал, а меня раздражал.
Зато, когда тётя Лена один раз как следует наподдала Денису, он сразу задумался над уместностью своих диких игр с розеткой и пылесосом.
О, дивные, дивные времена! Жаль, что они так быстро закончились. Сдается мне, что это приключение свалилось на нашу голову случайно, мало кому удается окунуться в мир своего детства с таким полным погружением. Мало к кому приходит в гости говорящий кот. А то, что наше путешествие в Подкроватье он и организовал, я не сомневалась. Интересно зачем? Вот спрошу его, когда увидим, но сомневаюсь, что ответит. Котов тяжело призвать к ответу, особенно, говорящих.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ http://black-mammi.livejournal.com/513827.html
Как на слух слово КОВРОРАВНИНЫ? Как лучше звучит КОВРОРАВНИНЫ или КОВРАВНИНЫ?