Про Балабанова
Я не могу судить, каким Алексей Балабанов был человеком, хотя бы просто потому, что не был с ним знаком. Может быть, оно и правильно: личное знакомство с автором обычно влияет на то, как ты оцениваешь его произведения. Если ты считаешь, скажем, писателя полным дебилом, воспринимать его книги через какое-то время начнёшь исключительно как дебильные, а потом станет ещё хуже: начнёшь плохо думать о тех, кому его книги нравятся. Поэтому лучше держаться в стороне. Это я не к тому, что я не хотел знакомиться с Балабановым, я ему и так ни зачем не сдался, просто вдруг понесло в сторону от темы.
Так вот, Балабанова я воспринимаю только через его фильмы. И могу сказать честно: это совершенно, абсолютно и стопроцентно не моё кино. Как фон Триер, например. Я вижу, что его фильмы, как и фильмы главного каннского нациста, - исключительны. Но они мне не нравятся. В том числе они мне не нравятся и потому, что они - микроскоп, заглянув в который, видишь человеческую природу. Собственную природу. А смотреть правду про себя не всегда приятно. Мне не нравится, что герои большинства балабановских лент - животные. Я, профессиональный мизантроп, сам очень не люблю людей. Но в картинах Балабанова ненависти к человекам я никогда не видел, только болезненную правдивость и жизненную необходимость показать нас самих голыми, без внешней шелухи, без очков «Рэйбан» и айфонов, без «лексусов» и тёлок с длинными ногами и коротким умом. Для меня совершенно очевидно, что он снимал своё кино, потому что не мог не снимать, и снимал его так, потому что не видел смысла снимать иначе. Мне всегда хотелось понять, почему он снимает именно такое беспощадное кино. В одном из интервью Алексей как-то сказал, что снимает кино для себя, а если оно нравится кому-то ещё, тем лучше. Зачем ему было нужно - такое? Этого я, конечно, не знаю. Я не настолько интересовался Балабановым, чтобы читать всё, с ним связанное; возможно, где-то и когда-то он об этом говорил. Я не знаю. Но мне кажется, что, глядя в этот свой микроскоп и разглядывая в мельчайших деталях своего подопытного человека, он пытался взглянуть в глаза каким-то своим демонам, перебороть какие-то свои страхи. И судя по тому, что фильмы его в смысле настроения не менялись, ему это не удавалось. Он из раза в раз показывал абсурд нашей жизни, кровожадную жестокость нашей природы, нашу неимоверную глупость, круто заваренную на дичайшем апломбе, с которым мы о чём-то рассуждаем, придавая этому чему-то титаническую важность при полном отсутствии понимания даже самых элементарных законов существования. Говоря «мы», я, конечно же, имею в виду неких абстрактных «нас», потому что, если брать каждого по отдельности, мы же совсем не такие. Мы ведь честные, мы справедливые, мы порядочные, высокоморальные, любящие и патриотически настроенные граждане великой страны. Правда, у каждого из этих «нас» нет-нет да и мелькнёт мыслишка, высказанная ковбоем Мартином в «Человеке с бульвара Капуцинов». Помните? Мне кажется, что и Балабанов помнил. И хотел узнать, почему.
Алексей Балабанов, как и уже упомянутый мной Ларс фон Триер, очень хорошо понимал людей. Но, в отличие от своего коллеги, в первую очередь он хорошо понимал нас. Предперестроечных и постсоветских россиян. И, наверное, он очень хотел, чтобы и мы сами себя поняли. Ведь ещё до всех нас вместе взятых было сказано: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Его, естественно, обвиняли в приверженности к чернухе, и, на первый взгляд, обвиняли справедливо, да вот беда: девяностые закончились, девушку ужинают и танцуют уже несколько другие граждане, а Балабанов по-прежнему снимал о том же, о чём и тогда. Потому что, когда все снимали то же самое по форме, это была чернуха. Теперь все снимают другое, а он до конца оставался верен себе, потому что главным всегда было содержание. А это уже почерк. И поэтому, пусть я никогда не любил его фильмов и вряд ли когда-нибудь полюблю, Алексей Балабанов был очень нужен нашему кино, причём нужен именно вот так, когда только он один, а все остальные занимаются совершенно другими вещами. И его совершенно справедливо должно не любить большинство, потому что под микроскопом видно всё, а уж когда ты в этот микроскоп смотришь на себя самого…
Да, моё личное кино от ухода Балабанова не пострадает. Но Кино - потеряло очень многое.
Requiescat in pace.
Запись опубликована в блоге "Кирятник". Комментировать можно здесь или there.