Одессея. Глава 4. Ничего личного
Что может быть лучше морской прогулки? Солнце, лёгкий бриз, мягко обдувающий лицо и простор, ограниченный лишь горизонтом. Корабль мерно и убаюкивающе покачивается на морских волнах и продолжает свой путь.
- Долго нам ещё пиздюхать до этой Итаки?! Я уже отжаХГил всё, что только можно, на этом пекле! - восславил прекрасную погоду Одиссей.
- Царь, встречный ветер, - развёл руками Шлемазлос. - Идём только на вёслах.
- ПидаХГасы! - похвалил слаженную работу команды царь. - Что-нибудь видно на гоХГизонте?
- Ни хуя, - доложил первый помощник.
- А земля видна? - уточнил Одиссей. - Да блядь! Ёбаная качка!
- Царь, - предложил помощник. - Может ты всё-таки сначала соберёшь карту, а потом мы уже начнём по ней ориентироваться?
- Отъебись, Шлемазлос, - попросил помощника царь и вновь принялся собирать рассыпавшиеся куски амфоры.
- Вообще, можно было потратить денёк на острове лотофагов и собрать эту ёбаную урну, а уже потом выдвигаться…
- Шлемазлос, отъебись! - приказал Одиссей. - А то акулам велю скоХГмить!
- Царь, какие акулы, - вздохнул первый помощник. - Мы за борт даже кости не выбрасываем. Последняя акула, которая плыла рядом с нами, сдохла от голода три недели назад.
- Я специально найду остХГов, куплю там акулу и скоХГмлю тебя ей! - разродился творческой идеей Одиссей. - На пеХГвом же остХГове!
- Земля! - заорал вперёдсмотрящий. - Земля! Можно мне вниз наконец?
- Пиздец тебе, Шлемазлос, - торжественно пообещал Одиссей и пошёл готовиться к высадке.
- Царь, что-то мне этот остров не нравится, - сообщил Поцос, нервно сжимая древко копья.
- Чем же? - поинтересовался у него какой-то гоплит.
- Много коз, мало козлов, - сказал воин.
- Козлов сейчас там будет на одиннадцать больше, - вмешался в их обсуждение Одиссей.
- Ты хочешь взять с собой десятерых? - уточнил Шлемазлос.
- Я беХГу с собой одиннадцать, - поправил царь. - Тебя тоже. Поэтому скоХГо на этом остХГове будет больше на десять козлов и на одного тупого баХГана.
- Царь, - заговорил Поцос. - Я не уверен, что…
- Поцос, заткнись, - велел Одиссей. - Ты проебался на остХГове лотофагов, и вообще аХГендное копьё в клешнях деХГжишь.
- Царь, мне кажется, что это остров…
- Поцос, не моХГочь мне бейтсы и командуй тут! - отмахнулся Одиссей и спрыгнул на берег. - Ловите коз, а вы - за мной.
Отряд в составе царя, первого помощника и десяти рядовых итакийцев отправился вглубь острова, исследуя и изучая земли, где ещё не ступала нога древнего грека. Местность вокруг была явно заселена, и, хотя вокруг не было ни следа земледелия, обитатели явно были разумны и не голодали. Многочисленные стада коз и овец, пасущиеся на лугах, совершенно не боялись приближающихся к ним итакийцев и даже позволяли себя погладить. Членам отряда Одиссея, впрочем, контактный зоопарк быстро наскучил, поэтому они отправились дальше и вскоре обнаружили большую пещеру, вход в которую был окружён большими камнями. Внутри обнаружились большие запасы провизии, которые итакийцы с удовольствием сократили. Чуть позже они обнаружили и запас вина, который единогласно был признан врагом и приговорён к уничтожению. В процессе исполнения приговора отряд Одиссея не заметил, что позади них стоит огромная фигура.
- Что вы, пидор, тут делать? - пробасил хозяин заведения, обращаясь ко вмиг протрезвевшим древним грекам.
Одиссей обернулся и увидел огромного великана. Впятеро больше любого из гоплитов, в одной шкуре, он злобно зыркал на незваных гостей единственным глазом и помахивал дубиной, которая, хоть и была размером с Одиссея, была для гиганта одноручным оружием. А позади него стояла собака не менее чудовищных размеров, злобностью взгляда готовая поспорить с любой головой Цербера. Всем своим видом псина демонстрировала, что очень хочет познакомиться с древними греками поближе. Тем не менее зверюга не сделала ни шагу, потому что была надрессирована.
- Что вы тут делать? - повторил циклоп. - Что вы забыть в пещере Полифем?
- Он, походу, тупой, - шепнул один из гоплитов, дожёвывая циклопский сыр.
Секунду спустя он и ещё один гоплит, захихикавший над комментарием, оказались в мощных лапах великана. Одиссей даже не успел предоставить хотя бы один аргумент законности своего присутствия, как пойманные оказались съедены владельцем кладовой.
- Вкусно, - рыгнув, поставил звезду Полифем. - Остальные такие же вкусно?
- Нам пиздец, - прокомментировал Шлемазлос.
- Да, тебе пиздец! - отозвался вконец утомившийся Одиссей. - Потому что ты меня заебал. Вот он! Он вкусный!
Циклоп удивлённо посмотрел на орущего древнего грека.
- А ты вкусно?
Царь понял, что иногда эмоциональные порывы бывают не к месту.
- Блядь, - только и шепнул он. - Да, я тоже вкусно! А ещё я уметь игХГать!
- Играть? - нахмурил бровь Полифем. - Во что ты уметь играть? Шашки, шахматы. В шахматы у меня третий разряд. Только в лото я не играть. Я один раз выиграть, и всё. Надо мера знать.
- Одя, - шепнул один из гоплитов. - Он не тупой. Он умнее половины экипажа. Просто говорит с акцентом.
- А ещё я хорошо слышать, - подсказал улыбающийся Полифем. - И не любить, когда кто-то ругаться. Ты же не будешь больше ругаться?
- Конечно не буду! - заверил его царь. - Слово Одиссея, цаХГя Итаки!
- О как, - обрадовался циклоп. - Царей я ещё не жрать. Ты точно вкусно?
- Точно-точно. - закивал Одиссей. - Я хочу сыгХГать с тобой в одну игХГу.
- В какая? - нетерпеливо спросил циклоп.
- В «очко», - улыбнулся царь.
- Это что? - удивился хозяин пещеры.
- Это такая итакийская игХГа, - стал рассказывать Одиссей. - Каждый надевает повязку на голову, чтобы она закХГывала глаз. И тот, кто поймает втоХГого в захват, победил.
Собака недоверчиво зарычала, но далее ничего не сделала, потому что была хорошо натренирована.
- Странная игра, - задумался Полифем. - Ты точно не хотеть меня в неё наебать?
- Поля, ты что? - обиделся Одиссей. - Мы, дХГевние гХГеки, дХГуг дХГуга не наёбываем!
- Ну хорошо, - согласился Полифем. - Но повязки надевать одновременно. А ты - сидеть. Пока я не велеть иное - сидеть.
Собака послушно села в углу и перестала шуметь, потому что была очень хорошо надрессирована. Одиссей же согласился с условием циклопа, и участники игры одновременно надели повязки на глаз. Полифему едва удалось скрыть улыбку, со своим прекрасным слухом и знанием всей пещеры он мог перемещаться тут и на слух. И как только игра началась, он тут же сделал шаг туда, где находился оппонент. Царя там уже не оказалось. Остальные итакийцы боялись шевельнуться, лишь козы и овцы нервно ёрзали в стойле. Где-то сбоку что-то зашуршало, и циклоп кинулся туда. Лишь для того, чтобы поймать выбравшегося из стойла ягнёнка.
- Знаешь, Одиссей, - сказал Полифем, закинув скотинку обратно на её место. - Мне кажется, ты всё-таки хотеть меня наебать.
Ничего не ответил ему Одиссей. Лишь, поправив повязку на одном глазу, огрел циклопа его же палицей по затылку. Циклоп охнул и грохнулся на пол. А собака продолжила сидеть, потому что была слишком хорошо надрессирована.
Когда Полифем пришёл в себя, в пещере пела птичка. А ещё было светло, потому что итакийцы успели отодвинуть валун от двери и утащить весь скот. Ещё у циклопа дико болела голова, а в глазу почему-то всё двоилось, хотя глаз был один. К тому же проклятые греки исписали всю стену. Полифем закряхтел, вставая, и с трудом подошёл к надписи. Когда он сумел сфокусировать взгляд и прочитать написанное, то от воя ужаса переполошилась вся округа. Циклоп выл и орал, отшатнувшись и прижавшись к противоположной стене. На крики пришли другие циклопы, а собака сбежала от страха, потому что выслушивать безумный вой хозяина её не дрессировали. Позже выяснилось, что она убежала далеко на северо-запад, переплыла пролив и спряталась где-то на болотах большого и дождливого острова. Но это было позже, а сейчас Полифем, оставшийся без стада и собаки, изливал своё горе сородичам. И самая страшная его боль была намалёвана на стене.
«Здесь Одиссей обыграл Полифема в “очко”».
Полифем выл и тыкал в неё, а остальные циклопы лишь нервно переглядывались.
- Поля, - не выдержал самый большой циклоп, по этой самой причине единогласно назначенный старостой деревни. - Ты заебал. Ты прекрасно знаешь, что кроме тебя никто читать не умеет. Чего ты орёшь?
- У меня Одиссей очко выиграть! - заныл Полифем.
Перешёптывающиеся сзади циклопы притихли и переглянулись. Даже птичка прекратила чирикать и удивлённо свесилась с балки, перечитывая надпись.
- Я проиграть Одиссей очко! - всхлипнул циклоп.
Циклопы из задних рядов, пятясь, поспешили на выход.
- Э… - осторожно начал старейшина. - А ты это точно перевёл?
- Что? - переспросил циклоп.
- Ну… - начал великан, медленно отступая ко входу. - Просто мы… Это. Тебе сообщить хотели.
- Что сообщить? - не понял Полифем. - И куда ты идти?
- Помнишь, мы в баню собирались? - задал наводящий вопрос старейшина почти у порога.
- А что?
- Там пещеру частично завалило, в общем, - стал уводить взгляд старейшина. - И одного места нет. Мы жребий бросили… В общем… Мы тебя как-нибудь в другой рас пригласим.
- Вы! Вы все пидарас! - взревел Полифем. - Я вас всех на хуй вертеть!
Старейшина поспешил покинуть гостеприимное жилище циклопа.
- Батя!!! - заревел циклоп. - Бааатяяя!!!
В центре пещеры забил солёный источник, и из воды сформировалась фигура Посейдона. Бог морей сонно зевнул, почесал афедрон трезубцем и уставился на циклопа.
- Чего у тебя опять случилось, Полихуй? - поинтересовался Посейдон.
- Батя, я же просить не называй меня так! - всхлипнул циклом. - Мой имя - Полифем!
- А я просил тебя не учить восемнадцать языков, - фыркнул морской бог. - Хуй ты меня послушал, а теперь родной язык забыл, и хуй тебя разберёшь. Так что ты Полихуй.
- Батя, такие называться полиглот, - заныл Полифем.
- Полиглот родной язык не забывает! - отрезал Посейдон. - Ты - Полихуй, и точка. А теперь, Полихуй, рассказывай, кто тебя, сыночка моего, блядь, ненаглядного, опять обидел. Только побыстрее, я на вручение мне награды «Отец года» опаздываю.
Глотая слёзы обиды, циклоп принялся во всех подробностях рассказывать о встрече с царём Итаки. Повествование затянулось из-за оскудевшего словарного запаса рассказчика. К тому же Полифем периодически прерывался на излияние своего возмущения в адрес сородичей, бросивших его в минуту жизненных трудностей. Когда циклоп, наконец, выговорился и замолчал, Посейдон, умело скрывавший дремоту, решил задать пару наводящих вопросов.
- То есть ты, Полихуй, - сказал он. - Играл с Одиссеем в «очко».
- Да, - кивнул Полифем.
- И проиграл, - продолжил Посейдон.
- Проиграл, - согласился циклоп.
- А ты правила этого «очка» хотя бы знаешь? - процедил бог морей, с трудом скрывающий бешенство.
- Так Одиссей мне они рассказать, - сказал сын в свою защиту.
- А ты когда-нибудь слышал об этой игре, мудило ты жопоглазое?! - взорвался Посейдон. - Ты хоть на одной амфоре, на сральном горшке видел хотя бы упоминание об игре в «очко»?!
- Нет, - совсем приуныл циклоп. - Он меня и тут наебать.
- Я бы переименовал тебя в Полидолбоёба! - продолжил бушевать Посейдон. - Но тогда я тебя бухим не дозовусь! Только поэтому останешься Полихуем! Ясно?!
- Ясно, - тихо согласился Полифем, раздумывая, стоит ли переделывать табличку у входа в пещеру, или подождать, когда батя забудет.
- А с Одиссеем этим я разберусь, - пообещал Посейдон.
- Ты его утопить?! - воскликнул циклоп, глядя на отца влюблённым глазом.
- Ещё раз на меня так посмотришь, я тебе трезубцем вместо одного очка в жопе три сделаю, - пообещал Посейдон. - Я поставил, что он до Итаки не доберётся за десять лет, а из-за тебя, мудака, теперь должен честь семьи отстаивать.
Посейдон отошёл и стал водить трезубцем в воздухе, о чём-то размышляя.
- Значит, если он не доберётся за десять лет, то это будет считаться выигрышным условием...
- Батя, я…
- Заткнись нахуй, я философствую, - попросил тишины бог. - Если он утонет, то это будет считаться неприбытием в срок. Отлично! Я выиграю! А теперь у меня есть повод!
- Так я тебе помочь, получается? - не понял Полифем.
- Заткнись нахуй, сынуля, - попросил Посейдон и скрылся.