Джон Бёрк. Детский праздник
Это такая небольшая новелла ужаса. В детстве на меня такие штуки производили достатончо сильное впечатление. Откопал тут на днях книжицу и… Поскольку в сети текста [на русском языке] я не нашёл, вот вам эксклюзив. Не поленился «отоусиарить» печатный текст. Перевод с английского Александра Бутузова.
Вечером, когда Алиса Джерман открыла входную дверь и увидела стоящего на пороге Симона Лоттера, она уже знала, что сегодня должно произойти что-то ужасное.
За её спиной шумел детский праздник. Там уже успела вспыхнуть короткая ссора: два мальчика громко заспорили, послышался глухой толчок - один из них оттолкнул другого к стенке. Это было в порядке вещей, потому что, если честно, то, что это за праздник, когда мальчики чинно сидят за столом и не пытаются оттузить друг дружку?!
- Добрый день, миссис Джерман, - сказал Симон Поттер.
Ему было восемь лет, и он не принадлежал к числу мальчиков, которым нравится драться. Вежливый, аккуратный, спокойный и очень честный маленький мальчик, он не пользовался любовью других детей. Неприязнь к нему была так сильна, что с ним даже избегали драться.
Когда Симон стоял перед дверью, с почтительной улыбкой глядя вверх, на Алису, по коже у неё пробежали мурашки.
На мальчике был новенький плащ, его лакированные туфельки ярко блестели. «Наверное, он сам их чистит», - подумала Алиса.
Бледно-каштановые волосы Симона были гладко причёсаны назад.
Алиса отступила на шаг. Симон прошел в прихожую. В этот момент дверь из гостиной распахнулась, и, громко топоча, вбежал Ронни. Он остановился, увидав Симона, и сказал то, что Алиса ожидала услышать:
- Я не приглашал его.
- Но, Ронни…
- Поздравляю тебя, Ронни,- сказал Симон, протягивая перевязанную ленточкой коробку.
Ронни не мог не взглянуть на неё и удержать свою руку, инстинктивно протянувшуюся к коробке.
- Но, мам… - Ронни встряхнул головой и взглянул на Алису.
Ей с трудом удалось сгладить, нет, скорее замять эту неловкость, Помогли шум и весёлые выкрики из гостиной. Ронни растерялся, он не мог сосредоточиться на чём-то одном: хотел остановиться и поспорить, хотел взять подарок и окунуться в веселье за спиной. Противоречивые желания вспыхивали и мешались у него в голове. Алиса взяла у Симона плащик и проводила его к праздничному столу. Ему не пришлось напоминать о том, что нужно вытереть ноги о коврик, и он не прибавил ни на йоту к тому, что успели наследить до него. Ронни всё пытался возразить что-то, но каким-то образом коробка с ленточкой очутилась у него в руках, и он принялся развязывать её, проходя в комнату следом за Симоном.
Минуту или две Алиса стояла в дверях и глядела на мальчиков.
- Эй… Гляди… Вот это вещь!
Ронни разорвал упаковку и раскрыл коробку. Оттуда он извлек модель подъёмного крана. Она с батарейками, ровным голосом сообщил Симон.
Он очень просто произнёс эти слова, однако восхищение словно смыло с лица Ронни. Остальные, успевшие окружить Ронни, тоже отступили назад и теперь смотрели на Симона. Его подарок был самым дорогим из тех, что уже получил Ронни, а это было неправильно, как и всё, что делал Симон. Неправильно уже потому, что это делал именно он.[Читать дальше >>>]
Большой мальчик с волосами морковного цвета грубо толкнул Ронни. Ронни положил кран на кресло и оттолкнул обидчика. Девочка с голубым бантом сказала им: «Пожалуйста, не надо больше драться», - и отошла в сторону. Она оказалась рядом с Симоном. Он улыбнулся, посмотрел на неё, потом на другую девочку что стояла чуть поодаль, как бы приглашая их подойти поближе. «Всегда болтает только с девчонками», - как-то сказал про него Ронни. Алиса припомнила эту фразу Ронни и молча наблюдала за Симоном. Да, она видела, что мальчик предпочитает говорить только с девочками, видно, ему нечего сказать ребятам. Но и девочкам не льстило его внимание. Они не слушали его, а хихикали и делали друг дружке страшные глаза, а потом убегали, оглядываясь и продолжая хихикать.
Алиса прошла на кухню и опустила занавески. Скоро стемнеет. Летом они обычно устраивали праздники в саду. Однако Ронни предпочёл родиться зимой, и поэтому все дни его рождения сопровождали шлёпанье мокрой обуви по дому и вечная суматоха с шарфами, перчатками, плащами и макинтошами, когда гости расходились по домам.
Минут через двадцать или около того должен был вернуться Том. Алиса с нетерпением ожидала его прихода. Едва ли с его приходом праздник стал бы тише, но всё-таки он очень помог бы ей. Обычно Том придумывает для детей разные игры, смешит их весь вечер; некоторые девочки даже теряли голос от смеха в такие вечера. Но пока он не пришел, Алиса не могла сосредоточиться на кухонных делах. Ей постоянно приходилось выходить и смотреть за детьми, чтобы всё было в порядке. Он а попыталась разучить с ними хором песенку, но её игра на пианино была просто ужасна, и пока она играла, за ее спиной творилось что-то невообразимое. Потом она предложила поиграть в охотников за сокровищами и тут же вспомнила, что не успела спрятать никаких «сокровищ» до того, как в доме начался праздник.
Она была не очень хорошим устроителем детских игр. Искренние ребячьи восторги и радость ошеломляли её. Поэтому неважно, сколько времени занимали у нее приготовления к вечеру: когда наступал день рождения, она оказывалась совершенно не готовой к нему.
Том уверял её, что тут нет ничего сложного. Стоит только открыть дверь, впустить детей и оставить их одних. Как только послышится треск ломаемой мебели, нужно подать на стол сэндвичи, желе, печенье, мороженое. И всё.
У Тома всё выходило очень просто. Но он ещё не явился домой, когда Алисе пришлось пережить первое потрясение вечера. Двадцать детей, собранные вместе, это совсем не то, что двадцать детей каждый по отдельности; один плюс один и так далее - вместе образуют нечто большое и пугающее. Нет нужды говорить, что они способны сотворить в подходящих… или неподходящих - как смотреть на это - обстоятельствах.
Дружный взрыв смеха из гостиной насторожил Алису и заставил произвести очередную инспекцию. Она вошла в комнату, но определить первоначальную причину смеха было уже невозможно. Спиной к стене стоял Симон Поттер, а Ронни и его лучший друг Джек гримасничали и трясли головами с веселостью лунатиков, утрируя неловкость движений, всплескивая руками, как плохие актеры на школьных утренниках.
Ронни первым заметил стоявшую в дверях маму. Он улыбнулся искренне и нежно и до того, как она успела нахмуриться и посл ать ему взглядом молчаливый вопрос, обернулся и сгреб в охапку все подарки.
- Эй, глядите! Глядите, что мне подарил папа!
Кто-то картинно простонал при этом. Один из мальчиков подавился малиновым вареньем. Однако все послушно столпились вокруг Ронни: это был его вечер, его день рождения, и в некотором смысле осмотр его праздничных трофеев был единственной требуемой им за это платой.
- Это мне подарил папа! - Алиса почувствовала, как внутри у неё становится тепло от восторга, разлитого в голосе мальчика. - И это. Мой папа подарил мне всё это.
Если бы Том подарил ему дешёвый блокнот для рисования или коробку цветных мелков, восторг Ронни едва ли был меньше. И она любила его за это.
Симон с серьёзным видом рассматривал подарки, Он не высказывал ни восхищения, ни разочарования, не шумел в восторге одобрения, но и не кидал уныло-завистливых взглядов по сторонам, как некоторые мальчики. Он просто стоял рядом с Ронни - задумчивый, бесстрастный и неподвижный. Но какое-то неспокойное чувство всё же проглядывало в его маленьком, невыразительном личике. Скрытая зависть? Меланхолическая грусть? Отец Симона умер несколько лет назад. Мать растила его одна, с непонятной заботливостью оберегая его от общения с другими детьми и ни на минуту не позволяя ему расслабиться, забыться в детских играх. Она много времени отдавала своей работе в юридическом бюро, но при этом старалась так вести свой дом, чтобы мальчик не ощущал слишком сильно потерю отца. Каждый день после занятий в школе Симон оставался еще на час в классе, специально отведенном для детей, которым трудно было добираться домой, и за кем родители не смогли по каким-либо причинам приехать вовремя. Когда Симон приходил домой, миссис Поттер уже ждала его, готовая весь свой вечер посвятить ему. Она гордилась своим домом, тем, как они жили вдвоем с сыном, его аккуратностью, вежливостью и честностью.
Алиса видела, как Симон, кашлянул, прочищая горло. Да-да, она скорее увидела, чем услышала он втянул в воротничок подбородок и чуть сглотнул при этом, подался вперед. Ей показалось, что он хочет поближе взглянуть на Роннины подарки. Вслед за этим Симон спросил:
- Во что мы будем играть?
Все повернулись и посмотрели на него. Внезапную тишину нарушила одна из девочек. Видимо, она обрадовалась возникшему разнообразию и воскликнула:
- Да, давайте сыграем во что-нибудь!
- Если мы возьмем несколько листов бумаги, - Симон взглянул на Алису, и она поняла, что он с самого начала положился на её предусмотрительность, - мы можем написать на них слова и…
- У-у, бумажные игры, протянул кто-то.
- Вы выбираете слово, - настойчиво продолжал Симон, и записываете его на бумагу. Потом мы делим все поле на квадратики и вписываем в них, ну, скажем, названия цветов, деревьев, имена футболистов, если хотите, так, чтобы все слова начинались с букв первого слова.
- Мальчик, который весь вечер дегустировал малиновое варенье, наложил себе новую порцию.
- О чем он говорит? - спросила девочка с голубым бантом.
- Это очень просто, - голос Симона стал почти умоляющим.- Вы пишете на бумаге слово. Потом пишете наверху те слова, которые вы выберете, я хочу сказать, которые вам нравятся. И...
- А-а, бумажные игры, - снова потянул тот же мальчик.
В разговор вмешалась Алиса. Она вошла в подходящий момент и отчаянно пыталась припомнить те игры, в которые сама играла, когда была ребёнком. Но мозг упорно отказывался освежить эти воспоминания. Маленькая девочка, с визгом перепрыгивающая через диванные подушки, да маленький мальчик, собравший вокруг себя друзей и с важным видом плюющий в разведенный камин - это было все, что ей удалось вспомнить.
- А теперь все внимательно послушаем, - Алиса обратилась к детям. Детские головки радостно повернулись к ней. - Что если нам поиграть в почтальона?
Послышались снова недовольное шипение и стоны, кое-кто пожимал плечами, но девочки завизжали радостно и принялись подталкивать друг друга локотками: очевидно, во все времена девочки играют в почтальона. Алисе ничего не оставалось, как опять удалиться на кухню, предоставив детей самим себе. Поглядывая через кухонную дверь в сторону гостиной, она чувствовала себя немного лишней на празднике.
Некоторые из мальчиков пытались вальяжно ухаживать за девочками - следствие долгого и прилежного изучения фильмов, которые им не разрешали смотреть. А девочки, правда далеко не все, благосклонно принимали эти ухаживания. Но в основном дети сидели чинно и о чем-то тихо переговаривались между собой Алисе было как-то неловко наблюдать за детьми- восьми- девятилетними образчиками того, кем им предстояло стать во взрослом и уже недалёком будущем. Начали играть в почтальона.
За дверью в прихожую стоял Симон. Он постучал. Теряясь, какое выражение - надменное или кокетливое - придать лицу, одна из девочек осторожно открыла дверь. Симон поцеловал её по правилам игры, она демонстративно вытерла губы тыльной стороной ладошки. Симон ушёл в комнату. Девочка посмотрела на потолок и громко, чтобы слышал он и все остальные, выдохнула: «Уфф!»
Вскоре все устали от этой игры причём, мальчики быстрее, чем девочки.
- Убийство! Давайте играть в убийство! - послышались голоса.
Когда распахнулась дверь, и из неё вылетел Ронни, Алиса попыталась найти убедительную причину, из-за которой им не следовало бы играть в убийство. Но не успела её придумать, так как вся компания уже скакала по лестнице вверх, а два мальчика забежали на кухню и направились было к черному входу, но остановились, увидев ее.
- В сад нельзя, быстро сказала Алиса. Уж этого она не могла допустить. - Там очень грязно, вы перепачкаетесь.
Они повернулись и выбежали из кухни. Алиса услышала шаги над головой. Где-то хлопнула дверь. В гостиной погас свет. Неожиданно из темноты появился Ронни и с ним мальчуган, любитель малинового варенья. Они смеялись и о чём-то переговаривались шёпотом. По направлению к лестнице мимо них прошел Симон Поттер. Когда он поравнялся с ними, оба мальчугана заговорщицки замолчали.
Прежде чем Алиса сдвинулась с места, к ней подлетел Ронни:
- Ничего, если мы закроем эту дверь, мам? - Он не стал дожидаться ответа, а просто закрыл дверь и оставил её как узницу, запертую в четырех стенах.
Алиса понимала, что детям не понравится, если она попытается снова открыть дверь из кухни.
Несколько минут прошли в напряжённой тишине. В голове у Алисы тишина эта. прозвучала громче, чем весь недавний шум и гомон. Напряжение, казалось, повисло в воздухе. «Что-то обязательно должно произойти», - подумала снова Алиса. Сверху раздался приглушенный звук удара. Повторился. Это кто-нибудь сильно затоптал ногами, или, быть может, кого-то заперли, и он изо всех сил колотил ногами в двери, чтобы его выпустили. «Наверное, подумала Алиса, они заперли кого-то в одной из комнат, или в чулане в дальнем конце коридора… там, в этом холодном и скрипучем углу дома… Кого? Симона?»
Раздался долгий, леденящий душу крик Алиса распахнула дверь:
- Зажгите свет!
- Не надо, всё в порядке! - с площадки наверху раздался голос Ронни. - Игра закончилась.
Ноги снова застучали по лестнице вниз. В комнатах загорелся свет, возбужденные голоса галдели, перекрикивая друг друга. Кого же «убили?» Кто это был?
Алиса с облегчением услышала, что «жертвой» стала Марион Пикеринг, пухленькая беловолосая малышка с чересчур опытными для её возраста глазами. Вполне вероятно, неожиданно для себя подумала Алиса, что Марион когда-нибудь кончит свои деньки сообщением об этом на первой полосе в уголовной хронике одной из воскресных газет.
Девочки и мальчики высыпали из всех углов, прихожая забурлила от их энергии. Постепенно все перебрались в гостиную. Алисе показалось, что теперь их стало больше, по меньшей мере раза в два, чем в начале вечера. Отовсюду доносились выкрики, шум, гвалт.
Ронни пытался навести хоть какой-то порядок.
- Эй, там, наверху… помолчите… нам нужно узнать, кто был внизу, - а кто - наверху. Все сели... да помолчите хотя бы минуту!
Этот разбор и выяснения результатов не принесли. Для наведения порядка явно не хватало «сильной руки». Зато в избытке было выкриков, визга и неясного напряжения, расползавшегося по всему дому вместе со сгущавшейся темнотой.
На улице и в самом деле стемнело. Алиса не уловила момента, когда наступил вечер Ещё двадцать минут назад, когда играли «в убийство», в комнатах стоял лёгкий полумрак; теперь же за окном чернела ночь.
Среди гомона и гвалта она услышала слабый, но безошибочно угаданный звук: от поворота ключа Тома во входной двери. Она была в прихожей, когда вошел Том.
- Милый!
Он осторожно наклонился и поцеловал её. Руки у него были заняты садовым инструментом; из-под надорванной с краю коричневатой упаковочной бумаги выглядывал садовый скребок, пара ножниц и короткий топорик.
- Всё идет хорошо? - он кивнул в сторону гостиной.
- Я так рада, что ты пришел.
- Ага. Это значит, что они перестали тебя слушаться, так?
- Теперь это не важно.
Это было счастьем - видеть его. Его тонкое, в добрых морщинках лицо успокаивало. Запах табачного дыма в волосах, спокойный и доверительный взгляд, его уверенность, сильные руки - всё в нем передавало ей покой и чувство защищенности. Но что-то всё же было не так, как всегда, что-то отвлекало её внимание.
Когда Том повернулся, чтобы сложить инструмент около подставки для зонтиков, она поняла, что её беспокоило: сверху по-прежнему доносилось равномерное постукивание.
- Я только сложу все это, - проговорил Том, - и сразу вернусь.
До неё внезапно дошло, что он продолжает возиться с инструментом.
- Ради бога! Не надо их относить туда! Там повсюду носятся эти маленькие монстры... - Хорошо, хорошо. Я отнесу их в сарай.
- Нет, там ещё хуже. Ты выпачкаешься с ног до головы, если… - она остановилась и рассмеялась.
Том засмеялся тоже.
- Я говорю, глупость, да? - спросила она. Он сунул инструменты подмышку и двинулся к лестнице.
- Я положу их в нашей комнате, - решительно сказал он.
Из гостиной выскочил Ронни.
- Папа! он бросился к отцу и, радостно смеясь, поймал его руку. - Идём, идём! Ты посмотришь, что мне ещё подарили! Но твой подарок всё равно лучший!
- Одну минуту, сынок. Я только отнесу это наверх и сразу же спущусь обратно.
Алиса посмотрела мимо них в гостиную, подошла ближе к двери и спросила:
- Ронни, а где Симон?
- М-м? - Симон. Где он?
Ронни пожал плечами и снова стал теребить отцовский рукав:
- Не знаю, может быть в туалете. - Ронни, если вы с ним что-нибудь сделали… заперли где-нибудь…
- Пап, возвращайся скорее.
Повернувшись, Ронни с хитрым видом прошмыгнул мимо матери в комнату. Теперь она едва ли смогла отыскать его в кутерьме возбужденных лиц, машущих рук и ног.
- Что-нибудь не так? просил Том.
- Не знаю. Боюсь, как бы они не выкинули нехорошую шутку с Симоном Поттером. Вот уж не думал, что его пригласили Его и не приглашали. Он сам пришёл, бедный мальчуган. Они очень плохо с ним обращались. Боюсь, как бы они не сделали с ним чего-нибудь…
Шум из гостиной перекрывал все остальные звуки, и теперь Алиса не могла определить, прекратились или нет глухие удары сверху.
- Если они заперли его в одном из шкафов, или в дальних комнатах в конце коридора...
- Я посмотрю, - успокоил её Том.
Она с облегчением вернулась на кухню, предоставив все остальные заботы ему. Теперь всё будет в порядке.
Два мальчик выбежали из гостиной.
- Миссис Джерман, скажите, пожалуйста, где у вас…
- Наверху, первая дверь налево.
Они побежали вверх по лестнице вслед за Томом. Вернувшись на кухню, Алиса ощутила себя в полной безопасности и очень уютно, не в пример недавнему чувству испуганной пленницы. Она начала составлять чашки с желе на большой поднос. Минут пятнадцать у них займет еда, а потом Том придумает для них какую-нибудь игру, и она уберёт в это время со стола и вымоет посуду.
Вошел Ронни.
- Мам, где эти штуки для игры? Ну, ты же знаешь, «части трупа»?
Сверху послышался сильный удар, как будто кто-то упал или уронил на пол что-то очень тяжелое. Вероятно, это Том неосторожно открыл дверцу одного из шкафов, подумала Алиса, они уже старые и очень ветхие.
- Ронни, - начала Алиса, - ты…
Он не стал слушать, схватил небольшой поднос с частями «трупа», загодя прикрытый им ещё днем тонкой коричневой бумагой, и убежал.
Через минуту из комнаты послышался его голос:
- Ладно, начинаем. Подходите и рассаживайтесь. Сейчас я выключу свет…
- Эй, подожди нас! Вниз по лестнице застучали шаги, и три мальчика побежали в гостиную. Должно быть, они ждали своей очереди в туалет и потому опоздали. Так всегда у детей: сначала захочет один, а за ним все. «Очень скоро, - подумала Алиса, - запросятся и девочки: в этом возрасте всё перенимается, даже если в том нет необходимости».
- Только что, - Ронни почти кричал, голос его дрожал от возбуждения, и срывался на каждом третьем или четвертом слове, - здесь произошло убийство! Мы нашли того, кто это сделал, но мы до сих пор не осмотрели труп, не так ли?
- Это была я, - пискнула Марион.
- Да, мы знаем… Эй, закройте дверь!
Послышался звук захлопываемой двери, и голос Ронни затих. Но тотчас кто-то громко завизжал, и раздался взрыв хохота, потом снова визг. Алиса раскладывала по тарелкам треугольные сэндвичи. Она представляла, как происходит игра, ориентируясь по этим крикам: «Это рука трупа, - говорит Ронни и передаёт в темноте резиновую перчатку, набитую старыми тряпками. А это - его волосы» - и по кругу идут клочки грубой шерсти из старой софы, что доживает свой век в сарае. - «А это его глаза» - и две очищенные от кожицы виноградины передаются из рук в руки…
…Всё было готово для чая. Алиса подошла к двери. Том уже должен был возвратиться, но Алиса не слышала, чтобы он проходил. Она подошла к лестнице и взглянула наверх:
- Том, ты готов?
Ответа не было. Возможно ему пришлось выстоять всю очередь в туалетную комнату; как-никак у него терпения больше, чем у переполненных восторгом мальчишек.
Алиса решила вмешаться в игру. Она подошла к гостиной и открыла дверь.
- Мам, закрой…
- Чай готов, - сказала она и включила свет… Кто-то пронзительно завизжал. Потам завизжали все. Это была уже истерика, а не шутка. Одна маленькая девочка беспомощно смотрела на то, что лежало у неё на ладони и, не переставая, всхлипывала и визжала. Алиса шагнула в комнату, не веря своим глазам: один из мальчиков держал отсеченную человеческую кисть, кровь с неё капала ему на колени. Девочка, которая без остановки визжала и всхлипывала, держала в правой руке человеческий глаз, такой же глаз - раздавленный и разорванный - был в руках у ее подружки. Слева от девочек сидел побледневший мальчуган, любитель малинового варенья, и с его ладони, меж пальцев, падали пучки человеческих волос.
- Нет… - произнесла Алиса. Каким-то чудом она не потеряла сознания. - Нет... Симон, где Симон?!
- Я здесь, миссис Джерман.
Голос был ровный и спокойный. Она обернулась и увидела его стоящим в другом конце комнаты. Алиса пыталась что-то сказать и не могла. Таким же холодным и бесстрастным голосом Симон продолжал:
- Они заперли меня. Ронни и кто-то ещё заперли меня. Но теперь со мной всё в порядке. Я вышел, и теперь всё в порядке.
Алиса, не отрываясь, смотрела на страшную руку, отрубленную у запястья. Она узнала её и узнала цвет волос, что лежали на полу.
Симон Поттер всё так же спокойно стоял и смотрел на игру, когда Алиса Джерман выбежала из комнаты и стала подниматься по лестнице. Она нашла мужа в их спальне; он лежал перед платяным шкафом, из которого выпустил мальчика. Садовые инструменты, забрызганные кровью, были рядом: топор, которым сначала размозжили ему голову, а затем отрубили кисть руки; ножницы, которыми срезали несколько прядей его волос; и садовый скребок, которым неуклюже выковыривали его глаза.
Бледный, но довольный Симон стоял внизу, в гостиной. Теперь не только у него не было папы.
Вечером, когда Алиса Джерман открыла входную дверь и увидела стоящего на пороге Симона Лоттера, она уже знала, что сегодня должно произойти что-то ужасное.
За её спиной шумел детский праздник. Там уже успела вспыхнуть короткая ссора: два мальчика громко заспорили, послышался глухой толчок - один из них оттолкнул другого к стенке. Это было в порядке вещей, потому что, если честно, то, что это за праздник, когда мальчики чинно сидят за столом и не пытаются оттузить друг дружку?!
- Добрый день, миссис Джерман, - сказал Симон Поттер.
Ему было восемь лет, и он не принадлежал к числу мальчиков, которым нравится драться. Вежливый, аккуратный, спокойный и очень честный маленький мальчик, он не пользовался любовью других детей. Неприязнь к нему была так сильна, что с ним даже избегали драться.
Когда Симон стоял перед дверью, с почтительной улыбкой глядя вверх, на Алису, по коже у неё пробежали мурашки.
На мальчике был новенький плащ, его лакированные туфельки ярко блестели. «Наверное, он сам их чистит», - подумала Алиса.
Бледно-каштановые волосы Симона были гладко причёсаны назад.
Алиса отступила на шаг. Симон прошел в прихожую. В этот момент дверь из гостиной распахнулась, и, громко топоча, вбежал Ронни. Он остановился, увидав Симона, и сказал то, что Алиса ожидала услышать:
- Я не приглашал его.
- Но, Ронни…
- Поздравляю тебя, Ронни,- сказал Симон, протягивая перевязанную ленточкой коробку.
Ронни не мог не взглянуть на неё и удержать свою руку, инстинктивно протянувшуюся к коробке.
- Но, мам… - Ронни встряхнул головой и взглянул на Алису.
Ей с трудом удалось сгладить, нет, скорее замять эту неловкость, Помогли шум и весёлые выкрики из гостиной. Ронни растерялся, он не мог сосредоточиться на чём-то одном: хотел остановиться и поспорить, хотел взять подарок и окунуться в веселье за спиной. Противоречивые желания вспыхивали и мешались у него в голове. Алиса взяла у Симона плащик и проводила его к праздничному столу. Ему не пришлось напоминать о том, что нужно вытереть ноги о коврик, и он не прибавил ни на йоту к тому, что успели наследить до него. Ронни всё пытался возразить что-то, но каким-то образом коробка с ленточкой очутилась у него в руках, и он принялся развязывать её, проходя в комнату следом за Симоном.
Минуту или две Алиса стояла в дверях и глядела на мальчиков.
- Эй… Гляди… Вот это вещь!
Ронни разорвал упаковку и раскрыл коробку. Оттуда он извлек модель подъёмного крана. Она с батарейками, ровным голосом сообщил Симон.
Он очень просто произнёс эти слова, однако восхищение словно смыло с лица Ронни. Остальные, успевшие окружить Ронни, тоже отступили назад и теперь смотрели на Симона. Его подарок был самым дорогим из тех, что уже получил Ронни, а это было неправильно, как и всё, что делал Симон. Неправильно уже потому, что это делал именно он.[Читать дальше >>>]
Большой мальчик с волосами морковного цвета грубо толкнул Ронни. Ронни положил кран на кресло и оттолкнул обидчика. Девочка с голубым бантом сказала им: «Пожалуйста, не надо больше драться», - и отошла в сторону. Она оказалась рядом с Симоном. Он улыбнулся, посмотрел на неё, потом на другую девочку что стояла чуть поодаль, как бы приглашая их подойти поближе. «Всегда болтает только с девчонками», - как-то сказал про него Ронни. Алиса припомнила эту фразу Ронни и молча наблюдала за Симоном. Да, она видела, что мальчик предпочитает говорить только с девочками, видно, ему нечего сказать ребятам. Но и девочкам не льстило его внимание. Они не слушали его, а хихикали и делали друг дружке страшные глаза, а потом убегали, оглядываясь и продолжая хихикать.
Алиса прошла на кухню и опустила занавески. Скоро стемнеет. Летом они обычно устраивали праздники в саду. Однако Ронни предпочёл родиться зимой, и поэтому все дни его рождения сопровождали шлёпанье мокрой обуви по дому и вечная суматоха с шарфами, перчатками, плащами и макинтошами, когда гости расходились по домам.
Минут через двадцать или около того должен был вернуться Том. Алиса с нетерпением ожидала его прихода. Едва ли с его приходом праздник стал бы тише, но всё-таки он очень помог бы ей. Обычно Том придумывает для детей разные игры, смешит их весь вечер; некоторые девочки даже теряли голос от смеха в такие вечера. Но пока он не пришел, Алиса не могла сосредоточиться на кухонных делах. Ей постоянно приходилось выходить и смотреть за детьми, чтобы всё было в порядке. Он а попыталась разучить с ними хором песенку, но её игра на пианино была просто ужасна, и пока она играла, за ее спиной творилось что-то невообразимое. Потом она предложила поиграть в охотников за сокровищами и тут же вспомнила, что не успела спрятать никаких «сокровищ» до того, как в доме начался праздник.
Она была не очень хорошим устроителем детских игр. Искренние ребячьи восторги и радость ошеломляли её. Поэтому неважно, сколько времени занимали у нее приготовления к вечеру: когда наступал день рождения, она оказывалась совершенно не готовой к нему.
Том уверял её, что тут нет ничего сложного. Стоит только открыть дверь, впустить детей и оставить их одних. Как только послышится треск ломаемой мебели, нужно подать на стол сэндвичи, желе, печенье, мороженое. И всё.
У Тома всё выходило очень просто. Но он ещё не явился домой, когда Алисе пришлось пережить первое потрясение вечера. Двадцать детей, собранные вместе, это совсем не то, что двадцать детей каждый по отдельности; один плюс один и так далее - вместе образуют нечто большое и пугающее. Нет нужды говорить, что они способны сотворить в подходящих… или неподходящих - как смотреть на это - обстоятельствах.
Дружный взрыв смеха из гостиной насторожил Алису и заставил произвести очередную инспекцию. Она вошла в комнату, но определить первоначальную причину смеха было уже невозможно. Спиной к стене стоял Симон Поттер, а Ронни и его лучший друг Джек гримасничали и трясли головами с веселостью лунатиков, утрируя неловкость движений, всплескивая руками, как плохие актеры на школьных утренниках.
Ронни первым заметил стоявшую в дверях маму. Он улыбнулся искренне и нежно и до того, как она успела нахмуриться и посл ать ему взглядом молчаливый вопрос, обернулся и сгреб в охапку все подарки.
- Эй, глядите! Глядите, что мне подарил папа!
Кто-то картинно простонал при этом. Один из мальчиков подавился малиновым вареньем. Однако все послушно столпились вокруг Ронни: это был его вечер, его день рождения, и в некотором смысле осмотр его праздничных трофеев был единственной требуемой им за это платой.
- Это мне подарил папа! - Алиса почувствовала, как внутри у неё становится тепло от восторга, разлитого в голосе мальчика. - И это. Мой папа подарил мне всё это.
Если бы Том подарил ему дешёвый блокнот для рисования или коробку цветных мелков, восторг Ронни едва ли был меньше. И она любила его за это.
Симон с серьёзным видом рассматривал подарки, Он не высказывал ни восхищения, ни разочарования, не шумел в восторге одобрения, но и не кидал уныло-завистливых взглядов по сторонам, как некоторые мальчики. Он просто стоял рядом с Ронни - задумчивый, бесстрастный и неподвижный. Но какое-то неспокойное чувство всё же проглядывало в его маленьком, невыразительном личике. Скрытая зависть? Меланхолическая грусть? Отец Симона умер несколько лет назад. Мать растила его одна, с непонятной заботливостью оберегая его от общения с другими детьми и ни на минуту не позволяя ему расслабиться, забыться в детских играх. Она много времени отдавала своей работе в юридическом бюро, но при этом старалась так вести свой дом, чтобы мальчик не ощущал слишком сильно потерю отца. Каждый день после занятий в школе Симон оставался еще на час в классе, специально отведенном для детей, которым трудно было добираться домой, и за кем родители не смогли по каким-либо причинам приехать вовремя. Когда Симон приходил домой, миссис Поттер уже ждала его, готовая весь свой вечер посвятить ему. Она гордилась своим домом, тем, как они жили вдвоем с сыном, его аккуратностью, вежливостью и честностью.
Алиса видела, как Симон, кашлянул, прочищая горло. Да-да, она скорее увидела, чем услышала он втянул в воротничок подбородок и чуть сглотнул при этом, подался вперед. Ей показалось, что он хочет поближе взглянуть на Роннины подарки. Вслед за этим Симон спросил:
- Во что мы будем играть?
Все повернулись и посмотрели на него. Внезапную тишину нарушила одна из девочек. Видимо, она обрадовалась возникшему разнообразию и воскликнула:
- Да, давайте сыграем во что-нибудь!
- Если мы возьмем несколько листов бумаги, - Симон взглянул на Алису, и она поняла, что он с самого начала положился на её предусмотрительность, - мы можем написать на них слова и…
- У-у, бумажные игры, протянул кто-то.
- Вы выбираете слово, - настойчиво продолжал Симон, и записываете его на бумагу. Потом мы делим все поле на квадратики и вписываем в них, ну, скажем, названия цветов, деревьев, имена футболистов, если хотите, так, чтобы все слова начинались с букв первого слова.
- Мальчик, который весь вечер дегустировал малиновое варенье, наложил себе новую порцию.
- О чем он говорит? - спросила девочка с голубым бантом.
- Это очень просто, - голос Симона стал почти умоляющим.- Вы пишете на бумаге слово. Потом пишете наверху те слова, которые вы выберете, я хочу сказать, которые вам нравятся. И...
- А-а, бумажные игры, - снова потянул тот же мальчик.
В разговор вмешалась Алиса. Она вошла в подходящий момент и отчаянно пыталась припомнить те игры, в которые сама играла, когда была ребёнком. Но мозг упорно отказывался освежить эти воспоминания. Маленькая девочка, с визгом перепрыгивающая через диванные подушки, да маленький мальчик, собравший вокруг себя друзей и с важным видом плюющий в разведенный камин - это было все, что ей удалось вспомнить.
- А теперь все внимательно послушаем, - Алиса обратилась к детям. Детские головки радостно повернулись к ней. - Что если нам поиграть в почтальона?
Послышались снова недовольное шипение и стоны, кое-кто пожимал плечами, но девочки завизжали радостно и принялись подталкивать друг друга локотками: очевидно, во все времена девочки играют в почтальона. Алисе ничего не оставалось, как опять удалиться на кухню, предоставив детей самим себе. Поглядывая через кухонную дверь в сторону гостиной, она чувствовала себя немного лишней на празднике.
Некоторые из мальчиков пытались вальяжно ухаживать за девочками - следствие долгого и прилежного изучения фильмов, которые им не разрешали смотреть. А девочки, правда далеко не все, благосклонно принимали эти ухаживания. Но в основном дети сидели чинно и о чем-то тихо переговаривались между собой Алисе было как-то неловко наблюдать за детьми- восьми- девятилетними образчиками того, кем им предстояло стать во взрослом и уже недалёком будущем. Начали играть в почтальона.
За дверью в прихожую стоял Симон. Он постучал. Теряясь, какое выражение - надменное или кокетливое - придать лицу, одна из девочек осторожно открыла дверь. Симон поцеловал её по правилам игры, она демонстративно вытерла губы тыльной стороной ладошки. Симон ушёл в комнату. Девочка посмотрела на потолок и громко, чтобы слышал он и все остальные, выдохнула: «Уфф!»
Вскоре все устали от этой игры причём, мальчики быстрее, чем девочки.
- Убийство! Давайте играть в убийство! - послышались голоса.
Когда распахнулась дверь, и из неё вылетел Ронни, Алиса попыталась найти убедительную причину, из-за которой им не следовало бы играть в убийство. Но не успела её придумать, так как вся компания уже скакала по лестнице вверх, а два мальчика забежали на кухню и направились было к черному входу, но остановились, увидев ее.
- В сад нельзя, быстро сказала Алиса. Уж этого она не могла допустить. - Там очень грязно, вы перепачкаетесь.
Они повернулись и выбежали из кухни. Алиса услышала шаги над головой. Где-то хлопнула дверь. В гостиной погас свет. Неожиданно из темноты появился Ронни и с ним мальчуган, любитель малинового варенья. Они смеялись и о чём-то переговаривались шёпотом. По направлению к лестнице мимо них прошел Симон Поттер. Когда он поравнялся с ними, оба мальчугана заговорщицки замолчали.
Прежде чем Алиса сдвинулась с места, к ней подлетел Ронни:
- Ничего, если мы закроем эту дверь, мам? - Он не стал дожидаться ответа, а просто закрыл дверь и оставил её как узницу, запертую в четырех стенах.
Алиса понимала, что детям не понравится, если она попытается снова открыть дверь из кухни.
Несколько минут прошли в напряжённой тишине. В голове у Алисы тишина эта. прозвучала громче, чем весь недавний шум и гомон. Напряжение, казалось, повисло в воздухе. «Что-то обязательно должно произойти», - подумала снова Алиса. Сверху раздался приглушенный звук удара. Повторился. Это кто-нибудь сильно затоптал ногами, или, быть может, кого-то заперли, и он изо всех сил колотил ногами в двери, чтобы его выпустили. «Наверное, подумала Алиса, они заперли кого-то в одной из комнат, или в чулане в дальнем конце коридора… там, в этом холодном и скрипучем углу дома… Кого? Симона?»
Раздался долгий, леденящий душу крик Алиса распахнула дверь:
- Зажгите свет!
- Не надо, всё в порядке! - с площадки наверху раздался голос Ронни. - Игра закончилась.
Ноги снова застучали по лестнице вниз. В комнатах загорелся свет, возбужденные голоса галдели, перекрикивая друг друга. Кого же «убили?» Кто это был?
Алиса с облегчением услышала, что «жертвой» стала Марион Пикеринг, пухленькая беловолосая малышка с чересчур опытными для её возраста глазами. Вполне вероятно, неожиданно для себя подумала Алиса, что Марион когда-нибудь кончит свои деньки сообщением об этом на первой полосе в уголовной хронике одной из воскресных газет.
Девочки и мальчики высыпали из всех углов, прихожая забурлила от их энергии. Постепенно все перебрались в гостиную. Алисе показалось, что теперь их стало больше, по меньшей мере раза в два, чем в начале вечера. Отовсюду доносились выкрики, шум, гвалт.
Ронни пытался навести хоть какой-то порядок.
- Эй, там, наверху… помолчите… нам нужно узнать, кто был внизу, - а кто - наверху. Все сели... да помолчите хотя бы минуту!
Этот разбор и выяснения результатов не принесли. Для наведения порядка явно не хватало «сильной руки». Зато в избытке было выкриков, визга и неясного напряжения, расползавшегося по всему дому вместе со сгущавшейся темнотой.
На улице и в самом деле стемнело. Алиса не уловила момента, когда наступил вечер Ещё двадцать минут назад, когда играли «в убийство», в комнатах стоял лёгкий полумрак; теперь же за окном чернела ночь.
Среди гомона и гвалта она услышала слабый, но безошибочно угаданный звук: от поворота ключа Тома во входной двери. Она была в прихожей, когда вошел Том.
- Милый!
Он осторожно наклонился и поцеловал её. Руки у него были заняты садовым инструментом; из-под надорванной с краю коричневатой упаковочной бумаги выглядывал садовый скребок, пара ножниц и короткий топорик.
- Всё идет хорошо? - он кивнул в сторону гостиной.
- Я так рада, что ты пришел.
- Ага. Это значит, что они перестали тебя слушаться, так?
- Теперь это не важно.
Это было счастьем - видеть его. Его тонкое, в добрых морщинках лицо успокаивало. Запах табачного дыма в волосах, спокойный и доверительный взгляд, его уверенность, сильные руки - всё в нем передавало ей покой и чувство защищенности. Но что-то всё же было не так, как всегда, что-то отвлекало её внимание.
Когда Том повернулся, чтобы сложить инструмент около подставки для зонтиков, она поняла, что её беспокоило: сверху по-прежнему доносилось равномерное постукивание.
- Я только сложу все это, - проговорил Том, - и сразу вернусь.
До неё внезапно дошло, что он продолжает возиться с инструментом.
- Ради бога! Не надо их относить туда! Там повсюду носятся эти маленькие монстры... - Хорошо, хорошо. Я отнесу их в сарай.
- Нет, там ещё хуже. Ты выпачкаешься с ног до головы, если… - она остановилась и рассмеялась.
Том засмеялся тоже.
- Я говорю, глупость, да? - спросила она. Он сунул инструменты подмышку и двинулся к лестнице.
- Я положу их в нашей комнате, - решительно сказал он.
Из гостиной выскочил Ронни.
- Папа! он бросился к отцу и, радостно смеясь, поймал его руку. - Идём, идём! Ты посмотришь, что мне ещё подарили! Но твой подарок всё равно лучший!
- Одну минуту, сынок. Я только отнесу это наверх и сразу же спущусь обратно.
Алиса посмотрела мимо них в гостиную, подошла ближе к двери и спросила:
- Ронни, а где Симон?
- М-м? - Симон. Где он?
Ронни пожал плечами и снова стал теребить отцовский рукав:
- Не знаю, может быть в туалете. - Ронни, если вы с ним что-нибудь сделали… заперли где-нибудь…
- Пап, возвращайся скорее.
Повернувшись, Ронни с хитрым видом прошмыгнул мимо матери в комнату. Теперь она едва ли смогла отыскать его в кутерьме возбужденных лиц, машущих рук и ног.
- Что-нибудь не так? просил Том.
- Не знаю. Боюсь, как бы они не выкинули нехорошую шутку с Симоном Поттером. Вот уж не думал, что его пригласили Его и не приглашали. Он сам пришёл, бедный мальчуган. Они очень плохо с ним обращались. Боюсь, как бы они не сделали с ним чего-нибудь…
Шум из гостиной перекрывал все остальные звуки, и теперь Алиса не могла определить, прекратились или нет глухие удары сверху.
- Если они заперли его в одном из шкафов, или в дальних комнатах в конце коридора...
- Я посмотрю, - успокоил её Том.
Она с облегчением вернулась на кухню, предоставив все остальные заботы ему. Теперь всё будет в порядке.
Два мальчик выбежали из гостиной.
- Миссис Джерман, скажите, пожалуйста, где у вас…
- Наверху, первая дверь налево.
Они побежали вверх по лестнице вслед за Томом. Вернувшись на кухню, Алиса ощутила себя в полной безопасности и очень уютно, не в пример недавнему чувству испуганной пленницы. Она начала составлять чашки с желе на большой поднос. Минут пятнадцать у них займет еда, а потом Том придумает для них какую-нибудь игру, и она уберёт в это время со стола и вымоет посуду.
Вошел Ронни.
- Мам, где эти штуки для игры? Ну, ты же знаешь, «части трупа»?
Сверху послышался сильный удар, как будто кто-то упал или уронил на пол что-то очень тяжелое. Вероятно, это Том неосторожно открыл дверцу одного из шкафов, подумала Алиса, они уже старые и очень ветхие.
- Ронни, - начала Алиса, - ты…
Он не стал слушать, схватил небольшой поднос с частями «трупа», загодя прикрытый им ещё днем тонкой коричневой бумагой, и убежал.
Через минуту из комнаты послышался его голос:
- Ладно, начинаем. Подходите и рассаживайтесь. Сейчас я выключу свет…
- Эй, подожди нас! Вниз по лестнице застучали шаги, и три мальчика побежали в гостиную. Должно быть, они ждали своей очереди в туалет и потому опоздали. Так всегда у детей: сначала захочет один, а за ним все. «Очень скоро, - подумала Алиса, - запросятся и девочки: в этом возрасте всё перенимается, даже если в том нет необходимости».
- Только что, - Ронни почти кричал, голос его дрожал от возбуждения, и срывался на каждом третьем или четвертом слове, - здесь произошло убийство! Мы нашли того, кто это сделал, но мы до сих пор не осмотрели труп, не так ли?
- Это была я, - пискнула Марион.
- Да, мы знаем… Эй, закройте дверь!
Послышался звук захлопываемой двери, и голос Ронни затих. Но тотчас кто-то громко завизжал, и раздался взрыв хохота, потом снова визг. Алиса раскладывала по тарелкам треугольные сэндвичи. Она представляла, как происходит игра, ориентируясь по этим крикам: «Это рука трупа, - говорит Ронни и передаёт в темноте резиновую перчатку, набитую старыми тряпками. А это - его волосы» - и по кругу идут клочки грубой шерсти из старой софы, что доживает свой век в сарае. - «А это его глаза» - и две очищенные от кожицы виноградины передаются из рук в руки…
…Всё было готово для чая. Алиса подошла к двери. Том уже должен был возвратиться, но Алиса не слышала, чтобы он проходил. Она подошла к лестнице и взглянула наверх:
- Том, ты готов?
Ответа не было. Возможно ему пришлось выстоять всю очередь в туалетную комнату; как-никак у него терпения больше, чем у переполненных восторгом мальчишек.
Алиса решила вмешаться в игру. Она подошла к гостиной и открыла дверь.
- Мам, закрой…
- Чай готов, - сказала она и включила свет… Кто-то пронзительно завизжал. Потам завизжали все. Это была уже истерика, а не шутка. Одна маленькая девочка беспомощно смотрела на то, что лежало у неё на ладони и, не переставая, всхлипывала и визжала. Алиса шагнула в комнату, не веря своим глазам: один из мальчиков держал отсеченную человеческую кисть, кровь с неё капала ему на колени. Девочка, которая без остановки визжала и всхлипывала, держала в правой руке человеческий глаз, такой же глаз - раздавленный и разорванный - был в руках у ее подружки. Слева от девочек сидел побледневший мальчуган, любитель малинового варенья, и с его ладони, меж пальцев, падали пучки человеческих волос.
- Нет… - произнесла Алиса. Каким-то чудом она не потеряла сознания. - Нет... Симон, где Симон?!
- Я здесь, миссис Джерман.
Голос был ровный и спокойный. Она обернулась и увидела его стоящим в другом конце комнаты. Алиса пыталась что-то сказать и не могла. Таким же холодным и бесстрастным голосом Симон продолжал:
- Они заперли меня. Ронни и кто-то ещё заперли меня. Но теперь со мной всё в порядке. Я вышел, и теперь всё в порядке.
Алиса, не отрываясь, смотрела на страшную руку, отрубленную у запястья. Она узнала её и узнала цвет волос, что лежали на полу.
Симон Поттер всё так же спокойно стоял и смотрел на игру, когда Алиса Джерман выбежала из комнаты и стала подниматься по лестнице. Она нашла мужа в их спальне; он лежал перед платяным шкафом, из которого выпустил мальчика. Садовые инструменты, забрызганные кровью, были рядом: топор, которым сначала размозжили ему голову, а затем отрубили кисть руки; ножницы, которыми срезали несколько прядей его волос; и садовый скребок, которым неуклюже выковыривали его глаза.
Бледный, но довольный Симон стоял внизу, в гостиной. Теперь не только у него не было папы.