Спасибо за поздравления!
Дорогие друзья! Спасибо вам большое за поздравления и за подарки, несколько денежных переводов я получила и поклон вам за эту помощь... Деньги очень нужны, они спасают, без прежнего уровня помощи мы держимся как-то, но... Слава Богу, что есть пока у вас возможность и желание делиться со мной куском хлеба, а мое дело не роптать, смирение это самое важное.
Вот такой я сделала браслетик еще, в сравнении с первым - первый из как бы чешского бисера (подозреваю, что все же китайского калиброванного, поскольку зело неровный), а блестючий браслетик из бисера японского... с которым работать одно удовольствие, вопреки атрофии глазных нервов. Вот только дорогой он жестоко! Купила три пакетика и все. Теперь только чешский в лучшем случае... Да, за торчащие нитки прошу простить, пока не умею делать застежки и оформлять аккуратно, но учусь.
Вообще ДР выдался не веселый, мягко говоря... Умерла бабушка, которая отдала нам попугайцев Иваныча и Глашу, а я успела полюбить ее, почувствовала с первого разговора телефонного родственную душу... Милый мой доктор, скольким людям она помогла, и до самого последнего дня старалась быть нужной, полезной, она лежала в тяжелейшем состоянии с переломом таза, а подруги звонили ей жаловаться, и она утешала, подлерживала... Она так обрадовалась, когда я позвонила ей в день ее 80-ти летия, она даже закричала от радости - Урсулочка, Урсулочка милая!... Вот, знаете, я теперь так жалею, что не звонила ей долго, а она ждала, ждала моего звонка... Господи, как же мы бываем слепы и глухи, видя лишь собственные беды и горести, да и просто лень, просто откладывание на потом оборачиваются однажды горькими, горькими слезами... Не звонил, не поддержал, не успел сказать самое главное, и теперь уже ничего, ничего не исправить.
Потом случился этот чудовищный теракт, и плакать стало нечем... Я до сих пор в странном состоянии какой-то оглушенности. Сегодня начала возвращаться в себя, вроде бы... Хотя я - где я?.. Перед глазами всегда не стены моей комнатухи, в которой я шесть лет лежу, не видя, что там за окном, снег или дождь, и никогда не вижу деревьев, солнца и звезд, - я как будто вижу тот мир, мой дом, мою мастерскую со станком для живописи, который я вывезла отсюда вместе с остальными вещами и материалами... я будто слышу, как шумят над домом сосны, но главное я вижу совят... Моих дорогих друзей, прилетавших ко мне всегда... Я не могла спать, когда попадала в больницы, потому что не видела ни одной совы, сидящей возле моего лица. Бывало, что они собирались в круг, ожидая, когда я проснусь и мы будем играть (кормил их Владимир - с тех пор, как я совсем заболела). Они ждали меня именно как друга, как любимую игрушку, как веселого товарища в проказах... И нет, постель мою они никогда не пачкали!
Мои малыши, которые здесь, так же мучаются в бетонной клетке без солнышка и деревьев, и они даже не прилетают на мою кровать... Потому что это не обустроенный для совиной жизни дом со множеством комнат, а наваленные горами коробки с материалами, холсты и краски, одежда, одеяла, лекарства, аквариумные причендалы, книги и пачки пеленок и памперсов, которые Олеся получает для старушек и развозит им. Тут совятам гулять опасно, а Олесе убирать за ними слишком сложно, и на кровать мою они не придут никогда.
Трудно писать об этом. Вообще трудно писать. Вообще трудно.
Рыбок надо отдать, пока они еще живы. Но заниматься этим совершенно нет сейчас сил. Знаю, что некоторые меня отфрендят, как уже бывало, потому что невозможно понять мое состояние и нашу ситуацию, обстановку, условия, в которых этих рыбок для начала необходимо выловить (а это не самое простое занятие даже для профессионала, продающего рыбок в аквариумном магазине). И все же я каждый день думаю, как это сделать, и очень надеюсь, что с Божьей помощью спасу бедолаг из своего заброшенного аквариума... Еще раз повторю: мне нужен человек, кто готов забрать сразу много довольно больших рыб, сомиков, боций и прочих, кто остался... А главное, поймать всех их этот человек должен сам! А я не могу даже переписываться с разными людьми, сил сейчас крайне мало, я едва могу сесть, а встать и дойти до туалета это почти подвиг. Без шуток. Мне очень, очень больно и очень плохо в целом...
Боль измучила, потому что дозу морфина снизили уже месяца три назад, а паллиативные доктора получили разнарядку и теперь с интервалом в 6 дней мне приходится в письменной форме отказываться от госпитализации в хоспис (чтобы поскорее таких, как я, не платящих налоги тунеядцев в нашей стране не стало).
Ну да ладно. Я стараюсь искать радость, даже в таком состоянии, в немощном своем одиночестве, когда даже невозможно позвать на помощь. Я хотела, чтобы была рация, потому что даже когда Олеся дома, она не услышит моего крика за гудением кислородного аппарата (это почти рев урагана). А по телефону теперь стало очень сложно дозвониться... Она тоже мне дозвониться не может с улицы. Не знаю, везле ли связь такая плохая, или только у меня, потому что дом экспериментальной серии, стены такие, что сигнал через них проходит плохо, так было всегда, а сейчас совсем.
Очень хочу рацию, но совсем не понимаю, какая нужна, чтобы с Олесей можно было связаться, когда она километрах в пяти от дома... На своем участке... Наверное, такие рации очень дорогие?
Вот написала пост и будто трактором меня переехало, так больно везде... ХБС в тяжелой форме. Прочие диагнозы еще страшнее и очень странно, что я все еще здесь...
Все равно надо светить.
Пока живу...
Вот такой я сделала браслетик еще, в сравнении с первым - первый из как бы чешского бисера (подозреваю, что все же китайского калиброванного, поскольку зело неровный), а блестючий браслетик из бисера японского... с которым работать одно удовольствие, вопреки атрофии глазных нервов. Вот только дорогой он жестоко! Купила три пакетика и все. Теперь только чешский в лучшем случае... Да, за торчащие нитки прошу простить, пока не умею делать застежки и оформлять аккуратно, но учусь.
Вообще ДР выдался не веселый, мягко говоря... Умерла бабушка, которая отдала нам попугайцев Иваныча и Глашу, а я успела полюбить ее, почувствовала с первого разговора телефонного родственную душу... Милый мой доктор, скольким людям она помогла, и до самого последнего дня старалась быть нужной, полезной, она лежала в тяжелейшем состоянии с переломом таза, а подруги звонили ей жаловаться, и она утешала, подлерживала... Она так обрадовалась, когда я позвонила ей в день ее 80-ти летия, она даже закричала от радости - Урсулочка, Урсулочка милая!... Вот, знаете, я теперь так жалею, что не звонила ей долго, а она ждала, ждала моего звонка... Господи, как же мы бываем слепы и глухи, видя лишь собственные беды и горести, да и просто лень, просто откладывание на потом оборачиваются однажды горькими, горькими слезами... Не звонил, не поддержал, не успел сказать самое главное, и теперь уже ничего, ничего не исправить.
Потом случился этот чудовищный теракт, и плакать стало нечем... Я до сих пор в странном состоянии какой-то оглушенности. Сегодня начала возвращаться в себя, вроде бы... Хотя я - где я?.. Перед глазами всегда не стены моей комнатухи, в которой я шесть лет лежу, не видя, что там за окном, снег или дождь, и никогда не вижу деревьев, солнца и звезд, - я как будто вижу тот мир, мой дом, мою мастерскую со станком для живописи, который я вывезла отсюда вместе с остальными вещами и материалами... я будто слышу, как шумят над домом сосны, но главное я вижу совят... Моих дорогих друзей, прилетавших ко мне всегда... Я не могла спать, когда попадала в больницы, потому что не видела ни одной совы, сидящей возле моего лица. Бывало, что они собирались в круг, ожидая, когда я проснусь и мы будем играть (кормил их Владимир - с тех пор, как я совсем заболела). Они ждали меня именно как друга, как любимую игрушку, как веселого товарища в проказах... И нет, постель мою они никогда не пачкали!
Мои малыши, которые здесь, так же мучаются в бетонной клетке без солнышка и деревьев, и они даже не прилетают на мою кровать... Потому что это не обустроенный для совиной жизни дом со множеством комнат, а наваленные горами коробки с материалами, холсты и краски, одежда, одеяла, лекарства, аквариумные причендалы, книги и пачки пеленок и памперсов, которые Олеся получает для старушек и развозит им. Тут совятам гулять опасно, а Олесе убирать за ними слишком сложно, и на кровать мою они не придут никогда.
Трудно писать об этом. Вообще трудно писать. Вообще трудно.
Рыбок надо отдать, пока они еще живы. Но заниматься этим совершенно нет сейчас сил. Знаю, что некоторые меня отфрендят, как уже бывало, потому что невозможно понять мое состояние и нашу ситуацию, обстановку, условия, в которых этих рыбок для начала необходимо выловить (а это не самое простое занятие даже для профессионала, продающего рыбок в аквариумном магазине). И все же я каждый день думаю, как это сделать, и очень надеюсь, что с Божьей помощью спасу бедолаг из своего заброшенного аквариума... Еще раз повторю: мне нужен человек, кто готов забрать сразу много довольно больших рыб, сомиков, боций и прочих, кто остался... А главное, поймать всех их этот человек должен сам! А я не могу даже переписываться с разными людьми, сил сейчас крайне мало, я едва могу сесть, а встать и дойти до туалета это почти подвиг. Без шуток. Мне очень, очень больно и очень плохо в целом...
Боль измучила, потому что дозу морфина снизили уже месяца три назад, а паллиативные доктора получили разнарядку и теперь с интервалом в 6 дней мне приходится в письменной форме отказываться от госпитализации в хоспис (чтобы поскорее таких, как я, не платящих налоги тунеядцев в нашей стране не стало).
Ну да ладно. Я стараюсь искать радость, даже в таком состоянии, в немощном своем одиночестве, когда даже невозможно позвать на помощь. Я хотела, чтобы была рация, потому что даже когда Олеся дома, она не услышит моего крика за гудением кислородного аппарата (это почти рев урагана). А по телефону теперь стало очень сложно дозвониться... Она тоже мне дозвониться не может с улицы. Не знаю, везле ли связь такая плохая, или только у меня, потому что дом экспериментальной серии, стены такие, что сигнал через них проходит плохо, так было всегда, а сейчас совсем.
Очень хочу рацию, но совсем не понимаю, какая нужна, чтобы с Олесей можно было связаться, когда она километрах в пяти от дома... На своем участке... Наверное, такие рации очень дорогие?
Вот написала пост и будто трактором меня переехало, так больно везде... ХБС в тяжелой форме. Прочие диагнозы еще страшнее и очень странно, что я все еще здесь...
Все равно надо светить.
Пока живу...