Благая весть...
Тридцать лет... Тридцать лет мне не могли поставить этот диагноз... и поставили только теперь. Когда уже ничего нельзя вернуть... Вчера.
Стопки бумаг, чемоданы рентгеновских снимков, УЗИ, МРТ, КТ, бессчётное количество анализов... в которых всякий раз по непонятной причине высокая СОЭ. И на мой вопрос, почему, следовал стандартный ответ:"Ну, какой-то воспалительный процесс у вас, может простудились."
Невозможно даже примерно подсчитать количество времени, денег и нервов, потраченных на визиты к различным врачам с просьбой помочь, разобраться, найти причину боли, странных анализов крови.
Искали всё, что угодно, от рака до хронического отравления свинцом, назначали лекарства, которые не помогали, переадресовывали к специалистам другого профиля... Это было ещё в то время, когда я "была здорова", как я это теперь называю - то есть могла всюду ездить сама, работала на работе, а то и двух, и даже в офисах, и даже терпела испытания давкой толпы по утрам в пересадках метро. И при этом боль... сводившая с ума, нараставшая с каждым годом.
Много лет одно наслаивалось на другое, как снежный ком - у меня стали часто болеть глаза и я объясняла это работой за компьютером, потому что окулист упорно ставил диагноз "конъюнктивит". У меня всё сильнее болела спина, и я верила неврологам, писавшим в моих картах несуществующий диагноз "остеохондроз", покупала и прилежно глотала препараты, которые, как теперь оказалось, наносили моему организму вред.
А потом случилась беда, и неврологические проблемы, конечно, затмили то, прежнее - в глазах профессоров я отражалась как сложный случай сочетания последствий энцефаломиелита с травмой головного мозга. О той, прежней, боли забыла и я сама - я стала думать, как все лечившие меня врачи, что корень моих бед неврологический, мне больно из-за сбоев в моём компьютере, управляющем моими мышцами, внутренними органами, гормонами, и этот сбрендивший компьютер не только изуродовал моё тело до неузнаваемости выбросами колоссальных доз кортизола и других опасных веществ, но и разрушил мои суставы, сделал меня полуслепой.
Когда я попала в реанимацию с непонятным и страшным заболеванием лёгких, никто даже не предположил, что оно может быть частью системного процесса. Того процесса, который уже захватил мои почки, сердце, суставы, мышцы, сухожилия...
Да, к этому времени мой анамнез был столь огромным и запутанным, что разобраться в этом нагромождении различных проблем, найти их общий корень (отсортировав и отложив в сторонку всё, что связано с головой) не смог бы, наверное, никто.
Но когда я смотрю на кучу раскиданных по комнате бумаг, историю моей жизни в медицинских мытарствах, мою молодость в очередях к врачам и в процедурные кабинеты, мне хочется завопить:"Почему?!" Почему никто, никто из этих лекарей, эскулапов, образованных людей, обязанных докапываться до истины, даже не заподозрил того, что происходило со мной на самом деле? Того, что изматывало меня, вгоняло в депрессии, вынуждало искать любые способы хоть ненадолго облегчить своё состояние - сидеть часами в горячей ванне, напиваться пивом, чтобы не просыпаться от боли и хоть иногда выспаться, глотать все возможные обезболивающие без перерыва, зная что этого делать нельзя...
Эта проклятая болезнь перекрошила мою жизнь на обломки, как сухое печенье, лишила меня возможности реализоваться в творчестве, создать семью, построить дом, повидать мир, да просто наслаждаться своим существованием. Она вынуждала меня скрываться от людей, потому что я слишком сильно уставала и слишком часто чувствовала себя плохо, но сказать об этом никому не могла - ведь у меня не было диагноза, и меня сочли бы нытиком, ипохондриком, как это было пару раз, когда я имела неосторожность пожаловаться на самочувствие подругам. Я стала избегать общения, чтобы никто не понял, как больно мне двигаться, ходить, стоять, лежать в постели, поворачивать голову.
Почему никто, никто не предположил, что у меня системное тяжёлое заболевание? Неужели только потому, что эта болезнь считается редкой и у женщин почти не встречается?
Неужели только так, дойдя уже почти до края, с почти окончательно разрушенным организмом, страдая уже от болей такой интенсивности, с которыми не справляются даже самые сильные опиоидные анальгетики, можно получить ответ на вопрос - что со мной, доктор?
Сегодня Благовещенье. Для меня оно началось благой вестью - рано утром пришли результаты вчерашних МРТ. С чётким и однозначным диагнозом...
Я считаю это благой вестью. Потому что теперь я знаю врага в лицо. Вылечить меня невозможно. Восстановить то, что уже сломано, невозможно. Но теперь можно, вооружившись знанием, бороться с врагом, замедлить его разрушительные действия, отсрочить окончание моей жизни в этом чудесном мире, в котором живут совы, растут цветы, шумят деревья.
У меня анкилозирующий спондилоартрит. Болезнь Бехтерева.
До земли кланяюсь вам, люди, за то, что дали мне возможность сделать эти МРТ, перевели мне деньги.
Спасибо.
Стопки бумаг, чемоданы рентгеновских снимков, УЗИ, МРТ, КТ, бессчётное количество анализов... в которых всякий раз по непонятной причине высокая СОЭ. И на мой вопрос, почему, следовал стандартный ответ:"Ну, какой-то воспалительный процесс у вас, может простудились."
Невозможно даже примерно подсчитать количество времени, денег и нервов, потраченных на визиты к различным врачам с просьбой помочь, разобраться, найти причину боли, странных анализов крови.
Искали всё, что угодно, от рака до хронического отравления свинцом, назначали лекарства, которые не помогали, переадресовывали к специалистам другого профиля... Это было ещё в то время, когда я "была здорова", как я это теперь называю - то есть могла всюду ездить сама, работала на работе, а то и двух, и даже в офисах, и даже терпела испытания давкой толпы по утрам в пересадках метро. И при этом боль... сводившая с ума, нараставшая с каждым годом.
Много лет одно наслаивалось на другое, как снежный ком - у меня стали часто болеть глаза и я объясняла это работой за компьютером, потому что окулист упорно ставил диагноз "конъюнктивит". У меня всё сильнее болела спина, и я верила неврологам, писавшим в моих картах несуществующий диагноз "остеохондроз", покупала и прилежно глотала препараты, которые, как теперь оказалось, наносили моему организму вред.
А потом случилась беда, и неврологические проблемы, конечно, затмили то, прежнее - в глазах профессоров я отражалась как сложный случай сочетания последствий энцефаломиелита с травмой головного мозга. О той, прежней, боли забыла и я сама - я стала думать, как все лечившие меня врачи, что корень моих бед неврологический, мне больно из-за сбоев в моём компьютере, управляющем моими мышцами, внутренними органами, гормонами, и этот сбрендивший компьютер не только изуродовал моё тело до неузнаваемости выбросами колоссальных доз кортизола и других опасных веществ, но и разрушил мои суставы, сделал меня полуслепой.
Когда я попала в реанимацию с непонятным и страшным заболеванием лёгких, никто даже не предположил, что оно может быть частью системного процесса. Того процесса, который уже захватил мои почки, сердце, суставы, мышцы, сухожилия...
Да, к этому времени мой анамнез был столь огромным и запутанным, что разобраться в этом нагромождении различных проблем, найти их общий корень (отсортировав и отложив в сторонку всё, что связано с головой) не смог бы, наверное, никто.
Но когда я смотрю на кучу раскиданных по комнате бумаг, историю моей жизни в медицинских мытарствах, мою молодость в очередях к врачам и в процедурные кабинеты, мне хочется завопить:"Почему?!" Почему никто, никто из этих лекарей, эскулапов, образованных людей, обязанных докапываться до истины, даже не заподозрил того, что происходило со мной на самом деле? Того, что изматывало меня, вгоняло в депрессии, вынуждало искать любые способы хоть ненадолго облегчить своё состояние - сидеть часами в горячей ванне, напиваться пивом, чтобы не просыпаться от боли и хоть иногда выспаться, глотать все возможные обезболивающие без перерыва, зная что этого делать нельзя...
Эта проклятая болезнь перекрошила мою жизнь на обломки, как сухое печенье, лишила меня возможности реализоваться в творчестве, создать семью, построить дом, повидать мир, да просто наслаждаться своим существованием. Она вынуждала меня скрываться от людей, потому что я слишком сильно уставала и слишком часто чувствовала себя плохо, но сказать об этом никому не могла - ведь у меня не было диагноза, и меня сочли бы нытиком, ипохондриком, как это было пару раз, когда я имела неосторожность пожаловаться на самочувствие подругам. Я стала избегать общения, чтобы никто не понял, как больно мне двигаться, ходить, стоять, лежать в постели, поворачивать голову.
Почему никто, никто не предположил, что у меня системное тяжёлое заболевание? Неужели только потому, что эта болезнь считается редкой и у женщин почти не встречается?
Неужели только так, дойдя уже почти до края, с почти окончательно разрушенным организмом, страдая уже от болей такой интенсивности, с которыми не справляются даже самые сильные опиоидные анальгетики, можно получить ответ на вопрос - что со мной, доктор?
Сегодня Благовещенье. Для меня оно началось благой вестью - рано утром пришли результаты вчерашних МРТ. С чётким и однозначным диагнозом...
Я считаю это благой вестью. Потому что теперь я знаю врага в лицо. Вылечить меня невозможно. Восстановить то, что уже сломано, невозможно. Но теперь можно, вооружившись знанием, бороться с врагом, замедлить его разрушительные действия, отсрочить окончание моей жизни в этом чудесном мире, в котором живут совы, растут цветы, шумят деревья.
У меня анкилозирующий спондилоартрит. Болезнь Бехтерева.
До земли кланяюсь вам, люди, за то, что дали мне возможность сделать эти МРТ, перевели мне деньги.
Спасибо.