Про Буку и Серафиму
Совы различаются по характеру так же, как люди. Каждая сова это уникальная, неповторимая личность. Чем дольше я живу среди сов, тем яснее это понимаю.
Разница характеров особенно ярко проявляется в юности, когда совы наиболее активны. Пятеро ушастиков прошлого года рождения это пять удивительных, абсолютно не похожих друг на друга существ, хотя четверо из них росли и воспитывались в одном доме.
Ну а Бука - совсем особый случай.
У Буки было тяжёлое детство. С ним не церемонились - таскали, привязывали за хвост и выбросили в форточку, когда надоел. Что ещё довелось ему пережить, неизвестно, можно только догадываться; иногда во сне он начинает жалобно кричать и плакать. К счастью, всё реже. Первое время он очень агрессивно кидался на протянутую к нему руку, причём старался укусить изо всех сил. При этом он отчаянно нуждался в нежности, даже льнул к рукам, которые только что ожесточённо кусал до крови.
Бука напоминает мне детдомовского ребёнка. Он не то чтобы плохо воспитан и груб, это другое. У него отсутствует чувство дистанции. Этот малыш любит устроиться на ночлег поближе ко мне, причём спит он чаще всего лёжа, как спят совсем маленькие совята. Я ничуть не возражаю, я очень рада такому соседству, но вот Серафима реагирует иначе. Бука может совершенно спокойно плюхнуться рядом с Серафимой на рулон ватмана и сидеть, игнорируя ее возмущённые крики. Нет, он не хочет согнать Серафиму и пользоваться ее любимым местом единолично, он хочет просто посидеть рядышком. Когда я занимаюсь приготовлением еды, Бука может прилететь и разгуливать передо мной по столу, пробуя всё на вкус, залезть в кастрюльку, прыгнуть в миску. Он прячет еду про запас каждый раз, хотя я не допускаю, чтобы он оставался голодным. Когда он хотя бы немного проголодается, он летит на стол и начинает шарить там по всем уголкам, заглядывать во все пакеты и жевать лук, чеснок, хлебные крошки. Он явно привык таким образом находить себе пропитание.
Но такие, казалось бы, грубость и бесцеремонность Букиного характера парадоксальным образом уживаются в нём с невероятной нежностью и деликатностью.
Иногда, когда я сплю, Бука неслышно устраивается у меня за спиной, чтобы поиграть с моими волосами и рубашкой. Он делает это так осторожно, что его прикосновения почти не ощутимы. Он не решается делать что-то такое, когда я бодрствую. Несколько раз он ощупывал мою кожу клювом - это было как прикосновение пушинки. Когда со мной играют другие совы, они ведут себя совсем иначе.
Например, Серафима. Ей нравится следить за моими ногами и когда из-под одеяла показываются голые розовые пальцы, Серафима незамедлительно хватает их когтями. Аккуратно, но достаточно сильно и ужасно щекотно, а если ещё и во сне, то не проснуться невозможно.
Серафима, в отличие от Буки, дистанцию соблюдает ревностно и возмущается малейшим попыткам приблизиться. Она никогда не бросалась на руки, может спокойно брать протянутую ей еду, но гладить себя не даёт и очень боится, когда к ней подходят вплотную. Возможно, тому причиной память о тяжёлой травме и ампутации крыла. Серафима может спать у меня на кровати в полуметре от моего лица, но только если придёт сама. Это самая настоящая недотрога - даже удочерившей её Шубкиной запрещено приближаться и сидеть рядом.
А уж когда Серафима ест, приближение другой совы расценивается как недопустимое посягательство. Крики начинаются такие, что приходится вмешиваться и просить другую сову повременить с трапезой до тех пор, пока Её Высочество не закончит обедать. Среди остальных сов ничего подобного не наблюдается - я давно мечтаю сфотографировать, как человек шесть-семь ушастиков чинно, в кружок, едят из одной миски.
Шубкина постепенно смирилась с особенностями Серафиминого характера и терпеливо ждёт, пока дочка наестся, или молча улетает, когда дочка криками "ну маам, ну отстань!!!" пресекает попытки посидеть рядышком. Но Бука бывший беспризорник, всякого навидался-натерпелся. Его криками не проймёшь. Прилетит, сядет и ест, и хоть ты обкричись в самое ухо - ноль реакции. Как будто не слышит. И Серафиме самой приходится с причитаниями убегать подальше.
И вот недавно я была свиделелем поразительной сценки.
Я поставила мисочку с нарезанными куриными сердечками, и тут же пришла проголодавшаяся Серафима. Она начала есть, но конечно же Бука тоже не заставил себя звать дважды, прилетел и плюхнулся по своему обыкновению рядом с Серафимой. Она стала ужасно кричать, пытаясь прогнать Буку. Разумеется, безуспешно. Через минуту убежала и спряталась обиженно в домик с игрушками.
Бука спокойно неторопливо поел. Потом, смотрю, начал в клюв набирать еду - кусочков семь взял, не меньше. Я удивилась - неужели решил сделать такой большой запас? Раньше всегда по одному кусочку прятал. Набрал и понёс в домик. И прежде чем я успела что-то понять, он принялся... кормить Серафиму! Прямо из клюва! И она, что меня больше всего поразило, не кричала и не пыталась убежать, а смиренно брала кусочки и глотала. Съела всё! После чего Бука повернулся и ушёл. А Серафима осталась сидеть в домике, потом пошла играть.
А я подумала: как же мы мало знаем о тех, кто живёт рядом с нами.
Разница характеров особенно ярко проявляется в юности, когда совы наиболее активны. Пятеро ушастиков прошлого года рождения это пять удивительных, абсолютно не похожих друг на друга существ, хотя четверо из них росли и воспитывались в одном доме.
Ну а Бука - совсем особый случай.
У Буки было тяжёлое детство. С ним не церемонились - таскали, привязывали за хвост и выбросили в форточку, когда надоел. Что ещё довелось ему пережить, неизвестно, можно только догадываться; иногда во сне он начинает жалобно кричать и плакать. К счастью, всё реже. Первое время он очень агрессивно кидался на протянутую к нему руку, причём старался укусить изо всех сил. При этом он отчаянно нуждался в нежности, даже льнул к рукам, которые только что ожесточённо кусал до крови.
Бука напоминает мне детдомовского ребёнка. Он не то чтобы плохо воспитан и груб, это другое. У него отсутствует чувство дистанции. Этот малыш любит устроиться на ночлег поближе ко мне, причём спит он чаще всего лёжа, как спят совсем маленькие совята. Я ничуть не возражаю, я очень рада такому соседству, но вот Серафима реагирует иначе. Бука может совершенно спокойно плюхнуться рядом с Серафимой на рулон ватмана и сидеть, игнорируя ее возмущённые крики. Нет, он не хочет согнать Серафиму и пользоваться ее любимым местом единолично, он хочет просто посидеть рядышком. Когда я занимаюсь приготовлением еды, Бука может прилететь и разгуливать передо мной по столу, пробуя всё на вкус, залезть в кастрюльку, прыгнуть в миску. Он прячет еду про запас каждый раз, хотя я не допускаю, чтобы он оставался голодным. Когда он хотя бы немного проголодается, он летит на стол и начинает шарить там по всем уголкам, заглядывать во все пакеты и жевать лук, чеснок, хлебные крошки. Он явно привык таким образом находить себе пропитание.
Но такие, казалось бы, грубость и бесцеремонность Букиного характера парадоксальным образом уживаются в нём с невероятной нежностью и деликатностью.
Иногда, когда я сплю, Бука неслышно устраивается у меня за спиной, чтобы поиграть с моими волосами и рубашкой. Он делает это так осторожно, что его прикосновения почти не ощутимы. Он не решается делать что-то такое, когда я бодрствую. Несколько раз он ощупывал мою кожу клювом - это было как прикосновение пушинки. Когда со мной играют другие совы, они ведут себя совсем иначе.
Например, Серафима. Ей нравится следить за моими ногами и когда из-под одеяла показываются голые розовые пальцы, Серафима незамедлительно хватает их когтями. Аккуратно, но достаточно сильно и ужасно щекотно, а если ещё и во сне, то не проснуться невозможно.
Серафима, в отличие от Буки, дистанцию соблюдает ревностно и возмущается малейшим попыткам приблизиться. Она никогда не бросалась на руки, может спокойно брать протянутую ей еду, но гладить себя не даёт и очень боится, когда к ней подходят вплотную. Возможно, тому причиной память о тяжёлой травме и ампутации крыла. Серафима может спать у меня на кровати в полуметре от моего лица, но только если придёт сама. Это самая настоящая недотрога - даже удочерившей её Шубкиной запрещено приближаться и сидеть рядом.
А уж когда Серафима ест, приближение другой совы расценивается как недопустимое посягательство. Крики начинаются такие, что приходится вмешиваться и просить другую сову повременить с трапезой до тех пор, пока Её Высочество не закончит обедать. Среди остальных сов ничего подобного не наблюдается - я давно мечтаю сфотографировать, как человек шесть-семь ушастиков чинно, в кружок, едят из одной миски.
Шубкина постепенно смирилась с особенностями Серафиминого характера и терпеливо ждёт, пока дочка наестся, или молча улетает, когда дочка криками "ну маам, ну отстань!!!" пресекает попытки посидеть рядышком. Но Бука бывший беспризорник, всякого навидался-натерпелся. Его криками не проймёшь. Прилетит, сядет и ест, и хоть ты обкричись в самое ухо - ноль реакции. Как будто не слышит. И Серафиме самой приходится с причитаниями убегать подальше.
И вот недавно я была свиделелем поразительной сценки.
Я поставила мисочку с нарезанными куриными сердечками, и тут же пришла проголодавшаяся Серафима. Она начала есть, но конечно же Бука тоже не заставил себя звать дважды, прилетел и плюхнулся по своему обыкновению рядом с Серафимой. Она стала ужасно кричать, пытаясь прогнать Буку. Разумеется, безуспешно. Через минуту убежала и спряталась обиженно в домик с игрушками.
Бука спокойно неторопливо поел. Потом, смотрю, начал в клюв набирать еду - кусочков семь взял, не меньше. Я удивилась - неужели решил сделать такой большой запас? Раньше всегда по одному кусочку прятал. Набрал и понёс в домик. И прежде чем я успела что-то понять, он принялся... кормить Серафиму! Прямо из клюва! И она, что меня больше всего поразило, не кричала и не пыталась убежать, а смиренно брала кусочки и глотала. Съела всё! После чего Бука повернулся и ушёл. А Серафима осталась сидеть в домике, потом пошла играть.
А я подумала: как же мы мало знаем о тех, кто живёт рядом с нами.