военно-историческое чтиво
Практически случайно умудрился попасть на предпремьерный показ "Конченых мразей" в переводе тов. Гоблина Юрьевича Пучкова. В прокатном переводе кино зовется "Бесславные ублюдки", что, безусловно точнее, но "Мрази" по-гоблински смачнее. Перевод правильный и годный, кино - тоже. Ни разу, конечно, не историческое. Как верно подметил во вступительном слове оперуполномоченный переводчик, Таррантина - больной на голову весь. Пациент в очередной раз блестяще подтвердил букет диагнозов, сняв шикарный живодерский комикс "по мотивам" ВМВ. Персонажи "Бешеных псов" и "Криминального чтива" решили поиграть в униформистов, переоделись - кто в стильные фошыстские прикиды, кто в сасовские комбезы, кто просто в партизанское тряпье - и принялись за старое. Вылизанная и отточеная картинка, отличные, по-тарантиновски витиеватые многоязычные диалоги, и местами очень убедительные актеры. Никакого на этот раз Бреда Питта вполне компенсирует Кристоф Вальц в роли злобного клоуна полковника Ланда. Остальные строят зверские, каменные или пафосные, по случаю, лица и тоже неплохо вписываются в антураж. Резня, пальба, кровища, матЪ, практически все умерли и трупы-трупы-трупы, скальпы-скальпы-скальпы... простите, увлекся, заспойлерил. Так вот, "Кончеными мразями", по версии обследуемого режиссера, фашисты называли отмороженно зверствовавший по немецким тылам отряд американских жидо-апачей, предпочитавший всем видам вооружений бейсбольные биты и охотничьи тесаки. Несмотря на столь мощную заявку на лидерство американо-еврейских мстителей, остальные участники киномасскара также стараются не отставать и борются за звание мразей с переменным успехом. Тарантина снова качественно разжег, феерично, с брызгами обосрав всех - фашистов, евреев, американцев, англичан, немножко французов и даже русских, хоть те и не представлены ни единым кадром и почти не упоминаются. Уважаемым зрителям тоже прилетело. Кульминационная сцена в парижском кинотеатре дает настолько выраженный... мнэ... эффект присутствия, что заставляет несколько вжаться в кресло даже самых циничных. Когда смотришь на почти сладострастное предание огню и свинцу толпы, только что хохотавшей над массовыми убиствами, далеко не сразу, но вполне четко доходит, что ты, в общем, мало чем от них отличаешься. Разве что в тебя пока не стреляют.