Какой красивый был аэропорт...
Блядь... Простите мой французский, но нет слов!
Какой красивый был аэропорт Прокофьева. Комфортный, удобный, чистый. Еще один кусочек Европы в Донецке - как стадион. И теперь его нет.
Есть наш Дом Павлова.
И вчера оттуда подсрачниками выгнали Мотороллу, Гиви и прочих тараканов. И, можете верить - можете не верить, там осталось лежать много-много пушечного мяса российского и сепаратистского происхождения.
Перемирие не устраивало. Захарченко бегал перед российскими камерами, изображая победителя. Пацанчики раскидывали пальчики, скалили золотые зубки - обгадились.
Я не злорадствую. Я рад победам СВОИХ. Я понимаю, что как раньше не будет никогда. Что эти события навсегда изменили наши отношения с Россией. Не с русскими. С россиянами и их государством, государством имени Ху..ла и кооператива Озеро. Навсегда - это очень надолго. И Донецк будет лечит свои раны не один десяток лет. И ненависть особо упоротых никуда не денется. Ничего никуда не денется.
И эти развалины...
Я прилетал сюда в начале апреля прошлого года. Еще был мир, я забирал машину со стоянки и никто не называл меня днепропетровским хунтецом или жидофашистом. Мужик на паркинге (пожилой, пенсионного возраста) сетовал, что машин ставят мало, а Виззэйр закрывает рейсы, значит, работы можно лишиться. Мы перебросились несколькими фразами, не поверите, на русском. Я пожелал ему удачи и доброй ночи. Он мне удачи и доброй дороги.
Я подъехал к терминалу, забрал дочку и багаж, дождался пока погрузится мой друг и партнер с семьей и мы тронулись в путь.
Аэропорт светился в темноте - огромный сверкающий электричеством параллелепипед. Островок цивилизации перед темной дорогой.
3 апреля, кажется. Точнее не помню, да и не важно это теперь. История сначала закончилась, а потом снова началась.
Вскоре, аэропорт захватили обезьяны с автоматами, они же разграбили Метро, вломились в терминал... а потом пришли наши и выбили обезьян.
Теперь у нас есть свой дом Павлова.
Но, блядь, какой же красивый был аэропорт...
Какой красивый был аэропорт Прокофьева. Комфортный, удобный, чистый. Еще один кусочек Европы в Донецке - как стадион. И теперь его нет.
Есть наш Дом Павлова.
И вчера оттуда подсрачниками выгнали Мотороллу, Гиви и прочих тараканов. И, можете верить - можете не верить, там осталось лежать много-много пушечного мяса российского и сепаратистского происхождения.
Перемирие не устраивало. Захарченко бегал перед российскими камерами, изображая победителя. Пацанчики раскидывали пальчики, скалили золотые зубки - обгадились.
Я не злорадствую. Я рад победам СВОИХ. Я понимаю, что как раньше не будет никогда. Что эти события навсегда изменили наши отношения с Россией. Не с русскими. С россиянами и их государством, государством имени Ху..ла и кооператива Озеро. Навсегда - это очень надолго. И Донецк будет лечит свои раны не один десяток лет. И ненависть особо упоротых никуда не денется. Ничего никуда не денется.
И эти развалины...
Я прилетал сюда в начале апреля прошлого года. Еще был мир, я забирал машину со стоянки и никто не называл меня днепропетровским хунтецом или жидофашистом. Мужик на паркинге (пожилой, пенсионного возраста) сетовал, что машин ставят мало, а Виззэйр закрывает рейсы, значит, работы можно лишиться. Мы перебросились несколькими фразами, не поверите, на русском. Я пожелал ему удачи и доброй ночи. Он мне удачи и доброй дороги.
Я подъехал к терминалу, забрал дочку и багаж, дождался пока погрузится мой друг и партнер с семьей и мы тронулись в путь.
Аэропорт светился в темноте - огромный сверкающий электричеством параллелепипед. Островок цивилизации перед темной дорогой.
3 апреля, кажется. Точнее не помню, да и не важно это теперь. История сначала закончилась, а потом снова началась.
Вскоре, аэропорт захватили обезьяны с автоматами, они же разграбили Метро, вломились в терминал... а потом пришли наши и выбили обезьян.
Теперь у нас есть свой дом Павлова.
Но, блядь, какой же красивый был аэропорт...
Click to view